Мы жили одним днём. Жили так, словно бы «завтра» не настанет. И так оно и случится в дальнейшем, а пока... "Хроники "Fairy Tail" третьего и четвёртого поколения, писавшиеся рукой Люси Хартфилии на протяжении всей её жизни и пребывания в Гильдии. Закрытые архивы библиотеки Гильдии.
— Люси?.. — его глаза безумно забегали по пространству обширной спальни. — Что случилось? Ты в порядке? — он смотрел на неё так, словно боялся увидеть залитую чуть тёплой кровью комнату и отсутствие Заклинательницы Духов. Нервное напряжение проскакивало искрами накаляющегося взрыва, так и норовило взмыть пламенем до Бога, утверждая власть церковного короля, пока Люси успокаивающе не вскинула ладонь и не улыбнулась в знак того, что с ней и всем её же окружающим всё отлично, и пока состояние стабильности ощущается. — Всё хорошо, спокойно. Я просто хотела бы с тобой посоветоваться и, так сказать, попросить тебя сыграть роль независимого эксперта, — Хартфилия замялась, поправила легкое пуховое одеяло, из которого иногда выпадало по мягкому перышку белого или же коричневого цвета, и натянула его чуть повыше, тем самым пододвигая к себе два фолианта. Проскользнувший акт лени был ожидаемым и, собственно говоря, правильным. Они заслужили отдых. По крайней мере, сегодня точно. — Насколько я помню, у тебя же зрение лучше любого другого человека, верно? — Люси не спрашивала, а, скорее, неуверенно утверждала, изучая исподлобья Нацу, точно надеясь получить исключительно положительный ответ, который позволит ей спать эту ночь спокойно, утопая в красочных снах и любуясь цельными полотнами восторженных видений. — Так точно, генерал Хартфилия, — Драгнил отдал честь и картинно опустил голову, воздавая почести и отсылая всех благ. Он любил дурачится. Особенно с Люси. Особенно на ночь. Не выкинуть что-то типа шутки-прибаутки, которая сведёт всю усталую сонливость, что валила с ног и буравила сознание, на нет — уже было бы нарушением устоявшихся традиций, что отпечатались еще в первые недели их знакомства. — А если без дурачества? — не вопрос, а, скорее, убедительная просьба с какой-то непонятной мольбой во взгляде. — Да, Лю, ты всё верно помнишь. И твоя память заслуживает неподдельного восхищения, — устало зевнув, Нацу поправил покрывало и уселся на кровать, наблюдая за снующей руками туда-сюда по потрёпанным временем страницам Заклинательницей Духов. Люси что-то листала вперёд, останавливалась, переворачивала пару страниц назад и снова листала дальше. Она была этакой отличницей, что никак не могла найти нужную ей информацию уже битый час. — Вот! — Люси распахнула книгу и дневник на нужных ей страницах и молча протянула их другу. — Сравни заметки на полях фолианта и почерк в этой книге, — она пальцем ткнула туда, куда надо смотреть. Нацу вздохнул и наклонился над бережно протянутыми к нему вещицами: его клонили в сон ночные нимфы и заставляли свинцовой усталостью наливаться веки события первого насыщенного дня. На первый взгляд, казавшийся не слишком плодотворным: большинство почерпнутой информации было важной, но в то же время не очень лёгкой для осмысления. Именно поэтому Драгнил недовольно, быть может, чуть раздражённо и обречённо изредка почёсывал затылок и старался в очередной раз напрячь зрение ради сумасшедших вопросов одного очень дорогого для него человека. Наглым образом стянув из рук Хартфилии книгу, Убийца Драконов, словно слепой, поднёс её поближе к глазам и вновь начал обезумевши всматриваться. — Они абсолютно идентичны. Разве что написаны в разное время, — с видом профессора, который безукоризненно разбирается в своей сфере деятельности, изрёк маг огня и отложил в сторону книги. — А зачем ты меня спрашивала?.. — вопрос был задан осипшим от усталости голосом, но подразумевал незамедлительный ответ. — А ты не понимаешь? — Люси с тихим хрустом закрыла том и с благоговейной нежностью прижала к груди дневник. Нацу выжидающе уставился на Хартфилию, которая смотрела в одну точку. — Нет, прости. Видимо, это издержки моего перегруженного за сегодняшний день мозга. Не обращай внимания. Люси сокрушённо вздохнула, выпрямила спину, воссоздавая образ царской осанки, и с умнейшим видом взяла в руки письма из прошлого, написанные её матерью. — Вот это, — с некой компетентностью начала Заклинательница, чуть помахивая перед лицом своего друга дневником, — дневник моей матери. А вот это, — выстраивая длинную цепь изречений, продолжала девушка, поднимая подрагивающими руками гримуар, — я нашла в этой библиотеке. Понимаешь? Помолчав с мгновение, Нацу всё-таки собрал волю в кулак и пересилил физиологическую потребность в царстве Морфея. — Ты сейчас в глубокую ночь хочешь, чтобы я выстроил причинно-следственную связь? Я, знаете ли, не гений и не Леви, чтобы даже если меня поднимут с кровати, то без запинки отвечать теорию магии, начиная с создания мира, — он говорил сбивчиво и чуть непонятно, изо всех сил борясь со слипающимися веками и мечтами о седьмом сне. — Ладно, — словно поднимая вверх белый флаг полнейшей капитуляции, выдала Люси, — как бы я ни хотела сейчас во всём разобраться, но чем дальше в лес, тем больше дров. Ответов нет, а вопросы всё появляются и появляются. Лучше действительно выспаться, а дальше… — Хартфилия как будто говорила с самой собой, а затем, когда посмотрела на Драгнила, то увидела лишь розовую шевелюру да услышала тихое, чуть беспокойное сопение. Едва только её губ коснулась блеклая, призрачная улыбка, что так нравилась Нацу, она отдалась в загребущие руки тихой усталости и звуки убаюкивающей ночи. За окном успокаивающе, совсем не страшно и очень изредка ухали прилетевшие совы. Ветер стучал по листве деревьев, исполняя незатейливую канонаду, а луна окончательно оделась в облака и не хотела показываться до следующей, не менее чарующей ночи. Люси оглядела комнату и откинулась на подушки. Засыпать ей было совсем, совсем не страшно.***
Мелкий моросящий дождик с самого утра сулил Мире день, полный чудес. Дьяволица встала слишком рано, успев сходить в церковь на утреннюю службу и приготовив аппетитный завтрак для своего брата. Придя в гильдию, когда та еще пустовала в гордом одиночестве, Штраус сразу же заприметила за самым дальним столиком разложенные вчера ею же листы бумаги. В последнее время демоническая часть Мираджейн ощущала, как исполинские крылья и сгустки Тьмы ерошатся, и недовольные происходящими событиями кусочки этой самой Тьмы начинают собираться в единый пазл. Не то чтобы Мира была как-то связана со всем в мире начинающимся Хаосом, но её внутренняя интуиция, действующая где-то на уровне "я просто знаю" никогда не обманывала и даже не вводила в пугающее заблуждение. Стук каблучков по паркету тихим коротким эхом отдавался от стен. Когда Мираджейн подошла к барной стойке и поставила на неё отнюдь не лёгкую сумку, что-то с глухим треском, вошедшим в ужасающий резонанс с безмолвной тишиной зала, рухнуло. Противный хруст окольцевал слух Мираджейн, которая в тот же момент резко, порывисто развернулась, формируя в своих чуть подрагивающих бледных руках видимую форму заклятия. — Кто здесь? — буквально прорычала Дьяволица, мгновенно выпуская адскую душу наружу. Однако ответом ей были исчезнувшие записи со стола и чуть приоткрытые тяжёлые двери. В следующую секунду Мира почувствовала, как словно бы насквозь по её спине змеёй ползёт и извивается холодная сталь лезвия, а на голову опускается что-то очень и очень массивное. Заклятие незримого противника ударило наотмашь, заставив одну из Сильнейших упасть навзничь и забыться в тёмном свете.***
Леди Даниэлле всегда нравилось находиться средь книг в её личной библиотеке, что собиралась из поколения в поколение её предками и ею самой. Казалось, что она знает расположение любого взятого на вскидку талмуда на бесконечных полках и без труда могла заметить пропажу. Не всегда любившая чрезмерное присутствие людей, но и ненавидевшая одиночество, эта женщина старалась приходить сюда не одна, а с кем-нибудь из своей покорной прислуги, но чтобы они были её невидимыми и неслышимыми стражами, а сама она просила их снять тот или иной том с верхних полок, когда ей это понадобится. Проходя меж возвышающихся стеллажей, она сразу же внимательным взглядом хищной птицы, парящей высоко в небе и высматривающей свою добычу, заметила перевёрнутые полки и, подойдя к ним, заметила отсутствие некоторых особо важных книг. А, когда различила, каких именно, лишь светло улыбнулась и, грациозно развернувшись, пошла дальше. — Я и не думала, что так быстро смекнут.***
Когда Грей всё-таки соизволил явиться в Гильдию, там уже было полным-полно народу, однако привычный гул и приветственный гогот не раздавались из-за приоткрытых дверей по своему обыкновению. Когда властитель Льда вошел в здание, то заметил лишь своих друзей, полукругом столпившихся вокруг мастера и опасливо поглядывающих наверх, где располагались не только задания S-класса, но и несколько комнатушек, служивших приютом на одну ночь для тех, кто окончательно выдохся, сдулся, как проткнутый иголкой шарик, и выбился из сил. В более мирное время они выступали в роли приветственных кроваток для отсыпания слишком пьяных и не соображающих ничего от алкогольных возлияний личностей, однако сейчас… Фуллбастер сразу понял, что приключилось что-то отнюдь не увеселительное и явно не на потеху всем бесшабашным волшебникам, что сейчас сжимали до белоснежных костяшек кулаки и стискивали зубы в немой злобе или же отчаянии. — Проходи, Грей, — Мастер разрушил образовавшуюся тишину и, всё так же величественно восседая на своём привычном месте, держал глаза закрытыми и медленно сосредотачивался. — Что произошло? — без каких-либо приветствий: они здесь были не нужны. Макаров то ли утробно рыкнул, выказывая этим звуком задумчивость, то ли что-то невзрачно пробормотал себе под нос — никто из теснившихся и чуть ли не жавшихся к друг другу волшебников не понял, однако оставшиеся пятна крови, словно бы вросшие сморщенными розовыми лепестками в паркет, говорили куда как красноречивее любых слов и жестов отчаяния. «Fairy Tail» славилась не только крепчайшими узами, где отношение каждого волшебника к другому было неразрушимом звеном, но и храбростью, отвагой и жертвенностью. Слова, которые часто вычитаешь в книжках с легендами древних героев и в свитках о похождениях Великих, но никак не услышишь в нынешнее время от случайного прохожего или же на ближайшем повороте. Однако сейчас храбрость девушек оказалась подавлена непонятного рода страхом, а как только смотрели на пятна впитанной крови, сразу же о чем-то судорожно забывали… Мужчины, стоявшие полукругом, окольцовывая юных волшебниц, хмурились и старались хоть как-то сделать определенные догадки, но… — На одну из наших волшебниц напали, — без каких-либо церемоний ответил Макаров и глубоко вдохнул. — На кого?.. — разговор не требовал такого рода вопроса, потому что Грей знал, что получит ответ и без него. — Мираджейн, — чётко, ясно и неуклонно. А теперь Фуллбастер понял, почему многие из волшебниц и магов вздрогнули. Одна из Сильнейших… Одна из тех, которую было не победить при любом раскладе, сейчас лежала наверху без сознания и без хоть какой-либо возможности сказать слово или же распахнуть глаза и пошевелить рукой. Голос и возможность что-то произнести застряли где-то у Грея в глотке, лишая того почти что возможности дышать и заставляя мага льда хватать воздух ртом, как рыба на песке или же задыхающийся в предсмертной агонии демон. «Кто?», «Зачем?» — Грей знал, что не получит ответа, поэтому не стал задавать эти вопросы, которые уже спрашивали бесконечным потоком остальные, донимая и без того доведённого Мастера. — С ней сейчас Лаксас, Фрид, Лаки и Венди с Шарли и Лилейным. Записка, оставленная на барной стойке, тоже не несла в себе, вроде как, никакой угрозы, маяча аккуратно выведенным предложением: «Любопытных манит Ад». Однако, переворачивая скукожившийся клочок бумаги, на потертом листке зияла совершенно другая надпись. «Кто следующий?» Грей презрительно фыркнул. Бред. Не хватает только пыльного занавеса, тусклого, разбросанного света старого прожектора, да хоть какие-нибудь скудные слова опасений для этого жалкого, полного картинности, наигранности и глупых устрашающих сцен спектакля. — Мираджейн мы вылечим, вас здесь много, ходить будете не поодиночке. Разбираться с тем, кто это сделал, мы будем позже. Так же, как и строить догадки по этому поводу. Наступить двумя ногами на возражения словам дорогого Мастера, клокотавших внутри, оказалось трудно, но по силам, поэтому Гильдия покорно продолжила слушать. — Эрза и Жерар не давали о себе знать? — Макаров говорил сбивчиво, однако было заметно, что за них он переживает, скорее всего, просто для некоего вида, ибо в этих двоих он уверен. — Нет, — хмуро пробормотал Лаксас, спускаясь с деревянных, чуть поскрипывающих под его внушительностью ступеней. — Но они ушли на длительное задание, поэтому ожидать от них вестей в столь скором времени было бы глупо, даже несмотря на то, что это Эрза и Жерар. Молчание, стальной секирой повисшее над сердцами волшебников, отозвалось гулким стуком в головах. — А от Нацу с Люси? — удар, который разбивает в осколки любые надежды и веру. Лаксас остановился, словно бы, как бы это иронично ни звучало, громом поражённый. — Они тоже ушли на задание, — подала голос с плохо скрываемым волнением Кана и выдохнула. — И тоже не так давно… — Однако задание было не из простых? — Макаров мрачно посмотрел на властительницу карт. — Но и не самое сложное. Правда, награда была до безумия огромной. Такую-то за задания десятилетней продолжительности не дают, — резонно отметила девушка и вновь скрестила руки на груди. — Тогда что это получается… — Бикслоу начал было делать выводы и строить догадки, однако его перебил Макаров. — Получается, что Гильдия лишилась несколько своих сильных волшебников, что послужило хорошей почвой для образования некой бреши. По возвращению этой четверки с Хеппи, мы будем думать, что предпринимать дальше, — Макаров в тот же момент исчез, появившись наверху и подходя к комнате, где лежала Мираджейн. Все знали, для чего был сказано последнее предложение. Мастер понимал, что и так пошатнувшийся и чуть потрескавшийся непоколебимый дух, что всегда спасал магов «Fairy Tail» из передряг, нельзя было ни в коем случае сломить окончательно. На деле же Макаров подразумевал совсем другое. По возвращению Нацу с Люси они все понимали, что начнут двигать дело с мертвой точки и поймут, что делать… Однако никто из них не знал и даже не пытался строить догадки, в каком состоянии они вернутся. И вернутся ли вообще…