Вы сумасшедший

Душно. Единственная мысль, которая была в голове у Александра, стоящего у большого окна. Музыка играла, не переставая. И что полька, что кадриль, что мазурка — все для императора звучало одинаково скучно. Многие дамы желали потанцевать с императором России, но большинство из них лишь вздыхало в стороне, смотря на печальное выражение лица Романова. Находились и больно смелые женщины, которые подходили к столь интересному гостю и предлагали танцевать, но Александр, стараясь добродушно улыбнуться, отказывался, ссылаясь на не лучшее самочувствие. И в самом деле, самочувствие у Романова было нехорошим: кружилась голова от столь шумного зала и жары. Свечи на люстрах забирали кислород, согревая помещение. Александр сравнил эту атмосферу с духотой в солнечный день на лугу, когда ни один колосок не шевелится. Мундир не пропускал воздуха, ухудшая ситуацию. Возможно, дамам было чуть проще в легких шелковых платьях. Многие из них были веселы и словно порхали, как, например, леди Лоранс Боннет. Ее представляли в самом начале вечера, Александру она запомнилась лучше остальных своей внешностью. И сейчас Романов смотрит на то, как в его сторону чуть ли не бежит эта самая Боннет, на ее лице сияет улыбка, и кремовое платье из фуляра очень даже ей идет. Александр отметил это в своей голове, хоть она ему не должна быть интересна. — Добрый вечер, Ваше Величество. Я вижу, вы не в духе сегодня. — Добрый вечер, мадемуазель Лоранс. Да, нет настроения совсем. Вы прекрасно выглядите. — Благодарю вас. Тогда, может быть, танец поднимет ваше настроение? Сейчас будет полька, и если вы не против, то... Александр поднял голову, устремив взгляд в центр зала. Лоранс замерла, не понимая, что императора могло так заинтересовать. Обернувшись, она увидела, как толпа расходилась в стороны, пропуская пару — Жозефину и Наполеона. Они выглядели восхитительно, восхитительнее всех на этом вечере. Императрица приветливо улыбалась, поглядывая на Наполеона. Император напротив, выглядел серьезным и вовсе не веселым, а взгляд его серых глаз был направлен вперед. Александру стало немного легче от того, что не он один сегодня не в настроении. Император России протянул Боннет руку, чего девушка не ожидала, но увидев появившуюся на лице Романова улыбку, приняла приглашение, и пара направилась к центру, в круг танцоров. Дамы охали и ахали, увидев, с кем собирается танцевать император России. Чувство зависти окутало чуть ли не каждую свободную и даже замужнюю женщину в этом зале. Александр был красив до безумства, своим очарованием он восхищал даже мужчин. Голубые глаза, приятные черты лица, светлые идеально уложенные волосы, еле уловимый аромат парфюма. Вдобавок и великолепные манеры. Александр казался чистым ангелом, спустившимся с неба на один вечер во дворец Фонтенбло. Романов и сам прекрасно знал, какое он оставляет за собой впечатление. Позже гости узнали и об умении императора изящно танцевать и вести партнера. Боннет подумала, что запомнит этот вечер на всю жизнь. Глазами она старалась поймать взгляд голубых очей, но Александр, кажется, совершенно не смотрел после двух минут танца на даму. В какой-то момент его глаза перестали даже моргать, а губы слегка приоткрылись. Лоранс разочаровалась в манерах императора, но решила не сдаваться, попробовала назвать имя мужчины, однако тот не реагировал, продолжая с изумлением смотреть в центр. Девушка повернула голову, раздраженно прикусив нижнюю губу. Наполеон с нежностью, как показалось Лоранс, смотрел на свою возлюбленную. Жозефина продолжала улыбаться, но она не поддерживала контакт глаз с Бонапартом. И император России, кажется, смотрел на нее. Мерзость. Грубость. Неуважение. Мнение графини о Романове окончательно поменялось. Если уж соизволили пригласить на танец, будьте любезны, смотрите на приглашенного человека, а не на чужого партнера. Дождавшись окончания танца, Лоранс поклонилась и, поблагодарив Романова ради приличия, двинулась к выходу. Александр запоздало сделал для себя вывод, что слишком долго смотрел в центр, провожая взглядом обиженную даму, а потому и извиниться перед Боннет император не успел. Последовала усмешка. Похоже, кое-кто совершенно забыл об уважительном отношении к дамам. После недолгого перерыва шел галоп, в котором Александр отказался участвовать. Немного побеседовав в компании полководцев и выпив неплохого, по его мнению, вина, Романов вернулся в бальный зал. Должен был начаться вальс. Вальс, вальс, вальс. От вальса бы Александр не отказался, если бы рядом с ним сейчас находилась Жюли. Александр помнил, как долго пытался уговорить Наполеона не выходить в столь ранний час, но Бонапарт настоял на утренней прогулке вдоль реки. И русский монарх вовсе не жалеет, что сдался и решил согласиться на идею француза. Романов увидел, как у реки сидела девушка в шляпе, держа в руках кисть и палитру. Решив понаблюдать за незнакомкой, Александр приложил палец к своим губам, давая понять Наполеону, чтобы тот перестал говорить о политике, и осторожно встал позади художницы. Сидевшие неподалеку, видимо, матушка и учитель по искусству, встали и молча поклонились, узнав императоров Франции и России. Александр продолжал наблюдать за процессом рисования на протяжении нескольких минут, и Наполеон не торопил его, с улыбкой смотря на восхищенного друга. И вдруг девушка обернулась, от чего Александр вздрогнул и испугался не меньше художницы. — Прошу прощения, — Романов опустился и поднял упавшую кисть. — Я не хотел вас напугать. Девушка оглянулась, вскочила со стула и поклонилась сначала императору Франции, затем и Александру. Романов протянул кисть, и незнакомка дрожащей рукой забрала ее. — Это я должна просить прощения у вас. Мне так неловко, прошу простить меня. Я не знала, что вы подошли. — Вы очень красиво рисуете, — Александр улыбнулся, чем смутил девушку. — Извините, что помешал вам. И императоры двинулись дальше. Они молчали некоторое время, не зная с чего начать разговор, и вдруг сзади послышался хрипловатый женский голос: — Господи, Жюли, с тобой заговорил император России. Александр сдержанно улыбнулся, сделав вид, что не услышал слов женщины, Наполеон же хихикнул. Когда императоры скрылись за воротами, Александр заговорил: — Значит, Жюли. Александр воодушевленно взглянул на Наполеона и заметил, как брови Бонапарта нахмурились на секунду, но сразу же на лице союзника появилась улыбка. — Ах, Александр, неужели она вам понравилась? — Милая девушка. И картина ее была великолепная, согласитесь. Наполеон хмыкнул. — Семья Лафар приглашена на бал. Жюли должна туда явиться. Русский монарх опустил глаза, кажется, задумавшись. Бонапарт понял, что его дорогого друга эта новость заинтересовала. Улыбка исчезла с лица француза, и эта смена настроения не осталась незамеченной. — Я приглашу ее на танец,— заявил Александр. — На вальс. И, кажется, небеса услышали мысли Александра. Жюли сама подошла к Романову, поклонилась и представилась, хотя в этом не было смысла. — Вы превосходно выглядите, — Александр не мог оставить девушку без комплимента. — Благодарю вас. —Вы свободны для вальса? Жюли растерялась от такого вопроса, и Александра тронула улыбка. «Словно вы ко мне не по этому же вопросу подошли», — промелькнуло в мыслях русского монарха. — Свободна. — Тогда, прошу вас. Романов протягивал руку, как вдруг ее перехватили со стороны. Император замер, в нос ударил до боли знакомый запах парфюма, что очень шел... Наполеону. — Позвольте, мадемуазель Жюли, я уведу у вас партнера. Жюли тут же отступила назад и, неловко поклонившись, оставила императоров. Наполеон был доволен тем, что потребовалось немного времени, чтобы до девушки дошли его слова, в отличие от Александра, который еще несколько секунд не мог понять, что происходит. Повернув голову влево, Романов столкнулся с хищными глазами Наполеона, в которых мелькали искры. Бонапарт словно готовился атаковать, и Александра не на шутку перепугало такое выражение лица. Впрочем, оно с легкостью сменилось на добродушное, когда зазвучала музыка. Александра потянули к центру, и он подался вперед. Охов и ахов в этот раз прозвучало гораздо больше, удивлены были все присутствующие. Место для императоров было освобождено, несмотря на всеобщее недопонимание. Александр чувствовал, как голова идет кругом, даже сильнее, чем перед полькой с Лоранс, слышал, как перешептываются люди вокруг, и смотрел прямо в глаза Наполеону, которого, судя по читаемой на его лице уверенности, не смущало окружение. Императоры чуть опоздали с началом вальса, поэтому рука Бонапарта тут же легла на торс императора, и Александр вздрогнул, все еще не веря в происходящее. — Позвольте, сир, буду вести я, — обратился к Романову француз, беря свободной рукой ладонь Александра. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Глаза в глаза, нога в ногу. Все шло великолепно. Улыбка не слезала с лица Наполеона. Император с такой нежностью держал русского правителя, что Александр забылся, с кем и где он танцует. Другие пары тоже кружились, но взгляды были устремлены только на них. — Наполеон, — одними губами произнес Романов, нахмурив брови. — Да, сир, — ответил Бонапарт, крепче сжав ладонь русского императора. — Вы сумасшедший, Наполеон. — Сумасшедший? — переспросил француз, прекрасно понимая, за что он получил такое прозвище. — Да, сумасшедший. Вы что творите? — А что я творю? Издевается. Он просто издевается. — Почему Вы решили станцевать со мной? Вы в своем уме, сир? — А императору нельзя танцевать с тем, с кем он желает? — проигнорировав грубость со стороны русского императора, усмехнулся Наполеон, и в серых глазах мелькнули искры. Александр не знал, что ответить на такой вопрос. Причем тут желание, в конце концов, должны же быть какие-то границы дозволенного, за которые нельзя переступить. — Что о нас люди подумают? — А что они подумают, Александр? — Бонапарте, вы прекрасно понимаете, о чем я сейчас говорю. Не дурите меня. — Я вас просил не называть меня так. У русского императора нервы не выдерживали. Романов цокнул, опустив голову, затем вновь ее поднял. — Просто скажите, для чего вы решили станцевать со мной в центре зала? Чтобы смутить? Ослабить? Для чего, Наполеон? Бонапарт, наконец, отвел взгляд в сторону. Он молчал, продолжая вести Александра. И Романов кружился, ведь он не мог остановиться, чем помешал бы другим парам. Обычно во время танца партнеры ведут более легкую и непринужденную беседу. Да господи, какие они партнеры? Романов вынужден танцевать. Он терпел это унижение, ожидая ответа Бонапарта. Но французский император молчал, заставляя с каждой десятой секундой злиться Александра все сильнее. Русский монарх кусал губы, искал на лице Бонапарта ответ, любое движение, за которое можно было бы зацепиться. И ни одной эмоции этот корсиканец не выдавал. О чем он думал, император России мог только догадываться. В один момент Александр сжал французский мундир со спины, и Наполеон взглянул на Романова. Он мгновенно понял, что хотел сказать этим жестом его партнер, кивнул, успокаивая его. Кавалеры встали на колено, и дамы начали кружить вокруг них. Императоры же решили нарушить порядок вальса, продолжая кружиться. Это приковало внимание гостей к их паре еще сильнее. Александр выдохнул с облегчением, прикрыв глаза. Но тут же открыл, услышав смех Бонапарта. — Какой же вы, однако, гордый, Александр. Уж я бы встал на колено перед вами, будь вы согласны. — Я и так перешагнул через свою гордость, сир,— зло ответил Романов, отведя взгляд в сторону. Все смотрели на них, абсолютно все.— Вы кому-то проспорили? — Что?— Наполеон наигранно поднял бровь, сделав удивленное лицо. — В карты проиграли, может? Месье Талейрану или… — Я не играю в карты. И ни с кем я не спорил,— перебил предположения Романова Наполеон, хмуря брови. Александр чувствовал, как глаза союзника начинали жечь. — Тогда я не понимаю, что вас вынудило танцевать со мной. — Мне кажется, Жюли мгновенно поняла мои намерения, — усмехнулся французский император, вспоминая взгляд девушки, когда она увидела приближающегося в ее и Александра сторону Бонапарта. Да, она сразу поняла: сегодня с русским монархом потанцевать не удастся. А ежели она поняла, что никогда не удастся, то вдвойне была права. — Она к этому какое имеет отношение? Наполеон, arrêtez detourner autour du theme — Александр, вы делаете вид, что не понимаете? Кого вы пытаетесь обмануть? Романова словно кольнули иглой. На мгновение Наполеон заметил страх в голубых глазах напротив. — Боже мой, а я сейчас мог танцевать с Жюли, — произнес Александр, и вышло так неуверенно и неестественно, что император сжал зубы. — Уж так ли она вам важна, как вы стараетесь убедить меня и себя в этом, сир? А музыка все играет, время тянется и тянется. Фокусировка на кружащихся парах размытая, словно у Александра сильно ухудшилось зрение. Но лицо Наполеона четкое, и глаза его смотрят прямо на императора России. Хоть бы отвел их на время, голова идет кругом и глаза слезятся от непрерывного взгляда в эти серые и до боли проницательные очи. Себя. Александра поймали, раскрыли и прочли те строки книги, которые Романов заклеил куском бумаги с криво написанным на нем именем «Жюли» и пытался убедить себя в том, что так и должно быть. Это он, должно быть, сумасшедший, раз убеждал себя в правильности и подлинности этой вставки в книге. И что пряталось за этой бумажкой, нельзя было понять, но Наполеон словно умел смотреть насквозь, он прочел истинные строки через эту бумагу. Бонапарт отвел взгляд, устало выдохнул, кажется, смирившись, и вновь посмотрел на Романова, что выглядел растерянным. — Я думал, что более откровенного намека быть не может. Но вы упрямы, были упрямым и будете таким всегда, — в голосе Наполеона звучали ноты раздражения и обиды, и Александр ощутил себя мальчишкой, которого отчитывала мама в лице Бонапарта. И где-то внутри себя он даже посмеялся такому сравнению, но напряжение, что было между императорами в данный момент, этим нельзя было уменьшить. И хотелось убежать, потому что этот мальчишка знал, что услышит... — Je vous aime, Alexander, — произнес Наполеон и увидел страх в глазах императора, и, пока самого этот страх не взял, добавил: — Люблю так, как вы хотели бы любить Жюли. Скрежет замка. Император Франции сам закрыл ворота, а ключ потерял тут же, не давая себе шанса исправить ситуацию. Теперь бояться нечего. Будь что будет. Сбежит ли Александр или останется рядом, что казалось маловероятным для Бонапарта. Ужас. Смотря в голубые глаза императора, Наполеон читал именно эту эмоцию. Он настолько боялся этих слов? Что же, русский монарх получил то, что ожидал. Возможно, и хотел. —Я не знаю, что вы предпримите, — после долгой паузы продолжил французский император, — но прошу вас, не обманывайте хотя бы себя. Музыка завершилась, кавалеры и дамы поклонились друг другу. Все сразу же вернули взгляды на императоров. Наполеон не стал более задерживать Александра, поклонился перед ним и, посмеявшись, направился к выходу из бального зала. Гости шептались, и застывший в центре комнаты Александр услышал слова, сказанные Коленкуром: "Видимо, императоры и вправду решили пошутить". Пусть все так думают. Пусть все думают, что они решили пошутить. А если примут их за сумасшедших, то даже не ошибутся. Александр не стал объясняться, и, стоило только толпе зашуметь, скрылся из виду, даже не извинившись перед Жюли. *** Последние гости садятся в карету, пока Наполеон стоит на балконе и пьет вино, бокал которого блестит от первых солнечных лучей. Рассвет красив до безумия. Словно это же вино пролили на небо. Словно щеки, красноту которых не скрывала даже пудра прошлым вечером. Невольно император Франции коснулся своего лица кончиками пальцев. Возникло желание так же прикоснуться к этим алым щекам, и Бонапарт не стал подавлять его. Какой смысл пытаться отгонять мысли о нем от себя подальше? Какой смысл винить себя в том, что Александр выбрал вариант "сбежать"? И все же, грусть не отпускает императора с момента ухода из бального зала. Жозефина пыталась поговорить с мужем, и она не держала на него зла и не считала его поступок омерзительным. Наполеон знал, что ему нечего терять, кроме самого Александра, что Жозефина давно его разлюбила и была рядом только потому, что они — муж и жена. А было ли что терять Александру? Возможно, он сейчас лежит на кровати и ворочается, не может уснуть из-за мыслей о том, как плохи теперь будут дела с его репутацией, возможно, проклинает Наполеона, а может уже собирает вещи и с утра, даже не попрощавшись, уедет в Петербург. Но ведь Бонапарт помнит, как русский монарх смотрел на него во время польки... Нужно будет с ним поговорить, пусть и Александр не захочет его видеть. Сзади послышались тихие и осторожные шаги, приближавшиеся в сторону Бонапарта. Жозефина еще не устала пытаться поговорить с ним? Упрямая до ужаса. — Милая, я же просил тебя лечь спать, — устало выдохнув, сказал император, крутя бокал в руке. — Я тебе уже милая? Бокал чуть было не выскользнул из руки. Первое, о чем подумал Бонапарт, — галлюцинация. Самая обычная галлюцинация из-за усталости и стресса. Император обернулся, чтобы убедиться в своей догадке и оказался прав: Александра рядом не было. Хмыкнув, он потянулся к бутыли вина, стоявшей на столике рядом, и начал рассуждать о том, насколько удивителен мозг человека, что способен выдавать такие четкие и ясные галлюцинации, наливая уже четвертый бокал, хоть он и не являлся страстным любителем алкоголя. Рядом на стол поставили еще один бокал. — И мне налейте, пожалуйста. Наполеон поднял взгляд и столкнулся с усталыми и покрасневшими глазами русского императора. Галлюцинации настолько могут быть реальны? Сложно было верить в то, что Александр на самом деле сейчас был не на балконе с французским императором. Горячей ладони француза коснулись ледяные пальцы. — Ну что вы так смотрите на меня? Вам жаль вина или жаль, что я помешал вашему уединению? — Александр, как думаете, где вы сейчас находитесь? Император России растерялся от такого вопроса, и, как бы ни хотелось пустить какую-нибудь глупую усмешку, Романов сдержался. — На балконе рядом с вами. — Нет. Вы должны находиться у себя и спать в такой ранний час. — Я никому ничего не должен, сир, — спокойно ответил император России, наливая в принесенный им же бокал вино. Вспомнился тот провинившийся мальчик, что пришел в голову во время вальса. — Вы не здесь. — А где же я тогда? — У себя в комнате. Вероятно, спите. Александр все же не сдержал смеха, который разнесся по всей улице, заставляя охрану повернуться в сторону балкона. Он звучал так искренне, и лицо Романова было таким радостным, что у Наполеона пробежали мурашки, и тепло заполнило все тело, согревая. — Вы точно сумасшедший, — сделал вывод император России, затем отпил немного вина. — Менее качественный, чем был на вечере. — А как по мне, лучше того, что было на балу. — Я готов спорить с вами про вино, но я пришел за другим. Наполеон тут же пригласил рукой сесть на стулья, и Александр выдохнул с облегчением, поняв, что его готовы слушать. — То, что вы устроили на балу, было крайне дерзким и оскорбительным. И после сказанного Александр ожидал сопротивления со стороны Наполеона, но француз молчал, стараясь скрыть свою усталость, но глаза ее выдавали. — Но я готов вам простить эту выходку. К тому же, большинство, как мне показалось, восприняли все как шутку. — Не тревожьтесь, я позабочусь о том, чтобы этот вечер не пошатнул вашу репутацию. Прошу прощения за такую дерзость с моей стороны. Александр хотел верить в искренность извинений Бонапарта, но французский император говорил так, словно выдавливал из себя эти слова. Русский монарх отвел взгляд на сад, что находился прямо под балконом и погрузился в свои мысли, однако зависшее в воздухе молчание начало тревожить Бонапарта. — Но у меня была цель донести вам о своих чувствах, и я посчитал танец идеальным способом дать понять, что вы мне небезразличны, — а вот о чувстве любви Наполеон заговорил громче и увереннее, в разы увереннее, чем это мог сделать Александр. — Вы могли другим образом показать мне свою любовь, — на последнем слове голос Романова дрогнул, и русский монарх тут же потянулся к бокалу с вином, который ему, между прочим, не пришелся по вкусу. Француз еле слышно усмехнулся. — Вы думаете, я не пытался другим образом показать вам свои чувства? — Когда и как? Александр слегка наклонился в сторону Наполеона, приподняв одну бровь. Он словно бросил вызов французу, и Бонапарт так же наклонился к императору. — К примеру, когда я одолжил вам свой сюртук во время дождливого дня. — И что с того? Мне нужно считать, что ваш месье Коленкур тоже испытывает ко мне чувства? — на вопросительный взгляд Наполеона Александр ответил, — Он так же одалживал свой мундир во время охоты у нас в лесу. — Вот видите, обычные намеки вы воспринимаете как должное, а не как что-то особенное. — Да, и поэтому нужно было станцевать со мной вальс, ведь я не понимаю обычных намеков. — Не сердитесь, Александр. Я понимаю, что вышел за границы дозволенного. И... — И вы в конце концов могли мне сразу во всем признаться. На словах. Александр, по правде говоря, не был согласен со своими же словами. Нелегко признаваться в чувствах, когда не уверен в чувствах другого. И Наполеон явно желал прощупать почву, прежде чем бросать туда зерно, ведь оно могло и не взойти. Жалеет ли он, что все-таки решился посадить это зерно? — Позже я вам признался. И вновь наступило молчание. Наполеона оно раздражало с каждой десятой секундой все сильнее. Хотелось услышать ответ на вопрос, что сжигал все внутри французского императора, мучая его разум и сердце. Ну же, давай, Наполеон, спроси. Задай ему этот чертов вопрос. Но нет, никак не получалось выдавить из себя нужные слова. Страх сковал грудь, мешая дать воздуху выйти наружу, и Наполеон молчал, все крепче сжимая бокал вина. Почему так сложно? Почему так страшно? Зачем терзать себя этим молчанием, этой неизвестностью, если можно узнать ответ здесь и сейчас? Александр явно пришел к нему, обдумав все произошедшее. И сейчас он может дать ответ быстро и четко. Но какой? Всего лишь взглянув на него, нельзя сказать, на что решился Романов. Эта неизвестность тревожит и в то же время успокаивает. Пока не знаешь ответа, плохого исхода нет, ведь так? Наполеон осушил бокал, звонко поставив его на столик, от чего Александр вздрогнул. Он, кажется, собирался что-то сказать, но после резкого звука сомкнул губы, проглотив слюну и вместе с ней слова, что готовы были выбраться наружу. Господи, что за тяжкое испытание. Сам не может ни слова из себя выдавить, и собеседнику не дает сказать. Все, чего хочет Наполеон, — встать и спрыгнуть с балкона, лишь бы не сидеть в этой тишине с комом в горле и болью в желудке. И никогда он не услышит ответа, если сдастся прямо сейчас и ретируется в спальную комнату к жене. Другого шанса уже не будет. Александр поймет, что разговор был напрасным, соберет вещи и действительно сегодня же уедет в Россию. И Наполеон больше не решится написать ему даже строчку про их взаимоотношения. Какой же французский император на самом деле слабый и трусливый. Тяжелее признания в любви может быть только ожидание ответа. — Вы... — Я... Императоры заговорили одновременно, и вновь оба замолкли, ожидая слов друг от друга. Последовал тяжелый вздох. — Так можно сойти с ума, Александр. Дайте ответ, пожалуйста. Здесь и... — Взаимны. Наполеон замолк, уставившись на пустой бокал. Александр же потянулся к бутыли, заполняя свой до краев. Секунды две, и бокал русского монарха так же был осушен. — Скажите, я действительно сумасшедший, или вы и вправду сказали, что чувства взаимны? — Знаете, что?— громко заговорил Александр, от чего охрана вновь подняла головы на балкон. — Вы сумасшедший, и вам послышались эти слова. Встав со стула, Александру пришлось опереться об стол, так как ноги были ватными и еле держали императора. Романов повернулся в сторону выхода, но его перехватили за предплечье и потянули назад. Русский монарх чуть не рухнул из-за спинки своего стула, от чего Наполеона бросило в смех. Но рука француза по-прежнему держала русский мундир. — Сир, прошу, не уходите. Я верю,— успокоившись, сказал Бонапарт. — Вы сегодня издеваетесь надо мной, как можете. Я не заслужил этого, — жалобно протянув последнее предложение, Александр уселся на свое прежнее место и прикрыл глаза. Наполеон полюбовался раскрасневшимся от вина Александром, его распушившимися светлыми волосами, его слегка разомкнутыми губами и наклонился к лицу русского императора. — Вы спите, Александр? — в самые губы прошептал француз, от чего Романов вздрогнул и распахнул глаза, отстраняясь от лица императора. — Боже, нет. — Нет что, Александр? Романов, несмотря на помутненный рассудок, уловил ту мысль, что могла посетить Наполеона. — Не спал я. — Так я вам и поверил,— пьяно хихикнул император Франции, возвращаясь в прежнее положение. — Вам лучше лечь спать, mon ange. — Мне нравится, когда вы меня так зовете, — улыбнулся Александр, проигнорировав совет собеседника. — Я вас так впервые назвал, — немного растерялся Наполеон, пытаясь вспомнить, когда он мог так обратиться к императору России. —Нет, не впервые. Когда вы были сильно пьяны накануне вашего отъезда из России, вы назвали меня «mon ange». Александр повернул голову в сторону, желая посмотреть на реакцию Наполеона. Как и ожидалось, на лице француза читалось удивление. А его пьяные глаза делали выражение лица Бонапарта забавным, от чего Александр пустил смешок. — Вы и сейчас пьяны. — Я трезвее вас, сир, — натурально обиделся Наполеон, что еще сильнее развеселило русского монарха. — Выпили вы больше меня, и не спорьте с этим. — Если и так, то что? Откажете мне в поцелуе? Вот теперь настала очередь Александра удивляться. Нет, он был в шоке от таких слов. Видимо, рассудок русского императора был и в самом деле трезвее императора французского. Наполеон пододвинул стул и начал наклоняться к Александру, а Романов не отодвигался, ожидая дальнейших действий от этого наглого корсиканца. Но Бонапарт останавливается, когда между ними остается расстояние меньше пяти сантиметров. Он ждет, вновь проверяет Александра. Однако Романов не отталкивает и не идет навстречу. Боится? Губы Наполеона обдает жаром, когда Александр тихо произносит: — Вы — сумасшедший. — Зовите меня так хоть до конца жизни. Свой поступок я не считаю ошибкой. Оба пьяно улыбаются, а затем сливаются в поцелуе. Александр разрешает Наполеону зарыться в свои волосы, устраивая на голове еще больший беспорядок, чем был. Руки Романова мнут плечи француза, затем идут к затылку, и Александр чувствует вибрацию на губах и слышит стон. В голове императоров только одна мысль: почему нельзя было так с самого начала?