Романтика мертва, но я — живее всех живых

Квартира, брошенная хозяевами. Компресс проводит пальцем по шкафчику, с брезгливостью обнаруживая на перчатке пыль. Он возвращается к окну и вытирает палец о занавеску. Сквозь полупрозрачную ткань удобно наблюдать за сценой спасения. Большую часть пострадавших увозят на машинах скорой, остальных — несет Горная Леди. Мируко покидает «группу спасения» и на улице остаются только Хоукс, Камуи и Шото. «И что мне теперь думать, Хоукс? — Компресс компульсивно щелкает пальцами и подносит кисть к щеке. Он подходит еще ближе, едва не касаясь маской тонкой ткани. — "Разве у меня был выбор?" Так ты решил для себя? — Компресс заглядывает за занавеску и его губы растягиваются игривой улыбкой. — С одной стороны, я могу тебя понять, но с другой… к чему такие полумеры? Или лелеешь надежду, что еще сможешь отмыться? Откреститься от нас в случае чего? В конечном счете, — Компресс выходит из-за занавесок и делает шаг назад, едва не касаясь икрами кровати, — историю пишут победители. Хочешь подождать итоги битвы и потом решить, с кем ты? Точно не с Ре-Дестро, — Компресс хрипло отсмеивается и сжимает стеклянный шарик в кармане. — "Верь только половине того, что видишь". Хоукс, я не герой, чтобы ставить на тебе так просто крест». Компресс покидает комнату, оставляя за спиной протяжный скрип старой деревянной двери. Он выходит из квартиры и неторопливо спускается по лестнице. Шото должен остаться в живых. До судьбы раненых сторонников АРИС Лиге нет никакого дела. Но Камуи — деревянная заноза в заднице еще со времен похищения Бакуго. Камуи — такая же темная лошадка, как и Компресс, и его нельзя недооценивать: великолепная причуда, которая идеальна для спасения, для сдерживания, но помимо прочего — для атаки. Компресс приоткрывает дверь, ведущую на улицу, и смотрит в щелку. Мируко не успела вернуться, да и силуэт Горной Леди давно пропал из виду — простор для действий. — Браво, браво, — Компресс отправляет шарик во внутренний карман и одаривает героев аплодисментами. — Сначала вы винтите мирных жителей за то, чего они не делали, потом — благородно спасаете их. А если что-то случится со мной? Как вы поступите? Ах, да, совсем забыл: в работе с отбросами действует совершенно иной кодекс морали, — Компресс вовремя уклоняется от выпада Камуи и улыбается в маску. — Не переживайте, герои, мне все равно на ваш междусобойчик. Я пришел с миром, — Компресс поднимает ладони так, будто готов сдаться, — ну, почти, — он опускает руки и ему снова приходится уклоняться. Хоукс нервно прикусывает губу, намеренно сдерживая россыпь перьев под землей. Он не станет атаковать члена Лиги. И бывший Номер два, и Компресс — оба это понимают. — Шото, позволь поинтересоваться, — Компресс спокойным шагом приближается к юноше но, остановившись в пяти метрах от него, отскакивает в сторону, уворачиваясь от атаки Камуи. — Что ты здесь делаешь? Вроде бы даже до ГК дошло, что ученикам не место во взрослых делах. Родственные чувства взыграли? — Шото, назад, — командует Камуи, но Тодороки отказывается слушать его. Юноша активирует причуду и направляет залп пламени в сторону Компресса, который в очередной раз ловко уворачивается. — Слабо, это было слабо. Не говори мне, что это все, на что ты способен. «Сва-ли-вай», — двигает губами Хоукс и с трудом не переходит на шепот в отчаянной попытке вразумить Компресса. — Видишь зияющую пустоту? На том месте была башня плохого парня, с которым успешно расправился твой отец, — Компресс указывает в сторону и Шото машинально поворачивает голову. — Если повернешь направо и пройдешь пару светофоров, ты наткнешься на большого монстра. И речь не о твоем отце, а о нашем замечательном питомце. — Шото, нет! — противится Камуи. — Шото имеет право выбирать, на что тратить свои ресурсы. Судя по всему, рано или поздно машины скорой вернутся и запакуют оставшихся бедняжек. Ни твоя помощь, ни помощь Камуи здесь больше не понадобится. Следуй зову сердца, малыш. Кто знает, сколько Номер один протянет в одиночку? — В одиночку? — голос Камуи срывается и на этот раз ему удается заключить Компресса в клетку. — Если не считать Мируко, которая сейчас занята вопросами эвакуации. Но она зря тратит время. Неужели вы еще не поняли, что это такое? — Компресс высовывает руку меж прутьев и сводит пальцы, будто пытаясь что-то поймать. — Урок биологии для чайников: снег белый, пепел — серый. И то, что вы видите, — не что иное, как… — злодею не удается закончить мысль. Пространство сужается и деревянные прутья сковывают тело, а один из корней обвивает шею Компресса. — Хороший мальчик, — шепчет злодей Лиги и скованно смеется, провожая Шото, скользящего с помощью ледяной причуды прочь, взглядом. — Ублюдок, — взрывается Камуи и подходит ближе. Хоукс напрягается — плохое предчувствие. Нет, не так — дерьмовейшее из возможных. — Камуи, нет! — кричит Хоукс, на что мужчина одаривает его полным ярости взглядом. — Скольких эти ублюдки убили только за сегодня? — взрывается древесный герой. — Сколько лично Шигараки превратил в пепел? Почему только герои должны следовать правилу «не убей»… если всего лишь одно убийство гарантированно спасет жизни сотен и тысяч людей? — Не… — Даже не смей читать мне нотации! У тебя доброе сердце, Хоукс, но я не доверяю тебе. Ты убил госпожу Президент и отправил идиотское сообщение Орке. Именно ты спровоцировал начало миссии. И теперь мы все по твоей вине варимся в этой зловонной яме! — Камуи увеличивает давление прутьев и Компресс начинает откровенно задыхаться. — Какое, нахрен, сообщение? — искренне не понимает говорящего Хоукс. — «Ты знаешь, где меня искать». И что-то в духе: «Передам привет твоей женушке». «Так вот почему герои явились в неназванную столицу АРИС! Почему в ГК мобилизовали все силы на одну миссию! Дело не в смерти Президента, а в информации о планах Ре-Дестро, которой владел Ганг Орка. Как бонус: фейковые сообщения от якобы меня — чтобы выставить негодяем и предателем». Все встало на свои места. — Даже ничего не ответишь? — выплевывает Камуи, ни на секунду не отрывая глаз от Хоукса. — А какой в этом смысл, — Хоукс наконец снимает разбитые очки и отбрасывает их в сторону. — Я смертельно устал от этой драмы. — Смертельно? Смертельно! — повторяет Камуи и раздается истерическим хохотом. Если бы его уцелевшая рука была свободна, он бы уже схватился за живот, но нет — все его внимание было направлено на плененного Компресса. — Мне наплевать, если меня лишат лицензии. Плевать, если меня уволят. Если будут судить. С этого момента я прекращаю играть по правилам. С этого момента, — Камуи вновь смотрит на злодея в маске и скалится, — я буду делать с вами то же, что вы делаете с нами… — Камуи, не… Маленькое заостренное перышко в последний момент отправляется в сторону Камуи и режет выше, чем планировал Хоукс, отсекая не только корни, но и плоть. Кровь заливает асфальт и Камуи раздается криком — но не от боли, а от отчаяния. Он падает на колени и смотрит вниз: ниже локтя — ничего. Ничего. За один день он лишился обеих рук. Одной — по вине злодейки АРИС. Второй — по вине героя, который долгие годы служил ГК. Это сюр. Полнейший беспрецедентный абсурд. Черно-белая мораль — это детский сад! Реальный мир — исполнен в кроваво-сером. Камуи истерически смеется сквозь слезы, наблюдая за тем, как пятно крови растекается по асфальту. Прутья клетки раскрываются, освобождая Компресса, которому требуется не меньше минуты, чтобы отдышаться. — Черт, Хоукс, — бросает Компресс, имитируя удивление, отчего-то не желая выдавать Хоукса даже после того, как Камуи во всем убедился. Но мужчина собирается с мыслями. Раненый герой — зверь опасный. Даже вдвойне опасный, потому что десятикратно отчаянный. Компресс заносит руку и уже собирается использовать причуду, но Хоукс останавливает его: — Подожди! — Мм? — Что будет, если ты слишком надолго пленишь раненого? Твоя причуда работает, как... криокамера? Или… человек умрет от потери крови? — Ответить честно? Хоукс непонимающе поднимает бровь и кивает. — Я сам до конца не уверен. Поэтому воспринимай это, как… — Эксперимент Шредингера? — В точку, — подмигивает совершенно неуместно Компресс и использует причуду на Камуи. — Это ебанное безумие, — заверяет злодея Хоукс и срывает с рук перчатки — потому что к черту. Теперь уже глупо отрицать судьбу. Глупо скрывать от мира того, кем ты стал. Кем был всю свою жизнь. Скрывать правду от других — плохо или хорошо? Зависит от ситуации и контекста. Скрывать правду от себя? Очевидно акт трусости. Но что еще важнее — это тупо. Жалко и бессмысленно. Потому что от себя не убежишь. Не закроешься от мира очками, не улетишь с места преступления на алых крыльях. И пара черных перчаток уж точно не отменит всей пролитой тобой крови. — Пойдем, Хоукс. Кое-кто успел по тебе соскучиться.