Ты можешь все, если этого хочешь

— Как они? — словно через толщу воды, не четко, размыто. Это Марсель? — Бредят, — а это кто? Ален? Глаза открыты, но ничего не вижу. Только мутные образы и силуэты. Сколько прошло времени? — Позвони им. — Выключен. «Сколько прошло времени!» — нет сил даже звука издать. Яд распространился по телу, разъедая каждую мышцу, словно кислота. И эта жгучая боль ничто в сравнении со страхом, который застилает сознание. Почему они еще не приехали? Неужели я так умру? Изо-всех сил напрягаю голосовые связки. Ничего. Слезы стекают по вискам, оставляя горячие влажные дорожки. Это все, что мне остается. Беззвучно плакать и надеяться, что Кай и Рина успеют вернуться. Мы даже не знакомы, ни разу не виделись, но моя жизнь полностью зависит от них. Спешат они сюда или им наплевать? Пелена перед глазами начинает темнеть. Нет, не спать. — … Двое волков, — все-таки отключилась, это Марсель говорит? — Калли смогла ранить одного из них, но скорее всего, он выживет. В венах будто стекло вперемешку с кислотой. Перед глазами пелена. Как же страшно. — Они тоже, — чей это голос? — Не парься, тебе не идет, — кажется, подходит к кровати, — Куда стреляли? — чувствую, как кто-то одергивает одеяло и задирает майку, холодно, — Как интересно. Только не ревнуй, Ринз. Кладет руку на рану, что отдается мгновенной болью, но потом… Покой. Осколки растворяются, больше не причиняя боли. Ощущаю каждой клеточкой, что тело начинает лечить себя. Я выживу. Боже, я буду жить. Хоть бы каплю сил сейчас, чтобы расплакаться от счастья, засмеяться или закричать. — Как давно ты спал? — требовательный, но уставший, женский голос, — Или питался? Это Рина? Только на мгновение зрение проясняется, могу рассмотреть светловолосую курносую девушку, что кажется немного взвинченной. Потом внезапно накатывает усталость. Едва успеваю перевести взгляд на исцелившего меня перед тем, как провалиться в сон. — Калли, — знакомый веселый голос, — Я вижу, что ты не спишь, — несильный толчок в плечо, — Давай, поднимайся. Тебе надо поесть. Распахиваю глаза и вскакиваю на кровати. Встречаюсь взглядом с улыбающимся Диего, что вертит пакетом с кровью прямо перед лицом. Выхватываю его, вскрываю за секунду и жадно присасываюсь. Смотрю на Алена, что остановился в дверном проеме и, кажется, впервые за несколько дней, выглядит хоть сколько-то счастливым. — Ну как тебе вампирская рутина? — спрашиваю хрипло, поднимая глаза к потолку. Близость смерти будто все усиливает. Кровь словно еще сильнее бьет в голову. Диего хохочет, качая головой. Поднимается с места и протягивает мне руку. — Душ. Потом в кабинет, — Ален указывает пальцем наверх, — Они думают, что смогут вернуть память человеку, который вколол Рине яд. Марсель хочет, чтобы ты с его слов нарисовала вампира, который ему внушил, — пожимает плечами, — Ну, и тех, кто на вас напал. Киваю. — Ты пойдешь туда? — слежу, как Диего покидает комнату. — Нет, — друг мрачнеет, опуская глаза, — В другой раз. Без слов обнимаю его. Хотелось бы мне так же выкачать из него всю боль, как Кай сделал это с ядом. — Ты же знаешь, что я с тобой, да, — пищу ему в шею. — Конечно, Калли, — тон устало-снисходительный. Он благодарен, но сейчас я не вовремя, так часто бывает. Отстраняюсь и, виновато кивнув, бегу в свою комнату. Диего занял душ, поэтому пока остается только ждать. Собираю бумаги в неаккуратную стопку и убираю в ящик, освобождая место на столе. Марсель думает, что он стоит у окна, чтобы было удобнее рисовать, но это не так. Просто подоконники недостаточно широкие, сидеть на них неудобно. Устраиваюсь, скрестив ноги. Туристы уже собрались у бара, что на соседней улице. Копошатся, разговаривают, решают свои насущные вопросы, совершенно не подозревая, что я выжила. Мир не переставал вертеться, пока мы боролись с ядом в своей крови. Никто не знает, что сегодня Кай спас нам жизнь. Да, Марсель говорил, что новеньким нельзя полностью доверять, но мы с Диего по-настоящему могли умереть. Навсегда. Не могу сдержать радостный смех. Я жива. Жива. Стук в дверь, оборачиваюсь. — Да? — Твоя очередь, — не открывая докладывает друг, — Душ свободен. Киваю. Понимаю, что он меня не видит, и бью себя по лбу. Надо поспешить, мне еще сушить эту копну на голове. Мощнейший фен, что удалось достать, и тот справится не так быстро, как хотелось бы. Все-таки даю себе расслабиться и немного насладиться. Обычно не люблю очень горячую воду, но, лежа там и умирая от яда, так промерзла, что сейчас просто необходимо всем телом почувствовать тепло. Приходится действительно долго возиться с волосами. Кажется, сквозь шум от фена слышу чьи-то крики. Выключаю. Да, кто-то ревет, будто дикий зверь в капкан попал. Выглядываю из комнаты. Паники нет. Прислушиваюсь, разбирая остальные звуки, и улавливаю мягкий голос. Заклинание. Это Кай? Они там? Я смогу поблагодарить их! Надо быстрее закончить собираться. Прямо руки трясутся от волнения. Радость, что не оставляла с самого пробуждения просто разрывает изнутри. Наспех причесываюсь. Судя по звукам, они прекратили пытать смертного, так что я не помешаю ничему важному. Забегаю в кабинет без стука. На диване испуганный человек, напротив него Тиерри и Марсель, позади Диего. Рина! — Как я рада, что вы тоже тут! — не в силах контролировать себя, кидаюсь ей на шею. Она замирает, видимо теряясь от моего напора, но я ничего не могу с собой поделать. — Очень приятно, — произносит растерянно. Отстраняюсь от нее и нахожу рядом Кая. — Вы спасли мне жизнь, — чуть не пищу от восторга, когда парень, совершенно не смущаясь, обнимает меня в ответ, хоть кому-то понятна моя благодарность, — Спасибо! — Всегда рад, — он приветливо улыбается и подмигивает Рине, от чего та едва заметно хмурится. — Калли, — окликает Марсель, оборачиваюсь, — Нарисуй со слов этого человека, — указывает на смертного, — Портрет мальчика, который ему внушил, — Мальчика? Фу! — Знаю, — раздраженно произносит и трет глаза, похоже, я озвучила последнюю мысль, — Просто сделай. Киваю и бегу к его столу. Знаю, что положила под папку с документами на его новую недвижимость пару листов для рисования. Увлекаюсь и не замечаю, как все расходятся. Оглядываю почти пустую комнату и надуваю губы. — Вспомни его как можно лучше, — плетусь к столику, кладу листы и сажусь на корточки напротив смертного, — Расслабься, — говорю мягко и кладу руки на виски, — Больно на этот раз не будет, — встречаю его взгляд, — Я просто посмотрю, хорошо? — дожидаюсь, пока кивнет, — Отлично, — улыбаюсь. Не сразу поддается. Не специально сопротивляется, просто очень напуган. Его зовут Кендрик? Так, покажи, как он выглядит. Прекрасный ребенок. Идеальный. Круглое лицо, маленький вздернутый носик, большие глаза. Таких мальчиков представляют себе, наверное, будущие мамы, думая о детях. Он словно нарисованный, настолько красивый. Будто из мультика. Природа не могла создать что-то такое прекрасное, не изуродовав его для баланса, да? В неестественно больших глазах холодным металлом блестит гнев. Кривая улыбка и злобный прищур действительно пугают, ведь на столь юном лице не должно быть этих эмоций. Прерываю контакт. Пары кадров хватило. Король убьет Кендрика, если увидит, наплевав на свое же правило насчет детей. Одного взгляда в эти глаза достаточно, чтобы понять, что ничего светлого внутри у мальчика не осталось. — Получилось? — разрывает мои мысли Марсель. — Да, — киваю несколько раз и поднимаюсь на ноги, — Дай ему денег, пожалуйста, — машу рукой в сторону смертного, потирая лоб, — И внуши что-нибудь хорошее. — Все так плохо? — Пожалуйста, — повторяю чуть настойчивее. Бедняга, наверное, никогда не сможет жить нормально после того, что с ним случилось, хоть чем-то мы должны помочь. Возвращаюсь к письменному столу и нахожу твердую папку. Подойдет, чтобы подложить под листок. Усаживаюсь на диван. Сначала нападавшие, Кендрик потом. Надо переварить недолго этот гнев. Невыносима мысль, что на свете есть настолько злобное существо. Это неестественно. Так. Она была собранная, жесткая и хладнокровная. А он больше в ярости… Будет в полуформе, больше походил на животное, чем на человека. Дорисовывая портрет женщины, понимаю, что они семья. Это сестра и брат Паолы, почти уверена. Кладу работу на стол перед лицом Марселя, не обращая внимания, что тот изучает какой-то документ. — Похожи, да? — говорю, возвращаясь на место и беру новый листок. — И правда, — хмыкает. Быстро заканчиваю оборотня, хоть и казалось сложной задачей в начале. А вот мальчик не хочет прорисовываться. Его тяжело изображать. Да, я его боюсь. Может, это глупо. Он настоящее зло, как бы это ни было банально. В нем нет ничего хорошего или светлого. Даже в самых ужасных людях есть хоть что-то. Даже в том первородном, что обратил Марселя было добро. В Кендрике только гнев. Закончив, наконец, рисовать маленькое чудовище, отношу работу на оценку Марселю. Бросаю взгляд на часы и вздыхаю. Уже за полночь. — Сложи там, — говорит он, только мельком взглянув, и указывает на столик, — Они скоро уже должны вернутся. Всего мгновение позволяю себе злиться на него за пренебрежение, но потом вспоминаю, что он не расслаблялся ни на секунду уже много лет. Даже эти пьянки только для нас, ведь он всегда собран. Ну, или старается. В последнее время почти не спит даже, только работает. Глажу Марселя по спине и забираю рисунки. Пока могу создать что-то для себя, а не ради расследования. Хочется изобразить новеньких вместе. Только нужен подходящий кадр. Знать бы о них побольше. Есть желание сделать что-то особенное, что будет отражать их обоих. Им должно понравиться. Отбрасываю один эскиз за другим, не замечая, как рядом скапливается приличная стопка макулатуры. — Уже вернулись, — где-то на фоне произносит король, — Рисунки готовы. Тебе будет интересно. Так, это он не со мной. Поднимаю глаза, наткнувшись взглядом на Рину. — Еще раз привет, — произносит она без интонации и плюхается в одно из кресел. — Смотри, — вспоминаю про портреты, недолго перебираю, находя нужный, — Это Кендрик. Встречаюсь глазами с подошедшим за ней Каем, что кивает мне, приветливо улыбаясь. — Марсель, — от его слов Рина вздрагивает, будто не ожидала, — Кровь будет? А это хорошая мысль. Невольно закусываю карандаш, вспоминая, как давно не ела. — Даже мои самые молодые вампиры уже питаются сами, — вздыхает, перебирая документы и что-то отмечая или подписывая, — Внизу пара десятков людей, которые находятся там специально для этого. — Ты можешь привести кого-нибудь сюда, — скалюсь и вдруг понимаю, что карандаш все еще между зубами. Боже, ну и дура. — Хорошая идея, — Рина, кажется, не обращает внимания на мой конфуз, забирает остальные рисунки и смотрит на портрет оборотня, что застрял в полуформе, — Я бы тоже поела. — Может, тогда сама сходишь? — возмущается Кай. — Позже, — ее будто не волнует происходящее, все внимание сосредоточено на рисунке. — Ну и урод, — эта фраза заставляет девушку все же поднять на него глаза. — Себя видел, когда глаза чернеют? — Нет, но я уверен, что очень хорош, — он подмигивает ей, широко улыбаясь. Невольно хихикаю и прикрываю рот рукой, кажется, смущая их. Ничего не могу поделать, очень приятно на них смотреть. Даже сквозь его хитрый лисиный взгляд видна мягкость по отношению к ней. Решаю не вмешиваться больше и берусь снова за рисунок. Ну, его подобие… Видимо, я истратила все вдохновение на сегодня на эти фотороботы. Да и портрет Кендрика все силы высосал. — Ты знала Паолу? — это мне? Поднимаю глаза, зачем-то оглядываясь по сторонам. Напротив только Рина. А где Кай? — Знала, — киваю, и бегло прохожусь глазами по столу, — Они похожи, будто сестры. — Да, — соглашается она и оборачивается на Марселя, — Как мы будем их искать? — Завтра к обеду будет в курсе вся полиция города. Я быстро выясню, где они, — говорит он, не поднимая глаз. — У тебя там друзья или ты их зачаруешь? — Рина поднимает одну бровь, а потом чуть хмурится. — Все вместе, — король вдруг резко выдыхает и бросает папку с документами, затем встает, громко отодвигая стул назад, — Надо отдохнуть, — смотрит на нас поочередно и разводит руками, расплываясь в улыбке, — Выпьем? Едва не хохочу. Ночь обещает быть веселее, чем обычно. — Я как раз с закуской, — оповещает Кай, заводя в кабинет двух смертных. Может, самое плохое уже случилось, а дальше будет только лучше?