Два часа назад
Скарамучча и Розалина ушли разговаривать, а Люмин осталась стоять посреди коридора. Некоторые, кто видел поцелуй, начали перешептываться, косясь на неё, другие всё еще подкалывали за интимные фотографии... Люмин стояла в растерянности, совершенно не понимая, правильно ли она поступила или нет. Она действовала под влиянием эмоций, а решила подумать только сейчас. И ей казалось, что это было не очень правильно... — Молодец, новенькая, — с улыбкой произнесла подошедшая Кэ Цин. Люмин недоверчиво на неё покосилась. Ей с самого начала казалось, что Кэ Цин и Мона ведут себя как-то странно. Хвалят её за не самые правильные действия... — У меня вообще-то имя есть, - буркнула она. — Оу, прости, Люмин. Не думала, что это тебя так задевает, — кажется, Кэ Цин, нисколько не обиделась, ибо продолжала дружелюбно улыбаться. — Ты не хотела бы к нам в компанию? — К вам в компанию? – переспросила Люмин, округлив глаза. — Да. Компания изгоев. — Звучит не очень оптимистично, — пожала плечами Люмин. На самом деле, ей не хотелось причисляться к изгоям. Она ведь... Не такая? От неё же не отвернулись все? Очередная шутка, пронесшаяся мимо её ушей, об её нюдсах, и Люмин ощутила горечь собственного положения. Она действительно изгой, над ней все смеются. Даже Сахароза отвернулась от неё, хотя Люмин даже не подозревала за что. – Ладно, давай хотя бы посмотрим, что за компания такая, — со вздохом сказала она, шагнув к Кэ Цин. — Всё равно ты единственная пока, кто со мной общается нормально. — У нас есть своё небольшое убежище, — пояснила Кэ Цин. — Старая учительская. Всё благодаря Моне. Если бы не она, отец Скарамуччи нам никогда бы не позволил пользоваться этим помещением, как мы пожелаем. — А причем тут Мона? — удивилась Люмин. — Она хорошо знакома с отцом Скарамуччи? — Не совсем. Ты знала, что Мона и Скарамучча — друзья детства, а потом они ещё и парой были? — загадочно спросила Кэ Цин, а затем драматично вздохнула. — Но, увы, судьба их развела. После того, как Скарамучча потерял память, он забыл свою любовь к Моне и, пытаясь загладить вину, попросил отца выделить нам эту старую учительскую. — Это ужасно... — выразила свои эмоции Люмин. — Я представляю, каково было Моне. Когда любимый человек забыл тебя... — Тут ещё Розалина замешана, — продолжила Кэ Цин. — Перед поступлением в университет она начала клеиться к Скарамучче, в то время, как Мона всеми силами пыталась напомнить ему об их любви. Короче говоря, Роза увела парня у Моны. Поэтому мы её ненавидим, хотя и притворяемся её хорошими подругами. Вот почему я решила взять тебя к нам. Ты смогла отомстить Розалине вместо нас. Теперь она знает, каково это, — когда твоего парня уводит другая девчонка. Кстати, тебя ждёт небольшой сюрприз, только в обморок не упади. Люмин напряглась. Какой сюрприз её мог ждать от малознакомой Кэ Цин? Подойдя к заброшенной учительской, Люми услышала за дверью приглушенные мужские голоса, среди которых узнала знакомый голос... Ей до последнего казалось, что ей мерещится. Люмин осторожно приоткрыла дверь и встала на пороге, задрав брови в вопросительном жесте. Учительская оказалась заполненной до отказа старыми стендами, перепачканными красками и оставшимися после занятий школьными принадлежностями. В центре комнаты была установлена небольшая столешница с кучей папок и документов. А вокруг стола стояли два небольших диванчика, на которых сидели Мона, незнакомый ей парень и... Итэр. — Что ты тут делаешь?! — ошарашенно произнесла Люмин, выпучив глаза. — Я тоже рад тебя видеть, Люмин, — мило улыбнувшись, ответил Итэр. — Приехал твои проблемы разгребать. — Но у меня нет никаких проблем... — Тогда это что? — Итэр повернул к ней телефон экраном, на котором во всей красе светилась её полуобнажённая фотография. — Не лучший способ привлечь внимание, Люмин. Что нужно было сделать элитной четверке этого помойного университета, чтобы тебя так слили? И мне очень интересно, кому ты отправляла свои фото такого характера. Щеки Люмин залил румянец, когда она осознала, что её интимные фотографии, которые распространил какой-то гад, уже даже дошли до её брата. Она не могла себе представить, что её частная жизнь будет разглашена настолько публично. Люмин чувствовала, что каждая клеточка её тела наполнилась дискомфортом и стыдом. Что, если фотографии увидит дядя Дайнслейф? Она не сможет даже ему в глаза посмотреть. Даже на Итэра она сейчас боялась поднять взгляд. — Не волнуйся, — мягко сказал незнакомый ей паренёк, сидящий рядом с Итэром. — Это я показал твоему брату фото. Они дальше университета не распространились. — Кстати, это Сяо, — словно опомнился Итэр и представил паренька сестре. — Это еще одна причина, почему я приехал. Нужна твоя помощь... Ты можешь притвориться девушкой Сяо перед его отцом? В ответ Сяо будет твоим, скажем так, телохранителем и защищать от издевательств в университете. Поверь, у тебя после этого их будет предостаточно... — Что?! — потрясенный голос вырвался с её губ. — Ты меня просишь притвориться девушкой парня, которого я знаю от силы минут пять?! Откуда ты его знаешь?! Кто он вообще такой? Мне казалось, я знаю всех твоих друзей. — Естественно, ты не можешь знать всех моих друзей, ведь мы учимся с тобой в разных учебных заведениях. Сяо — мой лучший друг, и он не очень общительный. Люмин, пожалуйста, помоги. Услуга за услугу. И кроме того... В следующем семестре я перевожусь в твой университет. — Что? Но почему? — Кто-то должен навести тут порядок. Скарамуччу я тоже знаю, из колледжа. И я задам ему жару. Только помоги Сяо. Это временно, — Итэр взглянул на сестру умоляющими щенячьими глазами. — Пожалуйста. — Ну хорошо, ладно! Но только потому, что об этом попросил ты. — Тогда... — Сяо ступил вперед и взял Люмин за руку, оставив на тыльной стороне ладони легкий поцелуй. — Готов приступить к твоей защите. Спасибо, Люмин.***
Сахароза медленно шла в столовую, окутанная одиночеством и грустью. В её голове все ещё крутилась мысль, которая, как горький привкус на языке, не давала ей покоя. Люмин, которая была её единственной подругой, оказалась не такой идеальной, как она представляла. И сейчас она не могла поверить, что она скидывала свои эротические фото Альбедо, которого Сахароза любила так сильно. Неконтролируемые эмоции пронизывали её сердце, её душа переполнялась разочарованием. Пусть она не могла предъявить какие-либо права на Альбедо, понимание этого ещё не делало её страдания меньше. Это было как предательство... — Сахароза, — бархатный голос того, о ком она думала постоянно, послышался сзади, и она почти подпрыгнула от неожиданности. — Есть разговор. Альбедо догнал её и подстроился под её ходьбу, краем глаза глядя на Сахарозу. Она не могла понять, с чего он вдруг обратил на неё внимание. Связано ли это как-то с Люмин? — Чего тебе? — она пыталась сказать уверенно и безразлично, но дрожь в голосе выдавала все эмоции. — Давай присядем, — он кивнул в сторону одного из столиков в столовой. — Посиди здесь. Я куплю нам что-нибудь поесть, чтобы разговор пошёл приятнее. Сахароза уселась на стул и продолжала неверяще сверлить спину Альбедо. Это точно не его клон? Альбедо не бывает таким... Обычным и простым. Он обычно не обращает внимания на таких, как она. Он был словно тигром, а она маленькой беспомощной мышкой, которую тигр безжалостно проглотит и не заметит. Альбедо поставил перед Сахарозой поднос с зеленым чаем и ароматными булочками с сахаром и корицей и присел напротив. У неё перехватило дыхание, она никогда еще не видела его так близко. До этого он был недосягаем, не её уровня... Но сейчас, сидя напротив него так близко, она не могла отвести глаз от его искрящихся глаз и легкой улыбки, которая играла на его губах. Все вокруг казалось мгновением остановленным - шум людей, даже их движения стали плавными и медленными. Сахароза ощутила пульсацию своего сердца, участилось его биение, в то время как ее щеки начали покрываться легким румянцем. Её дыхание стало неожиданно тяжелым. Она никогда не предполагала, что один простой жест может вызвать такое потрясающее эмоциональное возбуждение. — Спасибо, — её голос звучал слегка дрожащим, потому что в тот миг все ее мысли и чувства были беспокойными и сбивчивыми. — Итак, — Альбедо снова стал серьезным и заговорил деловитым голосом. — Твой дедушка — профессор Эддисон, у которого мы скоро будем сдавать экзамен. — И? — глаза Сахароза округлились, у неё было нехорошее предчувствие. — Обычно я справлялся сам, находил билеты к экзаменам, но твой дед такой правильный. Сразу видно, в кого внучка, — он хищно ухмыльнулся. — В общем, я не могу достать билеты на экзамены, только если не залезу к нему домой и не перерою всё. Но ты же не хочешь, чтобы это случилось? — Ты сумасшедший! — испуганный возглас вырвался из груди Сахарозы. — Сочту за комплимент, — усмехнулся Альбедо. — Но не будем отходить от темы. Смотри, какой расклад, Сахароза: ты достаешь мне билеты — фотографируешь, делаешь копию, что удастся сделать, а я тебе плачу деньги. Понимаешь, отчисленными быть не хочется, также как и идти в армию. — Нет, нет! Дедушка всегда хранит порядок в учебных материалах, он очень в этом строг к самому себе! Он держит дверь в свой кабинет под замком, потому что хочет, чтобы у меня не было привилегий из-за того, что он работает в университете, в котором учусь я, чтобы я была равна с другими студентами! Я никак не достану тебе билеты на экзамены! Да и вообще... Это же жульничество! — Сахарок, так и знал, что учить тебя всему придется, ты же у нас такая правильная девочка, — Альбедо покачал головой с ухмылкой. — Смотри, остаешься у дедушки на ночёвку, когда он засыпает, заходишь в комнату и берешь у него ключ от кабинета. Находишь билеты, фотографируешь, закрываешь дверь, кладешь ключ на место. Фото отправляешь мне. Всё! После получаешь хорошую денежную награду. Там хватит и в дорогой салон красоты сходить, привести себя в порядок и шмоток новых прикупить. Сахарок, соглашайся, предложение выгодное. Опять?! Уже второй человек намекает, что с ней что-то не так. В этот раз человек, в которого она влюблена. Неужели она настолько дурна, что ей действительно нужно посетить салон красоты? — Я не могу так поступить с дедушкой! Это неправильно! — сказав это, Сахароза прикусила губу. Слова Альбедо до сих пор обидой отражались в её душе. Не хотелось помогать ему уже из принципа. — И не нужны мне твои деньги! Я и так нормально выгляжу. — Тогда я буду твоим парнем, — заявил Альбедо. Мир остановился. Несколько секунд Сахароза пребывала в оцепенении. Она даже изучающе разглядывала глаза Альбедо, пытаясь найти в них намёк на помутнение рассудка. Но... Его глаза были совершенно обычными. — Парнем? Моим? — переспросила Сахароза вслух, отводя взгляд от непонятной татуировки в виде звезды на шее Альбедо. — Это звучит смешно. Тебе не кажется, что эти два слова совершенно между собой не вяжутся? Ты же сам меня отверг недавно... Да и потом, чего это так внезапно? — Я действительно предлагаю тебе быть моей девушкой, но понарошку, — Альбедо хмыкает. — Я тут прикинул... Что я могу предложить тебе, кроме денег, чтобы это действительно заинтересовало? Что есть у меня, а у тебя точно нет? Популярность. Если ты станешь моей девушкой, то будешь популярнее. Может, тогда у тебя появятся наконец-то друзья, а то ты реально как серая мышь. — И я за это должна отдать тебе билеты на экзамен? — сощурившись, констатирует и без того понятный факт Сахароза. — Сахароза, мы реально можем помочь друг другу, — осторожно продолжает Альбедо. — Ты спасаешь меня и моих друзей от армии, а я — преподношу тебе популярность на блюдечке. Как только ты станешь моей девушкой, то твоему имиджу тихой и серой мышки придет конец. — А как же твой имидж? Я же стремная и блеклая. — Кто тебе такое сказал? — Альбедо поднял брови в удивлении. — Скарамучча... — Нашла кого слушать, — цокнул языком Альбедо. — Ты вообще-то ничего такая... Просто в привлечении парней играет не только внешность. Ты слишком... Доступная. Буквально тот случай с розыгрышем на вечеринке Скарамуччи. Стоило немного тебя поманить, и ты растаяла. Кроме того, ты очень зажатая, парней такие девушки редко привлекают. Надо быть увереннее. Ты незаметная, а отношения со мной сделают тебя популярнее. Неожиданно ладонь Альбедо потянулась к голове Сахарозы и стянула с хвоста на затылке резинку. Туго собранные пряди тут же рассыпались по её плечам, а через секунду Сахароза совсем перестала дышать… Альбедо запустил свои ладони ей в волосы. Пройдясь пальцами от шеи к затылку, распушил свободные пряди легким движением. От его рук исходил какой-то нереальный жар. У Сахарозы тут же вспыхнули щеки, а кожа на затылке от чужих прикосновений словно загорелась огнем. — Тебе так лучше, Сахарок, — как ни в чем не бывало усмехнулся Альбедо, расправляя её волосы по плечам. — Ну так что, ты согласна?***
Скарамучча чувствовал, как мыслей с каждой секундой становилось всё больше. Люмин - девушка Сяо, её нюдсы, Розалина, пытающаяся покончить с собой... Да почему это всё происходит именно с ним?! Он не знал, какой вопрос ему решать прямо сейчас. Розалина, конечно, хорошо устроилась, спихнула всю ответственность за свои действия на него, а теперь ему разбираться... — Знай, я еще не закончил! — пригрозил Скарамучча и отошёл от Сяо на некоторое расстояние. Он быстро набрал номер Тартальи, в трубке слышались гудки, каждый из которых в данный момент казались вечными. Скарамучча просто хотел, чтобы Чайльд скорее ответил. — Да? — послышалось из трубки. — Чайльд, твоя Розалина безбашенная! Она мне фото с таблетками прислала! Надо что-то делать, срочно! Езжай к ней, а я вызову скорую на адрес её дома. — Понял! — испуганно крикнул Тарталья и отключился. Скарамучча устало прислонился затылком к холодной стене. Мимо проходили студенты и перешёптывались, продолжая обсуждать интимные фото Люмин. Надо с этим что-то делать. Нельзя это пускать на самотёк, ведь Люмин думает, что это он распространил эти нюдсы. Скарамучча оттолкнулся от стены и двинулся в «убежище» Дотторе. Этот идиот, который создал серьёзные проблемы как Люмин, так и ему, должен будет очень уж потрудиться найти вескую причину, почему он начал действовать без его ведома. Люмин оказалась девушкой из его сна, которую он искал, и не планировал обострять после этого с ней отношения, но как обычно... Что-то пошло не так. Скарамучча медленно спустился в подвал. Когда он вошел, Дотторе как обычно, сидящий перед компьютером, усердно занимался чем-то. Скарамучча не мог сдержать своего недовольства и недобрыми словами выразил свое возмущение: — Эй, ты! Кто тебя просил взламывать страницу Люмин и распространять её фото?! Дотторе развернулся на компьютерном стуле и с изумлением взглянул на Скарамуччу. Брови его были нахмурены, а сложенные руки покоились на груди. Он расставил ноги, пытаясь неосознанно казаться грознее и крупнее. — А тебе есть до неё дело? — удивленно спросил Дотторе. — Мне казалось, что ты её терпеть не можешь. Или тебя задело то, что я сделал что-то без твоего «приказа»? Но я не твоя прислуга, Скарамучча. — Вот именно! Ненавидел! Но сейчас все изменилось, — прорычал Скарамучча. — Что тебе конкретно Люмин сделала?! За что ты-то её возненавидел?! — Да похрен мне на твою Люмин! Твой папаша звонил мне с угрозами, что если я не солью её, то могу попрощаться с этой комнатой! А ты знаешь, насколько мне важна она. Это мое пространство! Здесь я чувствую себя собой! Здесь мне никто не мешает! — Что? Отец?! — Скарамучча неверяще отступил назад. — Но почему? — А мне откуда знать? Ты с ним живешь, а не я, — саркастично заявил Дотторе. — Ясно. Приготовься удалить фото Люмин. Я разберусь с отцом. Никто тебя отсюда не выгонит, я обещаю. Скарамучча вышел из подвала, сжав кулаки. Как его отец смеет влезать в его жизнь?! Как он смеет шантажировать его друзей?! Скарамучча понимал, что это были только последствия его собственных действий. Зря он тогда привёл Люмин к себе домой... Скарамучча достал телефон и нашёл в телефонной книжке номер, которому никогда бы в жизни предпочел не звонить, потому что он терпеть не мог этого человека. Однако сейчас он хотел того, чем этот человек его шантажировал когда-то... Из телефонной трубки послышались длинные гудки, пока удивленный мужской голос не уведомил о своем ответе. — Итэр, скинь доказательства преступления моего отца. Мне нужно то, чем его можно приструнить. Ведь это он слил фотографии твоей сестры...