***
— Ну берегись, Сашка! Первый снег. Такой прекрасный, лёгкий, а главное, ещё не испорченный грязью мегаполиса. Ярослав, как большой ребёнок, нахватал снега в голые руки и бежал за парнем, то и дело поскальзываясь на только-только покрывшихся льдом Питерских лужицах. Не успев оглянуться на голос, Саша резко ощутил холод, рассыпающийся за воротником его пальто. Виновник происшествия был понятен, а потому он не теряя времени зачерпнул снега и не целясь бросил его в подбегающего Ярика. Тому удар пришёлся прямо по лицу и, потеряв ориентацию в пространстве, он со всей дури влетел в старшего и они вместе повалились на снег. Ярослав уткнулся лицом в Сашин шарф, чтобы стереть влагу: — Ну что, Александр Сергеевич, выходит я сверху и вы тотально повержены, — смеялся младший, наконец отрывая голову от шарфа и пристально глядя на собеседника. Возмущённый такой самоуверенностью Казьмин резко обхватил лежащего на нём паренька и перекатился, меняясь с ним местами. — Недолго ваша музыка играла, Ярослав Игоревич. Переоценили вы свои силы. Расстояние между их лицами можно было сосчитать несколькими сантиметрами. — В таком случае мы можем сыграть музыку вместе, уж она то вам нравится. — Нравится, бесконечно нравится, как и тот, с кем я сейчас лежу на снегу, посреди парка. И они слились в поцелуе. Таком счастливом, нежном и таком несоизмеримо теплом, несравнимым с погодой. Снежинки продолжали медленно падать на землю и на двух влюблённых, так любивших зиму, первый снег и друг друга.***
— Родной, скоро заканчивается регистрация, я тебе обязательно обо всем буду докладывать. Не нужно так волноваться, я тебя люблю, все будет хорошо. — И я тебя люблю, Саш, но что-то чувство такое тревожное, может останешься? Они держались за руки, стоя у аэропорта, но Ярослав упорно растягивал эти минуты. — Ну как я могу остаться? У меня спектакль сегодня, а кроме меня главную роль никто не сыграет. — Казьмин улыбнулся и прижал к себе возлюбленного. — Ладно, но только пиши сразу же, как приземлишься, а то… Баярунас прервался, глядя на неожиданно упавшую снежинку. А потом ещё одну, и ещё. — Смотри, первый снег, ты же так его любишь. Пусть он скоротает тебе время. Я вернусь очень быстро, оглянуться не успеешь. — Хорошо, в добрый путь, Сашка. Поцеловав своего молодого человека, Александр подхватил чемоданы и направился ко входу в аэропорт.***
Прошло три часа с момента вылета. Самолёт уже должен был приземлиться, но звонка или сообщения от Саши не было. Ярослав позвонил ему, пока не начиная волноваться. Может забыл, замотался. Ответа не последовало. «Ладно, наверное и правда занят, потом ещё позвоню». С этой мыслью он прошёл в гостиную и включил телевизор. На экране появилось лицо молодой девушки, спешно сообщающей новости. Яр уже хотел было переключить, но развернувшаяся картина заставила сердце пропустить несколько ударов. — Рейс 232111, направление Москва — Самара, потерпел крушение на 35 километре в связи с метелью. Самолёт не смог совладать с погодой, а пониженная видимость не позволила пилотам совершить экстренную посадку. Пострадавших нет, выживших… нет… Кадр сменился, но то, что говорилось далее, Ярославу было уже неинтересно. Резкий звон в ушах заглушил абсолютно все звуки. Он схватился за голову, превозмогая подступающие рыдания. — Нет… нет. Нет. НЕТ. Этого не может быть. Саша, Сашка, Сашенька… Первый попавшийся под руку стакан с огромной силой полетел в стену и разбился на тысячи осколков. Ярослав кричал. Его крик был наполнен такой всеобъемлющей болью, какого ещё несколькими минутами ранее он был даже не способен издать. Его тело содрогалось в истерике. Казалось ничто в этом мире не способно его утешить в эту минуту. — Метель… Грёбаная метель. Я ненавижу тебя, ненавижу снег, ненавижу зиму. Ненавижу себя за то, что не остановил его. А ведь мог. Мог. МОГ.***
Прогуливаясь по парку он каждый раз останавливался у того самого места, где четыре года назад они были вместе. Ничего не изменилось с тех пор. Такое же безлюдное место, такой же мирно падающий снег. Такой же Ярослав. Но только внешне. Он больше никогда не станет таким как прежде, никогда не полюбит зиму и первый снег, как он любил его с ним. Стоя посреди тропы, он вспоминал, вспоминал их счастливые моменты, вспоминал его. Такого яркого, такого красивого, такого… живого… Он снова плакал. Он никогда его не забудет и никогда, никогда не простит метель. Никогда.