Про Толю и Лёху

— Блять, Лёха, надень трусы! Ёб твою мать, нудист ебанный! — Мою мать не трогать, — с ухмылкой сказал в щепку пьяный Лёха. С пола согласно промычал Михаил. Анькин муж был, как говорится, пьян в дровишки. Анька нам вставит, сто процентов. Хотя, блять, чего интересно она ожидала, отправляя своего хиляка с нами в сауну. Что он вернётся трезвым? Мямлика, а по паспорту Овсенева Михаила, Толя невзлюбил ещё в студенчестве. Тот, начал портить ему жизнь с первого дня в общаге, а потом взял и умудрился жениться на Аньке, сукин сын. А теперь из-за него им обломались девчонки и нормальный пятничный отрыв. Блять, не человек, а сплошное невезение. — Лёша, а я и не знал, что у тебя есть тату, — промямлил выше упомянутый. — Нет, у него никаких тату. — Я б точно знал, если б были. Лучший друг, как никак. — Всмысле, нет, а какже эта птица? — Какая, блять, пицца?! Ты чё допился чтоли? — Птица, зяблик, очень детализированный вообще-то. — Всмысле, зяблик, где блять? Сука! Лёха, блять, ты когда успел и почему без меня, сукин ты сын!!! — Чё? — Зяблика на жопе, говорю, когда успел набить? И мне почему не сказал? Что за тайны от лучшего друга, а? — Вы ёбнулись? Не делал я никакого зяблика. — Ага, не делал, а это что?! Лёха с выпученными глазами смотрел в отражение, где на его левой половине жопы красовался зяблик. — Лёш, если ты не делал тату, — проговорил Миша, — то это может быть лебединая метка. Ох, поздравляю, есть мысли, кто это? — Метка?! Ебать… Толя был не просто в шоке, он был в полнейшем ахуе. Вообще метка была отнюдь не редкостью, она встречалась у шестидесяти процентов человечества, остальным сорока не повезло встретить свою родственную душу, половинку и так далее. В их дворе, повезло Аньке, ещё Кристине с Пашкой и Алику. А теперь ещё и Лёхе. С Толиной удачей, он точно останется в лиге сорока. Суки удачливые. — Блять, и как мне её искать? — вопрошал чёртов Лёха. — Мне что штаны со всех снимать. — Возможно и не придётся, — развеселился Михаил. — Всмысле? — Толя, — поворачиваюсь к мямлику и тот продолжает, — у тебя немного сползли трусы… — И? — И оттуда выглядывает клюв. Я уже говорил, что ненавижу его? Сука, блять. Тётя Люда с дядей Колей молча сидели и поглядывали то на них, то на друг друга. Мы с Лёхой сидели рядом. Знакомство с родителями, блять, я представлял не так. — Нуу, — неловко начала тётя Люда, — чего-то такого, мы всегда ожидали. — Мы посмотрели на неё. Она замялась. — Но мы ожидали этого от Аньки, а не от вас. — Да, Анатолий, я думал, что выдам за тебя дочь, а не сына, — вставил свою лепту дядя Коля. — Лол, бать, ты чего, решил, что я жена. Мы не меня выдаём, а берём Тольку в семью. Анька с улыбкой обожравшегося сметаной кота пропела: — Добро пожаловать в семью, невестка~. Не зря я про вас фанфики писала, сердце чуяло. — Вы… — начал я, — вы, блять, вы… Вы, блять, совсем охуели! Вы, блять, какого хуя вы такие спокойные, а? Я не понимаю, это что кроме меня никого не волнует!!! Что за дурдом! — Так, Анатолий, во-первых, не выражаться, во-вторых, мы всё-таки люди понимающие. Двадцать первый век, так сказать. А лебединая метка — это дело непростое, мы сами с Людкой повязаны, мы знаем, что это такое. Мы ж не звери, вас счастья лишать. Так что, живите, дети. Мы подсобим. — Вы… Блять, вы сошли с ума! Вы все, блять, сошли с ума!!! Я сидел на лестнице и всматривался в дымок уже второй сигареты. К третьей ко мне подошёл Лёха и подсел рядом, нагло забрав четвёртую. — Всё как всегда, да. На старом месте. Место действительно было до одури знакомым. Здесь мы сидели в далёком детстве, считая грязную лестницу на крышу намного круче моей простенькой комнаты и шикарной квартиры Лёхи. Здесь мы отсиживались в подростковом, прячась от тупых взрослых и надоедливой Аньки. И именно сюда мы приходили при каждом пиздеце. Я отсиживался здесь, когда готовилась Анькина свадьба, а счастливая невеста обнимала чёртового мямлика. А Лёха, когда его великая школьная любовь Светка ему изменила. И сегодня. — Знаешь, а я всегда знал что мы как две горошины с одного стручка, — сказал Лёха, — мы ж с тобой всегда были как Скуби и Шегги, как Патрик и Спанчбоб. Я всегда думал, как же мне так безумно повезло, что у меня есть такой пиздатый друг, с которым у нас даже мысли одинаковые. — Он замолчал, улыбнулся и продолжил. — Я всегда думал и думаю сейчас, что любовь переоценивают. Предки и Анька с Мишей счастливы, но, чёрт возьми, я никогда им не завидовал, ведь у меня есть невероятный, ебейше восхитительный друг. Я смотрел на него, а он улыбнулся мне, протянул руку и спросил, прямо как в далёких девяностых в песочнице этого двора. — Друзья? — Друзья. Сука, щас расплачусь. Соулмейты, родственные души. Блять, сколько же статей от романтичных дурочек о том, какое это счастье найти половинку. И ни одного ответа на вопрос «есть ли жизнь после обретения соулмейта», зато куча на «после потери», а после потери пиздец, а не жизнь. Еще статьи говорят, что когда соулмейт изменяет, метка горит так, что просто пиздец. Мне что теперь, онанизм осваивать? Не могу ж я так с Лёхой, он и так умом скорбный. А ещё статьи пишут, что секс с родственной душой в тысячу раз приятнее, чем обычный. Интересно, это правда или нет? Просто, любопытно. На экране страстно жахались главные герои фильма, счастливчик ебанные, а я не трахался уже месяц. Блять, пиздец. Лёха хрустел чипсами и просматривал инсту. Мне в голову с недотраха вспоминается всё мало мальски связанное с сексом. — Лёх, как думаешь, правда, что секс с соулом в тысячу раз приятнее. — Ооо, чур я сверху. — прогудел Лёха. — Бля, да я не то… я прост… Сука! Я чисто теоретически — Ну, Анька говорит, что правда. Но я б человеку, который называет мамкину стряпню божественной, не верил бы. Мож правда, а мож пиздят. — Блин, правда интересно, а то я почитал отзывы и они как будто заказные, блять. — Толь, ты же знаешь, такие вещи нужно проверять самому. — Ты чё, блять, предлагаешь, долбоёб. — Толя, у меня секса не было больше месяца, а кроме тебя и руки выхода нет. Мы вполне можем, — он хмыкнул, — помочь друг другу. Мы же уже делали так, когда учились дрочить. Просто секс, ничего такого. Сука, что недотрах делает с людьми. — Я согласен. Сидим мы, смотрим друг на друга, я и Лёхино достоинство. Нудист ебанный, сразу с себя трусы скинул. — Блять, Лёха… Ты нахуя свой хуй достал. Я тебе его только открутить могу. — Да чего ты такой злой, подрочим друг другу и всё. Давай, расчехляйся. Сука, я так стеснялся раздеваться только в первый раз. Хотя по сути, сейчас тоже мой первый, первый раз с парнем. И я впервые стесняюсь Лёхи, мы даже как-то считали сколько у кого родинок на жопе. И хуями мерились, в прямом смысле. — Лёха, блять, ты куда лапу тянешь! — К рабочему инструменту. Ну не ломайся ты, как девственница, а? Чего я там не видел и не щупал? Лёха схватился за самое дорогое и… Чтож дрочка точно была безумно приятной, хотя возможно месяц без секса повлиял. Лёхины пальцы поглаживали мою голову, а я… — Толь, а ты точно раньше не сосал? Слишком хорошо ты это делаешь. — Ты охуел? — выпустив хуй из рта, спросил я. — А что? Вполне резонный вопрос, для того кто делает мне лучший минет в моей жизни. И это, ты не останавливайся, продолжай. Какой же он, мудак. И как я умудрился так вляпаться? — Я в жопу не дам. — Бескомпромиссно заявил я. — Хэй, чего ты, у меня уже был анал, я умею это делать. — Лёха, блять, у тебя был анал с девушкой. Девушкой! Понимаешь! Я тебя к своей жопе и на метр не подпущу, если ты не будешь знать, что и как туда совать. Ты меня понял! — Понял. Значит звоним эксперту. Привет, Ань, не занята? Чтож, статьи были правы. Блять, никем не ёбанное утро понедельника. Ненавижу. — Вставай, солнце, на работу опоздаешь. — послышался отвратительно бодрый голос Лёхи. Я еле-как встал протопал в ванную и приведя себя в порядок, выплыл в сторону кухни на бодрящий аромат лучшего в мире напитка. Блять, как же я обожаю кофе. И Лёху. Планы на день большие, на работу, потом к себе съездить и домой. Ещё несколько месяцев назад, эта студия казалась родной, а сейчас как в первый день, пусто и неуютно. Блять и когда домом для меня стала Лёхина квартира, что я к себе еду словно в гости. У меня же здесь даже зубной щётки нет. И Лёхи здесь тоже нет. — Мам, привет. — Привет, зайчик. Мама улыбается, такая бледная. — Ты опять таблетки не пьёшь? Мам, ну также нельзя доктор разозлится. — Пусть злится. И я пью таблетки, все нормально, не волнуйся. Она улыбается, такая красивая. И чего только отцу не хватало, почему он ушёл. — Расскажи лучше, как у тебя дела. — Всё нормально, мам, всё как всегда. — Когда с девушкой своей меня познакомишь? — Да какой девушкой, мам. Нет у меня никого. — От никого засосы не появляются, — смеётся она. — Ну мам. — Ты рассказал ей? — спросил непривычно серьёзный Лёха. — Я… — Понятно. Домой мы шли в тишине. — Да скажи ты мне, в чём проблема! Что не так!!! Лёха смотрит на меня и говорит: — Всё не так. Как будто, это всё нужно только мне. Ты, наши отношения. Только я парюсь, только я ревную, только я люблю. А ты дичишься. Ты был бы счастливее, если бы вторая метка была не у меня, а у Ани. Я знаю. Ты же влюблён в неё с пятого класса. Блять, и на что я надеялся? С чего я решил, что ты тоже меня полюбишь. Он смотрит на меня и шепчет: — Лучше бы этой метки не было. Мне так больно, словно внутри провернули нож. Больно так, что пиздец. Лёха… То же место. Я заказал такси за полгорода, чтобы сидеть на том же месте. И думать о нём и нас. Шаги и звонкий девичий голос спрашивает: — Куришь? Анька садится рядом и отбирает сигарету. — Это вредно. Фу таким быть. Чего такой хмурый? — Ты как меня нашла? — Брат позвонил, сказал, что ты здесь. Лёха. — Поссорились. Я если поссорюсь с Мишей, так погано себя чувствую потом. Это больно, потому что ему больно. И это не твоя боль, а его. Самое ужасное ведь не когда тебе причинили боль, а когда ты причинил. — Я… — Ты ведь понял. Любимому человеку желаешь самого лучшего, всё бы ему отдать, что есть у тебя самого. Я ведь, когда у нас с Мишей только начиналось, я так испугалась. Я была такой молодой, я считала себя слишком молодой для этого. Причиняла ему боль, а потом плакала от того, что ему больно. — Я… люблю его? — Да, я так же осознала. — Я его люблю. Анька улыбнулась мне и спросила: — Ну что, к нему. — Позже сейчас мне нужно сделать кое-что. — Мам. — Толя, ты чего так поздно, ночь на дворе. — Мам, мне надо рассказать тебе что-то очень важное, очень ценное. Мы с Лёхой, мы вместе. Мы… У нас метки и мы любим друг друга. — Ох. — Мам, я надеюсь, ты поймёшь. Я… Это очень важно. Я. — Я так рада за вас. Толенька, какое счастье, — она плачет и улыбается. — Мама. — Самое главное, что вы счастливы. Береги его, Толенька, и любите друг друга. Как мы с отцом. Знаешь, у нас были такие красивые метки. Отец, он же… — Так значит, он не ушёл. — Да. Когда метка исчезла, я поняла, что его больше нет. Но тело до сих пор не нашли. Сначала ты был слишком маленький, а потом я просто привыкла молчать. Не теряй его, Толя. Терять очень больно. — Лёх, мама сказала, что хочет встретиться с нами. — Она? — Знает. — Она? — Рада. — Ты… — Лёха, останься, а. Я так тебя люблю. Как же я жить без тебя, долбоёба, буду? — Толя, блять, я тож тебя люблю. Но ты мне должен минет и минет космический. — Лёха, блять, ты не охуел?! Happy end