Маленький человек в доме рассвета дьявола

Спасти себя можешь только ты сама © Титаник

Пол скрипит громче завывающего ветра, каждый шаг Джейсон делает на цыпочках, даже обувь снял. Осматривает каждую прощелину: можно через нее просунуть когти? Они вроде не толстые у Вендиго, особо не разглядел, но точно уверен, что острые. Смогут ли раздербанить тут все? Как в той сказке, «волк дунул и крышу снесло». Баррикадирует чем может. А точнее — чем найдет: еще стоящими на ножках стульями, какими-то деревяшками, тканью, через которую все просвечивает. Не дает себе возможности, хотя бы на секунду, передохнуть, присесть, выдохнуть. Кажется, в любой момент ворвутся, застанут врасплох. Это и со знакомым врагом стремно, а с незнакомым... что вообще против них можно сделать? Вампиры поддаются огню и пулям с серебром, как это иронично не звучит, а Вендиго? Вроде кожа их толще, светлее... даже не так, она абсолютно белая! Как у трупов, хотя и людьми их назвать сложно. Только по росту чем-то напоминают тех тварей, что они встретили в пещерах. Даже интересно, кто из них мощнее? Сэм сидит у входа, смотрит на дверь и взглядом пытается ее от ветра удержать. Материал хлипкий, местами потрескавшийся, вдвоем даже смогут ее выбить. В любой момент придется встать и опереться на нее уже телом, чтобы ни погодные условия, ни кто или что другое не открыл. Но сейчас можно посидеть, подперев колени к груди и обхватив их руками. Плохо она оделась: снова красная толстовка и штаны, теперь длиннее конечно, но все равно мало спасают. И непромокаемые, как написано было на этикетке, кроссовки. Уже можно носки вешать сушить. Остальные оделись куда лучше. Джейсон в непромокаемую куртку, карго штаны и берцы чуть ли не до колена. На голове все та же кепка... интересно, он вообще ее снимает? Хотя бы когда спит? Как выглядели Салим и Рейчел Гиддингс пытается не забыть: девушка в термокостюме, а поверх — кофта и штаны. Почти такие же как у Джейсона. А вот обувь другая, простые резиновые кроссовки. Иракец, казалось, подготовился лучше всех: зеленая куртка, точно армейская, такие же штаны — даже покруче, чем у Джейсона — толстые ботинки, которым ни одна грязь не страшна. Ее отец так на рыбалку ходил. Отец Сэм. — Вроде все закрыл, — лейтенант подходит и встает в позу «руки в боки». Думает что еще можно сделать пока они будут ждать ухода тварей. И спасения, не от Салима с Рейчел, так от других. Их ведь спасут? Девушка не реагирует, гипнотизирует дверь, боясь, если переведет взгляд на что-то другое, то тут же потеряет контроль. Ситуация смешная и жуткая одновременно, прямо как в самолете: ты сидишь весь полет вжавшись в кресло, иногда и в руку соседа, пытаясь силой мысли двигать эту махину. И если на секунду, хотя бы на секунду, расслабишься, позволишь себе уснуть, рискнешь навлечь на себя беду. Как же без твоих переживаний самолет в воздухе останется? Его надо подпитывать страхом, как топливом. И плевать, что на падение ты никак не повлияешь, не починишь сломанный двигатель, в который влетит птица на взлете, или шасси, которые оторвутся при посадке. Это не важно. Важно, что все еще сфокусирован. Что тебе все еще важно. — Сэм? Девушка моментально поднимает голову и машинально уступает место, потому что слушала, что парень говорил до. Ну вот, отвела взгляд от двери. Теперь жди беды. Колчек не допрашивает: кто знает, может она до сих пор в шоке? Сейчас надо силы поберечь, не ясно как скоро до них доберутся. Вопрос кто. Амбар внутри крепче, чем снаружи, но все равно не дает надежды. Стены сокрушаются от ветра, он завывает через дырки, в какие-то моменты даже стремновато, но главное, чтобы на зов не пришли Вендиго, не вернулись. Или еще хуже — Вампиры. Хотя реально, кто хуже? — Я телефон забыла, — выдает наконец Саманта, продолжая таращиться на дверь. — Что? Ее слушают. Ух ты. И не абы кто. Джейсон. Это заставляет отвести взгляд, но опустить его вниз, в пол. — Телефон, у кровати остался. Рейчел сказала взять, а я забыла. Ну так, на всякий случай. На такой случай, — разводит она руками по полу, показывая в какой жопе они в конце концов оказались. Ха, а они с Салимом об этом даже не подумали. Стояли на улице, ждали их и думали достаточно ли взяли с собой патронов, но вот рацию... даже не сообразили. — Да, мы тоже не взяли, — говорит он, думая, что тем самым ее успокоит. И себя. Как в школе: одному стремно получить плохую оценку, а вот когда вас двое... — И поесть, — продолжает Сэм. Нашли общую тему для беседы — самобичевание. — Я вообще думала, что пройдемся и тут же вернемся. По карте, расстояние до амбара было небольшим. — Уже проголодалась? — заботливо спрашивает Джейсон. — Хах, главное, чтобы мной в итоге не пообедали, — слегка расслабляется девушка и выдает из себя смешок. Вызывает на лице парня улыбку. Еще бы в такой момент живот не урчал. Воспользовавшись моментом, мужчина вытянул прямую руку в сторону и оперся на нее, оставаясь сидеть с вытянутыми ногами по направлению к двери. Вроде никто не планирует ее выламывать, можно чутка расслабиться. — Помню в марте 2003 года, когда мы только-только начали атаковать Ирак... ну чтоб схватить этого пидар... ублюдка короче.... — Саддама Хусейна? — Да, его самого. Все же говорили, что у него там «полный склад оружия массового поражения», даже местные. Химическое, биологическое... всякое, на любой вкус. — А оно было? — спросила Сэм. Она позу не поменяла, решила восполнить пробел в своих познаниях по истории, «узнать все из первых уст». — Да нет конечно! — отреагировал Колчек будто за бутылкой пива в гостиной пересказывает очередной футбольный матч. — Этот второй придурок, Буш который, такую панику навел. Еще большую, чем 11 сентября. Всех на войну позвал, и русских, и англичан... мы тогда тоже с Ником, как дураки, пошли. Это было открытием. Так и не скажешь, что они когда-то вместе служили. Прям вместе. По Салиму и Нику — да. По Джейсону и Салиму — точно скажешь. А вот по Джейсону и Нику... Может это одно из последствий их контракта? Как оно там называется, ПТСР? Папа рассказывал, что гиблая штука: охватывает каждого второго, пришедшего с войны. С любой. А тех, кого не охватила, подкладывает под выпивку, наркоту или петлю. Оказался прав. — И вот мы короче, как сейчас помню, получили наконец добро на проход к Насирии... ну, чтобы ее захватить. Такая заваруха была, они отправили недоучку командовать конвоем, а он проебался... бля — Ничего, продолжай. — ... ну так вот, проебался по всем фронтам, мы этот потом конвой оттуда выносили. По частям. И все из-за того, что эти придурки заблудились! Джейсон Колчек выглядел, или пытался выглядеть, перед Сэм Гиддингс этаким вымуштрованным военным, который не то что в огонь, и в воду пойдет, так еще и остальных поведет — и в конце все останутся целыми и невредимыми! Говорил он обо всем легко, идет речь о цене человеческой жизни или всей нации, нашел способ пережить эти события. Или ей так только казалось. В любом случае, тот же отец бы позавидовал его навыкам. Сам-то и близко к ним не подобрался, хотя и пытался. — Мы тогда друг друга вообще не знали, — продолжал лейтенант ВМС США. — Я, Ник, пару ребят... Рейчел тогда вообще не было, по-моему в офисе до сих пор сидела, ее никак пускать в поля не хотели. — Но она все-таки пошла, — восхитилась в очередной раз доблестью и смелостью своей соседки по комнате Сэм. Куда уж ей до нее. — Да, но пришла она где-то через месяц. А до этого мы вовсю жопы рвали, чтобы хотя бы те ебучие мосты захватить. Девушка уже на все реагировала с улыбкой. Не на мат, на него она вообще не обращала внимание. Скорее на манеру пересказа. То, с какой беспечностью и толикой ребячества Джейсон рассказывал ей про события, которые заставляли кровь застывать в жилах при просмотре телевизора. Военным журналистам бы понабраться такому гибкому оповещению событий, хотя и их можно было понять... нагонять жути — этого ведь хотел для своего народа Буш. Как будто им без этого мало было. — Тогда-то мы и возненавидели этих дешевых истребителей, которые, как говорил мой друг Мервин, «не в сортире, ни на небе не умеют целиться». Девушка и хотела было засмеяться, даже спросить почему этот Мервин не с ними, не здесь. Но возник очередной вопрос. — Почему возненавидели? Колчек поник. В рассказал про армию не может все идти гладко и весело, рано или поздно наткнетесь на «неприятный инцидент». — Совсем пацана, ребенка даже, лет восемнадцать ему было что-ли... не важно, в общем посадили его тогда в самолет... истребитель, а он сдуру открыл «огонь по своим». Ну как по своим, это он тогда так думал... все же знают, что ВВС и морпехи — это две разные вещи. Попробуй только склей нас... — Или назови морпеха «солдатом». Сэм Гиддингс, в очередной раз, дополнила рассказ Джейсона Колчека комментарием, которого явно не хватало, который подходил в пору как туфелька потерянной принцем принцессы. Впервые, за долгое время, морпех не чувствовал себя неловко или «не в своей тарелке» с собеседником. Общался будто с давним другом, которого давно не видел. С Салимом он не прекращал переписываться, их общение увеличилось, когда иракец перебрался в Лондон. Затем последовало и знакомство с Зейном. Славный парень, очень умный, весь в отца, далеко ходить не надо. А главное — теперь с возможностями, с возможностями продемонстрировать свой талант и знания, коих у Османа-младшего еще в Ираке скопилось немало. С Рейчел было меньше общения, они никогда не были особо близки. Кинг хорошо помогла лейтенанту обосноваться после той злополучной миссией... будто считала это своим долгом, который таковым не являлся. Это он ей и твердил, каждый раз, но девушка не верила. Как и в то, что ад на гражданке у Джейсона продолжился. Чтобы она не делала. Про Эрика и нечего говорить: то ли подполковник сам струсил после такого-то провала с ним заговорить, то ли забил — скорее второе. Да и сам Джейсон не обиделся. Наоборот, была бы его воля — вообще бы этого придурка не видел. А вот с Ником все было сложнее. Поначалу — плотное общение, обещания быть всегда рядом, и в горе, и в радости, прям как муж и жена, а потом — приглашение на свадьбу. Слишком скорое. После ухода Кея — тотальный игнор. Как со стороны Джейсона, так и со стороны Ника. Первый поклялся себе, что больше в жизнь предателей не пустит. Второй испугался реакции, что не сдержится, упадет в колени, бросит эту злосчастную Рейчел, лишь бы Колчек его простил. «Братву на сиськи не меняют» — это тоже Мервин говорил. — Наверное это нас и сплотило. До конца, до этих тварей внизу, когда мы под землю провалились. Всех перебили, всех, кроме меня, Ника, Рейчел и Эрика. Еще Салим остался живой, но в нем-то точно никто не сомневался. — Это почему? На небритом лице лейтенанта вновь засияла улыбка. — Ты бы видела как он своим оружием управляет. — Ты имеешь ввиду тем ломом? — Блять, клянусь, это круче всех Саддамовских и Бушевских оружий вместе! Снова смех. Настолько громкий, что будь рядом вампиры или Вендиго — отреагировали незамедлительно. Но, на их удачу, тварей у амбара уже давно не было. — Поэтому здесь этого, как ты сказал... Мервина нет? Удивительным образом, Сэм задает вопросы аккуратно, эту фишку Джейсон уже просек. Они не вызывают обиды, ярости, агрессии, каких-то хуевых флешбеков. Ответы превращаются в подведение итогов того, что случилось. С одной стороны, как хронология истории. С другой, как все тот же рассказ за пивом перед камином, со старым другом, которого давно не видел. Как будто Сэм все время была рядом. И одновременно хорошо, что ее тогда физически не было. — Да, Мервина нет. И Джоуи, и Джастина, и Брука, и Тодда, и Нэша, и Гилберта. Всех помню, до сих пор. Даже решил тату с их именами себе не делать, они давно уже там — в голове. Не вытатуированы, а выжжены, ржавым железом от наших пушек. Он давно уже смотрит ей в глаза, а теперь еще давит указательным пальцем висок. Как будто дыру в нем проделать хочет, еще одну. — У нас тоже такие есть. Правда, не огнем выжженные, а, скорее, снегом заледенелые — Ханна и Бет. Она тоже не стесняется, не боится и не мешкает смотреть в глаза. Что может случиться? Что теперь уже может случится? — Я знаю, это не одно и тоже, но после их смерти все вокруг изменилось. Мир изменился, а никто, кроме нас, этого не заметил. Колчек и не думал возмущаться, мол «ты вообще о чем, женщина? как можно сравнивать обычных друзей и братьев по оружию? это же совсем разные вещи». В любой другой ситуации он, наверное, так и сказал бы. Но сейчас у них один враг. Точнее два. — Я боюсь, что к ним присоединиться Джош, их брат. У него была возможность еще тогда, когда их не нашли, потом в феврале... этого года, недавно, когда он сначала обезумел, а потом сам в лапы этих чудовищ попал. Сейчас я не знаю как его спасти и даже не представляю какая его ждет смерть, ведь вариантов... блять, их так много. Теперь четко видна ее миссия. Как у поломанного внутри и снаружи солдата, который все еще держит винтовку в руках, в бой прорывается, а его и не держат. Понимают. Хотя Джейсон бы держал, всегда таких держал. Понимал, что они бегут за смертью, ну и отомстить, конечно же. Ведь спасти — задача тяжелая, неподъемная, почти невыполнимая. На удачу всегда стоит полагаться, но не полностью... Колчек всегда старался держаться плана и по минимуму импровизировать. — Я даже не знаю кого еще могу спасти, — продолжил лейтенант. — Кажется, что после пещер это невозможно, там было столько смертей.... не думаю, что ко мне применимо слово «спасти». «Убить» да, меня этому хорошо научили, «захватить», «истребить»... никогда за свои дни в Ираке не слышал, чтобы мы кого-то спасли. Тишина внутри амбара слишком тяжелая, как будто воздух внутри давит, если его не заполнять речью. Пол при движении громко скрипит, а ветер, который стих на какое-то время, все равно сильный — слышится сильным. — Ты меня спас, — исправляет ситуацию Сэм. — Тогда, два дня назад. — Это не одно и тоже, — ухмыляется Джейсон. — Почему? — Не знаю, просто другое... я так чувствую. Чувства. Про них, наконец, Колчек заговорил? — Я знаю, что ты скажешь, — говорит девушка. — «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих», я знаю, мне это много кто говорит. На протяжении всей жизни, но я знаю — Джош бы точно так же поступил. Со всеми нами, мы дружили с самого детства. — Даже те, что «с самого детства» могут предать и оставить тебя умирать, если потребуется. Взгляни на Криса — разве он бы так поступил? Как ты думала? — Крис — это другое. — Почему это? Гиддингс вздыхает. — По той же причине, почему спасти меня тоже «другое». Оба начинают вскипать. Она потому, что не может донести, что бы Джейсон понял. Точно понял, он же из военных. Положиться на друзей, команду — важное качество, тем более для командира. Он потому, что она не видит. Пока не видит, или не хочет. Слишком молода, слишком юная. Или ему просто нравится такое оправдание? Сам-то он многое что видит? — Просто рассчитывать надо всегда на себя. Только на себя, — говорит Колчек, будто подводит итог их разговора. Но не тут то было. — Я что, слышу эгоизм? — Не путай с нарциссизмом. Это тебе к Эрику Кингу за справкой. От такого поворота, ему хочется встать. Даже подгибает одну ногу под себя, но одумывается. Бессознательно, что-то внутри мешает. Наверное желание сидеть на месте как можно тише, ведь по округе еще могут бродить вампиры. И Вендиго. И снова тишина. Еще тяжелее. Она как третий человек, посторонний в амбаре, что стоит за спиной и давит на плечи, сжимает тебя со всех сторон, перекрывает доступ к воздуху, дает им наполниться взамен на слова, произнесенные вслух. — Одному быть легче. Никого не теряешь, никто не предает. Об этом про себя думает Сэм. Это произносит вслух Джейсон. — А вы прям... ну, давно дружите? — С кем? — С Ником. Девушка несколько раз прокрутила эту мысль, вопрос, на который интересно узнать ответ, но не будет ли это крайне резко? Невоспитанно? Не вскочит ли лейтенант с места, заорав, что это вообще не ее дело, не ринется прорываться сам через старательно укрепленные двери навстречу погибели? Если такое произойдет, Сэм себя не простит. Но моментов из жизни, когда она не решалась спросить, накопилась куча. Слишком много, чтобы забыть или пережить, оправдать себя. Например вопрос «А почему ты вернулся с работы пораньше, папа? Оставить тебя одного, в запертой комнате? Точно?». Или «А что вы планируете сделать с Ханной, ребята? Точно ли ее стоит звать?». Когда-то из-за того, что она вовремя не задала вопрос, ушел из жизни ее самый близкий человек. Потом и второй. Возможно сейчас, задав его и своевременно, она предотвратит возможные последствия? Возможно, наконец успокоит себя? «Ты не виновата», как говорил сначала мама, потом Джош. «Ты виновата», как сказали в конце. В конце их отношений. — Познакомились в Пэррис-Айленде, это типа военной базы для морпехов..., — начал рассказывать Колчек, вспоминая былые, еще светлые, деньки. — Скорее для салаг, — подправила его объяснения, чем вызвала нешуточное недоумение, тут же сменившееся неким чувством гордости. — Ты что, тоже там училась? — Чуть было не начала, оставалось только приехать, — теперь уже оба говорили о тех славных временах, когда ноги еще не стирались в берцах вместе с подошвой, а запах пороха и вкус крови, в том числе и своей, не врезался в память навеки вечные. — Папа там учился, а потом — в Кэмп Лежене. И детей своих хотел видеть военными. Родилась, правда, у него только я, но его это не остановило. — А что же тебя остановило? Прикусывает губу. Тяжелая тема. — Мама. Сказала, что не хочет видеть еще одного травмированного в их семье. И Джейсон понимает. Сам ведь такой травмированный. И Ник, и Салим, и Рейчел... и даже этот хер Эрик, хоть виду не подает, больше всех переживает. Но кажется, что товарищи лучше справляются с этим. Ник нашел гармонию в отношениях с Кейт, Салим уехал из ада, Рейчел ушла в карьеру, Эрик... хер знает чем он эту дыру заполняет, виду ведь не подает, может дрочит втихую или подался в йоги. Все лучше, чем путь, который выбрал Джейсон. Старый и проверенный. — А твой отец... какой он был? — спрашивает Колчек. Теперь он осторожничает. Тема деликатная, но они тут вроде уже душу раскрыли. Да и интересно в кого такая дама пошла. Кто бы мог подумать — дочка морпеха. — Сложным, — отвечает Сэм, продолжая смотреть куда-то вдаль. Еще чуть-чуть и прожжет взглядом дверь, сделает дыру для этих пришельцев, заходи кто хочет. Но во время таких тем тяжело смотреть друг другу в глаза, даже близким. Поэтому Джейсон не настаивает: если уж и прожжет дыру, он ее мигом заделает. — Типа, жестоким? — Нет, он был хорошим. Просто травмированным. Покалеченным, как старая игрушка, в которую уже давно никто не играл. Сэм вынужденно сглотнула образовавшийся комок, хотя слеза из правого глаза уже предательски стекла вниз. — Мне было десять, я вернулась из школы и застала его повешенным на моем снаряжении для альпинизма. Он не нашел ничего лучше, чем повеситься на тех верёвках, на которых я поднималась на гору. Как можно спокойно говорить о таких вещах? Джейсон не понимал. До момента, когда вступил в армию. Потом говорилось об этом легко, даже с юмором, пусть и черным. Но он то ни один бой прошел, а она... неужели так повлияла схватка с теми Вендиго? — Хах, я начала даже пытаться спасти его, — не дожидаясь реакции, продолжала Гиддингс. — Взяла стул, нож, пыталась перерезать петлю, а потом сделать ему искусственное дыхание. Все как нас учили на курсах. Девушка уже вовсю шмыгала носом, поджимая губы. — У меня не получилось его спасти. И тогда я думала, что сама во всем виновата. Что десятилетняя девочка смогла довести отца до самоубийства своими плохими оценками и детским поведением. А потом — не спасла. Только сейчас Джейсон заметил, как девушка вовсю теребит резинку на руках. Ту, что вчера была в ее волосах, сегодня друга. Еще чуть-чуть и порвет ее. Но лучше так, чем.. Он молча наблюдает за ее действиями. Пытается подобрать своей пустой от шока голове хоть какие-то слова. Или идеи того, что лучше сделать: уйти и оставить ее одну? Подвинуться поближе и прижать к себе? Молча положить руку на ее дрожащие пальцы? — Это не твоя вина... — начал было он, но был прерван. — Я знаю. Но от этого не легче, — Сэм подняла на морпеха глаза полные слез. — Правда, Джейсон? От водопада из глаз спасает характерный стук по деревяшкам, держащим на добром слове амбар целым — пошел дождь. И довольно сильный, раз за его грохотом ребята перестали друг друга слышать. — Это наш шанс уйти, — кричит ей лейтенант, вскочив с места. — Берем все что можем, что унесем, и выходим. — Ты уверен? Я не знаю как Вендиго ведут себя в дождь. — Вряд ли ориентируются. Шум поможет нам проскользнуть, пара шагов и окажемся дома. — Как во время «Горнило»? — улыбается Сэм. Джейсон улыбается ей в ответ. — Как во время «Горнило». Рассчитывать, что их придет и кто-то спасет, больше нет времени. Колчек проверяет единственный этаж, смотрит не затерялась ли в углу какая-нибудь граната, хорошо бы зажигательная или дымовая, к дождю добавит слой тумана. Сэм же пытается впихнуть в свой 20-ти килограммовый рюкзак все пушки, что нашла, даже не знает их названия. Какие-то короткие, как револьверы, какие-то длинные, напоминают винтовки. Повезет вернуться еще сюда завтра, когда по периметру будет чище. А если не будет — с собой возьмут то, что им сегодня принесут. Дождь начинает затихать, плохой знак. Джейсон поторапливает Сэм касанием плеча и ведением в сторону двери, оба встают по разные стороны, занимают позиции. Колчек держит в руке заряженный пистолет, так некстати забыл свой «волшебный арбалет» в доме. Сэм нащупывает в кармане оружие, что дала ей Рейчел. Вспоминает все боевики и триллеры, уроки отца, которые казались в детстве бесполезными. Держит палец на курке, рискуя в любую секунду стрельнуть себе в ногу. — Готова? — спрашивает Колчек. Сэм кивает, и Джейсон отворяет ворота. Снаружи никого нет. Тишина. Не такая, как в амбаре, мирная. Удивительно. Дождь валит как из ведра, пару минут еще есть — за это время надо успеть оценить окружение, пройти до ближайшего дерева, пару раз оглянуться, свериться с компасом и картой и выдвинуться. Хватит одной минуты. Ох как бы сейчас хорошо пошутил Мервин. — Пошли, — командует Джейсон и делает шаг вперед. Листвы много, под ногами шуршит, застревает на ботинках, но, как и планировались, шумит слабее дождя. Пока что. Сэм прикрывает спину. Пытается. Озирается по сторонам, высматривает среди непрерывного ливня и деревьев силуэты, протирает глаза тщетно, одежда вмиг становится мокрой, даже пушка в кармане скользит. Может вытащить ее наружу? Джейсон вон свою достал, прижал к телу. Девушка пытается его копировать, надеется, что выглядит сейчас как пародия на Сару Коннор, хотя бы отдаленно. Шагает на цыпочках, рискует, потому что пару раз натыкается на камни, острые и скользкие. Пистолет держит двумя руками, слишком тяжелый. А вот Джейсон одной — как это так у него получается? Амбар они оставляют закрытым. Не лучший вариант застать завтра чудовищ внутри, Бог знает вдруг они и стрелять умеют? Двигаются по направлению к тропе, с которой сошли и потеряли из виду Салима и Рейчел. Вроде бы это она. Или другая? Колчек вспоминает уроки ориентирования. Компас сбоит так, будто они рядом с магнитами, карту сейчас намочат. Взглянули на нее и так перед выходом, но особого понимания не получили. Солнца тоже не видно, хотя бы отблеск. Все покрыто тучами, их за эти пару часов не убавилось, даже наоборот. Вспоминает про часы. Снимает с левой руки, благодарит бывшего командира — не Рейчел — что когда-то подарил, встает за самое толстое в паре метрах дерево и протирает стекло рукавом. Разделить пополам угол между часовой стрелкой и отметкой 13 часов. Обед уже точно прошел, хотя они и выходили с рассветом, сейчас где-то между 15 и 18, хотя тучи слишком темные... но они не могли тут просидеть до ночи, может просто темные и путают их. За угол все же берет промежуток, который часовая стрелка должна пройти после 13, прямая линия, разделившая угол пополам, и должна указать на юг. Алгоритм подсказывает в голове голос того самого командира с комментариями: «Запомни, Колчек, все эти системы навигации — полная туфта. Окажетесь в самой заднице и придется ориентироваться по лопухам». Спасибо, запомнил. Крутит вертит во все стороны циферблат. То ли в него вода попала, хотя вроде водонепроницаемые, то ли тоже сбоят — что же за день-то такой? Или они реально попали в какое-то сраное магнитное поле? Сэм же, в отличие от него, уже как пару секунд заприметила не магнит. И не очередные мхи, по которым можно направление определить, а знакомое до боли в груди чудовище. Которое вот уже пару шагов сделала в их сторону и не собиралось останавливаться на достигнутом. — Джейсон, — шепчет она ему как можно громче. Не реагирует. Пистолет в кобуру засунул, все на свою руку таращиться, бесполезную склянку к уху подводит — идет ли вообще время? Может он просто цифр не видит. А монстр все движется. И вот уже видны очертания: белый, ноги и руки вытянуты, когти длинные и острые, даже через такое расстояние видны, а друг друга их отделяет где-то метров десять. Уже девять. Сэм не шевелится. Собой, хоть парень этого и не знает, прикрывает Колчека. Тот все еще движется, но, благо положению Гиддингс, пока этого не видно. Или фокус слишком расплывчатый, на девушке яркая кофта и светлые волосы — более видная цель, которая и дышит уже через раз. Нужен второй план действий. Здесь и сейчас. Но Джейсон не дает ей даже время продумать. Сконцентрировавшись на подарке и переминаясь с ноги на ногу, теряет равновесие. Даже издает звук, будь он неладен. И Сэм приходится действовать. Потому, что Вендиго сразу видит Джейсона. Даже через пошевелившуюся Сэм, парень выглядит помясистее, такого можно по кускам разодрать и еще своре достанется, если доберутся. Потому что Джейсон, увидев наконец легенду американских страшилок во всей красе, ловит столбняк от увиденного, пытается прийти в себя и сориентироваться что делать, но не успевает — чудовище быстрее. — Эй! Эй, ты! Голос сильнее и привлекательнее всех мутных телодвижений, Вендиго реагирует, тут же переводит взгляд на девушку. Глаза у него, если бы не были такими же белые, налились бы сейчас кровью — или что там у них вместо нее — от такого поведения. Но адреналин сейчас сильнее страха, он подписывает Сэм. И она, став окончательной целью, хватается на лямки рюкзака, чтобы не слетел, и устремляется в неизвестном направлении. Подальше от амбара, подальше от Джейсона. Беломордое чудовище за два прыжка оказывается на другой стороне и Джейсон, встав лишь на четвереньки, уже его не видит. Оказавшись на ногах, пытается разглядеть среди продолжающееся дождя и свисающей листвы с деревьев Сэм, или хотя бы Вендиго. Ничего не видно. В глаза уже заливается вода, от частого моргания устают веки. Он даже не обращает внимание, что часы, упавшие во время его скольжения, так и остались рядом с деревом. Теперь — никакого ориентирования. Нужно бежать, в любом направление, но лучше в том, куда рванула Сэм. Вроде как к востоку от амбара, но могла ведь и свернуть пару раз, как он ее теперь найдет? Тем более быстрее Вендиго. — Сэм! — кричит он от безысходности, понимая, что это сейчас глупое решение и абсолютно бесполезное. Хотя, как посмотреть. На его зов, пусть и одноразовый, приходит другой. Совсем непрошенный гость. Джейсон слышит шевеление, чувствует его спиной и поворачивается резко к противнику. В кустах что-то притаилось и теперь играет в ним в прятки. Или ему так кажется, разыгралось воображение? Это может быть упавшая ветка или внушительный слой воды, рухнувший сверху. В любом случае, это не имеет значения. Сэм, если до сих пор жива, где-то бегает. И надо ее найти. — Сэм! — кричит он громче, или ему там кажется. Нарастает паника. Как та, когда он уже терял отряд, тогда в пещерах, и до этого... каждый раз стремно, кошмары не заканчиваются. Преследует тебя то во снах, то вот опять наяву. — Сэм! — крик третий уже истерический. Впервые так кричит. Не кричал, когда Ник попал случайно в девушку, проходившую КПП. Когда в Мервина попала пуля от иракца, когда Джоуи превращенного увидел... а тут вдруг завизжал от паники, от ужаса, что творится внутри. Он один, посреди огромного леса, пару минут назад с ним была девушка, гражданская, а теперь ее нет. Спасла, взяла удар на себя, в то время как он, дурак, в часы пялился. Где твоя хваленая приоритизация, Колчек? Где орлиный глаз? Где знаменитая и вымученная опытом стратегия? Где же ты сам теперь, блять, Колчек? Капли пота теперь сравнялись с ливнем. Текут быстрее и прожигающее, погода мерзкая и отвратительная, но внутри пиздец как жарко, даже душно. А можно включить дождь посильнее с ветрищем? Снова шелушение сзади. Со всех сторон кажется, но Колчек не обращает внимание. Уже нет. Надо искать Сэм. Бежит в направлении, в котором она убежала, ищет следы или опознавательные знаки, может что по пути уронила? Не хочет далеко от амбара уходить, боится. Единственная явная точка, сделает пару шагов и все — потеряется в лесу. Амбар как места спавна, от которого отойти боишься. И уж точно не восстановишься. Тут его с ног сбивает нечто. Сначала впечатывает в стену, которая крошится, а после и вовсе им ее проламывает — Колчек снова оказывается в центре амбара, внутри. Из кобуры вынимает пистолет, направляет его в сторону образовавшейся дырки, из который вылезает создание. Вендиго. Палит безрезультатно первые секунды, оставаясь лежать. Смотрит, как медленно, как охотник, к нему продвигается это нечто. Поднимается, продолжая палить. Пули на чудовище не действуют, не рикошетят и не застревают, просто отбрасываются как от металла, как он толсто пробиваемой натянутой кожи, даже не царапает. Зверье продолжает идти, Джейсон готов поклясться, что видит ухмылку. Человеческую такую, родную... от которой аж стремно становится. Так только злодеи в фильмах зубоскалят. Перед тем как совершить нечто зловещее. Рюкзак на месте, за спиной, но до него сейчас не достать, и морпех не помнил, чтобы засовывал туда что-то зажигательное. Гранат поблизости оказалось, даже старого динамита, только пушки, некоторые на вид бесполезные — надеялся дома их разобрать — к некоторым даже нет пуль. И арбалета. Вот чего он блядь его не взял. Осматривает помещение. Уже в который раз, все что мог уже заприметил. Отступать особо некуда, двери закрыты, окна он сам забаррикадировал, единственная открыта дыра позади Вендиго и до нее хер доберешься. Зато рядом, прям там, слева от монстрища, лежит неприметный баллон. Вроде с газом, если он правильно понимает написанное. Может старый и вряд-ли не взорвется. Скорее всего старый, да, но надо попытаться. Хотя бы ценой своей жизни, как тогда в пещерах — унести с собой, если не повезет, этих нелюдей. В магазине две пули. Одна — чтобы в баллон попасть. Вторая — чтобы себя выпилить. Или еще раз в баллон попасть, если он промажет. Первая рикошетит прямо в Вендиго, на что оно также не реагирует. Вторую он выпускает следом — плакали мечты о суициде —и попадает в цель. Баллон взрывается, вынося, сделавшего шаг назад, парня на улицу, выбивая очередную дырку, но уже побольше — размером в половину амбара. Взрыв. Огонь, от которого наконец визжит, как мышь, белая тварь, пытаясь спастись, выбежать по направлению к тому же Джейсону. Но пламя сильнее, утаскивает его назад, так еще и прижавшая сверху балка не дает времени уйти. Вендиго помирает также быстро, как и недавний вампир. Но помимо этого, выпускает из себя какое-то свечение. Оно тут же проходит сквозь Джейсона и, играя парень сейчас в очередную игру, а не испытывая ее в жизни, решил бы, что через него душа прошла. Душа Вендиго? Какой-то бред. Но выглядит жутко, он аж пошатывается. Мигом встает на ноги, хотя сил уже нет. Смотрит на горящий амбар, прикрывает воротником рот, пытаясь разглядеть пришельца. За горящим пламенем уже не видно, оно еще больше разгорается — надо валить. Теперь уже сюда не вернуться, не добрать оставшийся лут из пушек и пуль. Они-то и придали размаху этому несчастному баллону, зато жизнь спасли. Жизнь Джейсону, а вот Сэм. Колчек надеется, что это был тот Вендиго. Тот, что нашел их случайно и чуть не убил, которого и увела Саманта, которое ее, по каким-то причинам, покинуло. Что по лесу еще один не ходит, и все еще не бегает за Сэм. Но на горизонте ее также не видно. Как и других Вендиго. — Сэм! — кричит в очередной раз лейтенант, побежав в неизвестном направлении. Уже похуй куда, сзади слышны хлопки, может еще пару баллонов припаслось в амбаре и они сейчас тут весь лес спалят. Нужно выйти на открытую местность. Страх претворяется в жизнь. То, что он боялся допустить, теперь случилось. Сэм снова одна, с чудовищем, а он ее даже не видит, чтобы снова спасти. В этот раз уже не успеет. Или уже не успел. Амбар сзади сгорает, но он все еще внутри. Пытается пробиться через закрытые двери, дым охватывает легкие, не дает продышаться. Как ты там говорил, «одному легче, никто не предает, никого не теряешь?». Хуйню сказал, оказывается. Поздно уже так говорить. Дождь постепенно стихает, но не становится легче. Жар внутри все сильнее, он в самом деле горит. От осознания, что упустил, не спас, в очередной раз не спас. Сэм дала возможность жить, сбежать, а он ее прямо сейчас просирает, как истукан на месте стоит. Оглядывается — а амбара уже не видно. Только дым где-то вдалеке, он все это время куда-то бежал, куда-то в лес, глубже возможно, уносясь подальше от правильного направления, от того дуба большого с развилками, от точки сохранения. Голос охрип, уже не покричать, остается только губы прокусывать, пытаясь все еще что-то понять, придумать. Куда бежать? И вновь в стороне шевеление. Кто-то бежит. К нему навстречу, очередной Вендиго. Или вампир, прибежали на запах или взрыв. Впереди мало что видно, но он все-же надеется. И видит. Это бежит Сэм. С порванной курткой, отсутствует рукав. На его месте красуется рана зияющая, но рукой она орудует резво. Бежит как на марафоне, в его направлении. Поскальзывается, но бежит. На лице улыбка. Такая детская, слегка шаловливая, неужто монстра перехитрила? Джейсон срывается в ее сторону, еще сильнее бежит. Огибает пару деревьев, чуть было не врезается в одно, отрывает пятки едва их земли касается. Как-то легко это стало делать, бежит будто по воздуху, совсем не чувствуя препятствий, камней под ногами или веток. Врезается в нее со всей силой, чуть дух не выбивает, снова на земле касается, коленями в грязь и булыжники. Обнимает, потому что она-то все еще поскальзывается, выскальзывает из его рук, вот-вот и вновь исчезнет. Пропадет из поля зрения. Оба грязные, потные, до ужаса какие мокрые, обнимаются, смеются как дети, даже не отбежав от опасности куда подальше. Наслаждаются мигом. Выбрались из своего заточения.