Маленький человек в доме рассвета дьявола

Смерть не означает, что мы исчезаем. Мы остаемся живы в памяти тех, кто нас любит © Тайна Коко

Перед тем, как снова выйти холод, Рейчел просит Салима собрать по минимуму необходимое для первой вылазки, для первого дежурства. Иракец, с подозрением посматривая на воодушевленного непонятно чем Эрика, безмолвно спрашивает девушку — «Все ли хорошо?». Получает в ответ кивок и оставляет их вдвоем. Остальные внимания не обращают, по второму кругу обсуждают произошедшее, потихоньку готовясь к очередной ночи под ветхой крышей старого дома. Которую в любую секунду могут разрушить Вендиго и вампиры. — О чем хотел поговорить? — спрашивает тут же его Рейчел, заодно проверяя акустику на крыльце. Дождь хреначит вовсю. Подходит. — Тебе не кажется все это... — Что? Говори громче! — Тебе не кажется все это чем-то подозрительным? Ненужные слова вроде «тебе», «все» и «чем-то» блондинка пропускает. Уловила суть и уже хорошо. Сморщивает брови, пытаясь понять, к чему вдруг Эрик воду мутит. — А что случилось? Эрик все же посматривает в сторону окна около двери, из которого проникает свет от люстры. Не решит ли кто-то нарушить их долгожданное уединение? Эрик и не рассчитывал, что когда-нибудь сможет так поговорить с Рейчел. Как раньше, прячась от зорких глаз, сначала преподавателей военной академии, потом сослуживцев. — Вся эта компания. Парень медик, алкоголик из старого городка, морпехи, журналистка... прям на подбор все ребята, будто нас здесь всех специально собрали. Как в каком-то детективном романе, типа Агаты Кристи: «десять негритят решили пообедать...» — Четырнадцать. — Что? — Нас четырнадцать. Эрик, к чему ты ведешь? Снова взгляд назад. Салим там случайно не держится за ручку входной двери? — Рейчел, мы в меньшинстве. ЦРУ даже не знает о том, что мы замышляем. О том, что мы что-то нашли. Уже не говоря о том где мы! Девушка прикусывает губу, наконец поняв, к чему все эти разговоры ведутся. Местный гений опять что-то замышляет, опять видит во всем подставу, предателей... его место точно в разведке, отправили хоть раз бы прямо на передовую, чтобы повалялся в грязи, нюхнул пороха не в лаборатории, а пока тебе в жопу целятся. Хотя нет, один раз отправили. И вот к чему привела его очередная недоделанная свистоперделка. — А что они могут сделать? — Рейчел сложила руки на груди. — Что за эти пять лет они сделали? Мы за эти пару дней здесь, Эрик, и то больше узнали. — Мы за эти пару дней здесь чуть не лишились жизнь. Снова. — Ты лично? Он поднимает глаза в потолок, пытаясь вспомнить еще аргументы и спрятать на пару секунд глаза. Готовился. Она смотрит на него, закрывшись всеми доступными способами: руки прикрывают грудь, ноги крест накрест, осталось только спиной к нему повернуться. — Я просто говорю, что подмога не повредит. С этим сложно не согласиться. Их компашка и правда странная: пара дрожащих рук, бегающих глаз, тела трясутся, ноги жмутся — все признаки не подготовки, это даже не вчерашние солдаты из учебки. На что они рассчитывают? Голыми руками на вампиров лезть? С ними-то и обученные годами солдаты не справятся... а тут. Пара уроков стрельбы от морпехов не хватит. И вряд ли пара семестров в медицинском поможет. С другой стороны, они рискуют вновь стать подопытными крысами. В голове Кинг до сих пор стоит картина их месячного карантина в Ираке. Который был больше похож на месяц пыток. Сначала их расспрашивали, по несколько раз, в нескольких формах: по двое, по трое, по одному. Потом тестировали: нет ли в них тех же веществ, что и нашли в, так тогда называемых, вампирах? Вот тут Рейчел и провалилась. Дало знать ее мимолетное соседство с паразитом, которое оставило след. Как тогда думала Рейчел, на пару часов. Как оказалось — на всю жизнь. Остальные, Эрик, Ник и Джейсон, дошли до самого конца, после чего их пути разошлись. Эрик, благодаря связям, попал обратно в лабораторию. Сначала пытался доработать свой «Целус», потом понял, что «не настало еще время для этого великого спутника» и перешел под контроль правительства, изучать самих вампиров. Рейчел даже не могла запомнить под какими секретными цифрами и буквами они тогда назвали «этот проект». Ник рисковал остаться на базе. Но Рейчел его выручила, дала хорошее место на родине — обучать будущих солдат, жить под теплой и безопасной крышей, получать хорошую страховку и питаться KFC когда захочется. С ней. Тогда это были прекрасные мечты, вскоре разбившиеся о суровую реальность. Жить с Ником в светлом и спокойном будущем оказалось не так прекрасно, как в суровом и страшном прошлом. Еще героиня ее любимого фильма из девяностых говорила: «отношения, завязанные в экстремальных ситуациях, ничем хорошим не заканчиваются». Понадобилось пару месяцев жизни в родном Вашингтоне после вечно чужого Ирака, чтобы это окончательно и бесповоротно понять. А вот Джейсон... про Джейсона у Рейчел и язык не поворачивается рассказать. Невидимая стена внутри отделяет ее мысли от их транслирования через рот. Выражаются они только в телодвижениях: плечи сжимаются, во рту все немеет, хочется зарыться куда-то с головой и сменить тему. Только об этом не говорить. Другие вещи, которые происходили с Кинг на службе, не вызывали такой реакции. А были и взрывы, и захваты, и бомбы, и мины, и плевки в лицо, и кровь. Много крови. Но своя стынет в жилах только от слова «Джейсон». Да, Рейчел, как всегда, винит во всем себя. До сих пор. Что не уберегла, не помогла, не замолвила словечко. Место инструктора было одно, надо было выбирать: кого отправить домой, кого оставить на войне. И Рейчел выбрала. Не верного товарища, правую руку, который вечно заслонял ее спиной и служил как пес, а любовника, что успокаивал ее после тяжелых рапортов в закрытом кабинете под громкое радио. Выбрала не разумом, а чувствами. Как всегда, Рейчел? Ручка двери наконец опускается вниз и наружу выходит Салим. В полном обмундировании, даже слишком. Хотя, может ли в такой ситуации быть слишком? — Помешал? — язвительно спрашивает он Эрика. — Помешал, — без укора, скорее с усталостью, отвечает блондин. — Я старался. Рейчел, пошли. Ливень вот-вот затихнет, и темно совсем станет. Надо успеть дойти хотя бы до дуба на перекрестке. Девушка даже не спорит, забирает протянутый ей рюкзак и закидывает его на плечо, бросая бывшему мужу в след «Я подумаю. Пока ничего не делай». Услышал ли Эрик последнюю фразу, кинутую в секунду раздавшегося грома, покажет время. А пока он возвращается в теплый дом, пачкая в очередной раз коврик с надписью «Дом». Иронично. На своеобразной сцене между книжными шкафами и камином, вновь стоит Кейт. Вновь что-то всем втирает. «Хорошо, что Рейчел этого не видит» — даже обычно не видящий дальше своего носа Эрик это подмечает. Про себя. — Так там одна была газета? — говорит Крис. — Может еще какие завалялись... — Я тоже думала про газеты! — подхватила его Флисс. — Помнишь ты говорила, что у них в друзьях был некий журналюга? Кассеты, записки, книги... мы все их ищем, но упорно игнорируем старые газеты. Что если они и через СМИ пытались что-то сказать? Конрад, сидящий рядом и мирно попивающий очередное пиво, застыл со стекляшкой в руках, в очередной раз поражаясь уму и сообразительности девушки. Пока что, не его. — Хорошая идея, я тоже так делала, — кивает ей в ответ Кейт, снова беря в руки мел. — Можно порыться еще раз на чердаке, и вынести все, что там осталось. Чтобы хотя бы быть уверенным, что в этой зоне мы все пересмотрели. И больше к ней не возвращаться. На доске уверенно появляется надпись «Джулия и Флисс, чердак». На что сидящая до этого тихонько на углу дивана блондинка тут же реагирует. — Вообще-то, я хотела сегодня лечь пораньше, — говорит Джулия, украдкой посматривая на реакцию остальных. — День был тяжелый, и завтра будет... мы ведь будем учиться стрелять, правильно? Дабы ее хоть кто-то поддержал, сестра Конрада смотрит прямиком на Джейсона. Который на мгновение даже опешил. С тем, что завтра они пойдут учиться стрелять, он согласен. С тем, что надо отлынивать от работы под предлогом усталости, нет. Такого он, по крайней мере себе, не позволяет. — Ничего, я пойду вместе с Флисс! — Конни мигом ставит недопитое на стол и выпрямляет спину. Готов сорваться наверх при первой же команде, либо от самой Флисс, либо от Кейт. Темненькая смотрит на него, поджимая губы. Конрад будет на чердаке заниматься чем угодно, но точно не копанием в пожелтевших газетах. Еще повезет, если она также с чердака не полетит вниз, как недавно Джейсон. — Хорошо, только там особо не задерживайтесь, — соглашается Уайлдер. — Джейсону и Сэм, я думаю, тоже надо как следует выспаться. После сегодняшнего. Остальные, Кейт, Брэд, Энтони, Эрик, Крис и Ник, остаются в гостиной, перебирать ранее отобранные Брэдом и Кейт книги и кассеты. Усаживаются помягче в диваны и кресла, окружают себя взбитыми подушками и холодным пивом с закусками, врубают настольные лампы на максимум. Кейт даже садится напротив камина, чтобы было лучше видно. И чтобы сразу ненужное пускать под топление. Алекс ставит всех в известность, что проводит Джулию и вернется. Но никто на это не надеется, поэтому на него материалы не раздают. Джейсон, спрашивая несколько раз не нужна ли им помощь в поиске информации, выпроваживается пинками наверх единственной оставшейся девушкой. Под треск дров, которые завтра придется идти рубить прямиком в лес, тишина в гостиной пару раз прерывается шепотом рядом сидящих Брэдом и Крисом. Первый с энтузиазмом вводит в курс дела блондина, который через каждые пару минут протирает то очки, то сами глаза, пытаясь поверить в то, что видит. Хорошо хоть слух пока не подводит. Они сидят на диване и их разделяет подушка, на которой наспех разложили книги и на край которой Крис сам облокотился, подпер подбородок ладонью. Еще пару минут бесконечного трепа брата Алекса, и он уснет снова тут, на диване, рядом с Брэдом. Не то, чтобы ему было неинтересно слушать второго очкарика. Напротив: Брэда бы он слушал вечно. Но не то, о чем он говорит, а то, что говорит именно он. Не Кейт, которая считает себя тут умнее всех, или Ник, который играет в «местного папочку». Брэд, который не пытается изображать интеллектуала, а таким и является. Который, среди всего этого хаоса и неразберихи, кажется единственным нормальным. Спокойным. Спокойствие — вот чего не хватает Крису. Всю жизнь. Любить тусовки и адреналин это, конечно, круто. Но только на публику. Наедине Крис любит охотиться, ходить гулять по неизведанным местам, смотреть фильмы под попкорн и играть в настолки с друзьями. По-настоящему, любит. — Тут логика примерно такая же, как в «D&D»: у каждого своя роль, есть артефакты, а Дэйв как рассказчик..., — уже вовсю расплевавшись в стороны от увлекшего его манускрипта, напоминающего атрибуты к детским квестам про мумий, Брэд вдруг ловит на себе взгляд застывшего в одной позе с открытым ртом Криса. И прерывается. — А, ты наверное не знаешь. Я про «Dungeons & Dragons», это игра такая, из 80-х. Но Крис знает. И в этот момент понимает, что в своих, пусть и пока мутных мыслях по отношению к этому парню, не ошибается. Сидящая прямо напротив них Кейт, единственная, кто с упоением, даже бОльшим, чем у Брэда, сидит и вчитывается во все материалы, которые попадают в ее поля зрения. Ник, решившийся подойти, сначала подбирает место, заняв которое не заслонит ничего из разложенного на полу Кейт, не помешает ее изучению и не переведет на себя все внимание. Просто сядет рядом, как тень, как призрак. Который, если надо, всегда рядом, которого не видишь, но ощущаешь. — Никогда особо не любил книги, — решился он заговорить, когда у девушки начали слезиться глаза. Это от пыли, у Кейт Уайлдер на нее аллергия. Ник это помнит. И что надо иногда делать перерыв. — Помню, как в учебке нас заставляли читать учебники по истории войны, а мы уже вовсю хватались за оружие. Мечтали о боях... что нам эти книжки без картинок. Смешок, раздавшийся слева в углу, выдал вечно недовольного всеми и вся блондина, который до сей поры отлынивал от работы. Не по его статусу. — У нас тоже так делали, — решил поделиться личным Эрик Кинг. — Записки Черчилля, Макиавелли, «Искусство войны»... все эти правила, догмы, сценарии. Не полагаться на то, что противник не придет, а полагаться на то, с чем я могу его встретить, идти туда, где не ждут, атаковать там, где не подготовились, интендантство, большая и малая тактика...я потом свой первый кабинет всеми этими книжками и заставил. Думал, что сработают как грамоты, висящие на стене. И каждый, кто ко мне придет, будет уверен в том, что я превзойду самого Наполеона, или Македонского. Теперь на мнимой сцене, под светом софитов, которые заменяли тусклые лампы и свет от камина, стоял Эрик. И все вокруг его слушали, смотрели на его высоко поднятую руку, которой он все еще тянулся к небесам. — Оказалось уметь просто разбирать и собирать обратно автомат больше пригодилось. Первым усмехнулся Ник. Потом это позволили себе сделать и остальные. — Учиться в обычном корпусе после школы или в элитной академии, к которой готовился всю жизнь... все равно оказываешься в одном болоте из дерьма и веток с тем, кому еще вчера жопу подтирал, — сделал свое умозаключение Ник Кей. После чего в ответ усмехнулся и сам Кинг. — Меня тоже после школы хотели в армию запихнуть, — неожиданно для всех, оторвавшись от макулатуры, высказался Энтони. До сей поры, он отсиживался в стороне, но все знали, что он есть. Где-то подмигнет, где-то согласится, протянет руку или подставит плечо, но ничего не скажет про себя. До сей поры. — Меня, после недолгой отсидки в тюрьме, хотели засунуть в детский дом. Но объявился дядя Дейв и предложил, в обмен на работу, с ним пожить. Перекантоваться, денег заиметь. А потом снова случилась тюрьма. Теперь все безустанно слушали его. Даже с долей некого интереса. Ведь слушать, как Эрик в очередной раз хвастается службой ЦРУ или как Ник вспоминает деньки в качестве морпеха, уже поднадоело. А вот Энтони... фигура тайная. Хоть и хозяин этого дома. — Наверное из меня вышел бы никудышный солдат, — грустно улыбнулся мужчина. — Вечно дробовик в руках дрожит, и прицелиться толком не могу. Ник, окинув взглядом всех присутствующих, у которых от такого монолога, не такого воодушевленного и немножко ироничного, как у того же Эрика, а трагичного, была неоднозначная реакция. Все молчали. Хотели сказать, спросить, но... молчали. — Таких, кто мочит ублюдков направо и налево, в армии пруд пруди, — сказал сержант. — А вот людей думающих, мыслящих, даже самокритично... таких мало. Этот камень, брошенный в собственный огород, Эрик не заметил. Решил, что Кей как может поддерживает мужчину. Или просто не додумался, что речь может идти в таком ключе про него. — А что случилось? — немного охрабрев, после поддержки морпеха, спросил Брэд. Пусть и по-прежнему тихо. — В каком смысле? — Ну с тобой. Родители, тюрьма... даже два раза. Энтони на секунду опускает голову вниз, под упором пусть не пристальных, но со всех сторон, взглядов. Быть в центре внимание ему не в новинку: в прошлые разы, на него отовсюду сыпались объявления в убийстве — сначала семьи, потом незнакомцев. Энтони чувствовал себя как на эшафоте, где вот-вот решится его судьба. Веревка затягивалась, с каждым разом все сильнее и сильнее, но не душила. До конца. Оставляла лишь след. В этот раз его вновь посетили те фантомные боли. Но никто из присутствующих веревки не держал, и не толкал в спину вечно обессиленного парня на помост. Пока что. — Был пожар... по моей вине, я забыл снять чайник с плиты... или сильно ее зажег, уже не помню. Даже внимания не обратил, а огонь... вспыхнул так быстро, я даже сначала не понял. Не понял, что это я сделал. В слабо освещенной гостиной Энтони чувствовал себя наконец как дома. Под защитой. Он всегда выключал свет, даже когда жил в трейлере и пользовался только керосиновой лампой. Он не любил свет, точнее, когда его много. Слишком яркое освещение, солнечные дни, прожекторы. Во-первых, он сразу чувствовал себя снова в эпицентре внимания. Во-вторых, каждая лампа, каждая подожжённая свеча, могла также, в любой момент, вспыхнуть, не дав мужчине снова сообразить, снова почувствовать и понять, что случилось. Как тогда, в 1972. Как и потом, в 2000. — Второй раз я помню еще хуже, чем первый. Я по просьбе дяди и его друга перевозил контейнеры с каким-то химическим веществом, вроде как для лаборатории, из Канады сюда. Не знаю почему они в нормальную транспортную компанию не обратились, я тогда только устроился водителем автобуса, перевозил людей из Род-Айленда в Бостон... помню, что не хотел подписываться на эту авантюру. Пришлось выехать в пятницу и ехать несколько дней... кажется четыре, я даже взял выходной. Когда возвращался, начался дождь. Сильный, я пару раз останавливался, думал, пережду и доеду. Но Дэйв по телефону сказал, что я и так медленный. Что надо зачем-то там поторопиться, не помню. Но сказал прямо как мой отец, с таким же тоном, голосом... отец всегда меня поторапливал. И я испугался. Ну, что он выгонит меня, что я такой негодный. Я и поехал в ночь. Энтони берет со стола недопитое пиво Конрада, делает пару глотков и продолжает. Под те же, уже пристальные, взгляды со всех сторон. — Как мне потом сказали, случилась авария. Не доезжая до центра города, автобус перевернулся, все содержимое вытекло. Потом еще где-то с месяц по всему округу стоял едкий запах. Настолько, что люди не выходили из домов, да и не хотели выходить, пока меня окончательно не посадили в тюрьму на другом конце города. Потому что тогда еще, в той аварии, погибли люди. Две машины. На последних слов мужчина не выдержал и закрыл трясущимися руками глаза, оставив на лицезрение лишь поджатые губы, которые он внутри покусывал. Все в этот момент отвели взгляд, посмотрели друг на друга. Брэд пожалел что спросил и больше всех вжался в сидение, пытаясь слиться с ним. Чтобы если кто и видел его, так только Кристофер. Который, на удивление, не отсел подальше, не сказал в его сторону такое знакомое «Чувак, вечно блять твои вопросы...». Нет, он сидел таким же охуевшим, как и все остальные. И лишь Кейт нахмурила брови, продолжала следить за действиями Энтони. — Это было в мае 2000 года? В городе Литтл Хоуп? Одного резкого кивка было достаточно. — Что было в мае 2000 в Литтл Хоуп? Второй вопрос заставил всех обернуться в сторону появившейся в дверях Рейчел. Которая успела только войти внутрь. В нужный, блять, момент. — Мы тут обсуждаем аварию, в которой побывал Энтони, — сегодня язык Брэда, то ли под внезапным ощущением себя наконец в нужной компании, то ли от внутреннее прорывающегося энтузиазма разгадать загадку, был без костей. — Ты был там? — спросила тут же поникшего мужчину Кинг. Совсем не обращая внимания на его явно разбитое состояние. — Это... это из-за меня она случилась, — надеясь, что в последний раз рассказывает эту историю, Энтони Кларк на последним издыхании произнес эти жестокие и совсем неправдивые слова. Рейчел смотрит на него с открытым ртом, собираясь сказать, возразить ему в ответ, но тут замечает стоящего в углу рядом с книжным шкафом Эрика. Который, в отличие от нее, спокойно смотрит на всю эту картинку и не ведет и ухом. — Что ты молчишь? Ты ведь знаешь, что это не он! Тут же внимание всех переключается на ЦРУшника. Эрик выпрямляется, даже встает в некую стойку, готовясь к новой атаке. Первую словесную он пропустил, и уже ни у кого нет сомнений, что Эрик что-то знает. Все ждут ответа. — Что здесь происходит? — подает наконец голос и Крис, всем своим видом показывая, что он все еще здесь, и ему тоже интересно. Рейчел в этом полумраке с открытой настежь дверью смотрится как в высококачественно снятом ужастике. Которых Эрик так боится. Еще и волосы влажные от дождя, а на лице злая гримаса. — Конечно! Ваш медовый месяц, — говорит вместо Эрика Ник, вставая с пола. За ним встает и Кейт. — Как я мог забыть, в мае 2000. Вы же ехали тогда в Хоббс Дип для ледолазания, мы потом с тобой туда в конце 2003 ездили. Ты еще сказала: «Езжай через Гамильтон...» — «... не через Эссекс...», — договорила за него Рейчел. — «... там страшный заброшенный город». Литтл Хоуп. Теперь, напротив загнанного в угол Эрика, стоит не только Рейчел и Ник, но и подбираются все остальные. Даже Брэд и Крис, слегка уставшие от этих загадок и постоянного страха, хотят наконец получить ответ. Что тут блять происходит? И причем тут Эрик? — Подождите, так вы были там? — доходит наконец и до Энтони. — Парень с оторванной ногой, это ведь ты? — Да, — подтверждает за своего бывшего беловолосая, не сводя с него взгляд. — А теперь он молчит, и даже тебя, Энтони, не винит в случившимся. Кейт и Ник переглядываются. Что делать? Спасать Эрика от разъярённой Рейчел? Отводить в сторону саму Рейчел? Звать сверху остальных? — Почему же, Эрик? — девушка подходит вплотную к парню, дышит ему в лицо, забирает последний кислород. — Почему ты молчишь? Эрик поначалу отводит глаза в сторону. Откуда на него еще в упор не смотрит. Потом и вовсе закрывает глаза, надеясь, что Рейчел отойдет. Или ее отодвинут. Но никто ничего не делает. Все ждут. Дышать становится тяжелее. И Эрик Кинг делает то, что всегда делал с непревзойденным блеском. То, что можно было назвать талантом, если бы ему не придумали другое, более подходящее слово — скотство. — Потому что это ты, Рейчел! Ты во всем виновата, — кричит он ей в ответ, заставляя наконец отойти. — Ты тогда села за руль, из-за тебя мы разбились. А теперь все знаю, что из-за тебя разбился еще и Энтони! И из-за тебя его потом посадили! Из-за тебя, Рейчел! Почему не сидела ты? Рука, которую вдруг почувствовал на своей груди Эрик, оказалась Ника. А слева еще одна — Криса. Парни кое-как держали мужчину, слегка надавливая и пытаясь ее отодвинуть. Рейчел никто не держал, но рядом стояла Кейт. Которую Кинг, тут же сбежав с места происшествия, резко снесла собой и даже не заметила. Входная дверь за ней хлопнула с такой силой, что спящие сверху ребята точно услышали. За первой Кинг ретировался и второй Кинг, но через заднюю дверь. Второй хлопок сопроводил приход с второго этажа четвертых: Джейсона, Сэм, Алекса и Джулии. — Что здесь случилось? Крис поспешил со своим новым «другом» рассказать о произошедшем. В этот он почувствовал себя неким героем, военным журналистом, побывавшем в гуще событий и вышедшим из них чистым. Который вводил в курс дела тех, кто «проспал» все случившееся. Лузеры. — Надо будет потом его расспросить, — сделал вслух себе заметку Ник, как только поравнялся с Кейт. — Кажется, он что-то утаивает. — Это в его стиле? Ник ухмыляется. — Это в стиле каждого разведчика... кстати, что это у тебя? В руках девушки наспех схваченные листки с цифрами и буквами. Причем размытые. — Вроде как химические формулы. Но без объяснения. И их довольного много. Кей мимолетно бросает взгляд на подоспевшего на звук Джейсона и вспоминает, как чутко он спит. Как часто ходил в караул во время их службы, давал возможность Нику сбежать уединиться с Рейчел. Как редко ему самому, Колчеку, удавалось прикорнуть где-нибудь на металлическом стуле, натянув кепку на лицо. Не говоря уже об выспаться. Никто из здесь присутствующих не заслужил того, что в итоге сейчас получает. Разве что Эрик, но об этом они вскоре узнают. — Помнишь, что у нас в команде есть химик?