Родившаяся под несчастливой звездой. {Star-crossed}

      Ты знала, что Стрейд собирается убить тебя.       Ты поняла это сразу как проснулась, привязанная к шесту в этом чертовом подвале. Ты знала это, когда он спустился и сказал тебе, что, если ты изрежешь себя, то выберешься на свободу. Он опытен; он делал это множество раз, несчетное количество раз. Он не собирался отпускать тебя.       Никогда никого не отпускал.       Последний раз, когда ты видела Стрейда, как ты думаешь, был по крайней мере два дня назад. Но это сложно понять, без чего-либо, что могло действительно помочь определить, что время вообще идет.       Тебя мучала жажда и голод, а также боль в онемевших от тугого узла веревки конечностях, но радовало то, что одиночество дало тебе время подумать. О жизни, которую ты прожила. И о том факте, что ты скоро умрешь. О факте, с которым тебе пришлось смириться.       Ты почти испугалась того, насколько уже была готова к этому. Ты не была в депрессии или самоубийцей. На самом деле даже наоборот. Последние несколько месяцев с твоим парнем были самыми счастливыми в твоей жизни. Ты всегда говорила, что можешь умереть счастливой. И в каком-то смысле это оказалось правдой.       Если ты не думала о своей скорой смерти, ты тратила размышления на свою вторую половинку, и проводить время становилось легче. Не думать о будущем — или о всех ваших возможностях, что ты упустила — зато о прошлом. * Его асимметричная улыбка была ласковой и искренней. В уголках его глаз появлялись морщинки, когда он слишком сильно улыбался, а это всегда случалось в твоем присутствии. Подушечки его пальцев касались твоей руки мягким перышком, в повторяющейся манере, будто гладили кошку. Потоки солнечного света делали его коричневые волосы золотыми, а его ресницы подсвечивались. Он был так близко к твоему лицу, что ты могла почувствовать его дыхание на своей коже, пока он шептал тебе на своем родном языке. В такие моменты ты радостно вздыхала и благодарила богов. В такие моменты ты думала, что могла бы умереть счастливой. В такие моменты ты чувствовала истинное блаженство. *       Ты могла бы умереть, довольствуясь жизнью, что прожила.       И не важно, что Стрейд сделал с твоим телом, он не смог затронуть те мгновения, которые ты бережешь.       Минуты, часы, дни, вечности прошли.       Ты услышала шаги сверху: громкие, тяжелые, ноги, обутые в ботинки. Это был не первый раз, когда ты их слышишь, с тех пор как он оставил тебя здесь внизу, бог знает, насколько, но каждый раз они заставляли тебя напрячься. Настораживаться, будто солдата на фронте.       В этот раз он пришел. Дверь открылась и почти заставила тебя подпрыгнуть, но ты собралась с духом. Мужчина спустился по деревянной лестнице в своих массивных ботинках и с дружелюбной улыбкой, которую ты желала бы разгадать намного раньше. Он щелкнул выключателем и твои глаза изо всех сил пытались приспособиться. Когда у тебя наконец получилось вернуть зрение, он оказался прямо напротив тебя, при этом весело и пристально смотря, будто чего-то ждал. Ты не знала, что еще сделать, кроме как уставиться в ответ. Ты ждала его первого шага. — Как ты себя чувствуешь, подруга? — он спросил, присев на корточки напротив. Но показательно держась выше тебя. Стрейд смотрел вниз, сохраняя зрительный контакт. — Болезненно, — ты промямлила, задрав голову, чтобы продолжить пялиться; пара волосков спало на твое лицо. Это не ложь. И до тебя быстро дошло, что ему нравится, когда ты отвечаешь. Но этот ответ, похоже, не удовлетворил его. Он искал что-то в твоих глазах, и ты понятия не имела что.       Похититель отвлекся, чтобы зачесать твои волосы за ухо, оставляя лицо открытым для него. Ты не дернулась. Но его рука на твоей щеке напоминала, как он близко.       Стрейд напевал себе под нос, его глаза пытались найти ответы на твоей коже. Он медленно перенес свою руку к твоему подбородку, замер, затем двинулся ниже. Ты пыталась дышать в обычном темпе после того, как он небрежно оставил свою руку на твоей шее. Ты знала, что он может почувствовать твой пульс.       Не торопясь, он сжал ее. У тебя перехватило дыхание, когда он перекрыл тебе воздух. Вы снова встретились взглядом.       Это было оно. И ты была к этому готова.       Ты не сводила с него глаз, даже когда он подключил вторую руку, даже когда черные пятна стали загораживать твой взор. * Ты думала о своем парне, о его грубой коже, тонких пальцах, бегущими вверх и вниз по твоей руке. Вверх и вниз, вверх и вниз. Как это заставляло чувствовать тебя сонной, согретой и любимой. Как солнце любило заигрывать с ним и делать его будто сияющим. Он был ярок, словно сам являлся солнцем. *       Воспоминания были грубо прерваны речью насильника. Ты открыла глаза, не поняв, когда успела их закрыть. — Du komisches Ding…       Тебя пробила дрожь.       Атмосфера поменялась, и ты почувствовала будто теряешь контроль над чем-то очень важным. Ты уставилась на него еще более пристально, еще более испуганно. Твои губы приоткрылись, чтобы что-то сказать, но ничего не вышло, ведь от него буквально захватило дыхание. Ты приготовилась ко всему, но не к этому. — Ах, вот и оно.       Твои брови сомкнулись, легкие начали гореть, умоляя о хотя бы малейшем глотке воздуха. К несчастью, он сжал руки еще плотнее вокруг твоей глотки. Под его пальцами начали появляться синяки.       Мужчина отпустил тебя, отбросив. Ты качнулась вперед, кашляя и хрипя, отчаянно нуждаясь в кислороде. Широко раскрыв глаза, ты пыталась понять, что только что дошло до твоего слуха.       Он наблюдал за тобой с новой силой, с еще даже большей внимательностью. Ты могла частично ощутить тепло, исходящее от него из-за новообретенного азарта. — Ты… — выдох прозвучал слишком скудно, — как.?       Он вышел из твоего личного пространства, но время, казалось, замедлилось. Ты посмотрела на него будто впервые. Его улыбка стала дикой, прямо как прежде, чем заставить тебя изрезать свое тело. Прямо как будто он увидел тебя такой, какой видел в мечтах; какой ты станешь, но не тебя.       Он усмехнулся, словно все вокруг было создано, чтобы развлечь его: — Sprichst du Deutsch? — Нет… Не особо, но…       Твой парень говорил. И даже несмотря на то, что ты не смогла это сказать, Стрейд, казалось, уже знал все. Он улыбнулся тебе, дружелюбно, мягко. Твое сердце сжалось. — Готов поспорить, он переживает о тебе, а, schatzi?       Хотелось закричать. Хотелось умереть. Это неправильно. Это взбесило, но и заставило тебя дрожать в то же время. Ты едва держала себя в руках.       Впервые с тех пор, как ты очнулась в этом подвале, ты снизошла до мольбы: — Нет, прошу, просто убей меня. Ты ведь этого хотел, верно? Разве нет? Пожалуйста. Я прошу тебя, пожалуйста, просто убей меня и закончи на этом, только, пожалуйста, не надо…       Он поднес свои пальцы к твоему лицу, но на этот раз ты вздрогнула. Стрейд шикнул, словно ты была маленьким напуганным ребенком, и еще более жестоким было то, что он сам довел тебя до такого. — Что произошло, mein schatz? — его пальцы подкрались к твоим губам. Ты затряслась еще сильнее. Они были уже в твоем рту, — Ты испугалась? Не волнуйся, liebling, ich werde dir nicht weh tun.       Ты бормотала и пыталась умолять, но его пальцы прижали твой язык. Ты ощущала их с внутренней стороны щеки, в тот момент, когда они проталкивались глубже, пока у тебя не сработал рвотный рефлекс. Теперь ты захлебываешься слезами, а он смехом. — Хм? Ты не можешь принять даже парочку пальцев? Я уверен, что раньше ты вставляла кое-что намного большее в свой рот, ведь так, shcatzi? — он дразнился, но по какой-то причине тебе стало стыдно.       Стрейд вставил еще несколько пальцев и ты начала давиться еще громче. Желчь поднималась по твоему горлу, но ты старалась сдерживать ее. Тебе нравилось думать, будто твое достоинство еще можно спасти. Ты отвела взгляд, слезы скапливались в твоих глазах. — Schatzi? Эй! Schatzi! ~, — он пропел, смеясь, — взгляни на меня. Ну же, liebling.       Ты сделала то, что он просил. Его пальцы перестали извиваться внутри твоего рта. Замерли, дожидаясь. Твои глаза широко раскрыты в испуге. Его глаза полны злорадства и пошлости. Тогда ты почувствовала.       Его другая рука продиралась сквозь пояс твоих шорт, затем раздирая их напрочь. Ты размахивала своими ногами в попытке задеть его, но он достал руку из твоего рта, чтобы прижать их к полу. Ты закричала — умереть было бы намного лучше.       Он быстро поменял руки и та, что вся была покрыта слюной, теперь спускала твои шорты вместе с нижним бельем. Он оседлал бедра, не отрывая одной своей руки от твоей промежности, а другой от твоей щеки: — Шшшш… — ты притихла, но скорее в попытке усмирить свою панику и сосредоточиться. Подготовиться. Потому что это все, на что ты способна. Ты знала, что он выкинет нечто подобное, но почему он делает это именно таким образом? — Все в порядке, schatzi, я тебя понял. Я был так груб, не так ли? Вот, позволь мне быть ласковым. Lass mich dich zufrieden stellen, liebling.       Ты яростно затрясла своей головой, мямля «нет» и «прошу», и он улыбнулся, одобряя это. Питаясь твоими «пожалуйста». Слезы теперь свободно стекали по твоим щекам.       Он прижал палец к твоему клитору, медленно, немного поводя им по кругу, а затем надавил. Это не было настолько больно, насколько было неприятно. Но это все равно заставило тебя всхлипнуть. Тряся своей головой и думая, может, если сильно того захотеть, у тебя получится умереть от одной лишь силы воли.       Палец был сухим, но это не остановило его от круговых движений по клитору, словно это был джойстик, а не чувствительная часть тела. Словно это была игра. Указательный палец начал дразнить вход. Ты забыла про скованность и стала громче. — Пожалуйста не делай этого, пожалуйста, нет, прошу, нет, нет, не это, прошу, пожалуйста, нет, нет!       Стрейд вставил палец насухую. Это больно, и он медленно качал им. Теперь ты кричала. Он сделал вид, будто не слышит тебя, фокусируясь на главной своей задаче рукой.       Мужчина покраснел и выпустил дрожащий вздох. Он был очень возбужден. Ты старалась быть тише, для своего же блага успокоить себя, но по большей части, чтобы позлить его. Он продолжил двигаться в медленном темпе, твое лоно пыталось наполниться влагой, чтобы вместить его.       Это уменьшило боль, облегчило движения пальца. Как только тебе удалось расслабиться, он вставил второй. Палец на твоем клиторе надавил еще сильнее. Ты издала шипение настолько тихо, насколько смогла.       Немец возбудился, пот стекал по его шее, и он определенно наслаждался этим больше, чем ты.       Он начал двигать пальцем под другим углом и это стало действительно приятно. Ты вспомнила: *— Как тебе? — он спросил, массажируя твой клитор и целуя твою шею. Он пах мускусом, хлопком и как прекрасное воскресное утро. — Ах, да, хорошо. Продолжай, — вздрогнув, ты закрыла свои глаза, чтобы лучше все ощущать. Он схватывал все на лету и быстро понял, что заставляет чувствовать тебя хорошо. Он прикусил мочку твоего уха — Shatzi… Ты так прекрасно выглядишь, — ты могла услышать его улыбку. Ты была такой удачливой. Такой удачливой. *       Стрейд укусил тебя в плечо. И ты вскрикнула. Ты осознала, что стонешь и становишься все мокрее. Он ускорил темп. Твое тело сдавалось. — Braves Mädchen, — он проурчал, губами касаясь твоего плеча. Его волосы были так близко, что ты могла почувствовать их запах. Он пах землей, кровью и потом. Мужчина лизнул набухающий синяк, затем укусил снова, сильнее, разрывая кожу в этот раз. Ты закричала.       Он издал гортанный смешок: — Ты знаешь, — Стрейд восхищенно выдохнул, начиная вдалбливаться пальцами быстрее, глубже. Полизывая твою шею, — я начинал гадать, когда же ты откроешься для меня, — он вернулся к твоему плечу и слизал кровь, — Scheiße. Ты стоила всех ожиданий.       Ты приподнялась, чтобы встретить его толчки, потом напрягшись от осознания, он засмеялся: — Вот и все. Хорошая девочка. Это приятно, не так ли? — ты снова всхлипнула. — Шшш, я рядом. Все в порядке. Просто получай удовольствие ради меня. Просто будь хорошей девочкой.       Жирные слезы капали с твоего лица, пока ты пыталась сдержать стоны. Ты не могла поверить, что тебе нравится. Ты желала обратного. Желала, чтобы он взял тебя как чудовище, коим он и являлся. Вместо этого, он замедляется, и даже если это причиняло боль, ты желала большего. Он не должен был создавать из этого нечто сокровенное. Он не должен был быть таким нежным. Он должен был разорвать тебя в клочья. И это было бы намного легче пережить, чем то, что происходит сейчас.       Он толкал свои пальцы в усиленном темпе, большой палец все еще массажировал твой клитор. Внезапно, он вжал свои пальцы внутрь, поглаживая стенки. Это вызвало у тебя острый вздох. И ты оставила свой рот открытым, голова наклонена вверх и в сторону от него. * Это было приятно. Ты никогда не хотела остановить его. Ты могла почувствовать любовь в каждом его касании, в каждом поцелуе. Он — тепло в чистом виде. * — Эй, schatzi. Каково тебе? — он передвинул свою голову, пытаясь попасть в твой угол обзор, пытаясь привлечь твое внимание. — Эй, — он повторил движение, резко вдавливая пальцы внутрь. — Пожалуйста, — ты выдохнула. Но это было не так, как ты просила раньше. Это было более отстраненно, больше похоже на стон.       И он дико оскалился: — Пожалуйста что?       Слезы скапливались на твоем подбородке, неприятно щекоча. Ты зажмурилась и пыталась представить, что его нет, но это лишь сосредоточило тебя на его пальцах и на том, как тебе приятно и ты почувствовала, как становишься мокрее. — Пожалуйста что, schatzi, — его голос звучал все ближе, его дыхание обжигало твою кожу. Ты продолжала отворачиваться, поднимая выше свою голову. Дальше от звука его голоса. Ты услышала его огорченный рык. Ты ожидала, что его пальцы остановятся. Ты ожидала удара. Ты ожидала боли.       Вместо этого он поцеловал тебя.       Твои глаза распахнулись, ты уставилась на него, заглушено протестуя. Ты снова начала вырываться. Но он не смягчается. Его пальцы продолжили разрушать тебя, его губы проходились по твоим. Его вторая рука держала тебя за затылок, прижимая и направляя тебя. Он силен и вся эта сила действует против тебя. Все, что ты можешь чувствовать — это он. Запах, вкус, прикосновения. Он задвигалась быстрее.       И ты сдаешься.       Ты позволяешь ему целовать тебя. Ты позволяешь себе чувствовать это. Ты близка к концу, и он тоже это видит. Ты позволяешь себе ослабнуть, а ему сделать это. Ты уже двигаешься в такт толчков, и ты почти благодарна, что его губы на твоих, ведь так твои стоны не слишком громкие, но, дерьмо, почему ты вообще стонешь, для начала?       Он улыбается в поцелуй, и ты так хорошо себе это представляешь, будто видишь. Ты почти рада тому, что связана, иначе ты бы не знала куда деть свои руки. Ухватиться за его рубашку и волосы или хоть за что-нибудь, что удержит тебя? Твои пальцы беспорядочно сжимались за спиной.       Он прикусывает твои губы между поцелуями. Тебе кажется, что он хочет укусить сильнее, но почему-то не делает этого. Он сжимает свои губы, урча от удовольствия. — Черт, schatzi.       Все твое гребанное тело горит, и ты можешь поклясться, что теперь тебе нравится его запах. Ты уже намокла, его пальцы с легкостью двигаются внутри тебя. На твоей коже выступает легкий пот. Его вторая рука соскальзывает на поясницу, и ты вздрагиваешь. Он подталкивает тебя ближе, делая все возможное, чтобы сократить расстояние. Ты задыхаешься в такт его движениям. Он прижимается к твоей ноге. Выпуклость в его штанах также отдает теплом и это просто потрясающе, все такое потрясающее. Он убирает свои губы, но оставляет голову напротив твоей. Ты смотришь в его глаза. Его длинные волосы прикрывают часть лица, но ты можешь увидеть, как расширяются его зрачки, взгляд становится напряженным. Это заставляет тебя вздрогнуть. Ты помнишь. * Вы соприкасаетесь лбами, он толкается в тебя. Его глаза стиснуты, и он тяжело дышит. Он выдыхает твое имя, будто ты прекраснее, чем на самом деле. И он всегда заставляет чувствовать тебя, будто так и есть. Будто ты прекрасна, но ты так не считаешь. И даже если ты никогда так не считала, ты знала, что он сделает все возможное, чтобы ты почувствовала себя хорошо. * — Ты близко? — Стрейд прошептал. Он улыбается с нежной, но торжествующей улыбкой. Будто он победил. И ты не сможешь с уверенностью сказать, что это не так. Но эта мысль промелькнула на задворках твоего сознания. Все, о чем ты в состоянии думать — это он, жар, твой пот, ты близко. Очень близко. — Да — прошептала ты, задыхаясь. Он усмехнулся и это звучало почти ласково. — Хочешь кончить для меня? — он сказал с широко раскрытыми глазами, горящими от удовольствия. Он смотрит на тебя так, будто хочет съесть тебя всю. Так, будто сожрал бы тебя всю, а объедки бросил тараканам. — Пожалуйста — ты выдохнула. Он засмеялся.       Ты закрыла свои глаза, он снова толкается в твою ногу. Как чертово животное. Он определенно любуется тобой. Сломанной, умоляющей. Умоляющей его. Он целует тебя снова, намного мягче в этот раз. Это так нежно, что даже неправильно, ведь так целовал тебя он. Но. Ты можешь притвориться, что это правда он. Он целует тебя, толкаясь в твою ногу, вы двигаетесь вместе. Его рука не останавливается, большой палец сильнее массирует клитор, и ты чувствуешь пот, сбегающий по твоей шее. Ты хнычешь, потому что это не должно быть так хорошо. Но это так. Ты отстраняешься. Ты натянута как струна, чувствуешь, как пульсируют твои мышцы, содрогаешься. — Прошу! Пожалуйста, я собираюсь- * Я собираюсь кончить! Пожалуйста, малыш, не останавливайся. Пожалуйста, о мой бог, о блядь. *       Ты хотела сказать имя своего парня, но оно затерялось в твоих мыслях и вместо этого ты позвала Стрейда.       Слезы стекают с твоих щек, и ты не уверена, оттого ли что ты никогда не прекращала плакать или оттого, что тебе слишком хорошо. Ты обмякшая и все такое яркое, но это ненадолго. Все слишком быстро приобрело свои очертания. Ты тяжело дышишь, все еще дергаясь в послеоргазменной неге. В этом нет ничего расслабляющего, никакого мира, никакого покоя. В ту же секунду, как ты кончила, пелена жажды спала, оставив за собой ненависть, вину и отвращение.       И воспоминания о твоем парне смазаны теперь. Испорчены. Ты видишь его лицо, искаженное печалью и разочарованием. «Я люблю тебя, schatzi» — ты даже можешь услышать, как он говорит это. Ты можешь услышать, как он говорит — Ich liebe dich, schatzi. и ты смотришь на Стрейда в полном ужасе. Ты знаешь, что он имел в виду не это. Ты знаешь, что он говорит это лишь чтобы подобраться к тебе, так что ты не должна позволять этому случиться, но это произошло. — Как ты можешь? — ты шепчешь. Ты говоришь это мягко, но со всей болью и злостью, что у тебя есть. Это единственное, что ты можешь сказать, потому что это все, о чем ты можешь думать. После всего, что он сделал, он имел наглость сказать эти слова. Сказать их так, как делал это он.       Стрейд легко посмеялся, но его глаза выдавали его с головой. Слишком свирепые. Словно это далеко не конец. Словно это только начало. А ты определенно не готова.       Тебе страшно. Тебе больно. Тебя переполняет злость. Ни единого шанса, что ты умрешь тихо и мирно. * Ты даже не можешь и подумать о любви всей своей жизни без чувства глубокого, душераздирающего стыда. *       Чтобы заполучить тебя, он не только разрушил твое прошлое. Он сделал единственную вещь, которая могла сломать твою решимость.       Стрейд подарил тебе желание жить.