Откуп

— Бедовая ты девица, Лизка! За что мне привалило доглядывать за тобой? Стара я, поди, вытягивать неслуха из передряг: то заблудится, то царапанная вернётся, то потеряет что-то, то стащит чего. — Ворчала бабка Лида. Два года как она опекала осиротевшую дочку своей племянницы. Много слухов прокатилось по болтливым языкам односельчан о причинах смерти несчастных, но самым правдоподобным считалось, что загрызли их волки в местном бору. Другая бы страху набралась и место расправы сторонкой обходила, а Лизку туда будто тянуло неведомой силой. Бабу Лиду терзали подозрения. «Вот куда эта чертовка бегает? Что манит её в это проклятое место? Сгинет однажды беспутная» – недоумевая, терялась в догадках женщина. «Знала бы правду, не пилила. Потерпи, баб Лид!» — мысленно откликалась девушка. Кривая петляющая тропинка уводила Лизу вглубь леса к месту встречи с Бодайкой. Девушка назвала его так за привычку толкаться и злобную сущность. Впервые она пришла на место смерти родителей сразу после похорон. Надеялась найти брошь, которая передавалась в семье по наследству и загадочным образом пропала. Тогда она без проблем дошла до места. Брошь Лиза не нашла. Вернуться оказалось сложнее. Тропинка водила её по кругу, и девушка постоянно выходила на гибельное место. От отчаяния, вспомнила, как бабка Лида учила: «Когда чёрт по лесу водит, спроси, что он хочет». «Глупо, конечно, но вдруг» — Эй, ты, косматый, что тебе надо от меня? Отпусти, нечисть! — Крикнула, испуганная бесполезными поисками дороги, девушка. Шорох за спиной молниеносно вызвал оцепенение. В следующее мгновение неодолимая слабость подогнула ставшие ватными колени, и Лиза беспомощно опустилась на землю. Она не могла точно понять, было ли у неё видение на фоне страха, разыгралось ли воображение, но в ответ услышала приглушённый мерзкий шёпот: — Откуп за село носить будешшшь! Пропустишшшь день или скажешшшь кому, сгублю всех! Бухмарный туман окутал сознание, в глазах замелькали назойливые мошки, протяжный звенящий гул путал мысли. Было ощущение, что мурашки, покрывшие тело от ужаса, превратились в льдинки. Она могла поклясться, что слышала злобное дыхание и чувствовала пристальный взгляд. Паническая атака, охватившая девушку, продиктовала немедленно бежать. Всё равно куда, лишь бы как можно дальше. Лиза бездумно мчалась прочь и постоянно падала, будто кто-то толкал её в спину, подгоняя. К вечеру измученная, в порванном платье, покрытая ссадинами и синяками, она вернулась домой. Девушка плакала всю ночь и не отвечала на расспросы бабы Лиды, которая не отходила от неё и постоянно причитала, обрабатывая раны: — Лизочка, девочка моя, кто тебя обидел? Как же это, милая? Ты не молчи! У Дядьки Тимофея видела какие ручищи? Любому гаду шею за тебя свернёт. Больше я тебя в лес одну не пущу! Но, к удивлению и досаде бабы Лиды, девушка стала каждый день уходить в лес. Не помогали ни уговоры, ни ругань. И слежка не дала результаты. Женщина каждый раз немыслимым образом теряла из виду Лизу и возвращалась домой ни с чем. Пробовала запирать дом, но девушка умудрялась выбраться. Хуже того, из дома стали пропадать вещи. Девушка ежедневно в любую погоду приносила подарки ненавистному Бодайке. Приходя на следующий день, Лиза не находила их. Временами ей казалось, что теряет рассудок или находится в коме, и происходящее лишь навязчивый сон. «Пусть закончится это безумие» — повторяла Лиза, сжимая мягкий свёрток с очередным подарком. — Бодайка, ты здесь? Я принесла тебе самое дорогое, что у меня есть. Больше ничего не осталось. Лиза развернула сверток и взяла в руки плюшевого зайца. — Папа купил его, когда мне было три года. Тебе этого не понять. Она тяжело вздохнула, обняла игрушку в последний раз и положила на траву. Лиза отвернулась. Будучи достаточно взрослой девушкой, она ещё верила, что её заяц всё понимает и не хотела показывать слёзы. — Прощщщай! — ясно услышала она шёпот и, невольно вздрогнув, резко обернулась. То,что она увидела, до глубины души потрясло её. Её плюшевый любимец по-прежнему лежал на том же месте, а на его груди переливаясь разноцветьем красовалась мамина брошь.