—
Нил не знает, почему он начал это делать, не знает, что изменилось. Эндрю был первым и единственным человеком, который купил Нилу утяжку. Нилу было четырнадцать, и Эндрю догадался, что Нил обматывает свою грудь бинтами, которые он нашел в маминой аптечке, для тех ночей, когда его отец становился слишком жестким. Эндрю был тем, кто изучил информацию о них, купил их на свои деньги в интернете, был тем, кто дал их Нилу и спас его от еще большей боли в его и без того сломанном теле. Эндрю также стал единственным местом, где Нил чувствовал себя достаточно безопасно, чтобы снять бандаж — достаточно было толстовки, спортивного лифчика и треников. Эндрю никогда не заставлял его чувствовать себя незащищенным, странным или отличающимся. Но теперь, по какой-то причине, Нил не может снять его. Они даже ничего не делают. Они просто сидят рядом друг с другом на кровати Эндрю, держа контроллеры в руках, и играют в различные игры, которые Эндрю хотел показать Нилу — они были в ссоре почти месяц, так что за это время им было что показать друг другу. Он знает, что слишком долго носил свой бандаж, он надел его после душа сегодня утром и с тех пор не давал себе ни минуты передышки. Давление постепенно превратилось из чего-то слегка неприятного в поверхностное дыхание и глубокую боль, которую он не может игнорировать. Прислонившись к стене, Нил пытается скрыть свой дискомфорт. Но глаза Эндрю метнулись к нему, когда Нил резко выдохнул. — Все в порядке? — спрашивает он, пальцы приостанавливаются на пульте управления. Нил кивает, натягивая на лицо слабую улыбку: — Все хорошо, извини. Но вместо того, чтобы продолжить игру, Эндрю ставит ее на паузу, и Нил стонет, показывая свое раздражение, потому что, конечно же, Эндрю сейчас будет говорить чушь. — Я в порядке, Эндрю. Что? Разве мне запрещено сдвигаться? — Зависит от того, почему ты двигаешься, — отвечает Эндрю. — Двигаться из-за боли в спине? Наверное, нормально. Двигаться, чтобы спрятать тело? Незаконно. Нил не может удержаться от тихого смешка, который он издает, ударяя Эндрю коленом. — Да, хорошо, — качает головой Нил, передергивая плечами. — Я в порядке, правда. На мгновение Нил думает, что Эндрю поверит ему. Он видит, как исчезает небольшое напряжение в его поджатой губе, как уменьшается морщина над бровями — и тут глаза Эндрю переходят на плечо Нила. — Ты все еще носишь свою утяжку. Нил замирает, он может сказать, он может сказать, он может сказать, он может сказать, он знает, он знает, он знает, он видит, он видит, он видит… Рука давит на плечо Нила, прижимая ту часть переплета Нила, которая выглядывает из-под отвисшего воротника толстовки. Это то, что он получает за ношение слишком большой одежды. Обвисший воротник скрывает те части тела, которые он хочет спрятать, но так же легко обнажает их при неверном движении. Нил также знает, что Эндрю делает это, чтобы остановить курок, который он непреднамеренно нажал. Я вижу этот чертов переплет. — Нил, — подталкивает Эндрю дальше, — ты носил это весь день, я же говорил тебе, что… Нил стряхивает руку Эндрю со своего плеча и обхватывает себя руками: — Не твое дело, что я ношу и когда я это ношу, Эндрю, — резко огрызается Нил, обрывая первоначальное предложение Эндрю. Эндрю моргает, явно удивленный. Его рука зависает в воздухе на мгновение, пока он смотрит на Нила. — Ты не должен носить это больше восьми часов, — заканчивает он. — Я и не носил. — Когда ты его надел? Нил колеблется: — В семь? — Ты лжешь. — Нет, я просто не слежу за точным временем, когда я это надел, — снова огрызается он. Эндрю тянется вниз и нажимает на кнопку своего мобильного телефона: — В любом случае, сейчас девять. Значит, ты носишь его слишком долго, поскольку я знаю, что сегодня утром ты встал в шесть утра. Нил вздрагивает: — Отвали, Эндрю, ты не имеешь права голоса. Если я хочу уничтожить свои ребра, то заткнись и дай мне уничтожить свои ребра. — Нил. Это единственное, что говорит Эндрю, но что-то в его тоне, скрытое в его словах, заставляет Нила немного сдуться. — Просто плохой день, мне жаль. Эндрю принимает это как есть, спокойно и слегка нахмурившись. Прежде чем сойти с кровати и подойти к своему шкафу, он открывает дверцы, которые уже заклинило от количества дерьма, которое они оба запихали туда вместо того, чтобы как следует прибраться. Нил старается не смотреть на черную обтягивающую одежду, которую, как он знает, Эндрю неоднократно надевал в клуб, в Сумерки. Он задается вопросом, когда Эндрю снова пойдет туда. Прижав руку к груди, Нил чувствует под ладонью небольшую выпуклость, кожу и жир, которые никогда не станут достаточно плоскими. Еще одно напоминание — он знает, почему он не хочет снимать свой переплет рядом с Эндрю, он знает это, он просто никогда не думал, что будет настолько жалок, что ему будет не все равно. — Ты когда-нибудь подцеплял транс-парня в клубе? Слова вылетают изо рта Нила прежде, чем он успевает подумать об этом, он, блять, тоже знает ответ, и теперь Эндрю собирается метнуть его, как гребаный дротик. Эндрю делает паузу, останавливая свои поиски того, что он искал. — Нет, — медленно говорит он, — насколько я знаю, нет. А что? Нил пожимает плечами, отворачиваясь, чтобы Эндрю не смог поймать его в один из своих пристальных взглядов: — Да так, просто интересно. Мне интересно, насколько я отличаюсь. Интересно, что ты об этом думаешь. Вместо ответа Эндрю продолжает рыться в своем шкафу. Вешалка с грохотом падает на пол, когда он что-то с нее снимает. Теплая ткань оседает на колени Нила, и он, наконец, сдается. Он смотрит на большую черную толстовку, которую Нил узнает как ту, которую он растянул за все те разы, когда засовывал в нее колени — когда Эндрю давал ее ему, когда они смотрели кино и притворялись, что Нил делает это ради забавы. Она толстая, теплая, и скрывает те части тела, о которых Нил хочет забыть в плохие дни, и Эндрю это знает. Напряжение исчезает с его плеч, спадая с дополнительным облегчением от осознания того, что он вернул Эндрю, по крайней мере, на данный момент. — Мы не изменим Нила, несмотря ни на что, — тихо сказал Эндрю. — Перестань наказывать себя за то, что существуешь. Слова прозвучали в тяжелой тишине между ними, и Нил прижал толстовку ближе к себе. Это был Эндрю, независимо от того, что сейчас происходит между ними, это всегда будет Эндрю. — Хорошо, — наконец говорит Нил. Вставая, чтобы начать переодеваться, как обычно, Эндрю просто садится на кровать и переключает свое внимание на телевизор, все еще висящий на экране паузы. Нил приостанавливается, руки все еще держат большую толстовку в руках. — Знаешь, есть более простые способы раздеть меня, если ты этого хочешь, Миньярд. Брови Эндрю подпрыгивают до линии роста волос, он испуганно поворачивается, чтобы возразить Нилу, но останавливается, заметив улыбку, растянувшуюся на губах Нила. — Смешно, Джостен. Надень эту гребаную толстовку. Нил надевает ее, сняв утяжку.—
Нил дрожит, не то чтобы сильно, но его нервы на пределе. Эндрю смотрит на него, снова вскинув брови со своего места, сидя между ног Нила. Его руки скользят по бедрам Нила, вероятно, в попытке успокоить его, но это только еще больше распаляет его нервы. — Ты можешь снять их, — шепчет Нил, надеясь, что Эндрю видит желание в его глазах, даже если он нервничает. Этот прыжок — большой, он страшный — страшнее, чем имеет право быть, — но Эндрю — тот, кто ждет на другой стороне. — Да или нет, Нил? — снова спрашивает Эндрю, пальцы вцепляются в край боксеров Нила. Нил кивает: — Да. Медленно Эндрю стягивает с него боксеры. Он целует колени Нила, его ноги и лодыжки, продолжая стягивать ткань с тела Нила, а затем перекидывает их через плечо, когда заканчивает. Нил знает, что сжал ноги вместе, но Эндрю вернулся, руки осторожные и мягкие, напоминание и обещание в одном. Это я. С очередным дрожащим вздохом он раздвигает ноги, давая Эндрю возможность проскользнуть между ними. Эндрю опирается свободной рукой на подушку рядом с лицом Нила, осторожно приспосабливая себя, паря над ним; глаза смотрят вниз, чтобы увидеть, как его вторая рука прокладывает себе путь вниз по телу Нила. Сначала он доходит до живота Нила, затем до верхней части его паха, прежде чем двигаться дальше. Нил задается вопросом, стоило ли ему бриться — он ни хрена не знает. Он в жизни не прикасался к бритве — он держит дерьмо там в надлежащем порядке, но он не любитель возиться со своими гребаными лобковыми волосами. Он понятия не имеет, как люди поддерживают это дерьмо… о-о. Пальцы Эндрю впервые скользят по складкам Нила. Глаза Нила встретились с взглядом Эндрю, это заставило Эндрю резко вдохнуть, находясь над ним. — О-о, — задыхаясь выдавил Нил, на этот раз громко, поднимая глаза, чтобы снова встретиться взглядом с Эндрю, который все еще смотрел на него. Губы разошлись, лицо раскраснелось, золотые глаза горят. Пальцы осторожно двигаются, разминая. Нил раздвигает ноги, чтобы у Эндрю было больше доступа, сердце колотится в груди. — Хорошо? — спрашивает Эндрю, и Нил кивает, задыхаясь от согласия и зарываясь носом в ложбинку на шее Эндрю. Ловкие пальцы обводят отверстие Нила, раздвигая его шире, становясь все смелее, а затем снова двигаются вверх, крепче прижимаясь к тому месту, которое заставляет Нила вздрагивать. Нил наклоняет бедра вверх, ища руку Эндрю — желая ее глубже, желая… — Внутрь, — задыхается он. — Ты можешь войти внутрь. Пальцы Эндрю снова движутся вниз, и он отстраняет Нила от своей шеи, чтобы наблюдать за выражением его лица, когда он прижимает один палец к входу Нила. Звук, который издает его тело, когда Эндрю нажимает внутрь, заставляет Нила вздрогнуть, смущение начинает проходить через него так быстро, что ему кажется, что он сейчас получит удар хлыстом. Но тут Эндрю ругается ему в ухо, отрывисто, стон от влажности тела Нила. Затем Нил ощущает полное давление пальца Эндрю внутри себя. Грубый и мозолистый, он прижимается к нему, слегка отстраняясь, а затем снова вдавливаясь. Снова шум, но у Нила нет времени смущаться, потому что он ловит горящий взгляд Эндрю. — Хорошо? — спрашивает он снова, и Нил быстро кивает, позволяя своим бедрам двигаться вместе с движениями Эндрю. Они занимаются этим некоторое время, Эндрю исследует внутренности Нила, в то время как Нил мнет его рукой. Он чувствует, как Эндрю нажимает и тычет, ища что-то — — Думаю, ты можешь попробовать два? — говорит Нил, потому что его тело все еще жаждет большего, все еще хочет почувствовать больше. — Я хочу два. Эндрю выдыхает над ним, теплое дыхание обдувает его лицо, и Нил замечает мятный запах и пытается подавить улыбку. — Ты почистил зубы прямо перед этим? Эндрю приостанавливает свои движения, моргает на Нила, а затем закатывает глаза. — Да, не за что. Прежде чем Нил успевает открыть рот, чтобы возразить, он чувствует, как Эндрю прижимает еще один палец к его входу, и его тело безропотно подчиняется ему. Возникает слабое жжение, но Нил думает, что ему это может понравиться — звук, который вырывается из его рта, говорит об этом. Конечно, Эндрю наблюдает за ним как ястреб — это восхитительно, но в то же время настолько по-эндрюсовски, что Нил может только улыбнуться и кивнуть головой, чтобы успокоить его. Ему нравится, как Эндрю двигается, чтобы поцеловать его шею, и запустить свою руку в Нила. Загибая пальцы и прижимаясь к месту внутри Нила, которое заставляет его видеть звезды. Он хнычет, выгибает бедра и прижимается к Эндрю. — Бля… Я не думал, что будет так хорошо. Эндрю хмыкает: — Ты думаешь, я не буду стараться изо всех сил, чтобы тебе было хорошо? — его голос хрипит у его уха, пальцы сгибаются с большей уверенностью, чем раньше, и Нил прикусывает губу, ударяясь головой о подушки, пытаясь подавить стон, который пытается вырваться наружу. — Просто думал… — пытается он, но задыхается, когда удовольствие посылает мурашки по позвоночнику, — …Думал неправильно. Эндрю целует его полностью, большой палец прижимается к пучку нервов на сердцевине Нила. Он двигает им во время толчков — ощущение врезается в Нила, как кирпич, заставляя его пищать, а тело — содрогаться. Эндрю делает паузу при этом звуке, и Нил вспыхивает, тянется вниз, чтобы поймать запястье Эндрю; чтобы остановить движение, но и просто удержать его, удерживая на месте. — Ты в порядке? — спрашивает Эндрю, на его лице появляется призрак улыбки, но Нил предполагает, что это из-за его менее чем сексуального шума. Тем не менее, Нил кивает, прикусив губу. — Да, эм, просто здесь легче. Это много, — тихо говорит он, прижимая свой палец к большому пальцу Эндрю — чувствуя влагу от себя и то, как она покрывает руку Эндрю. На мгновение, вместо смущения, это возбуждает его, заставляет сердце учащенно биться, а дыхание сбиваться — мысль о том, что он покрывает Эндрю свидетельством того, что они делают вместе. Эндрю над ним не заметил, как Нил сбился с мысли. Вместо этого он кивнул головой, прежде чем продолжить, а его глаза метнулись вверх, чтобы проверить Нила и убедиться, что он имел в виду именно это. И о-о Эндрю как ловко управляется со своими пальцами. Нил всегда знал это, но сейчас, здесь, он прикасается к той части Нила, которую сам Нил в лучшем случае избегает. Здесь Нил знакомится с удовольствием, доверием и теплом от того, что Эндрю так открыт и так близок. Он зависим. Когда Нил достигает переломного момента, он наполовину смущен тем, как долго это длится — но это исчезает в его сознании, когда он видит нахмуренные брови Эндрю и то, как уверенно тот работает, чтобы привести его сюда. Его бедра трясутся от того, что он лежит на кровати, дыхание вырывается с задыханием. Эндрю двигается все быстрее, быстрее, быстрее и… Этот оргазм отличается от других, он глубже, тяжелее, основательнее и заставляет его вцепиться в рубашку Эндрю. — Вот оно, блядь, — шепчет Эндрю. — Я держу тебя, Нил, давай, я держу тебя. Это все, что нужно, чтобы Нил снова почувствовал себя в безопасности. Позволить теплу охватить его и почувствовать, как Эндрю прижимает его к своей груди. Он уже понял, что Нилу нужно быть рядом в первые несколько вдохов оргазма — чтобы чувствовать поддержку Эндрю. Это вопиющее отличие от предпочтений самого Эндрю, но когда Нил заговорил об этом, Эндрю отмахнулся от него. — Обычно после того, как я сам кончаю, мне нужно пространство, если оно есть. Парни в барах были другими, я просто не хотел, чтобы они были рядом после того, как я сделал то, ради чего пришел. Он сделал паузу, окинул Нила задумчивым взглядом, а затем пожал плечами. — С тобой все по-другому. Здесь и сейчас Нил задается вопросом, является ли это той самой разницей. Эндрю прижимает Нила к себе, пока Нил приходит в себя. Низкое гудение возбуждения, приятное в кои-то веки, когда оно уходит — и твердое тепло Эндрю рядом с ним. Он чувствует, что Эндрю упирается в его ногу, но когда Нил спрашивает его, что он хочет с ним сделать, Эндрю просто качает головой, а потом нежно целует Нила. Это все. Нил боится потерять его.—
Секс никогда не имел смысла для Нила. Сначала это было потому, что никто не осмелился бы осквернить драгоценную дочь Веснински, затем потому, что никто не хотел Нила. Или так ему казалось. Его мало что волновало: Эндрю, семья Эндрю, некоторые животные, которых он находил в парках, и избегание родителей любой ценой — вот те немногие примеры, которые он мог привести, но секс точно не входил в этот список. Половое созревание не было связано с возбуждением. Это был ад. Это было самое страшное, через что пришлось пройти Нилу, и хотя его тело менялось, сколько бы Нил ни умолял его не меняться, все вокруг него выросли в издевательские версии своих взрослых «я». Это касалось и секса. Он до сих пор помнит, как однажды в пятницу вечером Аарон ворвался в дверь Эндрю — Эндрю и он были на шестом часу игры в Майнкрафт, а Аарон пошел на вечеринку, как большинство подростков в их возрасте. — Угадайте, кто только что получил гребаный МИНЕТ! — кричит Аарон, хлопая дверью о стену, когда он пробегает через нее. — Вы слышали, парни! Я получил минет от чертовой Тиффани! Эндрю нахмурился, приостановив игру: — Тиффани из самого слабого класса по алгебре? — Нет, капитанша волейбольной команды Тиффани, сосалка ! — Разве это не один и тот же человек? — добавил Нил, но никто из них не слушал. Аарон был слишком занят злорадством, а Эндрю был слишком занят изучением своего брата. Наконец Эндрю пожимает плечами, возвращаясь к игре, и Аарон издал задушенный звук позади него. — Ты не завидуешь? — спрашивает он, и Эндрю насмехается. — Нет. Я уже потратил достаточно времени, слыша твое имя и минет в одном предложении. А теперь развлекайся, объясняя маме, из-за чего все эти крики. — О, черт. После этого Нил просто решил, что у них с Эндрю одинаковые взгляды на секс. Это было бессмысленно. Единственный раз, когда Нил мог даже подумать об этом, это если бы это было с Эндрю — не то чтобы Нил слишком глубоко задумывался об этом. Просто по логике вещей он должен был сделать это со своим лучшим другом, если бы у него была такая возможность. Потом Эндрю открылся ему и начал встречаться с мужчинами в клубах, и мир Нила перевернулся с ног на голову. Не помогло и то, что Эндрю закончил школу на год раньше, а Аарон уехал из штата, чтобы поступить в университет. Теперь Нилу пришлось заканчивать школу, а Эндрю взял перерыв на год, чтобы работать… и перепихиваться с незнакомцами. Но теперь Нил был здесь, в числе тех, кто перепихнулся. И секс начал обретать смысл, но все еще были моменты, когда слова подводили его. Эндрю и он полностью прижались друг к другу, Эндрю запустил руку в боксеры Нила, а Нил запустил свою руку в волосы Эндрю. Быстрые пальцы трутся о него, заставляя звуки вырываться изо рта, а Эндрю слегка потирается о его бедро. — Блять, — ворчит Эндрю, — Блять, Нил. — Хорошо, так хорошо, — хрипит Нил в ответ. Он думает, что, возможно, у них появляется зависимость от этого — думает, что, возможно, они никогда не остановятся — от этого нового мира, который они открыли вместе. Пальцы Эндрю прижимаются к нему, поглаживая его по кругу, и блять Нил не может раздвинуть ноги настолько, чтобы получить больше Эндрю. Это почти безумие, как хорошо это чувствуется, но как это просто, но недостаточно. — Уууу, блять. Нил стонет, вжимаясь в руку Эндрю, стремясь к большему давлению, но внезапно Эндрю отстраняется. Это пугает его, но он чувствует отсутствие напряжения в плечах Эндрю, поэтому пока не позволяет себе паниковать. — Нил, Нил, подожди, — говорит Эндрю, и Нил поднимает на него глаза, оплакивая потерю рук Эндрю из своих штанов. — Могу я попробовать кое-что? — Попробовать что? — Я хочу попробовать тебя. Мозг Нила останавливается. Во рту пересыхает, когда он тупо смотрит на Эндрю, губы разъезжаются, чтобы заговорить, потом снова смыкаются. Попробовать его? Как… Нил все еще видит слабый блеск на пальцах Эндрю в том месте, где они только что касались его, и он краснеет. В его паху вспыхивает интерес к этой идее, но его ноги хотят сомкнуться в ответ — Эндрю хочет засунуть свой… рот… туда? Он знает, что по-детски, что он думает об этом так, но он не может побороть беспокойство от чего-то настолько интимного и откровенного — он не может понять, почему Эндрю хочет этого. Поэтому единственное, что Нил говорит, это «Почему?» Он знает, что это, вероятно, не первое, что сказал бы человек в его положении; но лицо Эндрю слегка смягчается, как будто он все-равно ожидал этого. — Потому что я хочу, — отвечает Эндрю, как будто все так просто. И может быть, так и есть, может быть, так и должно быть. Но Нил не чувствует себя просто, и в глубине его сознания есть страх, который напоминает ему, что он другой. Совсем другой, чем те мужчины, которым Эндрю делал минет в туалетах темных клубов. — Ладно, да, я далеко продвинулся. Но почему ты хочешь этого? Глаза Эндрю скользят по телу Нила, он обдумывает свои слова, Нил это видит. Он рад подождать, только бы получить ответ, настоящий ответ. — Потому что мне нравится делать тебе приятно, а я думаю, что тебе будет приятно, — говорит Эндрю, но делает паузу, прежде чем кончики его ушей покраснеют, и он тихо признается: — И потому что я всегда этого хотел. Эти слова — толчок для организма Нила, его нервы расшатываются в предвкушении с каждым мгновением, которое он проводит, глядя на Эндрю. Его тело снова нагревается, и, несмотря на то, как он нервничает, он кивает головой. — Хорошо, да, да. Ты можешь попробовать. Я не знаю, насколько это будет здорово, но… Эндрю поднимается и прижимает руку к его щеке: — Перестань так волноваться, если ты не хочешь, просто скажи мне. — Я хочу, — подтверждает Нил, теперь более уверенный в ответе. Он даже раздвигает ноги, пытаясь дать Эндрю больше пространства. — Я просто не знаю, насколько хорошо это будет для тебя. Прижимаясь поцелуем к его шее, Нил чувствует редкую улыбку, которая пересекает лицо Эндрю. — Поверь мне, когда я говорю, что действительно хочу этого. По какой-то причине это все, что Нилу нужно услышать. Напряжение, которое росло, спадает, и он верит Эндрю, верит, что Эндрю действительно хочет этого. Что это нормально, что мысль об этом заставляет его нутро трепетать, а сердце биться так, что это совсем не плохо. Затем Эндрю целует его тело. Каждое нажатие горячее, упругое, и Нил выгибается в дугу. О, думает он, ему действительно нравится чувствовать руки Эндрю на себе. — Все еще да? — спрашивает Эндрю, касаясь губами его живота. — Да. Без лишних слов Эндрю стягивает с Нила боксеры и отбрасывает их в сторону — но вместо того, чтобы, как обычно, подползти к Нилу, он ложится на кровать и оказывается между ног Нила. С легкостью берет Нила за бедра и тянет их на свои плечи. Эндрю оседает, упираясь ногами в спину Нила, и начинает целовать его бедра по бокам, втягивая слабые синяки. — Мои волосы и плечи все еще в порядке, — бормочет Эндрю. И тут он чувствует дыхание Эндрю у себя между ног. И, черт возьми. Эндрю целует промежуток между ног, где его ноги встречаются с пахом, и Нил вздыхает в предвкушении. Эндрю так близко к нему, так близко, и Нил ждет, и он понимает, что хочет почувствовать это. Хочет почувствовать рот Эндрю напротив него. Затем нежное, мягкое лизание его складок — почти нерешительное, и это вызывает у Нила хныканье. Затем — более жесткое, который разделяет их. Нил громко задыхается, одна рука взлетает вверх, чтобы закрыть себе рот, а Эндрю отчаянно притягивает его ближе за бедра, чтобы весь рот Эндрю мог накрыть его. — О Боже, Эндрю. Так тепло. Его пальцы разлетаются и зарываются в волосы Эндрю от внезапных вспышек наслаждения, которые сменяются постоянным толчком в животе. Эндрю хрипит в ответ, а затем двигает языком с более настойчивыми движениями, а не просто облизывая. И Эндрю не расслабляется, он полностью вжимается в Нила, прижимая бедра Нила к своим плечам так крепко, словно пытается притянуть Нила еще ближе. Он чувствует язык Эндрю у своего входа, и когда Нил смотрит вниз, глаза Эндрю закрыты, а брови сведены вместе, словно он пьет сладчайший напиток. — О, блять о блять блять блять, — стонет Нил, и на мгновение ему кажется, что он чувствует, как губы Эндрю подтягиваются вверх. Как будто Эндрю полностью захватывает его ртом, переходя от быстрых скольжений языка к полным облизываниям. Он использует все лицо, раскачивая его вперед-назад, когда берет в рот самые интимные части Нила и сосет. Нил теряет сознание. Он реально и полностью теряет голову. Эндрю боготворит его, Эндрю использует все, что у него есть, и когда Нил смотрит вниз, он выглядит таким же разбитым, каким чувствует себя Нил. — Дрю, так хорошо, ты так чертовски хорош. Золотые глаза распахиваются и смотрят вверх, ловя льдисто-голубые глаза Нила. Это обжигает его до глубины души. Одна из рук Эндрю тянется вверх, прижимаясь к его животу — тепло от этого распространяется по Нилу и дает молчаливое обещание о том, кто заставляет его чувствовать себя так. Нил высвобождает одну руку и обвивает ею руку Эндрю в ответ. Оргазм наступает медленно, как это обычно бывает с ним. Между почти ослепительными вспышками удовольствия — постоянный гул, который растет и растет, узел в его нутре, который затягивается с каждым движением Эндрю. Конечно, Нил никогда не понимал секса, не видел в нем ни смысла, ни желания — ну, до Эндрю Миньярда. Пока он не увидел, как Эндрю отстраняется от него, когда тот сходит с колен, сотрясая колени и сокрушая душу оргазмом, Эндрю, который улыбается с лицом, все еще мокрым от Нила, и облизывает свои чертовы губы.—
Первый раз Нил полностью прикоснулся к Эндрю в ту ночь, когда они остались одни в его комнате, лежа лицом к лицу. Его постель пахнет им, это комфорт, который оседает на плечах Нила, когда он глубже зарывается в подушки Эндрю. Они оба задыхаются, Нил от оргазма, который Эндрю извлек из него своим преданным ртом — это также является причиной отсутствия дыхания у Эндрю. Его щеки розовые от возбуждения и напряжения, и это заставляет Нила сжать ноги вместе. Как обычно, Нил, на котором не было ничего, кроме толстовки, придвигается ближе к Эндрю, когда тот не делает никакого движения, чтобы выйти из комнаты. — Ты…? — спросил Нил, слегка пошевелив рукой вместо того, чтобы посмотреть вниз. Обычно Эндрю отмахивается от него, но сегодня Нил видит, как он тяжело сглатывает, глядя на него. Нил пытается снова: — Могу я помочь тебе? Эндрю смотрит еще мгновение: — Как? — Как хочешь. Эндрю молчит, изучая Нила, а затем медленно кивает. Не обращая внимания на толчки возбуждения в своем нутре, Нил ждет, когда Эндрю сделает первый шаг. Эндрю делает его, медленно, протягивает одну руку и целует Нила раз, два, три раза, прежде чем взять запястье Нила. — Да или нет? — тихо спрашивает он. — Да. — Хорошо, просто… следуй за мной, — пробормотал, нервозность в его голосе очевидна, но взгляд решительный. Вместе он берет обе их руки под пояс своих боксеров, и Нил почти вздрагивает от первого прикосновения рук Эндрю… — О, — хрипит Эндрю, прежде чем Нил успевает закончить свою мысль. — Могу я…? — шепчет Нил, чувствуя жар Эндрю всего в нескольких дюймах от себя, и Эндрю кивает. Не колеблясь, он обхватывает рукой член Эндрю и медленно начинает качать его рукой. Эндрю издает тихий звук из глубины горла, рука медленно отпускает хватку на запястье Нила, чтобы Нил мог двигаться, как ему хочется. Нил не тупой, он смутно понимает, что нужно делать, но все равно нервничает. Он сжимает хватку, удивляясь тому, как очевидно возбуждение Эндрю — возбуждение для Нила. — Это нормально? — спрашивает Нил, пригнув голову к груди Эндрю, когда он проводит пальцами по головке, заставляя Эндрю шипеть сквозь зубы. — Да. Да, нормально. Нил чувствует, как Эндрю кивает головой. Он медленно покачивает бедрами, нажимая на руку Нила, пальцы крепче сжимают бока Нила, а тихие перерывы дыхания нарушают комфортную тишину между ними. Нил поднимает голову и смотрит на лицо Эндрю, наблюдает, как удовольствие пляшет по каждой черточке и как он извивается в хватке Нила. Он теперь понимает, почему Эндрю так нравится прикасаться к нему, понимает, почему это вызывает зависимость, потому что Нилу кажется, что он может делать это вечно — запоминать форму Эндрю в своей руке и тепло, которое излучает его тело. С каждым движением Эндрю становится все ближе. Это, конечно, не занимает столько времени, сколько обычно требуется Нилу, но наблюдение за тем, как Эндрю разрушается в оргазме, заставляет сердце Нила забиться в груди. Он чувствует, как его рука охватывает каждую судорогу, проходящую через тело Эндрю. Медленно Нил отпускает Эндрю и убирает руку с боксеров Эндрю, не зная, куда положить ее теперь, когда она покрыта Эндрю… — Вытри о мои боксеры, — ворчит Эндрю, зарывшись головой в волосы Нила. Нил так и делает, прежде чем расслабиться, ожидая, что может понадобиться Эндрю. По телу Эндрю пробегает отголосок напряжения, но он не отпускает Нила. — Хорошо? — тихо спрашивает Нил, чувствуя, как дыхание Эндрю сбивается. — Да, просто… оставайся. Тихо хмыкнув, Нил кивает головой, а затем поворачивается, чтобы еще больше прижаться к груди Эндрю. Нил наслаждается тем, как Эндрю притягивает его ближе, и оба они не обращают внимания на то, как их пот неловко остывает на коже, и на то, что они начинают прилипать друг к другу. Это все еще удивительно, это все еще они. Нил задается вопросом, как долго это будет продолжаться.—
Нил думает, что на этот раз они действительно собираются сделать это. Эндрю целует его, а Нил целует его в ответ, и это неистово, горячо и ошеломляюще. Нил трется о выпуклость в спортивных штанах Эндрю, они оба задыхаются, переходя в отрывистые стоны, и это чертовски великолепно. Нил хочет, чтобы Эндрю трахнул его. Он хочет этого больше, чем считал возможным хотеть чего-то — но эта идея захватила его сразу же, как только он подумал об этом с Эндрю. Эндрю внутри него. Оба они полностью разрушают единственные барьеры, которые они когда-либо держали между собой в те годы, когда росли. Нил думает, что если Эндрю будет единственным человеком, с которым он когда-либо занимался сексом, то его это вполне устроит. Он думает, что если Эндрю в конце концов устанет от него, и более того, это тоже будет нормально. Потому что у Нила всегда будут эти воспоминания. Сморщенное лицо Эндрю, когда он содрогается от удовольствия оргазма. Как вздымается его грудь, когда Нил впервые прикасается к нему. Как он прижимается к Нилу, как будто он может… что он может… — Я хочу, чтобы ты трахнул меня, — задыхается Нил между ними, прежде чем он успевает подумать о чем-то лучшем. Под кончиками его пальцев Эндрю замирает от этих слов. — Что? — спрашивает Эндрю, отрывая свое лицо от шеи Нила, где он неистово целовал ее мгновение назад. — Нил? Его голос испорчен, глаза затуманены, а плечи напряжены. Но не в том смысле, на который рассчитывал Нил. Поэтому он сглатывает нахлынувшее на него беспокойство и заставляет себя заговорить снова. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня, если ты тоже этого хочешь, — повторяет Нил. Нил не знает, почему Эндрю вдруг выглядит неуверенным, почему его тело становится более напряженным от слов Нила, а не менее. Почему Эндрю отстраняется еще немного, даже когда Нил отпускает его. — Трахнуть тебя? Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? Нил закатывает глаза. Неуверенность в себе, которую он хочет игнорировать, закрадывается внутрь, заставляя Нила скрестить руки на груди и отвести взгляд. Он не понимает, почему Эндрю просто не скажет «да» или «нет», вместо того чтобы повторять слова за ним, как будто он сумасшедший. — Ну да, ты же знаешь, что такое трах, верно? — пытается поддразнить Нил. — Ты засунешь свой член в мою… — слова на мгновение застывают в горле Нила, он снова бросает взгляд на Эндрю, не уверенный, что это причина, по которой он кажется таким омерзительным. — Вставляй, куда хочешь. Думаю, у меня есть варианты. Шутка проваливается. Нил понимает это, когда его голос ломается, а лицо Эндрю становится холодным. Внезапно его охватывает паника, его кожа кажется слишком плотной, его разум разрывается на сирены, которые кричат, что это неправильно, неправильно, неправильно, неправильно, неправильно, неправильно, и они никогда не должны делать этого, когда он лежит в объятиях Эндрю. Фигура Эндрю плывет, но все, что Эндрю говорит, это прерывистое: — Нил. Причины помутнения зрения Нила начинают падать по его щекам, рука Нила взлетает вверх, чтобы попытаться вытереть их, прежде чем Эндрю сможет увидеть это. Мальчики не плачут, мальчики не плачут, мальчики не плачут. Он цепляется за футболку Эндрю — последнее средство утешения, но Эндрю садится обратно, и Нил отпускает его. Горячий стыд заливает его. Он не видит во мне мальчика, он видит меня, он видит меня… Теплые руки обхватывают спину Нила, на мгновение отрывая от мыслей, и вдруг Нила прижимают к груди Эндрю. Как раньше. Как будто ему двенадцать, а Эндрю тринадцать. Как каждый раз, когда Нил ломался, а Эндрю прижимал его к себе так близко, как только мог, чтобы уберечь. Руки перебирают его волосы, и Нил ненавидит себя за то, что плачет, потому что слышит, как отец смеется, а мать качает головой. Если ты мальчик, почему ты плачешь, как маленькая девочка? Потому что… потому что… потому что? — Мне так страшно, — признается Нил, уткнувшись в грудь Эндрю, всхлип против воли проскальзывает мимо его губ, и Эндрю притягивает его ближе. — Я так боюсь, что ты уйдешь. Каждый страх всплывает на поверхность, начиная с ночей, которые он провел, лежа один в кровати Эндрю, и заканчивая другими, которые он провел, стягивая футболку так далеко от своей груди, как только мог. — Я не собираюсь оставлять тебя, Нил, — говорит ему Эндрю, и Нил хочет поверить ему — черт, он хочет поверить ему, потому что Эндрю не лжет — Эндрю никогда не лжет ему. — Не в том смысле, который я имею в виду, — говорит Нил, слегка отстраняясь, чтобы сделать жест между ними. — Не в том смысле, который сейчас между нами. Эндрю хмурится: — Что? Нил не может сказать это, у него пересохло во рту, и он боится. — Я просто хотел этого сейчас, — шепчет он, — если ты тоже этого хочешь. Чтобы я мог вспомнить это после. Ты единственный, кого я когда-либо… Его голос обрывается, когда он видит ошарашенное выражение лица Эндрю, его губы разошлись, как будто он собирался заговорить, но был прерван. — Нил, — тихо произносит Эндрю, и Нил снова ломается под его взглядом. — Нил, что ты имеешь в виду? Нил не может смотреть ему в глаза: — Ты уйдешь. Как только ты поймешь, что я не то, что тебе нужно, как только ты поймешь, что я просто… что я просто… — он слабым жестом показывает на свое тело, — Нил. Слова вырываются на взрывном дыхании, он не чувствует облегчения от того, что произнес их — не тогда, когда смотрит на Эндрю. Эндрю, который выглядит так, будто его ударили. Его руки все еще обхватывают Нила, но он выгибает свое тело, чтобы посмотреть ему в лицо. Эндрю медленно отстраняется, и каждый дюйм, проходящий между ними, делает Нила еще более холодным. Одна из вещей, которые Нил имел честь иметь, это открытая честность эмоций на лице его лучшего друга — но сейчас, глядя на искаженное болью выражение лица Эндрю, это больше похоже на проклятие. — Да, ты просто Нил, — начинает Эндрю. — Ты просто человек, которого я люблю с тех пор, как мне было долбанных двенадцать лет. Эти слова похожи на холодную пощечину и теплый поцелуй в лоб. Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. Никто никогда не говорил мне «я люблю тебя». Дыхание Нила застревает в горле, глаза расширяются, и он почти инстинктивно пытается возразить, потому что как, черт возьми, он может любить меня? Но Эндрю еще не закончил. — Ты, блядь, все для меня, ты всегда был всем для меня, Нил, и мне очень жаль, что я заставил тебя думать, что ты что-то меньшее, чем это. Нил едва может выскрести из своего рта слова разбитого Эндрю. Эндрю начинает полностью отстраняться, и Нил обнаруживает, что все еще пытается дотянуться до него. Но всегда его руки замирают в воздухе, протянутые и отчаянные. Он притягивает их обратно к груди и потрясенно смотрит на Эндрю. — Но ты… Я думал… — заикается Нил, спотыкаясь о свои мысли. — Ты был со всеми этими людьми, а я… Челюсть Эндрю заметно сжимается при этом упоминании: — Я был идиотом. — Но ты все еще… ты все еще хотел их? — спрашивает Нил, его разум мечется, пытаясь понять, что это значит. Что Эндрю только что сказал. — Я не понимаю. — Я хотел тебя, — тихо говорит Эндрю. — Я хотел тебя и думал, что ты никогда не захочешь меня таким образом, поэтому я не собирался рисковать потерять тебя. Поэтому я пытался забыть. Пытался… двигаться дальше. Чтобы не думать о тебе в том же плане. — Но? — Но я не смог. И я только причинил тебе боль, и, блять, я только что причинил тебе боль снова. Эндрю резко вдыхает, а затем смотрит Нилу прямо в глаза. — Я люблю тебя, Нил. Ты никогда не сможешь просто быть… Я бы никогда… Злость на мгновение нарастает в нутре Нила, ослепленная разочарованием, потому что он не понимает. — Но я не такой, как другие парни, я не понимаю. Эндрю моргает, недоуменно переводит дух: — Да ни хрена ты не такой, как они. Он вздрагивает, Нил ничего не может с этим поделать, но правда по-своему приносит облегчение. — Видишь т… — У них нет твоего смеха, — прерывает Эндрю. — У них нет ни твоей улыбки, ни твоего дурацкого чувства юмора, ни твоего терпения, ни твоих веснушек, блять — у них нет ни твоих ног, ни твоих рук, ни твоих глаз. Они не были со мной с самого начала, они не сидели со мной ночами из-за кошмаров, они не вытаскивали меня из панических атак — они не заставляли мое сердце колотиться, а разум тупеть. Они не ты, Нил, и никогда не будет никого, кто мог бы сравниться с тобой. Эндрю смотрит на него, каждое слово произносится как последнее. Нил пытается позволить себе понять, что говорит Эндрю, и соотнести это с собственным восприятием себя. Оно сталкивается, обжигает, смешивается с собственной травмой Нила, его воспоминаниями о том, как он проснулся с рукой Эндрю, зажатой в своей, и с сердцебиением в горле. Помнит, как ему было больно прийти к Эндрю и обнаружить, что его комната пуста, помнит, как застал его пьяным на полу посреди ночи, бормочущим о том, как он наконец-то попробовал член и его не стошнило. Помнит, как ему казалось, что его сердце вырвали из груди. Помнит, как целый месяц был один, лежал в постели Эндрю, но всегда ускользал до того, как Эндрю возвращался домой. Просто потому, что не мог вынести запах алкоголя изо рта Эндрю и чужого одеколона на его одежде. Помнит, как стоял в комнате Эндрю, кричал на него за то, что он потерял себя, кричал на него за то, что он таскается в бары, чтобы переспать с мужчинами, а потом провести остаток ночи в тисках приступа паники. Вспоминает слова Эндрю — холодные и режущие. — Это не должно волновать парня, который ни хрена не качается. Помнит, как впервые в тоне Эндрю прозвучал намек на обиду — не на Нила или его сексуальность, а на себя за то, что он верил, что все может измениться. Помнит, как сказал: — Я не виноват, что единственный человек, для которого я качаюсь, оказался гребаным саморазрушительным мудаком, который забыл обо мне меньше чем через месяц. Помнит разбитое: — Я был вынужден. Помнит столь же хрупкое: — Нет, это не так. Помнит, как Эндрю прижался к нему, как впервые поцеловал его. Помнит, как легко они прильнули друг к другу, словно всегда были на той грани, но оба боялись прыгнуть. Понимает, что они могли бы прыгнуть так давно — и все же они все еще находятся здесь. Сердце Нила замирает, дыхание восстанавливается, и тут происходит щелчок. Что-то встало на место, что-то, чего не хватало долгое, долгое время — что-то, что не изменило Эндрю и то, как Нил видел его — но скорее придало этому смысл, сделало это больше. — Я тоже тебя люблю, — говорит Нил вместо всего остального. Потому что это единственное, что он может сказать, единственное, что он хочет сказать. Он всегда любил Эндрю, Эндрю всегда любил его — но он никогда не думал, что это может быть так. Он никогда не думал, что Эндрю может хотеть его таким образом. Но теперь он сидит здесь, смотрит на Эндрю, который в шоке смотрит на Нила. Теперь он думает о том, как Эндрю обнимал его, целовал, прикасался к нему. О, он дурак. Он всегда был дураком. — Нил, — начал Эндрю, — ты не должен так говорить, это… — Но это правда, — легко отвечает Нил, — я люблю тебя. Ты мой партнер по жизни, и всегда им был. Я просто… я действительно думал, что всегда буду для тебя просто Нилом. Эндрю громко сглатывает: — Да, ты Нил. И ты не понимаешь, насколько чертовски сильным это тебя делает. Медленно, Эндрю опускается обратно на кровать рядом с ним. — Могу я тебя обнять, да или нет? — тихо спрашивает Эндрю, и Нил полностью погружается в объятия Эндрю. Они обхватывают его, как щиты, и все становится на свои места. Он сворачивается калачиком в тепле и позволяет себе думать, думать об этом — о них. О том, что, возможно, они действительно смогут жить так столько, сколько захотят. Губы прижимаются к макушке его головы: — Я хочу всего с тобой, Нил, но только позволь мне обнять тебя сегодня. Глаза закрываются, Нил кивает. Эндрю опускает их на кровать, натягивая на них тяжелое одеяло. Сердце Нила болезненно стучит в груди, но руки Эндрю отгораживают его от окружающего мира — здесь он в безопасности, он знает, что здесь он в безопасности. И теперь ему кажется, что он понимает, что для Эндрю это всегда было так же.—
Они играют в майнкрафт, когда это происходит. Это то, что они делают вместе с тех пор, как Эндрю впервые получил эту игру на их с Аароном общий XBOX. Это постоянный поток игр и попыток нарастить свою базу, над которой они работали почти 4 года. Нил даже не знает, сколько времени они вдвоем или втроем провели за этой консолью, но это очень много. Нил прислонился к плечу Эндрю, и он не обращает особого внимания на то, что они делают. Вместо этого он слишком занят мыслями о том, как приятно прижиматься к Эндрю вот так — непринужденно, но интимно. Они были такими и раньше, но это совсем другое, потому что теперь они знают. — Ты вообще играешь? — спрашивает Эндрю, отрываясь от экрана, чтобы посмотреть на Нила. Нил пожимает плечами, прикусывает губу, пытаясь подавить улыбку, которая хочет расплыться по его губам. Он чувствует себя легкомысленным и не знает, что с этим делать. — Мы можем заняться чем-нибудь другим, — предлагает Нил, желание зарождается в его нутре — он просто хочет быть рядом с Эндрю. Это не обязательно должен быть секс, но… — О-о? — рассуждает Эндрю, и Нил замечает, как красный цвет ползет по его лицу, покрывая уши слабым розовым цветом. — Например? Нил задерживается на секунду, взвешивая свои возможности и решая, стоит ли спрашивать — если пришло время. Глядя на Эндрю, он думает, что готов, если Эндрю тоже. Итак, Нил опускает свой контроллер и отодвигает его в сторону. Поворачивается лицом к Эндрю, кладет руки по обе стороны от бедер Эндрю, его сердце бешено колотится в груди, а воспоминания о презервативах, которые они купили всего несколько ночей назад вместе, свежи в его памяти. — Ты можешь поцеловать меня? — тихо предлагает он. Эндрю щелчком пальца приостанавливает игру и отбрасывает контроллер в сторону. — Тогда иди сюда. Получив разрешение, Нил наклоняется и целует его. Теплые губы, горячее дыхание и медленное скольжение их вместе. Это мягко, осторожно и заставляет что-то глубоко внутри Нила трепетать. Ему действительно нравится целовать Эндрю, думает он, — он не может поверить, что они могли бы заниматься этим много лет назад, если бы только взялись за ум. Но также… Нил не думает, что изменил бы что-нибудь в их отношениях. Эндрю прижимает Нила к матрасу; поцелуй медленно переходит от нежного прижатия к чему-то более глубокому, более драйвовому, наполненному потребностью. Это как в прошлые разы, как во все те разы, когда они погружались друг в друга — но в этот раз Нил хочет, и он не боится хотеть этого — он может попросить, они могут сделать это, если захотят. Вместе. И сегодня он хочет, чтобы Эндрю добрался до него, чтобы почувствовал всего его. Дисфория груди была одной из самых трудных проблем, с которыми он столкнулся, но прямо сейчас, прямо сейчас он хочет почувствовать руки Эндрю на себе, и он не боится, что они будут «другими», чем у мужчин до него — потому что это было его тело, и в нем не было ничего плохого. Не сегодня, не сейчас. Эндрю тяжело дышит над Нилом, его грудь вздымается, а глаза широко раскрыты, когда он смотрит на него сверху вниз. Нил испускает дрожащий вздох, позволяет себе собраться с мыслями, а затем прижимается к рукам Эндрю. — Снимешь с меня футболку? — спрашивает Нил, стараясь сохранить ровный и спокойный голос, не желая, чтобы Эндрю подумал, что что-то не так. Эндрю не колеблется. Пальцы хватают подол безразмерной черной футболки и отбрасывают ее в сторону. Он остается в черном спортивном лифчике, на который ранее поменял свою утяжку, на мгновение его сердце замирает от нервного напряжения, но Эндрю пригибается и резко целует его. Это отвлекает Нила от его мыслей и возвращает к Эндрю, и, черт возьми, он хочет почувствовать всего Эндрю на своей голой коже. Он так сильно хочет, чтобы Эндрю увидел всего его. Он обхватывает руками запястья Эндрю и тянет их так, что ладони прижимаются к груди Нила. — Сними и это, — шепчет он в губы Эндрю. Эндрю не спрашивает его, а просто просовывает пальцы под пояс и мягко начинает стягивать спортивный лифчик через голову Нила. Бросает его в сторону, где лежит футболка. — Можно прикоснуться к тебе? — бормочет Эндрю, и Нил кивает. Глаза Эндрю смотрят вниз, когда он обхватывает руками грудь Нила, целует его шею, и Нил тихо задыхается. — Скажи мне остановиться по любой причине, — напоминает ему Эндрю, ожидая тихого подтверждения Нила. — Я скажу, ты тоже? Эндрю хмыкает, давая свое согласие, прежде чем продолжить. Губы опускаются вниз, и Нил не может удержаться, чтобы не прижаться к нему. Он не боится, не с Эндрю здесь. Эндрю поднимает глаза и ловит взгляд Нила, когда тот прижимает палец к соску Нила, затем его губы опускаются вниз, чтобы встретиться с пальцем, и Нил выгибается навстречу теплому прикосновению, прижатию языка, который начинает кружиться. — О-о, — бормочет Нил, его руки забираются в волосы Эндрю. Это странное ощущение, и Нил находит тихий гул удовольствия захватывающим, когда оно медленно нарастает, когда он сосредотачивается и чувствует щелчок языка Эндрю. Эндрю переключается, а затем начинает целовать живот Нила, зацепляет пальцами пояс спортивных штанов Нила — глаза метнулись вверх, чтобы посмотреть, как Нил кивает в знак согласия, а затем он стягивает их. Его боксеры уходят вместе с ним, и Нил тут же раздвигает ноги. — Все еще в порядке? — спрашивает Эндрю. — Да, — задыхается Нил, предвкушение трепещет в его животе, и он делает резкий вдох, когда теплая рука Эндрю прижимается к нему. — Черт, — стонет Эндрю, пальцы легко скользят по складкам Нила. — Черт, Нил. До этого Нил стыдился себя, злился, что это реакция его тела на возбуждение — на прикосновения Эндрю. Он желал быть похожим на Эндрю, чувствовал, что должен быть похожим на Эндрю и быть твердым для него — думал, что опять ошибается, что у него неправильные реакции или части тела. Но теперь он наслаждается тем, как трепещут глаза Эндрю в тот момент, когда он чувствует влагу, скопившуюся в его сердцевине. Он наслаждается тем, что может показать Эндрю, как ему нравится, как Эндрю прикасается к нему, как сильно это на него влияет, как сильно он его хочет. Это не выделяет его из числа тех, кого подцепил Эндрю, потому что Нил всегда выделялся из их числа — он другой, и это не плохо. Это никогда не было плохо. — Это у тебя возбуждение для меня, Нил, — пробормотал Эндрю Нилу однажды вечером, когда тот заговорил об этом. Теперь Нил в это верит. Палец Эндрю проникает внутрь Нила, и на этот раз он не вздрагивает от издаваемого им звука — нет, на этот раз он позволяет себе наблюдать, как от этого рот Эндрю раскрывается, а щеки темнеют. Он наблюдает, как напрягаются бицепсы Эндрю, когда тот располагает руки так, чтобы его пальцы могли глубже проникнуть в Нила. Это заставляет челюсть Нила отвисать, рот раздвигается в беззвучном вздохе, когда он упирается в руку Эндрю. Черт — он хочет больше — хочет, чтобы Эндрю был глубже. — Эндрю, ты…? — начинает Нил, но обрывается в момент, когда пальцы Эндрю оказываются внутри него. — Хм? Что такое? — спрашивает Эндрю, проводя губами по уху Нила. — Чего ты хочешь? — Тебя, — простонал Нил. — Хочу тебя. Эндрю меняет положение, прижимает одну руку к лицу Нила и смотрит на него сверху вниз. Нил тоже смотрит вверх и стонет, когда Эндрю вынимает пальцы из Нила. — Я есть у тебя, — бормочет Эндрю, и Нил выгибает бедра в знак протеста. Его сердце колотится в груди, пальцы впиваются в плечи Эндрю. — Чего ты хочешь? — обвиняюще произносит Нил в ответ. Он ожидает, что лицо Эндрю покраснеет, что Эндрю отмахнется от него — он ожидает чего угодно, кроме того, как на губах Эндрю появляется небольшая улыбка, и как он тянется вверх, чтобы заправить прядь волос Нила за ухо. — Чтобы ты сказал мне, чего хочешь. Нил удивленно моргает от того, насколько серьезно Эндрю говорит это. Дыхание Нила сбивается, и он понимает, что Эндрю отдает этот выбор в руки Нила. Ответ Нила может быть отступлением, но это то, о чем он думал дольше, чем ему кажется. — Я хочу, чтобы ты сделал со мной то, что всегда хотел сделать, то, о чем много думал, до всего этого, — шепчет Нил. Эндрю насмехается: — У нас нет времени на все это сегодня вечером. Он хочет сказать это как поддразнивание, но это заставляет сердце Нила учащенно биться. В его голове проносятся образы того, о чем Эндрю мог думать в прошлые годы. Интересно, какими они могли бы быть. — Тогда сделай то, что ты хотел сделать больше всего, — задыхаясь, отвечает Нил. — Покажи мне, что это было. Эндрю смотрит на него с минуту, на его лице появляется сложное выражение, прежде чем оно превращается в твердую решимость. Затем он безмолвно кивает. — Хорошо. Эндрю начинает двигаться. Склоняется, чтобы поцеловать его, прикоснуться к нему, обнять его. Эндрю раздевается догола, прежде чем отстраниться и оставить Нила холодным — он поворачивается, чтобы пожаловаться, но останавливается, увидев, что Эндрю достает из прикроватной тумбочки. Коробка презервативов, которую они купили, и бутылочка со смазкой. Эндрю смотрит в глаза Нилу, но Нил уже кивает головой. — Да, — говорит он, не в силах остановить торопливый и отчаянный взгляд, но все это превращается в фоновый шум, когда Эндрю снова наваливается на него сверху, выглядя таким же разбитым и отчаянно нуждающимся в Ниле. — Я собираюсь… — Эндрю останавливается, нахмурив брови. — Я хочу… Теплые руки обхватывают лицо Нила, и Нил наклоняет голову, глядя на нависшего над ним мужчину. — Любовь, — шепчет Эндрю. — Я всегда хотел заняться с тобой любовью. Это признание заставляет сердце Нила остановиться в груди в миллионный раз. Маленькая улыбка появляется на его лице, и ему кажется, что он никогда в жизни не был так счастлив. Он протягивает руку, берет лицо Эндрю в свои ладони и тихо кивает. — Думаю, мне бы это понравилось. Эндрю поворачивает голову, чтобы поцеловать ладонь Нила, а затем переводит взгляд на Нила. — Да, — пробормотал он. — Говори со мной, скажи мне, если что-то будет болеть. Нил хмыкает: — Ты же знаешь, что никогда не сможешь заткнуть меня. — На это и надежда. Закатив глаза, Нил хватает презерватив и разрывает его, зажав один конец в зубах — он видел это в фильмах, и взгляд, которым смотрит на него Эндрю, в любом случае стоил того. — Можно мне надеть это? — спрашивает Нил, и Эндрю машет рукой вниз. — Давай. Они придвигаются ближе друг к другу, пока Нил надевает презерватив на Эндрю. Он чувствует, как по его рукам бегут мурашки, когда реальность того, что они собирались сделать, начинает обретать реальность — и это еще больше подстегивается, когда Эндрю открывает смазку. — Ложись, — бормочет Эндрю, и Нил опускается на подушки. Чувствуя, как прохладные, скользкие пальцы снова касаются его отверстия, усиливая возбуждение, Нил старается не выдать своего нетерпения, но это дается ему с трудом, его бедра начинают покачиваться почти без его разрешения. Эндрю всегда упрямо осторожен и медлителен вначале, всегда следит за Нилом как ястреб. Сейчас это доводит Нила почти до предела, потому что он чертовски сильно хочет — с обещанием того, что будет дальше, пальцев Эндрю почти недостаточно. — Эндрю, — стонет он, — мне хорошо, ты знаешь, что мне хорошо. Я хочу, чтобы ты был внутри меня. — Черт — хорошо, — бормочет Эндрю. — Просто дай мне убедиться. Нил нетерпеливо откидывает голову на подушки, но позволяет Эндрю делать то, что ему нужно. Проходит совсем немного времени, прежде чем он чувствует, как Эндрю вынимает из него пальцы. Подняв взгляд, Нил видит, как Эндрю дрожит, натирая себя смазкой, и прижимается ближе к Нилу, который уже раздвинул ноги по обе стороны от бедер Эндрю, чтобы освободить для него место. — Это кажется нереальным, — прошептал Эндрю, глядя на Нила с почти ошеломленным выражением лица. На лице Нила появляется улыбка, и он тянется к Эндрю, беря его лицо в свои руки. Он проводит пальцами по скулам Эндрю, наблюдая, как его глаза закрываются от прикосновения, и наклоняется к нему, Нил подается вперед и прижимается поцелуем к его лбу. — Не знаю, мне кажется, что это вполне реально, — шепчет Нил, и Эндрю фыркает, качая головой в ответ на слова Нила. — Иди сюда, — шепчет он, и Нил тянет Эндрю к себе, укладывая на простыни. Ночь, луна проскальзывает сквозь щель в темно-синих шторах Эндрю. Она падает на край кровати, но основным источником света является лампа Эндрю — та самая, которая была у него с тех пор, как Нил впервые приехал сюда, и эта мысль вызывает улыбку на его губах. Оранжевый оттенок делает волосы Эндрю более похожими на золотистые, а глаза — на медовые, от этого мир кажется теплым и маленьким — как будто он создан для них, по крайней мере, в этот момент. Нил задается вопросом, заметил ли это и Эндрю. Нил обхватывает ногами талию Эндрю, побуждая его подойти ближе, и чувствует, как подпрыгивает его живот, когда Эндрю прижимается к его груди. — Хорошо, хорошо — говори со мной, мне нужно, чтобы ты говорил со мной, — произносит Эндрю, протягивая руку вниз, чтобы обхватить себя так, чтобы оказаться на одной линии с Нилом. Улыбаясь, Нил кивает: — Да, хорошо, я готов. Я скажу тебе, если что-то не так. Отвлекаясь, Нил заправляет за ухо Эндрю выбившуюся прядку волос, и сдвигается, чтобы было удобнее. Здесь, наблюдая за Эндрю, Нил понимает, что ему не страшно, что никогда в жизни он не чувствовал себя более уверенным в чем-то. Надеется, что Эндрю знает, насколько он уверен в этом и в них. Эндрю начинает проталкиваться внутрь, липкая смазанная рука взлетает вверх, чтобы ухватиться за бок Нила, но Нил ничего не говорит, вместо этого испуская воздушный смех, переходящий в стон. Это не больно, и Нил не удивлен. Он слышал, что, по словам других людей, «должно» ощущаться в первый раз, и слышал бесчисленные истории о том, что это неловко, неправильно, больно. Но Нил уже знает, что Эндрю этого не допустит. Неловко, конечно, но никогда не больно и никогда не неправильно. Обхватив рукой затылок Эндрю, он прижимает другую руку к груди Эндрю, а ноги плотнее обхватывают его бедра, Нил прижимает Эндрю так близко к своему телу, как только может. Эндрю замирает, когда Нил молчит, переводя дыхание. — Нил? — спрашивает он. — Все хорошо, я в порядке, — успокаивает Нил. — Продолжай. Эндрю упирается головой в грудь Нила: — Хорошо, хорошо… я… Он снова толкается вперед, погружаясь внутрь, дюйм за дюймом, пока Нил не чувствует, как его бедра прижимаются к нему. — Блять, — шипит Эндрю. — Ты в порядке? — Да, — стонет Нил, потому что Эндрю прав, черт, он никогда раньше не чувствовал себя таким полным — никогда не ощущал этот зуд так глубоко внутри себя, до которого Эндрю каким-то образом, кажется, прекрасно добирается. На одно безумное мгновение Нил думает, что, возможно, они созданы для того, чтобы вот так соединиться — только они. Некоторое время они оба не двигаются — Эндрю с головой, зарытой в шею Нила, а Нил прижимается к Эндрю так крепко, как только может. Нил думает, что он может наслаждаться сексом, если это означает, что он будет с Эндрю. Медленно, Нил начинает толкаться бедрами вниз, вращая ими, чтобы привыкнуть к ощущению Эндрю внутри себя. Эндрю бормочет что-то в шею Нила, что, кажется, наполовину переходит в стон. — Осторожно, — задыхается Эндрю, возвращаясь в исходное положение. — Я не хочу, чтобы это закончилось так неловко быстро. — Все в порядке, — бормочет Нил. — Я не буду возражать. Эндрю издает смешок, который может быть смехом, и целует Нила в висок. Затем он начинает двигаться. И Боже правый. Нил действительно не думал, что проникающий секс может быть настолько приятным — конечно, он и так получает огромное удовольствие от пальцев Эндрю — но лежать здесь и наблюдать, как его тело заставляет лицо Эндрю морщиться от удовольствия; чувствовать, как хорошо быть связанным с Эндрю таким образом. Наслаждаться осознанием этого. Это, по мнению Нила, самая лучшая часть секса. — Блять, бля… Эндрю, — задыхается Нил, когда Эндрю быстрее двигает бедрами и касается той точки внутри него. — Блять, вот здесь. Эндрю хрипит в ответ, возвращаясь, чтобы прижаться телом ближе к Нилу. Обхватывает его рукой за шею и притягивает лицо Нила к своей шее. Искры удовольствия пробегают по позвоночнику Нила при каждом звуке, который издает Эндрю, и при каждом движении их тел вместе. Он отчаянно целует шею Эндрю, его ухо, щеку, пока Эндрю не поворачивается к нему лицом и не прижимается губами к губам Нила. — Черт, Нил, — шепчет Эндрю, когда они расстаются, широко раскрыв глаза и раскрасневшись. — Ты такой красивый. И Нил не может сдержать улыбку, которая расплывается по его лицу, потому что Нил верит ему — в этой маленькой комнате в пригороде, со своим лучшим другом и спутником жизни, Нил чувствует себя красивым. С точки зрения посторонних секс, вероятно, не потрясающий — он неловкий, и Эндрю не может поддерживать ритм, не сбиваясь с него, когда отвлекается на поцелуи Нила или подходит слишком близко, слишком рано. Нил в замешательстве, звуки, которых он, вероятно, должен стесняться, вырываются наружу, но все кажется таким большим и хорошим, и он влюблен. Влюблен в то, как Эндрю делает паузу, когда их тела издают странный звук, а Нил разражается приступом смеха, от которого Эндрю замирает. Влюблен в то, как он останавливается, и Эндрю проводит пальцем по губам Нила, затем целует его, прежде чем продолжить. Влюблен в то, как их тела все еще прижимаются друг к другу, как их тела пытаются притянуть друг друга ближе, даже когда они уже настолько близки, насколько это вообще возможно. Он влюблен в то, как искажается лицо Эндрю, когда он падает через край, как замирает его тело и он изгибается в тепле Нила — влюблен в то, как он может прижимать Эндрю к себе и чувствовать, как сотрясается его тело. Влюблен в то, как Эндрю, собравшись с силами, тут же вырывается и проводит пальцем по телу Нила, чтобы заставить его тоже выйти за грань. Воркующие слова поддержки, когда его нежные пальцы делают свое дело, а когда Нил все-таки падает вниз, он вспоминает, что Эндрю был внутри него, и его голос звучит у него над ухом. Влюбленный в Эндрю Миньярд-Добсона, своего лучшего друга, который подходит к нему и целует его так, словно наступил конец света. Он отстраняется и смотрит на него так, будто Нил сделал что-то необыкновенное, будто он и есть необыкновенный. Они лежат вместе, их тела неподвижно переплетены, пока они оба успокаиваются. Нил слышит стук сердца Эндрю, лежащего на его груди, и наслаждается тем, как Эндрю проводит пальцами вверх и вниз по рукам Нила. — Мы обязательно сделаем это снова, — говорит Нил, все еще задыхаясь. — Если ты хочешь. Эндрю приостанавливает свои движения, а затем фыркает: — Думаю, я бы точно хотел. Да… у них определенно получалось.