----------------
Шан Цинхуа устал. Помимо работы на Мобэй Цзюня и на свою секту, он выбивался из сил, чтобы успеть доделать все отчеты за конец года. Он отложил последний свиток на стол, наконец-то закончил и мог передохнуть, пока не получил очередную депешу о том, что ученики Байчжаня разрушили то-то и то-то. Он застонал и прислонился лбом к открытому свитку на столе, бумага прилипла к коже, пока он тер шею. — В чем смысл? Это никогда не закончится… — бормотал он про себя, не замечая, что дверь в его кабинет открылась. Однако Шан Цинхуа мгновенно выпрямился, услышав резкий щелчок веера. — Аха-хах, Огурец! Что ты здесь делаешь? — воскликнул он, его глаза метались по комнате, будто пытаясь найти пути к отступлению. Шэнь Цинцю молчал, его глаза сузились, когда он оценил состояние другого: волосы были в беспорядке и едва держались в пучке, вместо заколки их скрепляла кисточка для каллиграфии. Когда он впервые переселился, Шэнь Цинцю думал, что большинство недостатков исчезают с совершенствованием, но темные круги под глазами Шан Цинхуа заставляли с этим не согласиться. Я мог бы носить столько вещей в этих мешках под глазами, что мне даже не понадобился бы мешочек цянькунь. Его глаза не переставая сканировали его коллегу-трансмигранта, который уже начал потеть под пристальным взглядом. Когда их взгляды встретились, Шэнь Цинцю решил избавить того от страданий и забыть о заговоре жены ради благополучия друга. — Ты выглядишь дерьмово. Когда ты в последний раз принимал ванну? Шан Цинхуа моргнул, поднял руку, чтобы понюхать свой халат, но тут же скорчил гримасу и быстро опустил руку обратно. — А, это зависит от обстоятельств. Какой сегодня день? Шэнь Цинцю с отвращением сморщил нос, опустил веер и оглядел комнату, подмечая ужасные отчеты, которые все делегировали Шан Цинхуа, включая и его самого. — Ты хоть раз делал перерыв? Всего этого легко хватит, чтобы занять других на месяцы… Шан Цинхуа усмехнулся, укладывая последний свиток поверх устрашающей башни из таких же бумаг в корзине с надписью «ВЫПОЛНЕНО», написанной большими красными буквами. — Что ж, я не могу поручить эту задачу кому-то другому, поскольку большую часть этого должен выполнять Владыка Пика. Шэнь Цинцю хмыкнул. Хм, он действительно выглядит не очень хорошо… Когда я так выматывался из-за экзаменов, мэймэй обычно затаскивала меня в свою комнату и заставляла проходить с ней процедуру наведения красоты… Интересно… Шэнь Цинцю сузил глаза, на его лице появилась коварная улыбка. Шан Цинхуа, который наблюдал за тем, как на лице друга сменяется множество выражений, сухо сглотнул и отступил назад к своему стулу, когда Шэнь Цинцю сделал шаг к нему. — Аха-ха-ха, Огурец-бро? Почему ты выглядишь таким страшным?----------------
Ученики Пика Аньдин дернулись, услышав крик, доносящийся из-за двери, где их шицзунь, скорее всего, был растерзан Шэнь Цинцю. — С чего бы Шэнь-шибо злиться на шицзуня? Последние две недели он даже не выходил из своего кабинета… Старшая ученица только вздохнула, ее темные круги могли посоревноваться с кругами их учителя. — Не задавайте вопросов. Сейчас мы ничем не можем ему помочь, так что просто сосредоточьтесь на своей задаче. Младшие ученики разошлись по своим делам, не замечая обеспокоенного взгляда старшей ученицы, которая мысленно зажгла свечу для Шан Цинхуа.----------------
— Я правда не верил, что ты это сделаешь, — фыркнул Шан Цинхуа, медленно снимая халат, который он носил Бог знает сколько времени, и погружаясь в ванну. Шэнь Цинцю хмыкнул за перегородкой, не обращая внимания на плеск воды, ища ингредиенты, которые, как он помнил, его сестра использовала для самодельных масок для лица. — Мне больше не с кем поговорить, так что считай, что тебе повезло, — сказал он, направляясь к маленькой кухне и роясь в ящиках. На заднем плане раздался тихий смешок, когда Шэнь Цинцю собрал свои находки на столе, достал миску и начал работать, смешивая равные части рисовой муки и зеленого чая, прежде чем добавить несколько капель жидкости. Я очень надеюсь, что это лимонный сок. Я не хочу снова увидеть Му-шиди так скоро… Пока он замешивал зеленую пасту, Шан Цинхуа сумел вылезти из ванны, вытерся полотенцем и накинул на себя внутренний халат, не обращая внимания на остальную одежду, так как они решили провести "братскую ночь". Просто братаны, делающие то, что они должны были делать. Быть недостаточно одетым не было бы проблемой. Верно? — Нужна помощь? — спросил Шан Цинхуа, прислонившись к дверному косяку и наблюдая за работой своего друга. — У тебя ведь нет огурцов? — Еще один огурец? Но ты уже здесь, делаешь… что бы ты ни пытался сделать. Шэнь Цинцю послал ему свирепый взгляд. — Я делаю нам маски для лица. Я чуть не принял тебя за енота с такими темными кругами, — усмехнулся Шэнь Цинцю. — Оу-у, ты заботишься обо мне, как мило, — сказал Шан Цинхуа, направляясь к ящику с охлаждающими талисманами, который он использовал как маленький холодильник. В холодильнике у него действительно был огурец, который он купил как подарок-прикол для своего самого большого антифана, но сейчас он послужит для другой цели. Шан Цинхуа начал нарезать его, когда Шэнь Цинцю закончил свою работу и ухватил один из ломтиков огурца, съев его одним махом. — Нет! Ты не можешь это есть! — Шан Цинхуа задохнулся, его глаза расширились, а Шэнь Цинцю подавился ломтиком, мысленно перебирая всевозможные сюжетные ходы, которые могли бы вызвать такой панический взгляд со стороны собеседника. — Что? Почему? — прохрипел он, уже хватая чайник и пытаясь вымыть остатки огурца, застрявшие в горле. — Это каннибализм! Шэнь Цинцю остановился, его лицо было пустым, когда он поставил чайник, только чтобы достать свой веер и хорошенько стукнуть им Шан Цинхуа. Тот лишь рассмеялся, прикрывая голову руками, рукав его внутреннего халата медленно сползал с плеча. — Знаешь, я могу просто уйти. Я могу легко оставить тебя наедине с твоими страданиями. Я не обязан быть с тобой любезным. — Ах! Пожалуйста, не надо, прости меня, Огурец-бро! Шэнь-шисюн! Пожалуйста! Пощади! Глаза Шэнь Цинцю остановились на бледном плече, выглядывающем из халата, прежде чем он развернулся и, взяв с собой чашу со смесью для маски, направился в спальню. — Неважно… Шан Цинхуа поплелся за ним и устроился поудобнее на большой кровати, которую он редко использовал дольше двух часов за раз. — Так, и как же мы это сделаем? — спросил Шан Цинхуа. — Во-первых, мы должны привести в порядок наши волосы и халаты. Ты же не хочешь, чтобы они мешали? Шэнь Цинцю нахмурил брови, отодвинув рукава, которые только соскользнули вниз. Он нахмурился, думая о том, чтобы закатать их обратно, когда раздался тоненький голосок. — Знаешь, ты можешь просто снять свой верхний халат. Никто не собирается приходить так поздно, так что это увижу только я. Шэнь Цинцю поднял взгляд, оценивая полураздетое состояние другого, и вздохнул про себя. Ну, не похоже, чтобы кто-то из нас скандалил, показывая кожу. Наверняка он из тех, кто целыми днями бегает в трусах. Шэнь Цинцю медленно снял халат, откинул его на край кровати и достал ленту. — О, о! Можно мне это сделать? — спросил Шан Цинхуа с улыбкой на лице. — А? — Шэнь Цинцю замер, его руки зависли в воздухе. — Зачем? — Разве не так обычно проходят ночевки? Едят закуски, делают друг другу прически? Шэнь Цинцю фыркнул. — Это не ночевка. И, кроме того, твое представление о ночевках взято из какого-то подросткового фильма? Что дальше, разговоры о мальчиках, которые нам нравятся? Глаза Шан Цинхуа сверкнули, несмотря на снисходительный тон. — А, так ты наконец-то понял? — Понял что? — А… — Шан Цинхуа неловко хихикнул, его глаза снова забегали по комнате. — Ну, так ты позволишь мне или нет? Шэнь Цинцю уже собирался достать свой верный веер, но тут его взгляд снова остановился на темных кругах под глазами. Ну… Он же обычно не просит, а я заказал новую дверь сразу после установки предыдущей… Даже если, технически, это была вина Лю-шиди… Шэнь Цинцю отвел взгляд, протягивая ленту. Шан Цинхуа издал удивленный звук, ожидая, что его скорее отшибут, чем побалуют. Но прежде чем он успел схватить ленту… — Если ты кому-нибудь расскажешь, я закажу новые материалы для каллиграфии. Ты же знаешь, что Чжанмэнь-шисюн одобрит мои просьбы. Шан Цинхуа сморщился, вспомнив, каким безумным стандартам должны были соответствовать кисти, используемые Цинцзин, чтобы быть одобренными Шэнь Цинцю. Медленно, он собрал волосы другого в беспорядочный пучок, который почему-то все еще хорошо смотрелся на Шэнь Цинцю, несмотря на его обычное стремление к совершенству. Закрепив его лентой, Шан Цинхуа вернулся на свое место и посмотрел на свою работу, после чего его взгляд снова устремился вниз. — Итак… маска? Нужно ли нам что-то для ее нанесения или… А! Шан Цинхуа дернулся, когда ухмыляющийся Шэнь Цинцю намазал его щеку прохладной пастой. — Просто используем руки. А теперь не двигайся. Шэнь Цинцю сосредоточенно нахмурил брови, нанося светло-зеленую маску на лицо своего друга — Шан Цинхуа, и только потом откинулся назад и посмотрел на свою работу. Если кто-нибудь зайдет сюда, то подумает, что мы совсем спятили. Шэнь Цинцю посмотрел на дверь, которая все это время оставалась закрытой, и хмыкнул. Шан Цинхуа уже наклонился вперед, чтобы нанести маску в ответ, но тут же вскочил, когда Шэнь Цинцю вытащил Сюя. — Ах! Прости, я думал, что я… — А? Что с тобой? Неужели стресс окончательно поджарил твои мозги? — спросил Шэнь Цинцю, используя отполированное лезвие в качестве импровизированного зеркала, чтобы наложить маску на свое лицо. — Аха-ха… Ты меня на секунду напугал. Как ты вообще додумался использовать свой меч так? — пробормотал Шан Цинхуа. — Я взял идею у Лю-шиди. — ХАХ? Лю-шиди использует свой клинок для нанесения масок на лицо?! Шэнь Цинцю окинул его пустым взглядом, после чего положил меч и потянулся за ломтиками огурца. — Зачем ему маска для лица? У него идеальная кожа. Шан Цинхуа пожал плечами, взял два огуречных ломтика и откинулся назад, положив их на глаза и опустившись на подушки. — Тогда для чего он его использует? — Чтобы подкрашивать глаза во время миссий. Шан Цинхуа подавился собственной слюной, когда он рывком вернулся в сидячее положение, ломтик огурца скользнул по его лицу. — ЧТО? Шэнь Цинцю откинулся назад, медленно поднял ломтик огурца от одного глаза и бросил вопросительный взгляд на Шан Цинхуа. — Что значит «что»? — Лю-шиди использует подводку для глаз??? Шэнь Цинцю закатил глаза. — Ты действительно думал, что его глаза естественным образом заканчиваются острыми темными стрелками? — Я имею в виду, в этом мире есть куча вещей, которые не имеют смысла, я просто предположил… Подожди, это значит, что ты тоже пользуешься подводкой? — А? Нет. Почему ты так решил? — Что? Но это значит, что у тебя от природы красивые глаза… — Шицзунь? Оба они вздрогнули от молодого голоса испуганного ученика, стоящего в дверях. Бедный ученик был послан с чаем, чтобы проверить Шан Цинхуа после того, как голоса стихнут, так как ученики предполагали, что Шэнь Цинцю уже ушел. Это оказалось серьезной ошибкой, и ученик мог сделать немного больше, чем дрожать, когда Шэнь Цинцю приблизился к нему уверенными шагами. Улыбка на его лице не придавала уверенности, ученик определенно что-то прервал, судя по их раздетому состоянию, лицам, раскрашенным в зеленый цвет, растрепанным волосам и ломтикам огурца, лежащим повсюду. — Ах, этот… этот у-ученик не знал, что у шицзуня еще есть гость, если вы извините этого скромного… Рука на его плече не дала ему уйти, его колени задрожали, когда он медленно поднял голову и посмотрел в лицо Шэнь Цинцю, нежная улыбка резко контрастировала с ледяным голосом, который ученик услышал. — Чжэн Шицзы, да? Ученик кивнул, старательно сжимая колени, чтобы побороть желание сразу же побежать в туалет. — Ну, этот мастер просто проверял твоего шицзуня, поскольку он очень плохо заботится о себе… Так что, конечно, ты ничего не скажешь о том, что видел. Верно? — Лорд сжал его плечо, чтобы подчеркнуть. Бедный ученик судорожно кивнул головой. — Этот ученик ничего не видел! Но вместо облегчения ученик застыл в шоке, когда Владыка Пика Цинцзин наклонился к его плечу и прошептал на ухо, щекоча дыханием шею. — Я знаю, что ты этого не сделаешь. В конце концов, это ты пытаешься произвести впечатление на Инъин, не так ли? Я видел тебя на своей вершине много раз… Будет очень жаль, если Ин-эр узнает, какой ты бедный маленький трус, трясущийся прямо здесь, как будто столкнулся с чем-то пугающим. Конечно, я не позволю тому, кто распускает слухи, приблизиться к моим ученикам, так как это может быть очень вредно для них. Ты все понял? — Да, Шэнь-шибо! — пискнул ученик, уходя с подносом так быстро, как только мог, но стараясь не выглядеть так, словно сбегает, уши его горели красным. Шэнь Цинцю ухмыльнулся, возвращаясь к кровати. — Неужели тебе обязательно было его так пугать? Я боялся, что он упадет в обморок. Шэнь Цинцю хмыкнул, медленно снимая маску влажным полотенцем, которое он приготовил ранее, пока Шан Цинхуа принимал ванну. — Тогда, может, тебе стоит научить их стучать. Может, тебя и устраивает быть странным боевым братом, который размазывает зеленую жижу по лицу, но у меня есть репутация, которую нужно поддерживать. Шан Цинхуа последовал его примеру, вытирая свою маску, пока Шэнь Цинцю снова смотрел на дверь. — Ну, наверное, надо было сначала взять поднос. Теперь нам нечего пить… — О, не беспокойся об этом. Когда Шэнь Цинцю издал вопросительный звук, Шан Цинхуа опустился на колени рядом с кроватью, поднял одну из досок пола, чтобы открыть тайник с вином, и достал два кувшина. Шэнь Цинцю поднял бровь. — Ты хранишь вино рядом с кроватью? — Ну, очень трудно достать кувшин с пика Цзуйсянь, поэтому я храню их для плохих времен. Или хороших времен, в данном случае. Он схватил чашки и перетащил их на маленький столик рядом с кроватью. Шэнь Цинцю молча наблюдал за его перемещениями. — Самолет? — Хм? — Ранее, до того, как пришел твой ученик… Что ты хотел сказать? Шан Цинхуа кашлянул, сжимая в руке кувшин с вином. — Ха-ха-ха-ха, я понятия не имею, о чем ты говоришь!----------------
— Ни за что! Шан Цинхуа вскрикнул, когда Шэнь Цинцю хлопнул чашкой по столу, его щеки приобрели легкий румянец от вина. — Что ты имеешь в виду? Я клянусь, что провел много исследований! Шэнь Цинцю закатил глаза, прядь волос медленно выскользнула из его беспорядочного пучка и упала на плечо. — Как будто я тебе поверю. Все сцены с папапа были крайне нереалистичными! — О, прости?! Уверяю тебя, что все эти позы очень даже возможны! — Да откуда тебе знать? Ты же понимаешь, что позы в порно не считаются? Они делаются для того, чтобы хорошо выглядеть, а не чтобы человек чувствовал себя хорошо. Зачем Бинхэ использовать что-то из этого? И что значит «все они возможны»? Очевидно, что в главе… — Заткнись! Я не буду принимать критику от того, кто никогда даже не держался за руки! Глаза Шэнь Цинцю расширились от шока, он не привык, чтобы его друг был таким напористым, но как только слова наконец осели в его мозгу, он нахмурился. — У меня, наверное, гораздо больше опыта, чем у тебя, судя по тому, что ты даже не можешь написать хорошую сцену поцелуя! Если мне еще раз придется прочитать «и их языки боролись за доминирование» в одной из твоих рукописей, я отправлю тебя на курсы писательского мастерства на Цинцзин… — Ну, если ты намного лучше меня, докажи это! Шэнь Цинцю сузил глаза, наклонился к нему и посмотрел на Шан Цинхуа, пока тот раскачивался на месте. — Раз уж ты настаиваешь… Шан Цинхуа упал назад, упираясь руками, глядя на раскрасневшееся лицо Шэнь Цинцю, которое неуклонно приближалось. — Огурец-бро, что ты делаешь? — Он нервно хихикал, кровь стучала в ушах, а его лучший друг нависал над ним, глядя на него сверху вниз тем же взором, что и оригинальный Шэнь Цинцю, но эмоции, которые вызывала эта ситуация, были совершенно другими. Тем более что Шан Цинхуа теперь опирался на локти, а его глупый и красивый друг-фанатик-номер-один почти лежал на нем. Шан Цинхуа покраснел, его дыхание участилось, когда он осознал их близость. Шэнь Цинцю растерянно смотрел на него. — Ты… Ты только что сказал мне, что я должен доказать, что я лучше. Именно этим я и занимаюсь. «Я имел в виду писать, а не целоваться!» — подумал Шан Цинхуа, хотя его внутренний крик вскоре был заглушен, когда другая, маленькая часть его разума заговорила: — «Хотя, я думаю, это могло бы ответить на некоторые из моих вопросов… может быть, я могу просто поиграть…» Все его мысли оборвались, когда мягкие губы прижались к его губам, слегка сладковатым от привкуса вина. Но так же быстро, как это произошло, все закончилось. Шэнь Цинцю откинулся назад с торжествующим блеском в глазах. — Видишь? Это гораздо лучше, чем те отвратительные слюни в твоей новой книге. Я думал, что протагонист пытается съесть ее лицо. «Он до сих пор не заметил, что любовный интерес тоже парень?» — это была первая мысль, которую Шан Цинхуа смог сформулировать, но его глаза вскоре переместились на рот другого. — Знаешь… Это не совсем то, о чем я писал, поэтому мы никак не можем сравнить это с моей историей. — Что? Почему нет? — спросил Шэнь Цинцю, нахмурив брови и ткнув пальцем в грудь Шан Цинхуа. — Это был поцелуй, какая разница? — Ну... — Шан Цинхуа облизал губы, а затем медленно поднял глаза и снова встретился с растерянным взглядом собеседника. — Это была не просто сцена поцелуя… Они целовались в шкафу, пока злодей обыскивал поместье, так что… нельзя сравнивать это с одним поцелуем. Глаза Шэнь Цинцю сузились, и Шан Цинхуа молился всем богам, которых только мог вспомнить, надеясь, что его друг не разорвет его на части из-за этой плохо завуалированной просьбы о еще одном поцелуе, но был удивлен вновь, когда Шэнь Цинцю наконец сел к нему на колени, и руки Шан Цинхуа тут же переместились, чтобы обхватить его за бедра. — Я ни за что не позволю тебе поверить, что то, что ты написал, было не чем иным, как абсолютным мусором. Я покажу тебе, а ты потом поблагодаришь меня… Шан Цинхуа сглотнул нервозный комок, подползающий к горлу, и попытался отвлечься от того факта, что другой заклинатель делает все это только для того, чтобы доказать, что он не прав. И что может быть лучше, чем еще раз поцеловаться? Шэнь Цинцю запустил руку в волосы друга, чтобы лучше наклонить его голову, но все же неуклюже последовал за Шан Цинхуа, когда тот медленно откинулся назад, не разрывая контакта. Шэнь Цинцю задохнулся, когда Шан Цинхуа слегка прикусил губу и, воспользовавшись моментом, просунул язык в рот. Шэнь Цинцю напрягся, разорвав поцелуй и приподнявшись с Шан Цинхуа. Он прижал руку к губам, его зрачки расширились, но взгляд оставался каким-то противоречивым. Шан Цинхуа тоже сел, с беспокойством глядя на друга. — Эй… Все в порядке? Я не зашел слишком далеко? Ты же не… Ты же знаешь, что не должен этого делать? — Шан Цинхуа внутренне содрогнулся от мысли, что, возможно, он втянул Шэнь Цинцю в это дело, не проверив, хочет ли тот этого. Может быть, мы оба немного перебрали, так будет лучше… — Людям действительно нравится так целоваться? Шан Цинхуа моргнул, не совсем понимая, что имеет в виду другой. — А что, по-твоему, значит целоваться? Ты прочитал весь ПГБД, как ты можешь не… — Я просто подумал, что ты выдумал это, как и все остальное порно! Шан Цинхуа посмотрел на него, в его голове не промелькнуло ни одной мысли. — Это, конечно, справедливое замечание, но неужели ты никогда не видел ни одного фильма с подобным? — Почему я должен принимать что-то из фильмов за чистую монету? Как я уже сказал, большинство вещей сделаны так, чтобы это хорошо выглядело, а не чувствовалось хорошо. — Итак, я полагаю, тебе не нравится использовать язык? Шэнь Цинцю отвернул лицо, его щеки раскраснелись, так как он дулся из-за того, что, возможно, узнал что-то новое о себе. — Поцелуи были прекрасны, но зачем кому-то нужен еще один язык во рту? Если это то, что значит целоваться, то нет, спасибо, можешь оставить эту победу себе. Он скрестил руки на груди, нахмурился и посмотрел на пол, как будто тот имел какое-то отношение к этому несвоевременному открытию, избегая взгляда Шан Цинхуа. Шан Цинхуа оглядел его с ног до головы, все еще сидящего на его коленях, румянец медленно полз по его шее и встречался с воротником его внутреннего халата. — Я имею в виду, что это не все. Это просто то, что делает большинство людей. Шэнь Цинцю бросил на него любопытный, но все еще настороженный взгляд. — …Есть еще что-то? — Да. Без языка, обещаю! Взгляд Шэнь Цинцю опустился к красным губам Шан Цинхуа, и в его глазах ясно читался ход мыслей. — Ну… Если это избавит меня от необходимости читать еще какие-нибудь глупые сцены в твоих писульках… Шан Цинхуа сглотнул и медленно заговорил. — Ты хотел проверить, насколько реалистично я пишу, верно? Шэнь Цинцю фыркнул, но не остановил его, когда их губы снова встретились, а шальная рука провела по его боку. Они пробыли так достаточно долго, чтобы Шэнь Цинцю подумал, не смеется ли Шан Цинхуа над ним, когда задохнулся от губ, которые добрались до его шеи, прочертив линию поцелуев до ключицы. Когда Шан Цинхуа отодвинул часть халата в сторону, чтобы провести ртом по его коже, в животе зародилось приятное пузырящееся тепло. «Думаю, все не так уж плохо…» — подумал Шэнь Цинцю. — «Но я не собираюсь позволять ему делать всю работу, мне еще нужно доказать свою точку зрения!» С этими словами он обвил руками шею собеседника и, мягко коснувшись подбородка, вернул лицо Шан Цинхуа к своему. — Я думаю, мы еще не определились, кто прав, — Шэнь Цинцю смочил губы, движение языка привлекло внимание Шан Цинхуа. — Мн, ты прав.----------------
Солнечный свет медленно проникал сквозь полузакрытое окно, звук шагов учеников доносился с ветерком. Шан Цинхуа потянулся, медленно открыл глаза и уже перебирал в уме все дела, которые ему предстояло сделать, как вдруг его сознание оборвалось. Комок подушек, который он пытался отпихнуть в сторону, чтобы встать с кровати, только что жалобно застонал. — …Что за?.. Который час? — пробормотал Шэнь Цинцю, протирая глаза от сна. Шан Цинхуа проигнорировал глубокий утренний голос своего друга и, прочистив горло, выглянул в окно. — Думаю, самое время начать занятия… Шэнь Цинцю резко вскочил с кровати, чтобы найти свою одежду, но зацепился ногой за одеяло и упал лицом на пол. Шан Цинхуа хихикал, а Шэнь Цинцю продолжал бросаться ругательствами, которые напоминали первому комментарии, которые его самый большой антифанат писал под каждой его главой. Интересно, что бы подумали все остальные, если бы услышали его таким… Наверное, я должен быть удостоен чести знать его настоящего. На его лице расплылась улыбка, когда он наслаждался видом, воочию наблюдая, как Шэнь Цинцю медленно наращивает свою грациозность с каждым слоем одежды. — Чувак, расслабься. Мы слишком стары, чтобы быть учениками, ты не можешь опаздывать на уроки. Шэнь Цинцю бросил на него раздраженный взгляд через плечо. — Я учитель. — Ах, ну да. Шэнь Цинцю закатил глаза, без зеркала заколол корону в волосах и пошел к двери. Перед ней он остановился, оглянувшись через плечо, и увидел, что Шан Цинхуа следит за каждым его шагом. — …Тебе лучше писать приличные сцены дальше, ведь теперь у тебя есть опыт. Глаза Шан Цинхуа загорелись, он наклонился вперед и встретился взглядом с Шэнь Цинцю. — Да, спасибо тебе за вчерашнее. Это было действительно… — Он посмотрел на жесткую позу Шэнь Цинцю и румянец, медленно поднимающийся по его шее. — …познавательно. — Точно. Это было сделано для того, чтобы мне больше не пришлось читать весь этот мусор. Шан Цинхуа хмыкнул, в его голове созрел план. — Итак… Значит ли это, что ты поможешь мне разобраться в моей рукописи, если у меня возникнут проблемы с написанием какой-либо сцены? Шэнь Цинцю заставил свои плечи опуститься, приняв внушительную позу, и указал веером на Шан Цинхуа. Это было бы более убедительно, если бы Шан Цинхуа не мог видеть любовные укусы, выглядывающие из-за воротника его халата. — Если это то, что нужно, чтобы избавить мои глаза от кровавых слез каждый раз, когда ты пишешь что-то дико невозможное, то да! Я готов на все, лишь бы мне не пришлось в пятый раз читать о каких-то «выгнутых спинах» и «пульсирующих членах» в одном абзаце! И с этим он ушел, его одежда развевалась вокруг него, когда он достал свой меч и полетел обратно к своей вершине, а Шан Цинхуа медленно натягивал свою одежду. Его глаза глянули на рукопись, которую он оставил на столике в своей комнате. Он поднял ее, направился в свой кабинет и достал кисть, облизывая кончик, чтобы заострить ее. Значит… Пока я пишу ужасные сцены, Огурец-бро будет помогать мне в них разбираться? Хм… Шан Цинхуа хрустнул костяшками пальцев и принялся за работу, слова текли с его кисти, а он смотрел на свою работу с веселым блеском в глазах. 『 Он медленно провел пальцами по груди, пока они не зацепились за ткань брюк другого, его глаза смотрели вверх, словно спрашивая разрешения, хотя другая рука уже начала сжимать бедро другого в опасной близости от его… 』