Тяжёлое тело бронированного стража этих проклятых подземелий свалилось на каменный пол. Существо издало предсмертный рык, отдаленно напоминающий человеческую брань, после чего перестало подавать какие-либо признаки жизни. В отличие от этого трупа, безрукий Энки, одна нога которого держалась на остатках разрубленных мышц, громко стонал от боли. Истекая кровью, он тяжело дышал и извивался, словно червь, которого разрубили мотыгой. Вот только червю, может быть, и станет обидно от того, что его так нагло
располовинили, но от потери крови не умрёт так точно.
Спутники Энки, чтобы тот в припадке не прокусил себе язык или губы, всунули тому в рот прочное древко в качестве кляпа. Рагнвальд туго перевязывал культи несчастного. Странное чувство вины гложило варвара изнутри, ведь это его задачей было отвлечь внимание монстра на себя. А он с этим не справился. При всём этом, Рагнвальд понимал, что произошедшее с Энки всего-лишь воля случая. Будто подкинутая монетка: не повезло – ты труп.
Энки всегда был нелюдим. Обычно при получении травм, он тихо стонал и под любым предлогом отказывался от всякой помощи, но сейчас даже не сопротивлялся. Может, не было сил. Может, слишком хотел жить, ведь
цель не достигнута.
— Ты нам очень нужен, маг.
Энки, нахмурившись, что-то возмущённо промычал.
«
Конечно нужен! Ведь из вас, мошек, больше никто не способен даже свечу зажечь! Чего говорить о нежити в качестве пушечного мяса!?»
А теперь уж точно никто – рук у Энки больше нет.
Один обрубок теперь туго перевязан куском простыни, однако ткань вскоре пропиталась кровью насквозь. Безмолвная девочка с непередаваемой печалью глядела на Энки. Она взяла его отрубленную руку, которая лежала неподалеку, и, присев рядом, попыталась «присоединить» обратно. Теперь она с надеждой смотрела на Рагнвальда:
«
Неужели ничего нельзя сделать, Чужеземец…?»
За всё то время, что Девочка провела в компании Энки, она успела к нему сильно привязаться. Панакота, (такое имя он ей дал), очевидно была обузой в их небольшом отряде, но, несмотря на это, Энки всегда её защищал и делился найденной едой. Из-за доброты или каких-то
своих мотивов – неизвестно. Но какая разница?
— Панакота, это не поможет, — Рагнвальд принялся перевязывать вторую «руку».
Безлунница, легла рядом с Панакотой. Волчица была не глупым животным и прекрасно понимала тяжесть ситуации. Прижав уши к макушке, она виновато смотрела на Энки, сожалея, что ничем не может ему помочь. Зализывать она может лишь свои раны.
Энки, чтобы привлечь внимание Рагнвальдра, аккуратно пнул того по икре единственной ногой. Неописуемая боль читалась во взгляде, но он всё равно что-то очень хотел сказать. Рагнвальдр, тяжело вздохнув, вытащил кляп изо рта.
— Не трать ткань, Северянин! Это бесполезно…! — Энки с досадой посмотрел на Девочку и Безлунницу, а затем снова на Рагнвальдра.
— Хочешь, чтобы я оборвал твои мучения?
— Ну уж нет! Я не собираюсь
вот так умирать! Есть просто…
Он издал неоднозначный звук: то-ли стон боли, то-ли задумчиво хмыкнул. Внезапно Энки обратился к девчушке.
— Панакота, возьми Безлунницу, воду и пару буханок хлеба из сумки. Обе идите обратно в комнату, где стоит то удобное кресло. Я уверен, что там достаточно безопасно. Просто жди, а мы…
Мы обязательно вернемся, — на встревоженный взгляд Панакоты Энки ответил. — Безлунница должна запомнить наш запах. А мутанта она точно почувствует издалека, не переживай. Она защитит тебя.
Будто в подтверждение его слов, Безлунница фыркнула, и Панакота неохотно выполнила просьбу. Напоследок взглянув на мужчин, они вышли из небольшой библиотеки, залитой кровью Энки, стража, а также других людей, которым не посчастливилось столкнуться с уже убитым монстром.
Когда звук шагов начал стихать, Энки продолжил:
— Есть один способ. Сохранить мои навыки, — он повернул голову в сторону начерченной на полу пентаграммы.
Рагнвальд прекрасно понимал к чему клонит Энки. Аккуратно взяв его тело под руки, тот потащил его в центр той самой пентаграммы. Энки, не имея упоры под спиной, с трудом посмотрел на Рагнвальда и нервно усмехнулся.
— Всё-таки ты слушал меня, Варвар. Я был о тебе худшего мнения.
— Не удивлён, — кратко ответил он, начиная кинжалом разрезать пропитанную кровью мантию.
Кроме крови, синяков и ссадин, на теле слабеющего с каждой секундой Энки также была глубокая рана от тесака стража. В такой ситуации возбудиться при всей необходимости тяжело. Даже воздействие Страха и Голода на разум не шибко способствует этому. Рагнвальд скорее бы съел тело недавнего спутника, чем занялся бы с тем сексом. Однако они собирались не просто заниматься сексом, а заключить брак плоти. Стать нечто большим, стать единым целым. И пускай нет гарантии, что это сработает, попытаться им стоит.
Рагнвальд снял свою меховую накидку и подложил Энки под голову, чтобы тому не пришлось лежать на холодном камне. Энки слабо кивнул, выражая тем самым благодарность. Снова тяжело вздохнув, Рагнвальд погладил Энки по щеке. Вернее, по скуле: его лицо было очень худым. Да и тело было отнюдь не мускулистым. Энки прикрыл глаза. Он не мог поверить в то, что будет вынужден лечь (
и то не самостоятельно!) под мужчину, дабы выжить и добиться своей цели. Или цели Рагнвальда? Или брак извратит всё в одну кучу? Неизвестно. Их ждёт неизвестность. Или небытие. Подземелье Страха и Голода не терпит ошибок.
Энки открыл глаза. Перед ним полуобнаженный Рагнвальд стягивает с себя набедренную повязку. Энки закинул единственную ногу ему на плечо, пытаясь не кривить лицо от боли.
— Всё получится, — полушёпотом сказал он, когда Рагнвальд осторожно погладил того по ноге.
— Лучше помолчи.
Рагнвальд, погладив Энки вдоль талии, одним осторожным движением спустил его нижнее белье. Такое же окровавленное, как и всё вокруг. Рагнвальд видел, что тот с трудом находится в сознании: не мало крови потерял и до сих пор продолжает терять, а нога, всё также висящая на остатках мышц, причиняет ужасную боль. Было проще её окончательно отрубить, чтобы не мешалась, но оба не были уверены в том, что Энки не потеряет сознание от болевого шока. Если вообще не умрёт.
Энки тяжело вздохнул и попытался внушить себе желание уединиться с Рагнвальдом. Для ритуала взаимность тоже играла немаловажную роль. В случае провала, Энки терять нечего, а вот Рагнвальду придётся тащить на себе весь отряд. Он не мог просто оставить Безлунницу и Панакоту: он уже потерял сына и верного пса. Сам Энки по какой-то причине был уверен, что будет съеден, если всё же умрёт под Рагнвальдом. Но тот даже не думал об этом. Они все слишком сблизились в этом месте.
«
Хорошо, что он додумался не отдавать всю сумку Панакоте», — подумал Рагнвальд и достал из большого кармана бутылку эля и масло сомнительного происхождения. Откупорив эль, коим в тяжелые моменты приходилось поить даже Девочку, он сделал пару глотков и вытер рот тыльной стороной ладони. Энки бы не отказался от трубки с опиумом, однако ему даже дышать было очень тяжело.
— Мне будет больно, но мы должны поторопиться.
— Мне жаль, что всё так вышло, — Рагнвальд никогда не был красноречив, что Энки подтвердил сдержанным смешком.
Он нанёс часть масла на свой уже напряжённый член, а остальное – на тугой задний проход Энки. Погладив того ногой по плечу, Энки тихо выдохнул. Это всё, что он мог делать. Рагнвальд готов был поспорить, что тот ранее не видал ни женской, ни какой-либо еще ласки, ведь возбудился тот достаточно быстро, едва Рагнвальд только начал стимулировать его член.
Немного позднее Рагнвальд ввёл палец. Стараясь расслабиться, Энки несколько раз вздохнул, а затем зашипел, когда в него ввели второй.
«
Слишком быстро!»
Но им и нужно торопиться. Энки вот-вот потеряет сознание. Рагнвальд решил нежно поцеловать его, чтобы отвлечь от неприятных ощущений. Умирающий Энки был вынужден убрать ногу с мускулистого тела, ведь растяжка бы не позволила Рагнвальду сделать это. Он что-то прошептал. Несмотря на близость, Рагнвальд не разобрал слов. Он аккуратно вытащил пальцы из Энки и взглянул на его бледное лицо. Встретившись взглядами, они ничего друг другу не сказали.
Рагнвальд осторожно взял Энки за талию и начал постепенно входить. Корчась от боли, Энки издавал сдавленные крики. Наскоро сделанная растяжка доставляла неудобства и Рагнвальду: он с трудом двигался внутри. Пусть они и рисковали привлечь внимание очередного уродца из подземелий, но Рагнвальд хотел слышать и говорить с Энки, пока это ещё возможно.
— Энки, оставайся со мной, — Рагнвальд закинул его ногу обратно себе на плечо и начал массировать стройное бедро.
Со временем ему стало двигаться проще. Энки в свою очередь, стонал реже, а в голосе проскальзывали нотки извращенного удовольствия.
— У нас получится, Варвар. Я чувствую, что получается…!
***
Теперь Рагнвальдр застрял внутри Энки – они начали становиться одним целым.
Продолжая двигаться, он склонился над Энки и поцеловал того в губы. Оторванные конечности частично затянулись. Рука Рагнвальдра приросла к бедру, которое он ещё недавно массировал.
Энки был готов поклясться, что слышит мысли и воспоминания своего любовника. Обращаться к Рагнвальдру на «Варвар» всё это время было чёртовски грубо со стороны Энки. Они больше не отрывались от губ друг друга. Они узнавали друг о друге всё больше и больше, перенимали друг у друга уникальные навыки и знания.
«
Прощаю, Энки».
«
Это всё ещё ты или себя прощаю я, Рагнвальдр?»
«
Мы».
Они становились друг другом.
***
Пульсирующая куча мяса посреди окровавленной пентаграммы издавала еле слышное хлюпанье.
«
Получилось».
***
Панакота сидела на стуле, болтая ногами, пытаясь таким образом отвлечься от своих переживаний. Она разглядывала куколку, которую относительно недавно вручил ей Энки. Девочка сидит здесь уже достаточно давно.
«
Больше часа?»
Она начала переживать за своих товарищей и с трудом держалась, чтобы не сорваться на их поиски. Безлунница лежала рядом и тихо сопела. Как и говорил Энки, это место было достаточно безопасным.
«
Нужно оставить немного хлеба для них. Вдруг вся еда уже пропала за это время».
Внезапно Безлунница подняла голову и замерла. Девочка прислушалась и услышала тяжелые шаги.
«
Монстр?!»
Волчица подскочила и встала перед ней, принюхалась и невольно завиляла хвостом, случайно ударяя им саму Панакоту. Затем резко перестала. Запах был
иным. По лестнице поднялось высокое существо, ненамного выше уродливых стражей. В отличие от них, во взгляде существа виднелся разум.
Он, что можно было понять по половому органу, нёс на своём плече сумку, которую Девочка хорошо знала. Помимо сумки, она признала в существе Энки и Рагнвальда. Но это была их смесь: одна половина лица Энки резко переходила в лицо Рагнвальда, копна седых волос некрасиво торчала из некоторых участков лысой головы, словно у старой куклы, а руки были слегка непропорциональными друг другу. Это Брак Плоти, о котором когда-то Энки рассказывал Рагнвальду. Когда они были ещё… Друг другом по отдельности.
Безлунница осторожно понюхала новоприбывшего. Она понимала, что Брак не является врагом, однако была сильно озадачена. Девочка в немом вопросе наклонила голову вбок.
— Это
мы, Панакота, — Брак погладил Безлунницу и она вновь начала вилять хвостом. — Можем идти дальше.
