Перевёрнутая кружка

Обидно. Сокджин чувствует горький осадок кофе во рту и чуточку обиды. Он смотрит на весело смеющихся парней напротив него, и делает ещё один глоток кофе без сахара. Зависть плохое чувство, говорит он себе, но от этой ежеминутной мантры, легче почему-то не становится. Становится намного хуже, потому что Джин панически боится произвести плохое впечатление, пусть даже на самого себя. — Хён, о чем задумался? — не переставая улыбаться, спрашивает Чонгук. Чимин рядом щекочет его и заливисто смеётся, когда Чон пытается сдержать смех и не дёргаться. — Ни о чём, — натягивает улыбку Джин, — всё хорошо. Парни пропускают мимо ушей его ответ, ведь честно признаться им было немножко всё равно, они полностью поглощены друг другом. Их любовь казалась той самой, из многочисленных сладких дорам, когда вместе и навсегда, когда бесконечные поцелуи, влюбленные взгляды и необъяснимое притяжение друг к другу. А Сокджин смотрит на ребят, он рад за них практически искренне, но ему, пиздец, как обидно. Совсем недавно он также шутил и нежился в любви Чонгука, но в один вечер младший пришел к нему и не обнял с порога, не поцеловал его пухлые губы, только смотрел немного виновато и начал быстро собирать вещи. — Прости, Джин хён, но я полюбил другого. Сокджин тогда и хотел бы взбеситься, но тот же честно признался, да и зачем устраивать скандал, Сокджин хронически не переносит выяснения отношений. Обидно, пиздецки обидно, особенно тот факт, что Чонгук предложил остаться друзьями и познакомить его с новым парнем. А Джин, то ли от неожиданности, то ли от неумения отказывать людям которых любит, согласился. Теперь они "дружат" втроём. Джин делает ещё один глоток кофе и ставит чашку на стол, громче обычного. За столом даже не шелохнулись. Сокджин молча встаёт с мягкого кресла, снова берет в руку дерьмовый кофе, сладкая парочка даже головы не повернула, Джин прокашливается, но снова ноль внимания, он заносит руку с остатками кофе над головой Чонгука, и с самой ехидной улыбкой на лице, переворачивает её. Скудная темно-коричневая жижа лениво стекает и пару капель все же падают на чёрную макушку. — Ты чё обдолбался? — Чимин отскакивает от Чонгука, недоуменно смотрит на Джина. Чон же просто глупо моргает, не совсем соображая что происходит. Улыбка с лица Джина медленно сползает, осознание реальности происходящего понемногу приходит к нему. Какого черта он сейчас сделал? Его глаза смешно округляются, он смотрит то на свою руку, держащую всё ещё перевёрнутую чашку, то на голову Чонгука. Блять. Взгляд застывает на крошечный капельке, она повисла на кромке чашки и кажется вот-вот упадёт, но её так катастрофически мало, что она просто болтается, выбешивая этим ещё сильнее. Джин зависает на этой капле и гениальная идея приходит к нему незамедлительно, он немного трясет рукой, дабы помочь бедной капле сорваться и упасть, утонуть в темных волнистых волосах, с запахом кофе. — Ты совсем ебанулся?! Чонгук вскакивает с места, он всё это время также тупо наблюдал за Джином и каплей, висящей над его головой. — Боже, прости, я не знаю что на меня нашло.. — тряхнув головой, развеял наваждение Джин. Он искреннен, Сокджин не умеет быть подлым, злым и двуличным. По крайней мере, он в этом совершенно точно убежден. — Да что на тебя нашло? — Чимин также разгневан, они так мило проводили время вместе с Чонгуки, а этот новый "друг" портит их счастливые моменты. — Я не знаю, — честно отвечает Джин, он держит эту треклятую кружку в руке, и почему-то убрать ее, поставить на стол или хотя бы разбить о голову блядского Чонгука сил совершенно нет. Они смотрят друг на друга, глаза бегают от одного к другому, Джин на Чонгука, Чонгук на Чимина, Чимин на Джина, Джин на Чимина, Чимина на Чонгука, Чонгук на Джина и так по кругу, до бесконечности. — Хён, что с тобой? — Чонгук делает шаг вперёд и протягивает руку к руке Джина, что до сих пор держит кружку. — Давай уберем её. — Не трогай, — шипит Сокджин, и снова, глаза предательски округляются, в них читается испуг от самого себя. Почему он не может опустить руку? — Не трогай мою кружку. — Блять, эта какая-то хуйня, — Чимин прикрывает глаза, тяжело вздыхая, — пойдём, Гук, здесь явно не все дома. Чон смотрит на Джина, возможно он хотел это сделать виновато, но Сокджин наверное слишком хорошо изучил своего "друга". Тот просто пожимает плечами, берёт за руку Чимина, и они о чем-то перешептываясь покидают кафе и Джина. У Сокджина немного затекла рука, официанты и администратор несколько раз подходили и спрашивали всё ли хорошо, он шипел и на них, отказываясь опустить руку и отдать злосчастную, перевёрнутую кружку. Звон колокольчика на двери оповещает о новом посетителе. Сколько Сокджин уже стоит так? Пять минут? Пятнадцать? Двадцать? Он не считал, капельки пота стекают по лбу, рука наверное онемела, он уже практически не чувствует боли, просто ебаный дискомфорт от комичности ситуации, Джин готов поспорить, персонал кафе точно вызвали копов, иначе как объяснить, их взгляды направленные на дверь. — Что у вас тут? — громкий голос, раздаётся совсем близко. — Это здесь, вот... — запинается молоденькая девушка, на вид ей лет девятнадцать не больше, она немного краснеет, кивком указывая на Сокджина. Перед Джином встал невысокий парень, Ли Минхо, нашивка на патрульной форме. — Ким Сокджин, — почему-то представиться показалось Джину правильным, всё же он знает имя своего будущего собеседника. Минхо оглядел с ног до головы воплощение причудливой статуи, закусил пару раз нижнюю губу, промычал что-то себе под нос, хлопнул себя по лбу, будто лампочка в его голове загорелась и он нашел правильный ответ. — Сокджин, если тяжело отпустить, то просто разбей. — Что, простите? — возможно он не расслышал, но совет, разбить имущество кафе, от полицейского, кажется даже абсурднее, чем то, что он какое-то время стоит с вытянутой рукой в которой держит перевёрнутую кружку. — Если что-то тяжело отпустить и положить на место, то кинь это и разбей, — медленно повторяет Минхо, он говорит это с таким безмятежным видом, будто сталкивается с подобным ежедневно. Джин кивает на каждое слово, смотрит прямо в глаза полицейскому и кажется видит там, понимание? — Вот так, — Лино кладет свою ладонь поверх руки Джина, — давай сделаем это вместе, — ободряюще улыбается. Сокджин не замечает, как из его глаз скатились пару крупных слёз, он пытается улыбнуться в ответ, Джин начинает часто глотать, во рту пересохло, он хочет что-то ответить полицейскому, но ничего не выходит. — Не торопись, — успокаивает его Минхо, — это было что-то очень важное для тебя. Ты хорошо справляешься. Джин чувствует тепло чужой ладони, и кажется это ощущение самое приятное из того, что он чувствовал за последние несколько недель. Он сам не понимает, в какой момент его пальцы разжались, он зажмуривается, ожидая громкий звук бьющийся посуды, но слышит только похвалу. — Молодец, у тебя получилось. Сокджин открывает глаза и видит Минхо с кружкой в одной руке, другая рука до сих пор аккуратно сжимает его ладонь. — Спасибо, — тихо говорит Джин. Офицер улыбнулся, отпустил Сокджина и поставил кружку на стол. — Не держи в себе то, что тебе не принадлежит. Иногда нужно бросить значимую для тебя вещь, чтобы понять насколько ты ее переоценил. Джин открывает рот, он хочет что-то ответить, сказать нечто важное, но ни одна здравая мысль не посещает его голову. — Береги себя, Сокджин, — не дожидаясь ответа, говорит Минхо. Он разворачивается и подходит к официантке, что-то ей объясняет, кивает, прощается и звук колокольчика на двери, оповещает Сокджина о его уходе.