Разукрась мои воспоминания

      — Сын.       Мальчик вздрогнул от знакомого голоса и сильнее вцепился изрезанными пальчиками в ложку. Красные щёчки сразу побледнели, глаза в ужасе уставились в пространство перед собой, а руки всё сильнее и сильнее тряслись. Мальчик пытался успокоиться, унять дрожь, ведь он знал, что папе это не понравится.       Папа не любит слабого Таро.       — Отец, — коротко кивнул малыш, еле сдержавшись от того, чтобы не заикнуться. Он должен говорить чётко и по делу, без лишних эмоций, потому что папе это тоже не нравится.       Папа не любит эмоционального Таро.       — Со мной сегодня связался Лео, — начал мужчина. — Он сказал, что ты не справился с его заданием вчера на занятиях. Что это значит? — мальчик напрягся всем телом, избегая взгляда отца. Таро не может сказать, что на такое задание пойдёт только самоубийца, он не может сказать, что не хочет умирать сейчас, ведь его ждёт любимый братик. Как же он там без него? Мама будет много плакать… Но он не может сказать.       Ведь папа не любит жалующегося на что-то Таро.       — Почему ты так себя ведёшь? — голос приобрёл жёсткие нотки. — Я тебя кормлю, одеваю, даю нормальный отдых. Забочусь о тебе, а ты не можешь выполнить простого задания?       — Отец, я…!       Звонкий звук шлепка. Щёку больно обожгло.       — Я не разрешал тебе открывать рот. Где благодарность, сын? — папа улыбнулся той улыбкой, которую Таро когда-то воспринимал как нежную, но сейчас от неё тело сковывал животный страх. — Отвечай.       — Простите, отец. Такого больше не повторится, — на автомате выдал мальчик, стараясь вложить в свои слова как можно больше чувства вины.       Потому что папа не любит врущего Таро.       — Конечно не повторится, — очередная улыбка и большая сильная рука растрёпывает его волосы. Таро успевает расслабиться, думая, что отец сегодня в хорошем настроении, раз обошлось одной пощёчиной, но уже через секунду его лицо оказалось в тарелке с горячим супом, который он до этого ел.       Лицо обожгло так, будто его засунули в горящий камин. Рот раскрылся в немом крике, но мальчик не успел произнести ни звука, захлёбываясь. Он бил руками по столу, пытаясь вырваться из стальной хватки отца, но тот будто не замечал его трепыханий.       Папа вообще его не любит.

***

      Тсунаёши вынырнул из чужих воспоминаний, хватая ртом воздух, будто это он сейчас захлёбывался в горячем супе. Руки вцепились в стол мёртвой хваткой, а глаза распахнулись в немом шоке.       — Че за… Чертовщина? — он не видел этих воспоминаний вчера, когда раскладывал в своей голове чужую память, но стоило ему сесть за стол завтракать, как они накрыли его огромной волной, захватывая в свои путы.       Парень глубоко вдохнул воздух в лёгкие, успокаивая сердце, бьющее по груди, и медленно выдохнул. Он повторил процедуру ещё несколько раз, пока организм не перестал бить тревогу, а разум не прояснился.       Есть уже не хотелось. Тарелка супа (после появления в доме такого большого количества гостей из другой страны, мама стала часто готовить блюда разных кухонь, ей нравились новые рецепты) успела остыть, а ложка, которая была у него в руках, упала куда-то под стол. Тсунаёши нагнулся, чтобы поднять её и успел услышать шаги маленьких ножек.       — Не Ламбо, он так рано не просыпается. И-Пин тоже, она предпочитает вставать на полчаса позже, чтобы сделать зарядку перед завтраком. А значит…       — Глупый Таро, ты уже встал? — парень усмехнулся про себя — что-что, а прозвища Реборна не меняются даже сквозь миры.       — Да, — коротко ответил и встал из-за стола. Он взял полную тарелку и подошёл к столешнице, чтобы вылить суп обратно в кастрюлю. Он к нему даже не притронулся, не успел.       — Зачем ты выливаешь его? — Тсунаёши вздрогнул, когда маленький репетитор запрыгнул к нему на плечо. Оказывается, ему крайне сложно привыкнуть к тому, что Реборн в этом мире ещё малыш. Эта мысль натолкнула на желание снять проклятие Аркобалено.       — Я перехотел есть, — спокойно ответил парень, отмахиваясь от ненужных мыслей — он всегда успеет помочь своему учителю, а пока стоит сосредоточиться на других членах своей семьи.       — Глупый ученик, — фыркнул Реборн. — Твой организм растёт и тебе нужно нормально питаться. Не будь своим братом, у которого рацион состоит из чипсов и газировки.       Тсунаёши не сдержал смешка, когда вспомнил, что то же самое ему говорил Аркобалено его мира, но в другой формулировке. Тут же он почувствовал, как маленькое тельце на его плече вздрогнуло и смачно выругался про себя.       — Таро обычно не смеялся с чужих шуток.       Парень, желая прервать эту неловкую паузу, взял не сопротивляющегося репетитора на руки и поставил его на пол. Сделав снова безразличное лицо, он наконец разрушил тишину комнаты:       — Я нормально поем в школе. Увидимся, — и, махнув рукой, вышел из кухни. Шагов не послышалось, а значит репетитор решил дождаться остального семейства, которое уже начало просыпаться. Либо же задумался над не типичной реакцией ученика.       Только зайдя в комнату, Савада вздрогнул от осознания.       — Реборн… Упрекнул в чем-то Тсуну?       Одеваясь, Тсунаёши думал о том, можно ли считать слова репетитора зелёным светом в его теории о том, что на Истинное Небо ведутся не все, но позже отмёл эти мысли. У Реборна стиль общения такой — язвительный, немного грубый, — но это не значит, что ему безразличен или ненавистен человек, о котором он так говорит. Иногда Аркобалено подобным образом даже проявляет свою привязанность, но часто окружающие воспринимают такое поведение слишком буквально.       Но в груди всё же затаилась какая-то нелепая надежда.       Проходя мимо кухни, в которой собиралась завтракать вся заспанная семья, Тсунаёши только ненадолго заглянул внутрь и расплылся в глупой улыбке. Он помнит вот такие совместные трапезы в этом доме, когда на завтраке Реборн постоянно воровал его еду, а вечером к ним могли присоединиться Хаято, Такеши и старший брат. Он помнил, как светилась от радости мама, когда все хвалили её готовку и с удовольствием накладывала добавки. Вот и сейчас она целует Тсуну в щеку, подавая ему порцию омлета с рисом, на котором кетчупом написано «хорошего дня». Вот Ламбо пытается съесть кусочек от содержимого тарелки И-Пин, когда та отвлеклась на рассказ Фууты о том, что ему приснилось сегодня. Но конечно тут же получил по рукам от все той же китаянки. Вот Бьянки кормит Реборна, будто забыв о своей собственной порции, влюблённым глазами пожирая маленькое тельце (зная, как выглядит взрослый Реборн, Дечимо полностью понимал в этом плане девушку).       Мужчина в теле парня разрывался между желаниями улыбаясь присоединиться к общему завтраку и выбежать из дома в слезах как можно скорее. Но из раздумий, что из этого будет выглядеть более странно, его вырвал Реборн… Который смотрел ему прямо в глаза.       Это заставило отвернуться и понадеяться, что его улыбка была не замечена зорким взглядом репетитора.       Таро никогда не ел со всеми, предпочитая брать что-то со стола в свою комнату. Но также он никогда не ел ни в столовой школы, ни в классе, где обедали люди с домашним бенто, ни в каких-то кафе. Для мальчика всегда было важно оставаться в одиночестве на момент трапезы. И теперь Тсунаёши понимал, почему Таро так поступал — он не хотел светить своими приступами паники перед всеми и заставлять их волноваться. Ответ на ещё один вопрос нашёлся…       Погода на улице встретила тёплым солнышком и не менее тёплым ветром, что растрепал блодинистые волосы. Красивые, практически одинаковые домики, которые отличались разве что внутренними двориками и разными растениями, посаженными в них, навевали воспоминания. Вот на этой развилке он раньше встречался с Такеши и Хаято. Первый всегда сразу начинал рассказывать что-то — обычно про соревнования по бейсболу, — а второй пытался его заткнуть и послушать, что расскажет о своем утре «многоуважаемый Джудайме». Интересно то, что даже в будущем, когда Тсунаёши уже стал Десятым, перепалки Урагана и Дождя никогда не переставали существовать. Даже учитывая то, что оба стали взрослыми мужчинами. Для них двоих это было необходимо — своими ссорами они возвращались в то время, когда мафия не засела в их жизни так глубоко.       Грустная улыбка появилась на губах — вдруг Тсунаёши уже никогда не увидит, как Хаято обвиняет в чем-то Такеши, когда второй на эти выпады только улыбается и почесывает затылок?       Нет, не стоит об этом думать.       Возможно, если бы Тсуна оказался хорошим кандидатом на место Неба его друзей, он бы и смирился с ситуацией. Не сразу, конечно. Видеть, как преданные взгляды, полные любви и уважения, направлены не на тебя — больно, и Савада не станет этого отрицать. Но ведь главное это счастье его семьи? Определённо.       Но сейчас он не может позволить себе такой вольности. Тсунаёши Савада этого мира — хороший хакер, сын и возможно друг, но не Небо. Ведь Небо — это не просто вид пламени, это ответственность. Занимая это место, человек должен заменить своим Хранителям всех членов семьи. Он берет ответственность за них, клянётся обеспечить им счастливую жизнь взамен на преданность и готовность отдать за него жизнь.       А Тсуна не готов к этому. Он слишком зациклен на себе и своих желаниях, что неплохо для члена мафии да и просто человека, но для Неба это непозволительная роскошь.       — Травоядное, — мысли прервались из-за знакомого шипения рядом. Сердце пропустило удар.       Сегодняшний кошмар явно решил поиздеваться над его чувствами.       — На, — Хибари не обратил и малейшего внимания на то, что собеседник вздрогнул от его голоса — все вздрагивают, — и сунул парню в руки какую-то увесистую папку.       Тсунаёши опомнился только когда причина его переживаний развернулась и отошла на пару шагов. Слова вылетели изо рта раньше, чем он успел подумать:       — Спасибо, Хибари-сан!       Названный дёрнулся и резко повернул туловище, сверкая своим стальным пугающим взглядом, но тут же выпал в каплю, когда нарушитель его спокойствия растянул губы в нежной улыбке.       Чего?       Ему улыбнулись?       Тсунаёши мысленно усмехнулся, смотря на застывшего на месте ГДК. Всё же все они ещё такие дети. Разбитые, временами жестокие, что-то не понимающие и даже несчастные. Но такие дети!       — Пф, — зло фыркнул и быстрым шагом направился в сторону центрального входа в школу (ого, Савада даже не заметил, что успел дойти до неё).       Уже потеряв из поля зрения злого Кею, Тсунаёши позволил себе тихо хихикнуть — его Хранитель Облака в свои юные годы такой милый! Услышал бы его сейчас взрослый Хибари, то точно отправил бы в больницу на пару неделек, но Дечимо уже давно посещала эта мысль. То, как маленький Кея не умеет общаться, не знает как начать разговор и поэтому всегда полагается на одну эмоцию, полностью доступную ему — злость, — очень мило. Но и от этого сердце сжимается тисками, ведь не просто потому что Хибари Кея реагирует именно так.       Тсунаёши поднимался в кабинет, где у них пройдёт первый урок, думая о том, какая связь у его Хранителя Облака и Тсуны. Вчера увидеть нити, что связывают его друзей и младшего брата было легко, ведь они находились рядом друг с другом, но теперь нужно полагаться только на воспоминания Таро. А по ним понять что-то трудно — мальчишка не часто видел, как эти двое разговаривают друг с другом (в основном из-за того, что Кея в принципе ни с кем не общается).       Только дойдя до парты, где сидел в своё время Таро, Дечимо обратил внимание на папку, которую ему дал ГДК.       — Что это…? — позволил себе удивиться парень, ведь в кабинете не было никого, кроме него. Всё же он пришёл слишком рано.       Тсунаёши сел за парту и осторожно открыл папку, начиная просматривать документы, коих было достаточно.       — Отчёты о финансах? Клуб фотографии… Боксёрский… Живописный, музыкальный… Так много, — парень тихо присвистнул. — Тут даже есть отчёт о финансах, потраченных на работу Дисциплинарного комитета!       Дечимо с интересом рассматривал документы — в прошлой жизни он никогда и не задумывался над тем, что в его школе было так много кружков. Даже клуб любителей манги есть! И он очень популярен: один из старших, состоящий в этом клубе, внёс большой денежный вклад в него, когда его любительская манга получила свой успех в одном небольшом журнале и начала приносить доход. Удивительно то, насколько люди могут любить свой коллектив!       — Но… Зачем Кея дал это Таро? — вопрос так занял его мысли, что Тсунаёши забыл про свои планы на Хранителя Облака. — ААЙ!       Голову пронзила сумасшедшая боль, заставившая согнуться пополам и прильнуть лбом к поверхности парты. Воспоминания пронзали ножами все извилины мозга. Вот Таро помогает учителю с проверкой заданий после уроков, вот он разговаривает с директором по поводу создания нового клуба боевых искусств, а вот… Ему выдают значок старосты класса? Лента члена студенческого совета? ГЛАВА?       Несмотря на боль в голове, Тсунаёши удивлённо вздохнул.       — Таро глава студсовета! Но почему я узнал об этом только сейчас?! Это же важная часть его жизни! А если бы Хибари не дал мне эту папку?! Я бы вообще никогда не узнал о том, что теперь занимаю такую важную роль в школе?! ПИЗДЕЦ!!!       Возмущение будто искрами выходило из самого тела.       — С-Савада-сан? — голос со стороны заставил сморщиться. Он недовольно посмотрел на его обладателя и тут же раскрыл глаза в шоке.       Как же он не хотел видеть этого человека. Даже подсознательно понимая, что в этом мире она существует, также учится в его классе и является самой популярной девушкой в школе, Тсунаёши предпочёл бы забыть о ней, как о страшном сне.       Тело прошибло холодным потом. Если видеть живыми своих Хранителей приятно, то видеть её больно. В сердце смешалось огромное количество чувств: от радости узреть знакомое лицо в старой обстановке до глухой обиды и пожирающей изнутри… Вины.       — Привет… Эм… Сасагава-сан.       — Здравствуй человек, которому я испортил жизнь.