Непринуждённость

— А как вы познакомились? — младшая сестра госпожи Гольшан, задавая множество случайных вопросов, разряжала немного напряжённую обстановку и мило улыбалась Тигнари, не отводя от него взгляд, будто анализируя. И хотя она казалась довольно доброй и понимающей, подозревал о том, что это лишь напускное, чтобы расположить к себе собеседника и выведать о нём больше. Он никогда не мог понять, почему людям вокруг так интересны подробности чьей-то личной жизни, поэтому делал вид, что не замечал неудобных тем для разговора. — Ох, это было забавно! — Сайно учтиво относился ко всем собеседникам, но с теми, кто любопытствовал в хорошем смысле о своём парне был особенно мил. — Я был частым посетителем кофейни, в которой он работал, но не решался завести разговор, понимаете, — продолжает шёпотом, — он иногда выглядит отстранённым, летающим в облаках. Не хотелось прерывать его мысли. — Девушка часто закивала, в то время как левое ухо Тигнари показательно дёрнулось — признак явного недовольства этим разговором, но он по-прежнему не собирался вмешиваться. — Так вот, в один из дождливых осенних дней я спросил, как называется грустная чашка кофе. — Что? Как же? — Деспрессо! — говорит он громче нужного, и некоторые люди на улице оборачиваются. — Я думал, что это точно не сработает, но знаете что… Тигнари, вспомнив продолжение истории, тут же злобно зыркнул, но в ответ получил подмигивание, приправленное сладкой улыбкой. Когда-нибудь он, определённо, справится с поведением Сайно или хотя бы привыкнет к нему, но не в ближайшее время. — Он тогда так мило хихикнул, а потом, осознав, покраснел! — внимательно наблюдает за реакцией парня, совсем не обращая внимания на комментарии девушки. Важнее то, как Тигнари отводит взгляд, смотря куда-то вниз, и дуется. Никогда не устанет от подобного. — У вас такие нежные отношения! Тряхнув головой, что вызвало лишь недоуменный взгляд Сайно, Тигнари решительно пересёк небольшое расстояние и оказался рядом с кроватью. Аккуратно забрал из рук парня телефон, на экране которого был диалог с друзьями с так и неотправленным сообщением, отложил его на стол, нажимая на кнопку блокировки, чтобы гаджет не успел разрядиться (Сайно часто забывал в общежитии зарядное устройство, когда шёл на ночёвку, и наутро оставался без связи). Сайно всё ещё не двигался и продолжал хранить молчание, в упор глядя на парня. Лишь разгорающиеся искорки любопытства в алых глазах выдавали его заинтересованность в происходящем. Его парень нередко проявлял инициативу, но в этот раз в нём чувствовалось что-то иное, может, серьёзный настрой? Тем временем Тигнари забрался на постель и оседлал бедра блондина, без смущения стаскивая с него футболку и отбрасывая её на пол. Обхватил ладонями лицо Сайно и, чуть наклонив его голову, припал к губам в лёгком поцелуе, но, не встретив сопротивления (хотя вряд ли такой вариант развития событий существовал в миллиардах вселенных), осмелел и продолжил. Разомлевший от действий и инициативности со стороны парня, Сайно сразу же начал расстёгивать рубашку, часть рабочей формы кофейни, которую не успели снять после возвращения, немного путаясь в пуговицах, не отрываясь от лица, всё ещё мягко целующего его. Он снова обратил внимание на то, какая нежная и гладкая у Тигнари кожа. Начиная легко, расслабляюще массировать его плечи, постепенно стал проводить руками всё ниже, уже почти откровенно лаская тело парня. И когда Тигнари приоткрыл глаза и запрокинул голову, шумно, но всё ещё сдержанно дыша, ногтями царапая кожу Сайно, тот не сдержался и начал расцеловывать его шею. — Так хорошо, — сладко простонал Тигнари, получая удовольствие от происходящего, но напротив него явно опешили. Одно откровение с его стороны — уже слишком много, по мнению Сайно. Что же происходило? Не медля после возвращения в реальность, Сайно, повалив парня на кровать, снова поцеловал его, сильно, решительно, вложив в этот поцелуй всю страсть, которую он испытывал к нему. Тигнари поднял руки и обнял парня, сильнее прижимая его к себе, отвечая, нежно покусывая его губы время от времени. Оторвавшись друг от друга, почувствовав, что воздуха в легких уже не хватает, оба тяжело и возбуждённо дышали. — Нам не помешают на этот раз? — Сайно еле сдержал непонятный звук, так и напрашивающийся при виде пришедшего в активность хвоста и расфокусированного взгляда, вызванного его предыдущими действиями. Тешит самолюбие. Когда в ответ, придя в себя, отрицательно мотают головой, понимает, что сегодня можно не сдерживаться. Блондин страстно врывался в рот, играясь с его языком, чувственно лаская его, не переставая при этом двигаться, проводя руками по его плечам — одному из самых чувствительных мест на теле парня. Он оторвался от губ только тогда, когда тот начал елозить под ним, вскидывая бедра в желании продлить контакт, почувствовать немного больше, чем обычно. — Сегодня ты ведёшь себя странно? — выдыхает куда-то в шею, снова склоняясь над распростёртым на кровати Тигнари, и на мгновение замирает, непонимающе уставившись в карие, немного обеспокоенные глаза напротив — такой цвет проявлялся в моменты, когда он желал что-либо скрыть, поэтому Сайно легко научился его читать, ведь в обычное время они всегда были изумрудными. Осознание приходит неожиданно. — Ты случайно не ревновал из-за ситуации с Жасмин? Прикусив нижнюю губу в знаке недовольства, отводит взгляд и отрицательно качает головой, понимая, что его уже выдало поведение. — Ты совсем не умеешь врать, — блондин чуть не откинулся от счастья, но, чтобы не смущать лишний раз своего парня, принял серьёзный вид. — Ревновал, хотя не знаешь, о чём мы говорили. — О, избавь меня от этого, — раздражение проскальзывает в голосе, и ушко нервно дёргается, — тема не важна, раз ты был так счастлив обсуждать с ней что-то. Сайно начал решительно спускаться вниз, покусывая шею и оставляя на ней красноватые отметины в виде засосов. Тигнари, сильно смущённый собственной реакцией, ведь он хотел дольше позлиться, прикусил палец, скрывая стоны в отместку за происходившее днём — он знает, как Сайно может злиться из-за этого. Но сейчас тот думал не о своих эгоистичных желаниях, а о том, как не особо хотелось, чтобы Тигнари причинял себе хоть и небольшую, но боль. Поэтому, бережно взяв его руку в свою, он сначала нежно прошёлся поцелуями по укусу, а потом соединил их руки, переплетая пальцы. Второй рукой он продолжал оглаживать бока, задевая пальцами каждый участок кожи, пока не дошёл до сосков. По телу парня бегали тысячи мурашек: от возбуждения и от холодных рук, ласки которых заставили немного забыться. Тигнари невольно застонал, когда тот начал обводить ореол его сосков, слегка пощипывая их. Довольный такой реакцией, парень кончиками пальцев начал поглаживать живот парня, снова подмечая аккуратность и изящность его тела. — Мы говорили о тебе, — нежно целует под ключицей, продолжая спускаться своим языком всё ниже и ниже. — Вау! У вас что, парные тату? — она пальцем тыкнула в изгиб шеи Сайно, где заканчивалось небольшое изображение миниатюрной лисицы с крупными ушами, феньком, и тут же обратила внимание на татуировку и Тигнари в том же месте, только с существом вроде волка или собаки — тяжело разобрать. Оба рисунка выполнены в едином стиле и окружены гексагоном из цветов. Тигнари вовсе не против был компании младшей Гольшан, наоборот, ему приятно было находиться рядом с кем-то естественным и лёгким в общении, но он порядком подустал сегодня, поэтому молил всех богов о прекращении громкой и эмоциональной беседы. — Да, кстати, не я был инициатором сделать их! Наконец, расправившись с ремнём, он прошёлся рукой по уже возбужденному члену Тигнари, из-за чего тот выдал невероятно громкий стон, от которого Сайно просто снесло крышу. Спустившись, он, хватая зубами резинку от трусов, начал стягивать их вниз. Закончив эту медленную и мучительную процедуру, он прошёлся своим языком по всей длине члена. Как только Сайно почувствовал, что парень потянул его за волосы, ухмыльнулся и продолжил свою пытку. Он то и дело проводил по всей длине языком, то вбирал его в рот, то иногда легко и невесомо покусывал головку. Тигнари продолжал извиваться под ним, больше не сдерживая стонов и мысленно улетая куда-то далеко от получаемого удовольствия. — Хочу тебя… — прошептал лис, заглядывая в глаза, но его взгляд напоминал что-то чертовски горячее, и стоило Тигнари опустить руку на его член, как Сайно, громко простонав, обхватил руками запястье и попытался прийти в себя. И без того вид возбуждённого парня медленно отключал мозг, так его выходки вообще могли остановить и его сердце. — Не волнуйся, я подготовился, — быстро произнёс, не подумав, и отвёл взгляд в сторону. — Оу, — нервно сглотнув, Сайно, решая дать контроль фантазии, начал представлять эту картину, которую воображение вырисовывало слишком подробно и ярко, отчего член дёрнулся. — А могу я как-нибудь посмотреть? — не успев закончить фразу, замолчал, когда чужие ладони коснулись его рта, жестом показывая, что дальше лучше не продолжать. Не сдержавшись, Сайно облизнул внутреннюю сторону одной из ладоней. Это было настолько ново, и показалось Тигнари таким невероятно извращённым, если заглядывать в глаза жаждущего, возбуждённого до предела парня, что он покраснел до кончиков ушей. Но вместо того, чтобы сохранять зрительный контакт, в котором они, можно сказать, уже несколько раз набросились друг на друга, достал из-под подушки смазку и презервативы, стараясь больше не смотреть на смущающего идиота, очень удивлённого такой тщательной подготовкой. Когда Тигнари постарался дрожащими пальцами вскрыть одну из упаковок, понял, что попытка была провальной и явно вызвала тихий смешок со стороны. Наклоняясь к рукам лиса, Сайно, больше походивший сейчас на демона со своим выражением лица, снова установив зрительный контакт, вскрыл зубами упаковку и, раскатав резинку по двум пальцам, указательному и среднему, тщательно смазал их и приставил к анусу парня, чуть надавливая и без особого труда проникая внутрь. Он нежно поцеловал в губы, переводя этот поцелуй в нечто более быстрое и страстное. Был так заведён, что до маленьких чёртиков в глазах хотелось видеть, как пальцы проникают в тело парня, как скользят по стенкам, и как внутри становится мокро от обилия смазки. Крышу сносило от хлюпающих и влажных звуков, перемешавшихся со стонами Тигнари. Пальцы проходили даже слишком свободно, поэтому Сайно решил не медлить больше, да и самообладания у него было не так много, как могло показаться со стороны. Добавив третий палец и войдя на все три фаланги, он согнул их внутри и, сам того не подозревая, надавил на простату, из-за чего Тигнари дёрнулся так сильно, задрожал и простонал громко, жарко, почти скуля, что Сайно даже пришлось сжать собственный член у основания, чтобы не кончить прямо сейчас. — Всё ещё… Нельзя? — каждое слово давалось с трудом. И не то чтобы Сайно самому хотелось ждать, но, вскрыв новую упаковку с презервативом и раскатав его по члену, он скользнул им между разведённых ягодиц парня, едва надавливая на вход, а затем замер. Его горячее дыхание опалило чужое плечо, и тот двинул бёдрами навстречу, однако, решив позабавиться, он отвёл член чуть в сторону и принялся тереться им о вход, подразнивая. — Прекрати. — Ты такой милый, — усмехнулся Сайно и, положив ладони ягодицы парня, потянул его на себя, одновременно с этим медленно входя наполовину в только этого и ждущее тело. — Ва-ау, — протяжно выдохнул он, утыкаясь лбом в сложенные перед собой руки, прячущие лицо. Сделал осторожное движение на пробу и замер — нельзя было причинить ему боль. — Так горячо… Внутри тебя так горячо… — прошептал он, водя носом вверх-вниз по кисти парня, намекая на то, что руки лучше убрать. — Двигайся… Прошу… — одна фраза, и Сайно, потеряв остатки самообладания, снова подаётся вперёд, как-то сразу найдя наиболее удачный угол проникновения и начиная медленно двигаться внутри. Тигнари застонал, когда почувствовал, что чужая рука принялась надрачивать его сочащийся смазкой член, иногда отвлекаясь на ласковые поглаживания боков, живота и разведённых, все время норовящих разъехаться в стороны, ног. Лис буквально задохнулся стоном, когда Сайно резко вышел из него и снова вогнал член на всю длину, проехавшись по простате, а потом переместил руку с члена на хвост, несильно пережимая, доводя до тёмных пятен перед глазами — и так несколько раз. Блондин вбивался в парня размеренно, с силой, каждый раз выходя из него почти полностью и снова входя в податливое, разогретое и жаждущее разрядки тело до упора, так, что его яйца со шлепком ударялись о промежность. Тигнари оставалось только яростно подмахивать бёдрами, стонать через раз из-за того, что отчаянно не хватало воздуха и комкать пальцами одеяло. По спине Сайно стекал пот, а кровать под ним едва поскрипывала. Он не верил в то, что происходящее — реальность, и что лис, отдававшийся без сомнений сейчас, шумно и тяжело дышал, постанывая его имя. Почувствовав близость разрядки и подавшись вперёд, парень размашисто поцеловал лоб парня, выражая всю нежность по отношению к любимому. У них такие нежности исходят только со стороны Сайно, потому что Тигнари не успел привыкнуть к близости в отношениях между ними даже спустя три месяца. В конечном итоге, всё, что оставалось лису, — это обхватить парня руками и ногами и не думать ни о чём. — Я сейчас… — признался он, глядя в затуманенные страстью глаза. — Я тоже, — им обоим понадобилось еще несколько толчков, чтобы, издав протяжные стоны, они дошли до оргазма с разницей в половину минуты. Отдышавшись, они легли чуть поодаль, давая друг другу личное пространство. Тигнари задумчиво оглядывал открытый участок смуглой шеи и позволял заманчивым мыслям о метке на его партнёре захватить его. Он не был любителем множества аксессуаров, да и такое казалось несерьёзным, а вот татуировка выглядела бы очень уместно. С другой стороны, если бы они расстались, рисунок долгое время бы давил и напоминал о законченных отношениях. Если так будет, Тигнари точно будет долго отходить, несмотря на впечатление, которое он оставляет у остальных. Не любит проявлять лишние эмоции, возможно даже, что давно разучился это делать, но Сайно каким-то образом раз за разом удаётся прочитать и прямой текст и то, что скрывается между строк. — О чём думаешь? — О расставании, — расфокусировано отвечает и тут же себя одёргивает, зная, что его могут неправильно понять. — То есть… Ты никогда не хотел сделать тату? — Мне интересно, как это связано, — Сайно непривычно серьёзен. Обычно после моментов близости он опускает неуместные шутки. — Кажется, понял. Хочешь парные? — в ответ неуверенно кивнули, взвешивая всплывающие в голове аргументы. — Мне кажется, это круто! И старайся не думать о расставании, всё же пока хорошо. Я спрошу у Дори, она как-то рассказывала про знакомого татуировщика — он настоящий профи! Тигнари часто раздумывал, как так вышло, что у них вдвоём получилось уживаться целых три года. Конечно, не обошлось без ссор. Его часто одолевала неконтролируемая ревность, такое нездоровое, по его мнению, чувство, когда кожа раскаляется покраснением не только на лице, но и шее и плечах, выдавая его. Когда он начинает язвить и тут же мысленно винит себя за поведение, за неспособность совладать с самим собой, когда очередная девушка мило хихикает с Сайно и невзначай касается. Сайно же никогда не начинал ссоры, заканчивал частенько, всячески пытаясь выяснить причину происходящего, не повышая тонов, не грубя и не действуя на эмоциях. Однако иногда он поступал даже хуже. Исчезал с радаров, не писал днями, а то и неделями без предупреждений, сбрасывал звонки — игнорировал, если описывать одним словом, и для Тигнари это всегда оказывалось невыносимым. Он догадывался, что дело, скорее всего, не в нём, а в работе или учёбе: отношения с некоторыми преподавателями у Сайно не складывались из-за разных взглядов на жизнь, а начальник часто загружал сверхурочной работой, так что тот оставался выполнять заказы до поздней ночи, иногда и утра. Они оба пытались отстраниться друг от друга, стоило только проблемам настичь. Каждый хотел справиться сам. В итоге, пробыв в неясных и нестабильных отношениях около года, оба пришли к выводу, что так продолжаться больше не могло. Первый шаг был за Тигнари, который, собрав всё мужество и волю, предложил ему съехаться. Предложение звучало не совсем логичным, если учитывать, что они находились на грани расставания, но тут же было принято с охотным согласием. В один из вечеров он попросил поговорить, когда Сайно был бы готов. И терпеливо ждал. Так же терпеливо, как когда-то стоически выносил Сайно все приступы ревности в свою сторону. Лис давно прекратил обращать внимание на вечно вьющихся рядом с его парнем людей и стал лучше себя контролировать, если в итоге его что-то задевало. Терпение стоило всех ожиданий, ведь, собравшись с мыслями, Сайно сам начал продолжительный монолог о происходящем на душе. От давления на грудную клетку, боли и внезапно раздавшегося тяжёлого биения собственного сердца, отдававшегося в ушах, он чуть не сорвался. Хотел, правда. Хотел закричать, но вышло только какое-то тихое, испуганное вместе с выдохом мычание, больше похожее на скулёж. Если бы он только мог, тут же предпринял бы попытку отвернуться, убежать оттуда, только чтобы не видеть погрустневшее лицо напротив и не слышать сбитого от волнения дыхания. Но сбежать ему не позволили. Тигнари тогда сначала осторожно коснулся тыльной стороны ладони, двигаясь чуть вперёд, а после, не встретив сопротивления своим действиям, крепко обнял, повторяя как заклинание, что теперь он рядом. — Вокруг вас такая непринуждённая атмосфера! Им часто говорят это, часто называют милыми и лёгкими рядом друг с другом, но никто даже из близких людей не догадывается, через что им пришлось пройти, какие испытания преодолеть, чтобы привести отношения к стабильности, создать в общем доме уютную атмосферу для появления желания возвращаться туда постоянно. После тяжёлой рабочей смены или, наоборот, хорошего провождения с друзьями, после путешествий по другим регионам и знакомств с новыми интересными людьми. Это слишком личное. То, что происходит между ними наедине, не должно никого касаться. С тех пор у них мелькают лишь редкие бытовые пререкания, но ничего более серьёзного. Они всё ещё учатся открываться друг другу и, к счастью, успешно. Непринуждённость. Возможно, теперь это является правдой, ведь им легко друг с другом и они доверяют все мысли, свободно выражают чувства и заботу друг о друге, не беспокоясь быть отвергнутыми. Главное, они оба счастливы, и совсем не важно, как кто-то отзывается об их отношениях.