Leave It at That

      Луи записал один сольный альбом, выпустил его в 2018 году, а затем ушел. Это были удачные решения. Все три.       Он по-прежнему любит сочинять музыку и писать тексты. Просто.. не для себя. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять причину. И теперь, когда он знает, она все еще звучит странно: он ненавидит выступать. Вот и все.       Раньше он был театральным ребенком, а позже, во времена One Direction, комиком группы. Самый громкий, самый яркий. Всегда в движении. Он был молод, когда образовалась группа, совсем мало зная о жизни и ничего не зная о себе. И потому искренне верил, что он натурал, черт возьми…       Он перепутал свою любовь к музыке и желание дарить людям радость с любовью к выступлениям. Весьма похожие понятия. Кажется, будто это одно и тоже, когда ты крутишься во всем и сразу. Но правда в том, что он был в шкафу большую часть своей жизни. Он ненавидел многое в себе и в мире, а выступления были его броней. Юмор – щитом. Выступления были бесконечными. Он играл свою роль, потому что это казалось единственно верным вариантом. Единственный способ заставить кого-то симпатизировать тебе, ценить тебя, нуждаться в тебе. Любить тебя.       И как только он во всем разобрался, блять, он просто не мог так быстро бросить сольную карьеру. Он ненавидел гастроли. Никогда не знал, как вести себя на сцене, и слишком часто выпивал за ней. Все, что он пытался сказать путем художественного самовыражения, было, казалось, перебором и недостатком одновременно, что, безусловно, его расстраивало.       Есть люди, которые были созданы для сцены и блеска софитов. Как Гарри Стайлс, например. А есть люди, которым суждено сиять в переполненной, слабо освещенной комнате. Луи по-прежнему обладает всей харизмой этого мира, но ему не нужна слава. Он этого не хочет. Он был старшим сыном, единственным братом, лидером группы. Роль покровителя и наставника преследовала его повсюду, еще до того, как он был к ней готов. Он не исполнитель. Просто нет.       Его альбом был хорош, хоть и в подметки не годился дебюту Гарри за год до этого. Луи это не беспокоило. Совсем. В декабре 2018 года он основал свою менеджмент компанию и посвятил свои умения (и деньги) созданию благоприятной среды для всех молодых восходящих звезд.       Loud Менеджмент. Громкое название. Самый гигантский средний палец, направленный на Modest! Менеджмент, который Гарри когда-либо видел.       У каждого из них была одна или две вещи, за которые их постоянно ругали менеджеры в эпоху One Direction, но никакую фразу не повторяли так часто, как «ты слишком громкий, Луи».       (После выхода Луи из шкафа, оглядываясь на это порицание, оно кажется куда более увесистым).       Когда четыре года назад объявление о создании менеджмента появилось в прессе, Гарри лежал под столом от смеха. Он представил, как Коуэлл корчит свое знаменитое недовольное лицо, просматривая статью в интернете, где написано о Громком Менеджменте Луи.       Гарри хотел позвонить Луи тогда, хотел сказать, что это фантастическая идея. Но они не общались на тот момент, и это могло выглядеть странно. Сперва он написал Найлу, зная, что тот ржет где-то как конь. А затем Гарри позвали обратно в студию. Он как раз работал в то время над альбомом Fine Line. А потом прошли часы, и было бы странно, если бы он позвонил Луи через день после того, как объявление было выпущено. Так что в конечном счете он просто.. ничего не сделал.       Он все еще в восторге от названия. «С кем ты подписал контракт?». «С Loud Менеджментом». Да ладно, ребята. Это же идеально.

* * *

      Когда Луи заходит на студию через черный ход, рядом с ним идут двое охранников, потому что это Лондон. Все в Лондоне имеет тенденцию быть сложнее.       Эти дни он провел по большей части в Ливерпуле, а если и возвращался на юг, то обычно отправлялся в свой дом в Хартфордшире, потому что там безопаснее и спокойнее. Однако у него есть пентхаус в центре Лондона, поскольку на сегодняшний день он не только музыкант, но и бизнесмен. И иногда ему просто нужно быть в центре всего этого.       - Охрана здесь должна быть хорошей, – комментирует Оли, пока они идут по коридору.       - Мхм, – согласно мычит Луи. – Думаю, ты можешь потусить где-нибудь пока мы не закончим, ок? Не нужно вляпываться в это мое скучное дерьмо, – говорит он с той же фирменной, немного дерзкой улыбкой, оглядываясь через плечо на второго охранника.       - Обычно в твоем «дерьме» нет ничего спокойного или скучного, Томлинсон, – комментирует другой амбал. Это стеб. Они часто находятся рядом с Луи. Каждый день во время путешествий. Если бы он не чувствовал себя комфортно с ними, они бы не сработались .       (А у него уже случалось подобное, не так ли?)       Все заходят в лифт.       Почти два года назад, в июле 2020 года, Саймон Коуэлл ушел из Syco Music. В связи с этим какая-то часть отошла к Sony Music, а остальные фрагменты разлетелись по округе, поскольку Коуэлл переключил свое внимание на другие подразделения Syco Entertainment. Таким образом, Syco Music прекратила свое существование.       Дела в менеджменте Луи шли прекрасно в то время, и он уже давно подумывал о создании собственного звукозаписывающего лейбла. Распад Syco в 2020 году, казалось, был знаком. Луи выкупил небольшой независимый лейбл и просто ворвался в эту часть индустрии, быстро сделав себе имя.       И назвал его Lost Records. Так что сегодня Луи Томлинсон управляет Loud Management и лейблом Lost Records. Вот такая он сука.       Он готов. Если он находит группу, в которой есть искра, его люди могут предложить им услуги менеджмента/звукозаписи, что означает, что они могут как управлять их повседневными делами, так и заниматься записью и распространением музыки. Конечно, так случается не всегда. Менеджмент и лейбл все же остаются отдельными компаниями. Но он владеет обоими.       Короче говоря, если вы занимаетесь музыкой, в ваших же интересах, чтобы Луи Томлинсон был вашим другом. И если до сих пор ваше музыкальное путешествие было трудным, он вас понимает. С вами все в порядке. Вы в безопасности. Вы будете сиять без всякого компрометирующего дерьма. Он будет с вами и никогда против вас.       Так что Луи на самом деле совсем не скучает по сольной карьере.       - Они также хотят провести для нас экскурсию, – информирует Оли, прежде чем они зайдут в конференц-зал. – по студиям. Предполагалось, что они покажут все, но какому-то шишке в последнюю минуту понадобилась комната, и они уступили, так что одна будет занята.       - Без проблем, – кивает Луи, уже отвлеченный тем, что он собирается обсудить после начала встречи. – Мне необязательно видеть их все.       На данный момент они арендуют (и владеют) студиями во многих городах, но им нужно больше мест для записи в Лондоне, а у этой студии отличные рекомендации. Если все пройдет хорошо, в ближайшем будущем Луи подпишет с ними договор об аренде, и тогда его агентам больше не нужно будет убивать друг друга из-за «выбивания» места в расписании для назначенных им клиентов. А это будет прекрасно. Смерть – слишком экстремальное решение даже для Луи, который обладает почетным званием королевы драмы.

***

      - «Туалеты здесь хорошие», – думает Луи, моя руки в раковине. Он только что закончил совещание и все еще находится в режиме оценивания. Именно по этой причине он дает оценку месту, в котором только что помочился.       Дверь распахивается как раз в тот момент, когда он выкидывает использованное бумажное полотенце. Луи смотрит в том направлении, немного напрягшись, потому что есть девяносто процентная вероятность, что ему придется вести полупрофессиональную светскую беседу с кем-то едва ли знакомым.       - Что ты здесь делаешь?! – требует Гарри Стайлс. Что ж, не едва ли знакомым.       Звучит грубо. Гарри хмуро смотрит на него, выкрикивая слова так, будто Луи лично оскорбил его своим присутствием. Это одновременно неожиданно и крайне неприятно.       Луи не любит, когда на него нападают без причины, поэтому шок от столкновения с Гарри тут же испаряется, оставляя больше места для гнева.       - Я отливаю, – огрызается он ему в ответ. – Это чертов туалет, Стайлс. В чем проблема, черт возьми?       Гарри открывает рот, но ничего не говорит. Что-то мелькает в его глазах, и он делает несколько шагов вперед.       - Не умничай со мной, Луи, – предупреждает он, явно раздраженный. – Кто это сделал? Кто-то сказал тебе? Почему ты здесь?! Боже, – последнее он бормочет себе под нос. Он не верующий человек, но не будет ругаться матом, когда это в его силах.       Теперь Луи вне себя от ярости. Прошло две недели после воссоединения в Ливерпуле, и он пытался решить, как дать понять Гарри, что он сожалеет обо всем.. возбуждении, вызванном травкой, при этом не входя с ним в контакт. Так как они с Томми решили, что это принесет одни лишь неприятности.       И да, возможно, он перешел границы, и может быть, ему следовало нормально извиниться сразу после этого. Но у Гарри нет права просто заходить сюда и относиться к Луи, как к куску дерьма. Тем более, именно Гарри притянул его к себе за шею в ту ночь и поцеловал в уголок рта.       Особенно учитывая, что на следующее утро у них все было в порядке. Просто небольшая неловкость.       - Кто сделал «что», Гарри? – спрашивает Луи, уперев руки в бока. – В твоих словах нет никакого смысла, ты в курсе? Это не твоя частная собственность. Другим людям разрешено заходить сюда, и, что еще важнее, они могут помочить здесь, если чувствуют необходимость. Так что если бы ты мог, пожалуйста, не наезжать на меня со всей этой хуйне, я был бы…       - Луи, – теперь Гарри стоит совсем близко, и в его голосе звучит странная настойчивость. – Луи, заткнись, – давит он.       - Ох, иди нахуй, мудила конченный.       - Пожалуйста, заткнись, блять, – повторяет Гарри, и это почти смешно, учитывая, что он совмещает просьбу с матами.       Гарри выглядит диким, потрясенным и взбешенным, доходя до грани неистового безумия. Луи это замечает, но не отступает.       По правде говоря, Луи не ожидал увидеть Гарри, хотя тот по большей части и живет в Лондоне. Луи тем временем весь год сидит в Ливерпуле, но внезапно оказывается здесь. Гарри имеет право быть удивленным. Те не менее, он не имеет права быть таким грубым.       - Клянусь Богом, Стайлс, тебе слава мозг разъела, если ты полагаешь, что можешь просто…       Гарри целует его. Внезапно настойчивость и хаотичная речь приобретают гораздо больший смысл.       В нем нет абсолютно ничего сладкого. Это не похоже на тот мягкий, почти покровительственный поцелуй, который он оставил в уголке рта Луи. Гарри хватает его за челюсть и практически насильственно притягивает к себе. Он немного крепче сжимает его, ровно настолько, чтобы рот Луи открылся, и надавливает на его язык с отчаянием человека, потерявшего свой собственный.       Мозг Луи помахал платочком и, собрав чемоданы, отправился в тур по Золотому кольцу, а тело решило, что теперь оно принадлежит Гарри. Он приоткрывает губы, наклоняется и испускает жалобный стон, когда Гарри прижимает его к раковине. Этот звук смущает, но член Гарри заинтересованно дергается, что Луи ощущает своим бедром. Неужели эта чистая химия всегда была между ними? Неужели Луи находился в таком глубоком отрицании или просто был слеп? Потому что это похоже на.. это похоже на.. Все.       - «О, нет», – думает Луи, окруженный только Гарри. Гарри, похоже, испытывает тоже открытие, потому что он останавливается так же быстро, как и начал, и отстраняется, неровно дыша. Его губы опухли, а глаза излучают желание. А еще в них проскальзывает ужас, который Луи удается заметить сквозь дымку похоти, поэтому он протягивает руку и вовлекает Гарри в еще один поцелуй.       Этот выходит таким же напряженным, но менее агрессивным. Их короткая щетина царапает друг друга, создавая приятный контраст с мягкими влажными губами. Что-то пробуждается в Луи, и у него есть ощущение, что то же самое проснулось и в Гарри чуть раньше, что привело к.. этому.       И снова Гарри все прекращает. И это, возможно, может быть как-то связано с тем, что у Луи есть парень. На этот раз Гарри тут же делает шаг назад. Он смотрит на Луи, пытаясь впитать в себя эту картину, а затем отворачивается, будто больше не может этого выносить.       - Блять, – бормочет Гарри явно сам себе. Он запускает пятерню в волосы, словно готов вырвать их в отчаянии. – Блять, – повторяет он и выбегает из уборной, оставляя Луи потрясенным, зацелованным и одиноким. (И очень возбужденным).