Ты невыносима
Буквы через пару долгих секунд побледнели и пропали. Она отреагировала почти мгновенно — он увидел, как она достает из кармана похожий клочок пергамента, читает и быстро пишет. Он впился взглядом в свой, снова чистый, лист, в ожидании ответа. Наконец на шершавой поверхности проступили буквы, аккуратно выведенные её округлым ученическим почерком:Ты невозможен
Он ухмыльнулся и снова заскользил пером по бумаге. Она не успела отложить перо, как на листе появилось:Я бы хотел снять с тебя белье. Какого драккла ты его носишь?
Она почувствовала, как кровь прилила к её щекам. Колкие мурашки пробежали цепочкой по позвоночнику снизу вверх и рассыпались по коже головы, заставив зябко передернуть плечами. Она улыбнулась и закусила губу, старательно выводя пером буква за буквой:Кто тебе сказал, что ношу?
Когда он прочел её ответ, его словно окатило жаром. Он почувствовал, что краснеет, стремительно и неудержимо, от шеи вверх, и судорожно спрятал лицо в ладонях. Мерлин! Что за пытка! Перо вывело на пергаменте нервным прыгающим почерком:Ты без белья? Ах ты чертовка! Встретимся после уроков?
Ответ пришел почти мгновенно, заставив его закрыть глаза и подавить жалобный стон:Может лучше на ближайшей перемене?
Теперь его бросило в холод, обдав все тело ледяным дыханием. Он представил её в своих руках, податливую, жаркую, чутко отзывающуюся на любое его действие. Салазар!Где?
Она, улыбаясь, вывела ответ:В туалете для девочек.
Он прикусил губу и чуть слышно фыркнул:А как же Плакса Миртл?
Теперь уже ей пришлось сдерживать рвущийся из груди смешок:Пусть завидует молча.
Плевать. Он согласен. Даже если на них будет смотреть весь Хогвартс. Весь мир. Их родители. Плевать.Ты просто невыносима. Мне уже брюки жмут.
Она снова улыбнулась, чувствуя, как возбуждение шипучими пузырьками разносится по всему телу с каждым ударом сердца. Невозможный, бесящий, невероятный, желанный… Смеясь про себя, она вывела:А я говорила, что нечего носить такие узкие.
Он не успел дочитать до конца, как вдруг сидящий рядом Грег толкнул его ногой. Малфой поднял голову, встречаясь взглядом с пронзительными глазами Макгонагалл. Он несколько раз моргнул, отчаянно пытаясь не выдать своего смятения. — Мистер Малфой, — произнесла Макгонагалл желчным тоном, — напомните классу тему сегодняшнего урока. Драко в панике пытался хоть что-то вспомнить, но не мог — ни одно слово не коснулось его сознания. Он со стыдом опустил взгляд вниз, готовясь к неизбежному позору и вдруг заметил, что на куске пергамента, который он инстинктивно прикрывал ладонями, появилось несколько слов. Он слегка раскрыл пальцы, вчитываясь, а потом поднял голову, отвечая на прямой взгляд Макгонагалл. — Повтор основных трансфигурационных заклинаний, профессор. Макгонагалл приподняла брови, её губы сжались ещё сильнее, подчёркивая недоверчивую гримасу. — И какое из заклинаний мы повторяем прямо сейчас? Драко коротко глянул вниз, а затем без запинки ответил: — Орхидеус. Минерва скептически хмыкнула и взяла Малфоя за запястье, заставляя его открыть кусок пергамента, спрятанного под ладонями. Но лист был снова девственно чист, хоть и весьма потрёпан. Она снова хмыкнула и отошла, продолжая прерванный урок. Пару минут Малфой изображал внимательного слушателя, но как только бдительный взгляд профессора обратился в другую сторону, Драко быстро нацарапал на листе:
Спасибо!!!
Ответ пришел тут же:Будешь должен.
Он довольно ухмыльнулся:О, вгоняешь меня в долги?
И не дожидаясь, пока она ответит, дописал:Как ты это провернула? Я думал, ты так же, как и я, не слушаешь.
И, клянусь бородой Мерлина, услышал её серебристый смешок.Соорудила себе подобие Прытко пишущего пера.
Он чуть было не присвистнул.Ты невыносима. И потрясающа. Если этот бесконечный урок не закончится, я взбешусь и тебе придется меня пристрелить.
Пергамент слегка нагрелся, так же, как каждый раз перед тем, как на нем проступало написанное Гермионой.Ты невыносимо нетерпелив. Урок закончится ровно через три… Две… Одну… Сейчас!
От сигнала, возвещающего окончание урока, Драко вздрогнул. Чертыхнувшись себе под нос, он суетливо начал собирать свои вещи, беспорядочно бросая их в сумку. Ему срочно нужно было выйти. Но как он не спешил, Гермиона успела уложить учебники, свитки и письменные принадлежности раньше него и выскользнуть в коридор. Он поспешно бросился следом, второпях отдавив кому-то ногу и неразборчиво извинившись, выскочил за ней. Он мчался в потоке студентов быстрым шагом, оглядываясь по сторонам, в тщетных попытках найти её кудрявую голову. С каждым шагом он двигался всё медленнее, а потом и вовсе остановился, растерянно скользя взглядом по идущим мимо него волшебникам. Их было много и в этом не было никакого смысла, ведь в этой толпе не было той, кого он искал. Неужели она и впрямь?.. Малфой уже почти двинулся в сторону места обитания Плаксы Миртл, когда его вдруг схватили за руку чьи-то тонкие пальчики с острыми коготками и потянули назад. Не раздумывая, он шагнул следом в темный пустой кабинет с занавешенными пыльными портьерами окнами. Дверь закрылась за его спиной, отсекая шум коридора, а его шею обвили две тонкие девичьи руки. Он глубоко вздохнул, с восторгом ощущая знакомый аромат цветов и пряностей, и зарылся пальцами в густые каштановые кудри, притягивая Гермиону Грейнджер, эту невыносимую ведьму, к себе, прижимая так крепко, словно боялся её потерять. Нежные губы, приникающие к губам жарко, жадно, просяще. Руки, каждым своим касанием разливающие огонь в крови. Тихий голос, произносящий его имя: — Драко, ох, Драко!!! — Скажи это! Она смеётся и качает головой, продолжая доводить его до исступления своими прикосновениями, одним своим присутствием. — Скажи! — ему кажется, что он требует, но голос звучит умоляюще, он почти скулит. — Заставь меня, — её шепот опаляет изнутри, заставляет задыхаться. Салазар. Что ж, сама напросилась. Он просовывает руку под мантию и проводит по её спине пальцами, снизу вверх, вдоль позвоночника, легко-легко, так, чтобы кончики пальцев только слегка касались тела. Она мгновенно выгибает спину, ловя воздух приоткрытым ртом. Такая нежная, такая чувствительная, такая чувственная. Пальцы скользят по спине ещё раз. Медленно, не торопясь, намечают дорожку, очерчивая каждый позвонок. Из её груди вырывается лёгкий вздох. — Ааах! А его пальцы неторопливо проходятся по шее, оглаживают ключицы, спускаются ниже… Она издает чуть слышный стон, цепляясь за его плечи, как утопающая. Невнятные звуки слетают с её губ, когда он аккуратно поглаживает её грудь сквозь тонкую ткань белой рубашки. И сам опять чертыхается сквозь зубы — на ней и вправду нет белья. Он на секунду прикрывает глаза, борясь с диким желанием разорвать на ней одежду. А когда открывает их, на него в упор смотрят карие глаза с темными расширившимися зрачками. — Я хочу тебя, Драко, — шепчет она и всё его существо взрывается ликованием. Она это сказала. Губы впиваются в нежную кожу, а пальцы спускаются ниже, путаясь в слоях одежды. Храни Мерлин эти школьные юбки в широкую складку, длиной на ладонь выше колена, позволяющие свободно их поднять и ощутить под пальцами горячую кожу бедер. Под этой юбкой — задери меня гиппогриф — ничего нет, кроме жаркого девичьего тела. — Гермиона, — обессиленно стонет он, прижимая её к себе, — я сейчас разума лишусь. Иди ко мне, моя девочка! Тихий довольный смешок. Шорох ткани. Спаренный протяжный стон. Он переводит дыхание, обхватив её затылок и прислонившись лбом к её лбу. — Ты как безумие, — шепчет он. — Как дурман. Никогда не думал, что могу быть таким… ненасытным. Она стонет, потому что он делает первый, самый слабый, толчок внутри нее. Запрокидывает голову, подставляя тонкую шею под его губы. Ее пальцы все так же крепко сжимают его плечи, она цепляется за него, словно боится упасть. Но его левая рука крепко обвивает ее талию, давая необходимую опору. Он чувствует это, чувствует, как она слабеет рядом с ним, как у нее подгибаются ноги, она почти лишается чувств, когда он входит в нее, снова и снова, заставляя кричать от наслаждения. — Драко, ох, Драко, — стонет она. — Скажи, что ты моя! — просит он, сжимая её бедра и двигаясь, двигаясь, двигаясь, всё быстрее и быстрее, добавляя своим толчкам резкости. — Что только моя! — Да, — она выгибается, почти переходя на крик, глядя вверх невидящими глазами, — да. Твоя, только твоя. Ещё, милый, ещё… Он не заставляет просить себя дважды. Не сбавляя темпа, увеличивает глубину проникновения. Он знает, когда она на грани и что ей нужно, чтобы дойти до пика наслаждения. Она беззвучно шепчет припухшими губами, и он ловит эти неслышные слова, сцеловывает их с горячего рта: — Ещё! Ещё! Ещё!!! Ещё. Такая жадная, такая жаждущая, такая влекущая. Ему мало её. Ему никто не нужен, кроме неё. Он хотел бы раствориться в её объятиях. Ещё. Да, милая, да. Я дам тебе еще. Ещё секса, ещё страсти, ещё наслаждения, ещё себя. Всего себя. Все, что у меня есть. День за днём, ночь за ночью, хочу видеть твое лицо, раскрасневшееся, притягательное, такое красивое. Слышать твой смех, чувствовать твой запах, замечать игривый блеск в твоих карих глазах. Слушать, как музыку, твои стоны и этот приглушенный крик, когда ты кончаешь. Вот так, моя девочка. Теперь можно и мне… Ааааххх!!!