До сих пор больно,
До безумия больно...
Брюнетка всегда была сильна и никогда не обращала внимание на остальных. Ей попросту было наплевать на то, что скажет мусор в сторону Королевы. Девушка стояла впритык к каменной плите и, проводя пальцами по камню, еле заметно приподнимала уголки губ. Внутри у неё было так темно и пусто, что ничего не видно. Ран потерялась в тумане, когда маяк перестал освещать ей путь на берег. Девушка, сжимая бумажный стаканчик и оставляя деформации на нем, присаживается на корточки, подбирая пальто под себя, ставит стаканчик возле вазы. — Рин тоже передает тебе привет, Изана.***
Бегая по всей квартире от одного угла в другой и выискивая то, что нужно было младшей, заодно и подгоняя свою старшую сонную сестрицу. Ведь та всю ночь на пролёт училась играть на гитаре. Бедные соседи, проживающие за стенами квартиры девушек. — Я иду спать, — мыча и потирая веки, говорила Ран. Младшая на это заявление надула щеки, догоняя сестру. Хватая ее за руку, бубнила неразборчивые слова, понятные только для Ран. — Ещё чего. У нас сегодня битва. Нам нельзя опаздывать. Ведя старшую-Хайтани, за руку в коридор, усадила ее на пуф и подхватила с петель накидки. Ран всё время зевала и прикрывала рот ладошкой. — Но я так спать хочу, — утверждала Хайтани, забирая с протянутых рук сестры накидку. Вставая с пуфа. Медленными шажками подходила она к зеркалу, созерцая на себя во весь рост. Однозначно, черные цвета идут сестрам. Подкравшись к старшей сестре, Рин обняла ее со спины. И лишь макушка светлых волос отражалось от зеркала, в которое смотрела Ран. — Когда ты собираешься признаться ему? — слетает с тонких обветренных губ. — Сегодня после битвы, — Ран ели-еле улыбается в отражение. — Пошли, — девушка резко разворачивается, обнимая за плечи сестру, и ведёт ее к входной двери.***
Удар за ударом. Не напрягая ни одну мышцу тела. Король Поднебесья с лёгкостью расправлялся с противником. Те, кто шел против Изаны, не могли нанести вред ему. С каждым замахом ноги Изана чувствовал новый прилив сил. Но ему быстро наскучила такая драка. Для Изаны они были назойливыми комарами. Даже не поиграешься с такими. — И вы-то верхушки? — спрашивал лидер Поднебесья у выдающихся гопников Токио. У них вместо лиц был, грубо говоря, мясной фарш. Местами разорванная одежда. А где-то даже следы потертости, ведь отлетали они все только так. Оборачиваясь к своим рабам. Изана искал лишь одну фигуру среди них. Ту, которая может стоять с ним на ровне. Долго искать не нужно. Ран сама смотрит на него. Жаль, что он не видит её румяных щек. Он ведь сегодня впервые на неё посмотрел. Они оба думают сегодня после битвы признаться друг другу. Ран и Изана ждут окончания битвы. Уже представляя сладкий вкус победы. Хоть и оба на дух не переносят приторность. Только Изане вкус победы слишком дорого стоил в это день. Всех Небесных Королей вынес какой-то 14-летка. Позор для Хайтани. Позор для всех. Слишком высоко забрались и слишком болезненно падать вниз. Настолько, что все органы отказывают работать. А мозг перестает функционировать. Никто не верил. Но что больше всех шокировало — это Смерть Короля, закрывающего своего слугу, как многие думают. Для Изаны Какуче не просто верный слуга. Курокаве он заменял друга, брата. Семью, которой не было… Но что больнее, он не успел сказать, как сильно любит Ран. До коликов в животе. До звездочек в глазах. До хруста костей… Ему больно было смотреть на то, как его Принцессу ударили. После оглушительных выстрелов Ран сломя голову, через боль во всём теле, через подступающие слезы, из-за которых ни черта не видно, падает на колени перед телом любимого, марая чёрные штаны в луже крови. Курокава через силу и боль пытается дотронуться до неё. С каждым движением руки боль отдается по всему телу. Она, находясь в опатии кричит указ вызвать скорую. Изана пытается ей что-то сказать. Но слова не выходят… язык заплетаться. Изана дотягивается до её щеки большим пальцем… смахивая с них дорожки слез. — Принцессе не положено плакать. — Рука скатывается с красных щек девушки. Ран подхватывает его руку, удерживая в своих. Холодные. Она опаляет его руки своим горячим дыханием, словно это может согреть его. — Сыграешь мне на… Не успел. Не сказал. Ран, не веря, мотает головой. И только сейчас она слышит мигалки скорой помощи. Она проклинает скорую за ее медленность. Она ненавидит Кисаки всеми фибрами души. Она ненавидит себя за несказанные ранее слова. Хайтани обнимает Курокаву, пачкая белые перчатки в крови любимого. Ран хочет забрать всю его боль себе. Но это его не воскресит.***
Осенний ветер, посвистывая, сдувает последние листья с деревьев, оголяя их. Как и девушка, играя мелодию, оголяет свою душу. Ран сидит на холодном бетоне. Холод стал для неё привычкой. Она просто его уже не чувствует. Перебирая пальцами по струнам, зажимая аккорды. Тихо пропивает любимую песню Изаны. Голос брюнетки мелодичный, сливающийся с её игрой на гитаре. Она словно создана для пения. Она была создана для него. Ран по сей день проклинает судьбу за совершенную несправедливость. Пропевая с горечью в голосе. Завершает пение, продолжая играть на инструменте. Не может больше себя сдерживать. Дамба прорвалась, хлынула сильным потоком эмоций. Ран обрывает свою игру. Обнимая гитару, валится на бок, поджимая под себя колени. Лёгкая боль в голове и теле. Брюнетка рыдает взахлеб. Она крепче сжимает инструмент. — Я забрала твою гитару. Преодолев боль в теле, Хайтани встает с бетона, отворачиваясь от каменной плиты. Она хочет сказать о своих чувствах. Но ответа, к сожалению, она не услышит уже никогда. — Я сыграю вновь о том, как сильно я тебя люблю…Иногда песня может сказать больше, чем слова.