Обратная сторона морали

Он может слышать неистовое, хриплое дыхание своей следующей жертвы с того места, где он начал преследование. Коринфянин никуда не спешит, в отличие от человека перед ним, он не устает, и эти леса простираются на многие мили. Под приглушенный хруст веток, он продолжает уходить глубже в лес становится гуще, становится темнее. Темнота давит на него, выталкивая воздух прямо из легких, пока он не падает на колени, задыхаясь. -Коринфянин. Голос, его голос гремит позади него, отражаясь от деревьев, которых больше не видно. Коринфянин опускает голову, не в знак поражения — пока нет, просто в расстройстве из-за того, что его игра была прервана. -Ты ослушался меня в последний раз. Он не столько слышит, как Сон подходит ближе, сколько чувствует его. Король снов несет с собой холод, отчего волосы на затылке встают дыбом, когда он проходит мимо него. -Что ж, на этот раз тебе лучше сделать так, чтобы все получилось, — Коринфянин стоит на коленях, глядя вниз, едва способный поднять глаза на своего создателя. Глаза Сна — не что иное, как булавочные иголки в темноте, пронзающие его насквозь, прежде чем он, наконец, заговорит. -Я намерен это сделать. Затем он поднимает глаза, Сон, высок и ужасен, нависает над ним, и видит, как его рука тянется к солнцезащитным очкам. Коринфянин пытается остановить его, но его руки прижаты по бокам. Никто не прикасается к его солнцезащитным очкам. Даже Он. Возможно, он создал каждое сухожилие, пору и волосок, но эти очки принадлежат ему и только ему. Он ничего не может сделать, кроме как рычать, когда Сон превращает их в пыль. -Мой кошмар, Сон вздыхает, проводя пальцем по внешнему углу его глазницы. Его прикосновение такое холодное, что снова обжигает. Пальцы скользят по рядам зубов, которые у Коринфянина вместо глазных яблок. В отместку, он кусает за пальцы, как только у него появляется такая возможность. Пощечина застает его врасплох. Когда заклинание, удерживающее его на месте, внезапно разрушается, он теряет равновесие, его лицо саднит в том месте, где остался красный след от удара на скуле. Ему требуется несколько секунд, прежде чем он поднимает взгляд на господина. Он всегда был холодным и безразличным, временами даже жестоким, но никогда не бил. Его искреннее удивление лишает его возможности увернуться. -Ты не можешь причинить мне боль, Коринфянин, но я советую тебе не пытаться, — Сон предупреждает. Коринфянин молча опускается на колени, держа на себе руки Сна. Два пальца зацепляются за зубы в его глазнице, тыча в выступы там, почти вызывая его попробовать укусить снова. Когда реакции нет, пальцы двигаются дальше, проникая глубже внутрь. Пальцы скользят внутрь, второй фалангой пальцев проводят по зубам Коринфянина. Он потрясенно ахает, откидывая голову назад. -Что ты делаешь? — спрашивает он, откашливаясь от призрачного ощущения давления в задней части горла. -Заставляю тебя понять, — В уголках рта Сна прячется ухмылка, когда он бросает в ответ на взгляд Коринфянина. -Я подумал, что лучший способ наказать тебя, привести пример. -Выколоть мне глаза? Ты должен был тогда подарить мне пару. Коринфянин усмехается, фальшивая бравада, в попытке скрыть испуг. -Осторожнее со своими желаниями, маленький кошмар. Но нет, я имею в виду другой интерес, в ином плане. Сон выпрямляется, отбрасывает пальто в сторону и начинает расстегивать пуговицу на своих брюках. Только тогда до Коринфянина доходит, что должно произойти. Он содрогается от осознания этого, мысленно перебирая все способы, которыми Сон может причинить ему боль, которые человеку еще предстоит попробовать. Маленькая, более храбрая часть его натуры, однако, заинтригована. Конечно, у короля грез нет никакой необходимости в рабочем наборе гениталий. Но опять же, то же самое относится и к нему. Учитывая свой характер, Коринфянин не в силах, не отпустить едкую остроту. -Ты даже не собираешься сначала угостить меня ужином? Конечно, у Короля Снов всегда больше шансов, чем у любого другого. -Было бы лучше, если бы ты перестал говорить. -Хорошо, но это будет стоить тебе дополнительно. Кстати, 50 за минет, 100 за все… Коринфянин задыхается от своих слов. Его ехидные замечания обрываются, когда Сон засовывает свой член в рот Коринфянину. Он чувствует головку на своем нёбе, когда Сон толкает его в затылок, пока он не глотает член под корень. В панике он забывает, что ему не нужно дышать, сильно толкая Сну в бедра, чтобы заставить его отстраниться, но тот крепко держит его волосы, удерживая его на месте. Его грудь вздымается, требуя воздуха, который не поступает. Наконец, Сон оттаскивает его, и Коринфянин падает на спину, он дрожит, струйка слюны стекает по его подбородку на землю. Ему приходит в голову, что Сон уже был возбужден, и у него есть секунда, чтобы подумать, происходит ли это с помощью магии или это действительно заводит его, прежде чем он снова подтягивается, его челюсть приоткрывается, когда Сон скользит внутрь. Хотя на этот раз это и не удивительно, тем не менее, Коринфянину трудно приспособиться. Это далеко не первый раз, когда он сосет член, но обычно он единственный, кто контролирует ситуацию. На этот раз доминирует не он, и это не самое лучшее положение. Пытаясь дышать через нос и контролировать сердцебиение и рвотный рефлекс, он цепляется за любую полезную идею, которая поможет ему выбраться невредимым. Он сомневается, что сможет избавиться от короля грез, но этот план не хуже любого другого. В лучшем случае он может сбежать, когда тот будет приходит в себя после оргазма. Он начинает с того, что обхватывает губами зубы, обхватывая член Сна со всех сторон. Он втягивает щеки и сосет, челюсть напрягается с каждой секундой. Ему удается привести свой язык в рабочее состояние, облизывая все, до чего он может дотянуться. Передумал, Коринфянин? — спрашивает Сон, и в его голосе нет даже намека на стон, надежда еще не потеряна, Коринфянин только начал. Он поднимает брови на вопрос Сна, так как его рот немного занят, и продолжает. Сон дает ему немного пространства, и Коринфянин медленно наклоняет голову, скользя ртом по всей длине, обводя языком кончик и снова двигаясь вниз. Перед его мысленным взором возникает план. Он осмеливается отстраниться, глядя на Морфея так, как он надеется, что он выглядит соблазнительным. -Я могу сделать гораздо больше, если ты позволишь мне, — мурлычет он. Сон кажется, по крайней мере, слегка заинтересованным, приподнимая бровь от внезапного энтузиазма коринфянина. -Садись, — слово звучит как соблазнение, чтобы оно не выглядело как приказ. К его собственному удивлению, Сон следует за ним, садясь у основания ближайшего дерева. На четвереньках, цепляясь пальцами за ветки, Коринфянин ползет к своему королю. Тот разводит ноги в стороны, чтобы он мог пролезть между ними. Его губы призрачно приближаются к уху Сна, он шепчет: — Закрой глаза. Он не может удержаться от улыбки, когда делает это. Медленно, не сдвинув ни листка с того места, где он стоял на коленях, он встает, сосредоточившись на Сне, чтобы увидеть, что его глаза все еще закрыты. Когда он полностью встает, он поворачивается и бежит в лес, ноги едва касаются земли, когда он пробирается в темноту. Он подавляет смех, оглядываясь назад и не видя, что его никто не преследует. Менее чем через десять шагов чья-то рука хватает, толкая лицом вперед. Только вместо того, чтобы упасть в в грязь, его голова ударяется о атласные простыни. Он оглядывается по сторонам, обнаруживая себя в, казалось бы, обычной спальне, если не считать того факта, что все выходы, как двери, так и окна, закрыты. Сон стоит посреди комнаты, безмолвный, неизвестный источник света выхватывает его силуэт. Ему не нужно ничего говорить, чтобы Коринфянин понял, что тот в ярости. Его гнев наполняет маленькую комнату, как ядовитый газ. Он не боится. Возможно, настороженный, поскольку Сон приближается к кровати. Его пальто накрывает их обоих, как крылья хищной птицы, за несколько секунд до того, как схватить свою добычу. Любая просьба или ответная реакция застревает в горле Коринфянина. Вместо этого он стискивает все шесть рядов зубов, ожидая следующего наказания Сна. Сон не торопится раздевать Коринфянина. Он знает, что с таким же успехом мог бы заставить свою одежду исчезнуть, но вместо этого предпочитает раздевать его сам. Коринфянин стараясь защитить себя, борется за каждую вещь, мешая раздевать его. Руки скользят по обнаженной коже, оставляя мурашки везде, где они задерживаются. Это заставляет Коринфянина затаить дыхание, возрастает возбуждение, не зная, когда мягкое прикосновение станет болезненным. Он ищет по лицу Сна хоть какой-нибудь намек на то, о чем тот думает, но ничего не находит. Его глаза остановились на коже под его пальцами. Внезапно он поднимает глаза, и Коринфянин чувствует себя пойманным, сердцебиение учащается, когда Сон смотрит прямо ему в лицо, изучая его в ответ. Стыдливо отворачиваясь, ему требуется мгновение, чтобы понять, что он не делал ничего плохого. Однако, прежде чем он успевает оглянуться, его переворачивают, упирая носом о подушку. Он вытягивает шею в сторону, наблюдая, как Морфей позади него расстегивает ширинку, даже не потрудившись снять пальто. Он сглатывает. Знание того, что это часть его наказания, не позволяет это легче перенести. Рука оказывается перед его лицом. -Сплюнь, — это первое, что Сон сказал ему с тех пор, как они попали в эту комнату, и это приказ. Тем не менее, кошмар делает то, что ему говорят. Плевок в своего короля кажется ему самым близким к неповиновению, которое может сойти ему с рук. Тишина затягивается, когда ладонь сна начинает скользить по его члену, предупреждает Коринфянина о том, что вот-вот произойдет. Он выпрямляет шею, не планируя показывать своих эмоций. Его потянул вверх за бедра, заставив его карабкаться на подушки. Мгновение спустя он чувствует, как два пальца скользят по его сфинктеру, а затем толкаются внутрь с едва заметным усилием. Маленького количества слюны явно не достаточно, что бы проникновение было комфортным, Коринфянин пытается приспособиться, он прижимается лбом к прохладному атласу, чтобы успокоиться, затем раздвигает ноги и ровно дышит, готовясь к вторжению. Пальцы убираются и быстро заменяются тупым давлением, нарастающим до тех пор, пока головка члена Сна не входит в нутро Коринфянина. Он не доставляет ему удовольствия своей реакцией, его губы сжаты в тонкую линию, когда Сон начинает двигать бедрами, продвигаясь все дальше с каждым толчком. Сон методичен в этом отношении, все рассчитанные движения и контролируемые вдохи. Он не произносит ни слова, но атмосфера «это причиняет мне такую же боль, как и тебе» исходит от каждого действия. Если бы у Коринфянина были глазные яблоки, он бы закатил их. Единственные звуки, которые звучали в комнате — это звук бедер Сна, шлёпающих по заднице Коринфянина, шелест простыней при каждом движении и его собственное дыхание. Но поскольку Сон задает предсказуемый ритм, это не то наказание, которого боялся коринфянин. Трения больше, чем он привык, это жестче, временами даже неудобно, но далеко не самый худший трах, который у него был. Он задается вопросом, что если это все, то, возможно, на этот раз ему повезло. По крайней мере, лучше, чем превратиться в пыль. Время от времени Сон касается его простаты, посылая вспышку удовольствия в самое сердце. Он тянется, чтобы начать подрачивать себе, и, к его собственному удивлению и восторгу, его не останавливают. Темп ускоряется, и Коринфянин делает то же самое, натягивая свой член в одном ритме с толчками. Он кончает с рыком, утыкаясь лицом в подушку, чтобы приглушить его, и наслаждается удовольствием, волны которого захлестывают его. Все это время Сон не сбавляет темпа. Когда Коринфянин кончил, тот все еще продолжает, его фрикции теперь становятся болезненными, поскольку тело коринфянина перевозбуждено, его анус сжимается вокруг члена с каждым остаточным спазмом. Он пытается вырваться, ползет на трясущихся руках и коленях к изголовью кровати. Морфей хватает его за бедра и насаживает обратно на свой член, вызывая у Коринфянина резкий вскрик, прежде чем он рухнет на матрас. Из-за безжалостного шквала ощущений, от которых некуда деться, ноги Коринфянина начинают сводить судороги, то же самое касается и его плеч. Пальцы впиваются в кровать, немного облегчая боль. И снова его останавливают, сильно вдавливая голову в матрас, пока Сон меняет позу, входя в него сильнее, чем раньше. Коринфянин стонет, впиваясь зубами в простыни под ним. -Мы закончим, когда я скажу, что закончили-, Сон предупреждает. Не получив никакой дальнейшей реакции, он протягивает руку, чтобы вернуть к жизни вялый член Коринфянина. При этом он дергается всем телом, зубы в его глазах щелкают друг о друга, а рот открывается в беззвучном крике. Он входит снова, сухой и болезненный, видя звезды, теряя сознание перед тем, как мир на мгновение перестает существовать. Он просыпается от тихих стонов, синхронных с каждым толчком, и ему требуется мгновение, чтобы понять, что они исходят от него. Сон все еще не кончил. -М-милорд, пожалуйста, — заикается он, как только к нему возвращается способность говорить, -пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, продолжающееся, как заезженная пластинка. -Чего ты хочешь, маленькая кошмар? -Пожалуйста, остановись. Он задыхается. И, внезапно, он прекращает. Сон замедляется, затем останавливается. В тишине Коринфянин возвращается в свое собственное тело, непроизвольно содрогаясь в конвульсиях, спазмы покалывают его плечи, живот напряжен, кровь стучит в голове. Член все еще находится внутри него, ощущается горячая сперма и тяжесть члена. Мышцы ануса сдавливают его с каждым спазмом. Мучительно медленно он начинает выходить, и Коринфянин падает на кровать, делая торопливые, неглубокие вдохи. Ему даже все равно, когда он переворачивается, сталкиваясь с Морфеем, нависавшим над ним. -Мое творение, — выдыхает он. «Как ты прекрасна». Он прижимается поцелуем с открытым ртом к изгибу его челюсти. Коринфянин просто лежит там, разбитый и в полубессознательном состоянии, с каплями пота у линии роста волос. -Я потратил вечность только на твое лицо. Каждая деталь, каждая морщинка, каждая четкая линия. Ты был само совершенство, когда служил мне. Как я любил тебя тогда. Сон подбирается к его полуоткрытому рту, целуя и прикусывая зубами нижнюю губу. -Как я люблю тебя сейчас. У Коринфянина перехватывает дыхание при этих словах. Он перемещается к глазам, нежно целуя уголки, переносицу. Он проводит языком по краю зубов. Веки трепещут от вторжения, и Сон отталкивает их большим пальцем. Все это время Коринфянин по-прежнему полностью сосредоточен на том, чтобы взять свое дыхание под контроль. Когда Морфей, по-видимому, удовлетворен, он двигается вниз, проводя губами по груди, слизывая остатки спермы с его живота. Двигаясь еще ниже, он кусает внутреннюю сторону бедра, сначала нежно, затем достаточно сильно, чтобы оставить следы. Мышцы под руками сокращаются, но не отстраняются. В своем нынешнем состоянии Коринфянин ничего не может сделать, кроме как принять это, скуля, когда его кусают достаточно сильно, чтобы пошла кровь. Тот делает паузу, чтобы посмотреть на него снизу вверх, показывая красные зубы, когда спрашивает: -Кто я для тебя, Коринфянин? Коринфянин знает, что он хочет услышать, и в своем бреду у него не хватает сил отказать ему. -Ты — Лорд Морфей, Сон Бесконечный. Мой создатель. Мой король. Он вздыхает, глядя на Сон сверху вниз. Они встречаются взглядами, когда он берет член Коринфянина в рот от головки до основания. Он сосет, и голова кошмара откидывается назад, он стонет, когда его член подергивается под пристальным вниманием. Сон сосет медленно. Когда дыхание Коринфянина становится глубже, он с тихим хлопком отпускает его и закидывает ноги на плечи. Еще ниже он осторожно вылизывает сфинктер Коринфянина. Коринфянин резко выдыхает, его спина выгибается над кроватью от этого действия. Язык Сна прохладный, успокаивающий у него между ног, и он отдается этому ощущению. Это завораживающее зрелище: король на коленях перед своим подданным, и у кошмара кружится голова каждый раз, когда он смотрит вниз. Спустя то время, что кажется одновременно парой секунд и несколькими часами, Сон поднимается, отбрасывая тень на комнату, когда он это делает. Чья-то рука ерошит волосы коринфянина. При этом он поднимает голову, ловя губами запястье, когда оно проходит по его лицу. Сквозь полуприкрытые веки он смотрит на своего короля. Рука замирает и останавливается перед его лицом. -Плюнь. Он говорит снова, но на этот раз другим тоном. Добрее. У Коринфянина пересохло во рту, настолько чтобы не хватило смочить губы. Он предпочитает лизать ладонь перед собой, проводя языком по подушечкам и засасывая несколько пальцев в рот. Затем Сон склоняется над ним, все еще достаточно твердый, настраиваясь, чтобы снова войти. Он делает это удручающе долго. Кончик его члена прижимается к Коринфянину, но недостаточно сильно, чтобы протолкнуться внутрь. «Мой господин…» Он не успевает закончить фразу, поскольку Сон, наконец, проскальзывает внутрь, оставляя остальную часть предложения в стонах. На этот раз, когда они оба лежат лицом к лицу, действие получается удивительно интимным. Коринфянин отмечает сосредоточенность на лице господина и тот факт, что он выглядит менее собранным, чем он себе представлял. Он изучает морщинку между его глазами, взъерошенные волосы, заостренную ключицу. Сон, кажется, делает то же самое, сосредоточившись на его губах. Он наклоняется, чтобы снова попробовать их на вкус, глотая мягкие звуки, издаваемые Коринфянином. Сон кончает с тихим вздохом, когда Коринфянин немного отстает. На несколько мгновений они остаются переплетенными, скрепленными вместе, как будто они были созданы таким образом. Тишина остается нерушимой, когда Морфей наконец выходит, его сперма тянется за ним и скапливается под Коринфянином. Последний лениво наблюдает, как Сон одевается встает, чтобы уйти через дверь, которая больше не запечатана. Прежде чем он это сделает, он поворачивается и нежно кладет руку на щеку Коринфянина. -Сладких снов, мое творение. Прежде чем Коринфянин осознает, что происходит, мир вокруг него погружается во тьму. Рука на его плече выводит его из этого состояния. -Ты в порядке? , спрашивает незнакомый голос, -похоже, тебе приснился настоящий кошмар. Коринфянин резко тянется к своему лицу, обнаруживая, что его солнцезащитные очки все еще балансируют у него на носу. Он оглядывается, спальня почти неузнаваема в мягком утреннем свете. Под одеялом он все еще в основном раздет. Дезориентированный, он ищет в лице молодого человека рядом с собой что-нибудь, что он мог бы узнать. Тот откидывается на спину, у него короткие каштановые волосы, кошмар вспоминает, как они подпрыгивали, когда он преследовал его в лесу. Он легко улыбается, пытаясь избавиться от ощущения покалывания в пояснице.