Ошибка

Всю последнюю неделю с момента подтверждения догадок L атмосфера становилась все более напряженной. Напряжение было практически осязаемым, острым, как лезвие ножа. Вновь возвращаясь к делу, заходя в очередной снятый Рюдзаки номер, детективы чувствовали, словно на их плечи падала груда булыжников и оставалась там вплоть до ретирования от источника стресса. Новые подробности дела стали испытанием для каждого: Ягами все больше погружался в уныние, уходил куда-то в себя, пока кто-либо из присутствующих не попытается привлечь его внимание. Для Айдзавы, Мацуды, Моги и Укиты главной тяжестью стало абсолютное бессилие в вопросе помощи господину Соитиро. Каждый хотел оказать мужчине поддержку, но даже простое сочувствие приводило Ягами в ярость. Неясно, то ли шефа полиции злила мысль о том, что чужое сочувствие служит доказательством того, что детективы склоняются к доводам L больше, чем к убеждениям Ягами в невиновности сына, то ли мужчина просто боялся утонуть в жалости к самому себе из-за преждевременных сожалений коллег. Спокойнее всех выглядел Рюдзаки, единственная странность в его поведении заключалась в том, что он все чаще размышлял наедине с самим собой, хотя раньше большинство своих мыслей озвучивал. Тем самым он только раскалял нарастающее напряжение; когда знаешь, что грядет нечто страшное, свыкаешься, морально готовишься к предстоящей боли, а когда не знаешь, чего ждать, время становится бременем, начинает тянуться отвратительно медленно, практически останавливается. Рюдзаки выглядел таким же понурым, как и все, ничто не выдавало в нем внутреннего, практически детского трепета, связанного с ближайшей очередной победой. Наблюдение за Лайтом особых плодов не давало: парень вел себя обыденно, ничего в его поведении не настораживало, не смущало. Рюдзаки все больше убеждался - он упускает что-то очень-очень важное. Деталь, скрытая от его взора, что-то, чего он не видел, только чувствовал всем своим нутром. Неполнота картины в голове неприятно колола где-то внутри, подобно тому, как если бы перфекционисту показали пазл, кусочек которого был бесследно утерян. Рюдзаки был тем самым перфекционистом и возвел эту черту характера в абсолют. Фортуна была на стороне детективов - кассету с видеозаписями они забрали незадолго до того, как на ней должны были появиться новые записи поверх старых. Если бы Рюдзаки упустил такую улику, сам бы пал духом как все его коллеги. Вот он, наконец, сидел над своим сокровищем, сгорбившись чуть сильнее обычного, о чем-то глубоко размышлял, после чего без лишних раздумий начал воспроизводить запись на кассете. Запись шла с утра того дня, в который предположительно пропала Мисора Наоми. Рюдзаки начал просмотр от начала и до самого конца, остальные детективы окружили телевизор, наблюдая с опаской, все, кроме Соитиро, он скорее смотрел с некой надеждой - вдруг Усаги и Моринага ошиблись? В быстрой перемотке детективы дошли до нужного места. Наконец в объектив камеры попала темноволосая девушка, торопливо пошла к стойке, заговорила с Моринагой. Звука на записи не было, однако Моги и так пересказал суть разговора дежуривших с Мисорой. Через несколько минут под прицел камеры попал еще один человек. Глаза Соитиро тут же округлились, мужчина задержал дыхание, почувствовал, как сердце пропустило удар. На записи он увидел собственного сына. Самые страшные опасения мужчины подтвердились, слепая вера в непричастность сына, такая эфемерная надежда были разбиты, растоптаны, растерзаны прямо на его глазах. Рюдзаки не поворачивался на мужчину, все его напряжение словно и без того стало осязаемым. Юноша лишь более нервно стал прикусывать палец, практически до боли стискивая зубы. Мацуда позволил себе удивленный возглас, остальные мужчины перевели взгляд на шефа полиции. Юноша на видео непринужденно беседовал с дежурившими полицейскими, после чего обернулся к Мисоре, сжимая в руках пакет. Минута, и вот они уже вышли из отделения, неспешно, прогулочным шагом. Все, что осталось от их нахождения, бумажный пакет, оставленный Лайтом. "Ушли. Ягами, ты и впрямь сопровождал Мисору в ее последний день. Скорее всего, ты стал последним, с кем Мисора контактировала. Как же ты устранил ее за столь короткое время? Похоже, она и впрямь представляла для тебя опасность, знала что-то. Хоть ваша встреча и была случайной, ты бы не упустил такую возможность избавиться от очередного врага." Юноша наконец обернулся, оценивая реакцию и обстановку. Соитиро осел на пол, вокруг него шныряли мужчины. Тот лишь закрыл лицо руками, не в силах сдерживать рыданий. Комната разразилась глубоким ухающим плачем мужчины. Ягами выглядел таким напуганным, глаза бегали туда-сюда, в попытке найти опору в каком-нибудь объекте. Рюдзаки машинально задержал дыхание, словно попытался раствориться, стать пассивным наблюдателем хотя бы на мгновение, сделаться мебелью, на которую сейчас бы никто не обратил внимания. Юноша переводил взгляд от одного мужчины к другому, и с каждой секундой увиденное удручало его все больше. Он встретился глазами с господином Ягами, на его лице застыла гримаса боли, он словно пытался найти в лице Рюдзаки ответ на свой главный вопрос: "Неужели ты был прав?" От этого взгляда внутри что-то сворачивалось в клубок, мешало дышать, мешало мыслить трезво. Хотелось только отвести взгляд, отвернуться, спрятаться. Впервые при этих людях L не смог полностью спрятаться за маской безразличия, на его лице застыло нечто вроде сочувствия. - Рюдзаки, что теперь будет с Лайтом? Теперь ты на сто процентов уверен в его причастности? - на дне глаз Соитиро плескалась едва заметная надежда. - На девяносто. Нельзя исключать вариант, что им просто воспользовался кто-то более умный и влиятельный, - сочувствие понемногу сменилось спокойной усталостью или скорее отрешенностью. Рюдзаки не хотелось окончательно расстраивать мужчину, хоть в его голове уже была относительная целостность картины. От слов детектива мужчине явно стало бы хуже, взвесив все риски, Рюдзаки решил ответить практически честно, постарался не сгущать краски. - Нам нельзя сейчас обращаться в полицию и отдавать главного подозреваемого на растерзание им. Однако, к сожалению, господин Ягами, Лайта нам придется задержать. Вы умный мужчина и опытный полицейский, я думаю, вы сами понимаете таковую необходимость. Позвольте мне для начала озвучить все свои доводы, прежде чем мы решим, как в дальнейшем действовать. Все, за исключением Ягами внимательно слушали юношу, только пожилой полицейский смотрел куда-то в пустоту абсолютно безучастным взглядом. Мужчина лишь машинально поднял глаза, однако продолжал смотреть не на Рюдзаки, а скорее сквозь него. Проследив за тем, чтобы все глаза в комнате наблюдали за ним, L негромко начал изъясняться. - Думаю, теперь у большинства из вас сложилось целостное представление о данном деле, но чтобы не спешить, я попрошу Ватари достать для нас кассеты с записями камер наружного наблюдения. Если на них мы увидим что-то, что может послужить алиби для Ягами Лайта, все обвинения с него я сниму. "Преждевременно, конечно, вряд ли на подобное у него найдется оправдание. Пусть успокоятся." - Если сопоставить имеющиеся у нас данные, а именно, факт слежки агента Рея Пембера за Лайтом, утечки данных, возможную встречу Пембера с Кирой и последующую встречу Лайта с Мисорой перед ее смертью, сомнения в его причастности становятся все более слабыми. Если предположить, что Лайт в самом деле является Кирой... - Не смей произносить имя моего сына в одном предложении с Кирой! - Соитиро вскочил, истошно проорав сказанные им слова. В ту же секунду он оказался перед L, схватил его за воротник футболки, вынуждая подняться с кресла, и яростно потряс перед собой, в попытке вытрясти из него все сомнения. - Моего сына подставили! Он мог нажить себе врагов, завистников, да кого угодно, кто желает ему зла! Кто угодно, но только не он! - мужчина не переставал кричать. - Господин Ягами, прошу вас, держите себя в руках, - Рюдзаки попытался заглянуть мужчине в глаза, но тот разрывал зрительный контакт всякий раз, когда темные, бездонные глаза пытались поймать его взгляд. - Разве я могу быть спокоен, когда мой сын может оказаться жестоким убийцей?! - было видно, что эти слова дались мужчине с большим трудом, но он заставил себя их произнести. Сейчас в нем боролись две его роли - Ягами как отец и Ягами как полицейский. - Верно. Это совершенно невозможно. Но мы не можем сейчас что-то с этим сделать. Правду нужно принять такой, какая она есть, - слова L резали без ножа. Соитиро медленно отпустил Рюдзаки, понурив голову, упал прямо перед ним на колени. - Рюдзаки, я умоляю, что угодно, только пусть мой сын останется жив. Я не могу просить у тебя большего, как отец убийцы,- голос мужчины был полон отчаяния. Он вновь поднял полные безысходности глаза, позволяя капкану темных глаз завладеть ими. -Я сделаю, что в моих силах,- слова звучали неискренне, Рюдзаки соврал, если бы сказал, что не желает добиться правосудия для Киры, каким бы жестоким оно не было. Но даже эти слова вселили в Ягами призрачную надежду. Мужчина встал с колен, отряхнулся, на его лице застыло какое-то неясное благоговение, бесконечное спокойствие и смирение. Он даже позволил легкой, едва заметной улыбке дрогнуть на его губах. Остальные мужчины выглядели слегка ошарашенными такой резко смене настроя шефа. Мужчина подошел к окну, никто не посмел последовать за ним, все лишь наблюдали со стороны за тем, как Ягами неспешно двинулся посмотреть на пылающий закат. Погода приятно удивляла под конец дня. До самого вечера она была совершенно пасмурной, такой же, как настроение всех находящихся в комнате мужчин. Только перед самым закатом солнце показалось из-за туч, озаряя небосвод своим персиково-алым светом. - Надеюсь, мы поймаем Киру как можно скорее, - Соитиро проговорил эти слова не поворачиваясь, продолжая зачарованно наблюдать за огненным заревом. Полицейские лишь переглянулись, продолжая настороженно смотреть на мужчину. Все произошло практически моментально, но каждый присутствующий в комнате человек запомнил происходящее покадрово, словно слайд-шоу. Одухотворенное лицо Соитиро Ягами. Его рука на поясе. Резкое движение. Открытая кобура. Тяжелый револьвер в руке. Правая рука у виска. Снятый предохранитель. Выстрел. Громкий хлопок. Кровь на стекле и стенах. Упавшее тело бывшего шефа полиции. Вскрики мужчин. Никто не успел среагировать так быстро, как того требовали обстоятельства. Рюдзаки лишь подозревал, что Ягами может выкинуть нечто экстраординарное, но надеялся на благоразумие полицейского. Не выпускал его из поля зрения, наблюдал, однако, когда тот подошел к окну, понимал - Соитиро уже не жилец. Если он не сможет сделать это сейчас - сделает потом, в любой другой удобный момент. Свои догадки говорить было глупо и даже опасно: кто знает, как бы поступили мужчины и как бы поступил сам Соитиро. И сейчас, как и все остальные, он рванул к лежащему на полу шефу полиции, прекрасно зная, что попытки Мацуды или Айдзавы нащупать пульс или почувствовать дыхание окажутся тщетны. Соитиро лежал с каким-то блаженным, абсолютно спокойным лицом, на контрасте с которым, отверстие в виске смотрелось даже несколько нелепо. Его губы в последний раз дрогнули в улыбке, еще тогда, у окна, и оставалась на лице она даже сейчас, когда безжизненное тело оказалось на полу. Мацуда разразился практически истерическим плачем, Айдзава не отрывал взгляда от мертвых глаз шефа, Укита и Моги придерживали голову Соитиро. Маска беспристрастности едва дрогнула на лице Рюдзаки, но осталась на своем месте, все, что его выдавало - трясущиеся руки, на которые краем глаза успел обратить внимание Мацуда. Рюдзаки не смог себя пересилить, поднялся, отошел от мужчин, один из которых уже вызвал скорую. Нужно было скрыться как можно скорее - если бы такого необычного молодого человека увидел кто-то, не входящий в группу расследования, начались бы вопросы. Он быстро ретировался вместе с Ватари, который уже подогнал машину к гостинице. Юноша уходил под взгляды злобных, непонимающих необходимости уходить мужчин, не оборачиваясь, закрыл за собой дверь. Уже в машине Ватари заметил странности, происходящие в поведении L. Рюдзаки то глядел на свои подрагивающие пальцы, то каким-то пустым взглядом смотрел в одну точку, а глаза были напуганные, словно ребенка отправили на фильм ужасов. Пожилой мужчина нарушил тишину первым. - Рюдзаки, с тобой все в порядке? Что-то случилось? - Ватари уже был в курсе произошедшего, но начать решил издалека. - Да... Очередная странность в списке несвойственных странностей. Да, причуд у молодого детектива было много, но даже в самых стрессовых ситуациях Рюдзаки не любил отвечать односложно, всегда формулировал свои мысли очень точно. Но сейчас, что-то все никак не давало покоя детективу, он практически не шевелился, а внутри метался, будто зверь в клетке. - Ватари, думаешь, я бы смог это предотвратить? - взгляд Рюдзаки вновь стал осознанным, но лишь на мгновение. - В произошедшем нет твоей вины, Рюдзаки. Ты уехал, потому что того требовали обстоятельства. Спасти господина Ягами ты бы уже не смог. Ягами ушел потому, что не хотел убеждаться в виновности сына. А ты, выполнял свою работу, - мужчина рассуждал спокойно, отчего некоторое успокоение передалось и Рюдзаки. -Верно... Однако сейчас они все меня возненавидят... - Может быть, Рюдзаки, может быть. Но ты ведь не остановишься перед своей целью, я прав? - мужчина слегка повернулся к детективу, одарив его старческой улыбкой. - Никогда не останавливался.

***

Каждый последующий день был хуже предыдущего. Теперь мужчины все больше оставались наедине, Рюдзаки не появлялся в заказанных им номерах, лишь отдавал приказы через компьютер, как это было до их встречи. Складывалось ощущение, что он просто прячется от мира, как улитка в своей раковине. Семья Ягами в тот же день узнала о смерти главы семейства. Детективам мало что было известно о происходящем в стенах дома, они лишь раз приходили всей группой, дабы проститься со своим уже бывшим шефом. Приходили на кладбище, но Рюдзаки там тоже не видели. Отношение к нему у мужчин портилось с каждым днем, в Айдзаве он вызывал неприкрытую ненависть и если в разговоре было хотя бы косвенное упоминание L, он всем и каждому демонстрировал свою злобу. В один из дней Рюдзаки все таки явился в очередной номер отеля. Юноша выглядел более решительно, чем обычно, что еще сильнее озадачило его коллег. Зайдя номер, совершил привычный ритуал: сгорбившись, сел в кресло, стал неспешно размешивать чай, закидывать дополнительные кубики сахара в чашку. Проследил за тем, что все наполненные гневом глаза достаточно сосредоточено на него смотрят, начал спокойно говорить. - В ближайшие дни мы произведем задержание Ягами Лайта, после чего он будет допрошен. Информацию нужно добыть любыми методами. Однако, как я уже говорил, ваше непосредственное начальство не должно узнать о поимке главного подозреваемого по делу Киры. Я решил посоветоваться с вами, какими силами следует задержать Ягами Лайта, чтобы это не вызвало лишнего шума? - Рюдзаки оценивающе окинул мужчин взглядом. - Ты смеешь просить у нас помощи после того, как сбежал, как крыса?! - Айдзава мгновенно вспыхнул. - Господин Айдзава, я надеялся, что вы понимаете причины, - юноша был краток. - Какие к чертям собачьим причины?! Мы потеряли нашего начальника, а ты смылся при первой возможности! Я больше не желаю с тобой работать! Думаю, многие из присутствующих поддержат мое решение и пойдут вслед за мной! - Что же, уходить или не уходить, дело ваше. Но хотел бы этого господин Ягами? - козырь в рукаве сработал как надо. Айдзава вспыхнул с новой силой, еще немного и он бы избил Рюдзаки до потери сознания. - Мне просто нужен, человек или группа людей, которые бы могли провести задержание. Чтобы Ягами ничего не заподозрил, это должны быть люди из полиции. Есть ли кто-то в вашем или любом другом отделении, кто смог бы провести задержание, не рапортуя при этом начальству? Мацуда хотел было что-то произнести, но осекся на полуслове. - Хорошо, Рюдзаки, я свяжусь с Идэ, но не ради тебя и твоих дел. Пусть это будет в память о господине Ягами, как полицейский, он бы хотел добиться правосудия, даже если преступник - его родной сын, - Айдзава поумерил пыл, но смотрел все также озлобленно, осуждающе. Быстро набрав номер, приложил телефон к уху, послышались гудки. - Это Идэ, слушаю, Айдзава. - Здравствуй. У меня есть к тебе просьба, это связано с шефом Аманогавой. Не могу посвятить тебя в детали, лучше при личной встрече, - Айдзава начал нервно топать ногой. - Хорошо, я тебя понял. Предупредить госпожу Аманогаву, что ты хочешь с ней пообщаться? - Да, пожалуйста. Спасибо, Идэ, до свидания. Звонок завершился. Айдзава вновь повернулся к Рюдзаки, продолжая испепелять его взглядом. - После того, как ты выйдешь на Аманогаву, я покидаю группу. Работать с тобой - самая настоящая пытка. - Спасибо, господин Айдзава, - Рюдзаки слегка качнул головой, выражая благодарность.