***
— Вишня, тебе нужно на это взглянуть, — дверь кабинета открывается без стука, внутрь заглядывает Бурый. Вишня привычно давит раздражение. Сколько раз говорил стучать? Тысячу? Десять тысяч? Но он, похоже, неисправим. — Что там у вас стрялось? — непроизнесённое «опять» виснет в воздухе непоставленной точкой. Начальник охраны из Бурова откровенно паршивый, но он один из тех немногих, кто начал с ним этот путь и всегда шёл рядом. — В зале новенькая, уже полчаса сидит за стойкой. Волк сказал, её провела Элис. — Индивидуалка? — Вишня хмыкает. Проституция не их основной заработок, но каждая из девочек, что ищет клиентов под его крышей, должна за эту крышу платить. — Непохоже. Вишня блокирует ноутбук, где вот уже три часа пытается свести полулегальные доходы с расходами и поднимается из-за стола. В двадцать в мечтах о собственном казино представлялись полуголые доступные красотки, пузатые бутылки с дорогим алкоголем и должники, чьи деньги после минимальных усилий становятся твоими. В тридцать реальность разбивает розовые очки о твоё лицо и приходит понимание, что в зале нужны не только на всё готовые шлюхи, но и уборщица, а счета за электричество вгоняют в стресс порой сильнее, чем маузер, уютно упирающийся в висок. Комната охраны маленькая: два на три метра и находится рядом с его кабинетом. Стены завешаны мониторами, скрытые камеры с разных ракурсов показывают каждую нишу, даже в туалетных кабинках ведется видеосъёмка. Кто-то скажет: «параноя». Вишня возразит: «опыт». Как так завертелось, что их маленькое, в масштабах штата, ничем не примечательное подпольное казино стало местом крупных криминальных сходок, он долго прокручивал в голове. Вот только когда большие дяди предлагают тебе на выбор: становиться нейтральной зоной или точкой сбыта, — особо выпендриваться не приходится. Аарон не хочет видеть наркоту в своём городе, и Чёрные Драконы в этом поддерживают лидера. — Приблизь дамочку в синем за стойкой. Следящий за камерами Малой нажимает что-то на клавиатуре, и на центральном мониторе появляется женское изображение. Миловидная девушка, ей явно меньше тридцати, со скучающим видом пьёт коктейль. Вишня сцеживает в кулак смешок. Только один напиток у них в баре выглядит так нарядно: «Слёзы Ангела» в барной карте и «Доступная Мэри» между собой. Термоядерная смесь из сока, сливок и крепкого алкоголя, задекорированная зонтиком, кусочками клубники и шпажкой со стразами. — Какой по счёту коктейль? — Второй, — Бурый понимающе улыбнулся. Он на личном опыте проверял эту легкопьющуюся бомбу замедленного действия. — Значит, пора прогуляться в зал.***
Второй бокал подходит к концу, сидеть дальше у стойки — привлекать лишнее внимание. Роуз оглядывается. Взгляд цепляется за огромный круглый щит с выжженным на нём китайским драконом. Естественно чёрным. Ещё бы визитки раздавали всем входящим. — Что вас так развеселило? Голос у подсевшего мужчины приятный. Да и сам он производит хорошее впечатление. Костюм не слишком дорогой, но сидит отлично, или просто он умеет его носить. — Как скучно вы живёте, если девушкам в вашем окружении для веселья нужен веский повод. — Хотите угадаю, как вас зовут, а вы расскажете, что вызвало улыбку? — предложение звучит по-детски, но отчего-то это подкупает. — Можете попробовать. Она выиграла бы в этой игре с разгромным счётом. Так всегда бывает, когда сдаёшь краплеными картами. На всех членов банды драконов у местных копов давно собрано досье. Папка, посвящённая этому типу, изучена в первый же вечер. — Уверен, у вас цветочное имя, как у феи. Роуз с трудом удерживается от смеха. Татуировка с шипастой розой на ключице — тоже часть образа, а вот сокрытый между грудей небольшой кулон-талисман с буквой «Р», стилизованной под цветок, — подарок отца, который она отказывается снимать. Слишком многое с ним связано. Несомненно Вишня (в досье указано, что объект предпочитает именовать себя именно так), смотрящий на неё так, словно не только облапал, но уже мысленно несколько раз трахнул и идёт курить, замечает столь жирный намёк. — Розетта? — Тепло. — Розалия? Розалинда? — смех срывается с губ чуть раньше, чем она успевает приказать себе замолкнуть. Вишня смотрит как-то обиженно, только губы не дует. И куда девается всё блядство из взгляда? — Я сказал что-то смешное? — Да нет. Просто имена ты предлагаешь хоть и близкие, но какие-то длинные и слишком… м-м-м… — подобрать приличный синоним так сразу не получается. Переход на «ты» происходит сам собой. — Продолжай. Слишком какие? — Шлюшьи, — строить из себя леди, когда сидишь в платье, едва прикрывающем трусы, как-то слишком. Даже для Роуз Купер. Из-под слоя штукатурки на него смотрят пьяные глаза хорошей девочки. Он уже видел этот взгляд когда-то давно у Сары. Вишня не сомневается, что стоит ему сейчас погладить ей колено, он получит по морде ещё до того, как пальцы успеют проскользнуть выше — к бедру. Интересно, какое на ней бельё? Или?.. Хотя хорошие девочки всегда надевают трусики. Даже под блестящие шлюшьи платья. Пальцы колет от желания проверить, а в брюках становится тесно. Приходит непринужденно закинуть ногу на ногу. Ему ничего не стоит подать жест Бурому, следящему за ними в камеру, и её приведут в его кабинет и даже юбку задерут. Ничего, кроме репутации и чего-то маленького внутри, что отличает человека от конченной мрази. Когда-то напротив него сидела Сара, и он обещал ей защиту. Роуз Купер, офицеру под прикрытием, Вишня не обещал ничего. Интересно, шериф Никсон реально считает, что их мышиная возня не привлечёт внимания? Хотя, учитывая специфику их взаимоотношений и тот факт, что по-настоящему Драконы не наглеют никогда, он может три к одному поставить, что приглашённую звезду в подшефный банде мотель селят неслучайно. И потом если девочку и хочется, то точно не обидеть. Они ведь в казино — значит, нужно сыграть. — Ну, что? Фокус не удался? Голова кружится то ли от алкоголя, то ли от собственной смелости. Завтра она обязательно получит нагоняй от шефа, а сегодня… Сегодня она позволит себе развлечься. — Отчего же? Только самые невезучие фокусники начинают с козырей… — А ты, значит, везунчик? — …и показывают волшебство бесплатно. Проигнорированный вопрос остаётся без ответа. Есть вещи, о которых не принято рассуждать, чтобы не спугнуть. — Сколько стоит твоё волшебство? — стараясь выглядеть как можно равнодушнее, Роуз на полном серьёзе подумывает притопить кольцо с прослушкой в бокале, а ещё оно может совершенно случайно слететь с пальца и хрустнуть под металической набойкой каблука. Как назло, в голове крутится пошлая шутка о волшебнике и его волшебной палочке, и щекам становится горячо. Что с ней? Такого даже в полицейской академии не было, где на ней, единственной девушке потока, своё мастерство пикапера не оттачивал только ленивый или голубой. — Красивая девушка спрашивает меня о цене? — Вишня смеётся, демонстрируя ровные белые зубы. — Такого в моей жизни ещё не было. — Обычно о цене спрашиваешь ты? — укол не достигает цели, непринуждённая улыбка не покидает губ, словно приклеенная суперклеем. — Я похож на того, кто платит по счетам? — Так сколько ты стоишь? — кончик пальца скользит по краю бокала, а голос становится хрипловатым: — Или лучше будет, если я спрошу, сколько ты возьмёшь с меня? — Только сегодня, только у нас и только для вас маленькое чудо по низкой цене, — он старательно пародирует интонации коммивояжера втюхивающего наивному пенсионеру новинку «только-для-вас-только-у-нас». — Танец, Роуз Купер. Твоя цена. При звуке своего имени она замирает, тело напрягается, взведённое, словно ударно-спусковой механизм. Случайное касание спускового крючка, и раздастся выстрел. Вот только Вишня умеет обращаться с оружием. Особенно с таким симпатичным. Он высвобождает из её пальцев бокал и ставит его на барную стойку: она сжимает стекло так сильно, что на светлой коже остаётся красный росчерк. — У тебя такие холодные руки… — Вишня берёт ладони в свои и согревает дыханием. Его удивляет, насколько они маленькие и аккуратные: тонкая линия запястий и длинные пальцы. Нежная гладкая кожа, без единой мазоли, не вяжется с увлечением огнестрельным оружием. Однако офицер Роуз Купер плевать хочет на его «увязки» и продолжает мастерски стрелять. Роуз проклинает себя за эту демонстрацию эмоций, но быстро приходит в себя и даже улыбка больше не напоминает коряво нарисованную детской рукой гримасу. — Потанцуем? — он поднимается со стула и встаёт напротив. Вся напускная весёлость слетает, словно шелуха. Сейчас он скорее напоминает Мистера Дарси из театральной постановки «Гордость и Предупреждения». Роуз рассматривает его так, словно видит впервые. Нахмуренные тёмные брови, цепкий умный взгляд и ухмылка на слишком пухлых для мужчины губах, которые она рассматривает непозволительно долго. Чёлка волной спадает на глаза, и он привычно откидывает её назад. «Мистер Дарси? Роуз, ты серьёзно? Перед тобой современная версия Ретта Батлера!» — О чём ты задумалась? — вопрос застаёт врасплох. — Надеюсь, не строишь коварный план по оттаптыванию моих ботинок? — Если бы снимали современную версию «Унесённых ветром», то ты мог с успехом претендовать на главную мужскую роль. — Позвольте мне иметь удовольствие пригласить вас на танец! — идеально выверенный поклон-кивок с заведённой за спину рукой, как привет той эпохе. — Вот видишь, из меня вышел бы великолепный Эшли. Роуз принимает приглашение. Изначально провальная попытка вспомнить, чем там реверанс отличается от книксена и как именно нужно шоркнуть ножкой, чтобы не попасть в просак, ожидаемо не приносит результата. — Я сдаюсь. Танцевальный церемониал не моя сильная сторона. А откуда ты… — Знаю всё это? Так уж сложилось, что провинциальные богачи любят поиграть в английских снобов, — сталь, промелькнувшая во взгляде, не пугает, а интригует. Словно карнавальная маска сползла вниз, оголяя подлинную сущность. Он бережно берёт её за руку и ведёт в небольшую зону, отведённую для танцев. Только сейчас понятно, насколько Вишня выше еë. С поправкой на каблуки добрых тридцать сантиметров. В попытке рассмотреть выражение его лица, Роуз до боли в шее запрокидывает голову, но приглушённое освещение, словно вуаль, скрывает эмоции. Музыканты играют что-то вроде классическое — Купер никогда не была музыкальным экспертом. Мысли разбегаются, как тараканы при щелчке выключателя. Сконцентрироваться не получается. Только бы не упасть с этих стриптизёрских ходуль! В отличие от неё, Вишня прекрасно танцует. Нет, больше: он обожает танцевать. Легальный способ ощупать партнёршу оценён по достоинству в юности. Танец — это почти прилюдия. Когда-то давно один из его многочисленных приятелей шутил о том, что по тому, как люди танцуют, можно понять, как они занимаются сексом. Вишне эта теория нравится, с годами она подкрепляется опытом, но так и не теряет своего очарования. Роуз такая маленькая и такая восхитительно податливая, словно настоящая фея из старых английских сказок. Полуголая наивная русалочка в сверкающем платье из рыбьей чешуи, в лапах Чёрного Дракона. Раз. Два. Три. Четыре. Они кружат по паркету, вырисовывая на нём шагами восьмёрку. Противостояние. Никакой плавной медлительности, присущей сдержанному вальсу. Резкие, самобытные движения, рвущиеся из глубины души. Когда мимолётные касания-обещания интригуют и заводят сильнее, чем страстный поцелуй. Раз. Два. Три. Четыре. Поворот. Голова кружится, и мир вокруг смазывается до размытых цветных пятен. Раз. Два. Три. Четыре. Простенькая поддержка — почти полёт и чувство лёгкости пузырьками шампанского разливается по венам. Раз. Два. Три. Четыре. Прогиб назад такой глубокий, что поясница отзывается болью, но это совершенно не важно. Ничего не имеет значения, кроме горящих азартом и предвкушением карих глаз мужчины, нависшего над ней. Раз. Два. Три. Четыре. Кружение, и вот он прижимается к еë спине запредельно близко. Лопатками она ощущает, как судорожно бьётся его сердце. Раз. Два. Три. Четыре. Вишня внимательно отслеживает реакцию Роуз. Прижимает чуть сильнее, чем следовало, почти на грани. Удерживает чуть дольше, чтобы потом оттолкнуть, практически бросить в сторону на расстояние вытянутой руки, касаясь лишь кончиками пальцев, и снова притянуть в свои объятия. Раз. Два. Три. Четыре. Замереть друг напротив друга. Глаза в глаза. Шалея от собственной смелости, она касается ладонями его груди, проникает под полы пиджака, и нежно оглаживая спускается в низ, к ремню брюк. Замаскированный под ласку обыск выходит информативным: огнестрельного оружия при себе у него нет. — Роуз… — хрипло шепчет на ушко, дыханием щекотя волоски на шее, — а как же четвёртая поправка? Вся эротичность момента летит к чёрту. Роуз стряхивает с собственных ягодиц, чужие нахальные руки, прижимающие так крепко, что дыхание сбивается, а низ живота наливается свинцовой тяжестью, и выкручивается из объятий, ставших непозволительно крепкими. — Что же ты, детка? Это было даже приятно. — Достаточно, — она отталкивает его, отстраняясь, а он хохочет, привлекая слишком много внимания к их паре. — Мне пора. Составленный заранее план «Д», включающий в себя тактическое отступление, под прикрытием милой улыбки начинает действовать незамедлительно. Пока ещё не поздно и игра не зашла слишком далеко. Купер не дожидается его ответа. Максимально неторопливо, мысленно отмеривая каждый шаг, она направляется к арке, ведущей из зала и, как ошпаренная, несётся по коридору к выходу, стоит только скрытся за поворотом от его взгляда. Каблуки отбивают ритм созвучный сердцебиению. Кровь стучит в ушах, а тепло прилило к шее и щекам. «Идиотка! Дура! Дисциплинарным взысканием на этот раз ты точно не отделаешься!». Купер смотрит под ноги, поэтому с разгона врезается в мужчину, входящего в узкий дверной проём. Попадание сорокапяти киллограммового снаряда яростного смущения выходит фатальным. Она мухой в куске янтаря, застывает стиснутая большими мужскими руками. Лицом утыкается в нагрудный карман кожанной куртки. Щеку царапает змейка, а в нос бьёт запах мускуса, кожи и бензина. Роуз ловит себя на том, что принюхивается, провокационно глубокий вдох удаётся предотвратить силой воли. Он отстраняет еë от себя, заглядывает в лицо и хмурится. Узнал? Быть того не может. Не настолько она популярна. — Мэм, с вами всё в порядке? — голос звучит устало, а мужчина выглядит крайне серьёзным. Старческое «мэм» режет слух, неужели она настолько хреново выглядит? Или в его системе координат все, кто старше двадцати пяти уже «мэм»? — Аарон, ты поймал мою шуструю Золушку? — смешливое замечание знакомым голосом, придаёт дополнительного ускорения. Роуз молча отталкивает главаря банды Чёрных Драконов и устремляется на улицу. С неё хватит. На сегодня достаточно объятий с плохишами. Прохладный воздух ударяет в лицо. С громким хлопком за спиной закрывается металлическая дверь. Купер боится обернуться, мысленно считая секунды. «Пять… десять… пятнадцать… полторы минуты…» Ничего не происходит. Просто одна кретинка стоит в подворотне и ведёт мысленный отсчёт. Вишня не выходит следом сам и не посылает охрану. Возможно, оно и к лучшему. Скрип тормозов. Рядом остановаливается ничем не примечательный седан. Пассажирская дверь открывается. — Крошка, тебя подвезти? В бородатом водителе, грызущем зубочистку, с трудом угадывается шериф Никсон. Лично. Она садится в салон пахнущий сигаретами и кофейными зёрнами, хлопок двери, рычание мотора и машина срывается с места. Роуз наклоняется в коврик, расстёгивая крохотный замочек, и со стоном наслаждения скидывает грёбанные туфли. — Я всё слышал. Пока всё идёт по плану. — Поговорим об этом завтра. Я устала. Шеф понимающе кивает и замолкает. Купер думает, что всё, может, идёт и по плану, но вот куда — не понятно.***
— Вы отстраняетесь от дела. Со своей ролью красной тряпки вы справились на отлично, дальше разработкой будет заниматься специальная группа. Роуз кивает, щёлкает каблуками форменных ботинок и, развернувшись через плечо, зло чеканя каждый шаг, выходит из кабинета. Никакого «Есть, сэр!». Ещё один маленький бунт маленькой женщины. В кармане вибрирует мобильник. Номер абонента не отображается. В душе шевелится надежда, но еë придавливает реальность. Так к ней может обращаться только один человек. Вернее, одна. Думать о том, кто именно сливает информацию Мексиканскому наркокартелю теперь предстоит экспертам. «Миникупер, оно того стоило?» — Миссис Рива в своём стиле. Роуз подумает, что однозначно «да», но так ничего и не ответит.***
— И чем тебя так зацепила карманный коп? — Аарон, развалившийся в кресле для посетителей, заинтересованно рассматривает своего лучшего друга. — Тем же чем тебя когда-то миленькая школьница? — Вишня усмехается. — Туше! Главное не заиграйся, — лидер придвигается ближе, с противным скрежетом перетащив масивное кресло вперёд, и переходит к вопросу волнующему их обоих: — Так что там с квартальной отчетностью? Завуалированное одобрение приятно согревает. Он не один, его драконы рядом. Маленький кулон, подобранный на полу у выхода из зала, подлетает в воздух, сверкает отполированными гранями литой «Р» и снова скрывается в широкой ладони. Цифры больше не кажутся такими нудными, а губы так и наровят растянуться в предвкущающей улыбке. Ему ещё нужно вернуть ей «туфельку».