Ты завязал неправильно

Андрей злился. Сам не знал, на что сильнее. На очередную неудачу, произошедшую совсем не косвенно по его вине? Скорее на грёбаные эмоции, которые распирали изнутри и не могли вырваться. В противном случае он к херам бы разнёс эту студию, своих ребят, а после — самого себя. В итоге Андрей остался один в маленькой комнатке. Все давно поняли — лучше его не трогать в такие моменты. Он посидел какое-то время на диване, попивая холодное пиво и пытался успокоиться, листая твиттер с мемчиками. Даже это занятие стало невыносимым. Смешно не было, когда среди ироничных картинок мелькали короткие обрывки фраз, обращённые именно к его творчеству. Плевать, позитивные, или нет. Ему сейчас любое мнение о своей музыке хотелось затолкать обратно в глотку тому, кто его выразил. К черту всё. Он сейчас отправится в знакомое до боли место, нажрется вусмерть, а после доберётся неизвестно как до дома и завалится спать. Только напьётся. Вещества он больше не принимал — здоровью наступала пизда, Андрей бросил вызов сам себе, что завяжет. Пока держался, но чувствовал, что недалеко до срыва. Запись альбома сожрала все нервы, хотелось рвать и метать. Если не выпить прямо сейчас, кажется, он просто взорвётся. Хах. Менять наркотики на алкоголь? Ну просто замечательно, Андрей, ты гений! А что делать, если справляться по другому он не умел? Андрей уже готов был выходить, но никак не мог найти, где же находился выключатель на новеньком светильнике у полки над компом. Пытался нащупать его пальцами сбоку, прижался туда подушечкой и его тут же пронзило острой судорогой. Андрей резко отдёрнул руку, после чего впал в небольшой ступор. Злость отошла. Будто вместо светильника он выключил её. От подушечки пальцев до самого локтя всё ещё разливалось волнительное покалывание. Было не столько больно, сколько… Странно. От несильного удара током последовало облегчение. К щекам припал жар, а сам Андрей оставил ту лампу включённой и поспешил скорее выйти наружу, раствориться в шуме города. Напиваться вусмерть в тот вечер он не стал — эмоции поутихли. Вспомнилась дурацкая поговорка: «Кого током бьёт, тот не сопьётся.».И, кажется, Андрей теперь понял, почему, хоть и не особо хотелось произошедшее осмыслять. Он осмыслил это чуть позже, когда девочка, которую он подцепил в баре, просила быть с ней в постели пожёстче, а ещё лучше — сделать ей больно. В одиночестве она напивалась тоже не от лучшей жизни. Андрей не был любителем намеренно причинять кому-то боль. К тому же, девочкам. Эмоциональные всплески не считаются, они не намеренные, он бы с радостью заткнул свои эмоции, лишь бы не срываться на людях. За эти всплески он себя сжирал изнутри по маленьким кусочкам. За каждый такой проёб Андрею было намного больнее, чем попавшему под его горячую руку. В сексе он мог быть погрубее — пожалуйста, ему не сложно, раз это приносит удовольствие партнёру, но этой девочке было всë мало и мало, а большего Андрей не мог чисто психологически. И не хотел. — Знаешь, мне показалось… — загадочно улыбнулась она, когда они расслабленно валялись в кровати после не особо-то грубого секса, — Короче, ты бы сам попробовал. — Что? — Ну, то, о чем я тебя просила. Мне кажется, тебе самому хочется. Может поэтому, у нас не особо получилось прийти к взаимности? — Так может, ты мне и поможешь? — поиграл бровями он, намекая на продолжение ночи, но немного в другом ключе. Он действительно был не против экспериментов. Он не любит делать больно кому-то, а если больно сделают ему?.. Для пьяненького сознания звучало очень любопытно и вызывающе. — Не могу, — немного расстроенно произнесла она, — Я добрая и милая, прямо как ты, — наигранно засмеялась она, а заметив расстройство на лице Андрея стала немного посерьёзнее, — Хочешь, дам один контакт, который может? — «Контакт»? — засмеялся Андрей, — Железной леди в латексе? С чего ты вообще взяла, что мне это настолько нужно? — девочка разочарованно закачала головой. — Совсем не леди. И никакого латекса он не носит, — тихонько пробурчала она, а потом резко начала отнекиваться, — Показалось значит. Подумала, тебе как и мне это нужно. Забей, если нет. — Нет-нет, погоди, — Андрей пытался свести всё в шутку, но стало любопытно, — Предлагаешь мне мужика-садиста? — Ну не прям уж садиста… Но он клёвый… — неуверенно протянула она, а потом, завидев интерес в глазах напротив продолжила, — Знаешь, это можно даже считать своеобразной психотерапией, немного нестандартной, но многим помогает. Например, когда в душе слишком паршиво и хочется сделать с собой что-нибудь плохое, — последнее она скорее всего неосознанно сказала про себя, тут же закусила губу, чтобы больше лишнего и откровенного не выдать, — Ну, или налакаться до беспамятства, чтобы ничего не чувствовать, — посмотрела уже на Андрея, проницательница хуева, — А тут, — радостно потянула она, раскидывая руки в стороны, — Все эмоции наружу. Причем, для обоих сторон, — со знанием пояснила после. Андрей не очень любил, когда едва знакомые люди лезли в душу (как её зовут вообще?), а особенно, когда те находили ту самую колючую иголочку и её пытались вытащить — неприятно. — Солнце, — Андрей поближе к ней притиснулся, устраивая свою голову на её откинутой руке и сминая тонкую талию в объятиях, — Давай без вот этих душных разговорчиков. Душных — душевных. Да-да, душу обнажать слишком стрёмно. Спать вместе нормально, а доверить что-то большее — нет. — Как хочешь, — игриво сказала она, выгибаясь навстречу приятным рукам, которые заскользили по её животу ниже. Контакт Андрей у неё всё же взял, когда девочка засобиралась домой и уже натягивала пальто. Отшучивался, посмеивался, мол, я ради прикола, не себе, а другу, ничего не подумай. Девочка понимающе кивала, и подкалывала его, ища что-то в телефоне. В итоге, скинула ему ссылку на телегу. Фотографий в профиле не было, вместо аватарки — черный кружочек. Андрей посмотрел на него какое-то время, теребя серёжку в правом ухе и думая, зачем он вообще этот контакт выпросил. Кинул телефон на зарядку, а сам рухнул спать, решив, что к чертям такие прикольчики. Про этот случай он почти забыл. Но в итоге через недельку Андрей словил дичайший стресс, выключил лампочку в студии с другого бока, который током не бился и понял, что лучше бы его шибануло. Звоночек был тревожным. Так он вспомнил про не очень удавшуюся ночку и ссылочку на телеграмм. Написал с левого профиля, который знала пара самых близких друзей. Руки тряслись и мазали по клавишам, а само сообщение он стирал несколько раз и заново переписывал. Всё равно на выходе получался какой-то бред. IDONTEXIST: привет. давненько надыбал твою телегу но все написать не решался. можно пару вопросов? Отправил, а сам положил телефон в карман, решив, что ожидание — самое худшее. Будет переживать, когда раздастся уведомление, а пока он пойдёт и свою сдержанную злобу запьёт успокоительным. У него было оправдание, почему он решился написать какому-то извращуге-садисту-мужику. Когда совсем херово — любые средства хороши. Лишь бы не вернуться к тому образу жизни, который он вел последние годы и от которого пытался отойти. Сообщение осталось непрочитанным до следующего утра, когда он проснулся всё еще непротрезвевшим до конца. Похмелье пока не наступило, но выпитое давило на все органы. Хотелось пить, есть, погамать во что-нибудь, поболтать, в то же время послать всех к чертям, свернуться калачиком в одеялку и дальше спать. NybergDom: Привет. NybergDom: Интересно даже, от кого надыбал?) NybergDom: Ну, задавай, отвечу, раз интересно. Ты в теме? Уведомление он не услышал сразу и сообщение висело чуть меньше часа. IDONTEXIST: если честно я вообще не шарю во всем этом IDONTEXIST: вот… IDONTEXIST: я даже не уверен какие вопросы я задавать собирался NybergDom: Тебе не Даша мой номер дала случаем? -_- Андрей забыл, как звали девочку. Вроде бы, так её и звали, если пытаться вспомнить. IDONTEXIST: не хотелось бы палить NybergDom: Да уже спалил, всё ясно) Думаю, она бы не стала просто так сорить моими данными. NybergDom: Хочешь что-нибудь попробовать и сам пока не знаешь, что именно? IDONTEXIST: да хз IDONTEXIST: походу так и есть Вместо сообщения прилетело голосовое, а Андрей на пару секунд замялся, прежде чем его включить. Это показалось немного интимным — узнать голос человека, о котором уже успел надумать всяких сомнительных теорий. NybergDom: *Голосовое сообщение* «Я могу тебя набрать? Если ты всё же существуешь и не стесняешься разговаривать через рот своим голосом? Мне не очень удобно вести переписку.» Обычный голос, звучал мягко. Не высоко, не низко, даже не понятно через динамик — парень тенор или баритон. Те пара секунд, когда Андрей ответил «набирай», тянулись вечность, а его успело окатить острейшим волнением. Дима, так звали парня, при разговоре казался спокойным, расслабленным, при этом в голосе читались весёленькие нотки снисходительности, как это бывает у учителей, которые ведут первый урок у новичков. Дима пояснил, что он, вообще-то, никаким психологом не нанимался и никаких БДСМ-сеансов по записи не ведёт, но не против новых знакомств. А чем больше людей приходят в «тему» (так он называл все эти непотребства), тем круче, он только рад нести эту замечательную культуру в массы. Замечательного сам Андрей пока мало видел, но энтузиазм, с которым Дима рассказывал, заставлял верить на слово, что на сессииях чуть ли не волшебство происходит. Он общался так, будто Андрей у него хотел узнать правила подземелий и драконов, а не тонкости этой самой «темы». Андрей, пока они вели беседу, немного расслабился, к тому же, он всё ещё был не совсем трезв и рамки морали немного подвинулись. Параллельно он заварил себе крепкий кофе, чтобы опьянение немного отступило. Вообще-то, он не собирался, но когда упомянул в диалоге, что не совсем в чистой памяти, Дима попросил эту самую чистую память вернуть, иначе разговаривать он с ним дальше не будет. — Ты случайно не знаешь, где в районе Экспофорума можно покушать, чтобы не разориться и не отравиться? Хожу тут, оглядываюсь, ничерта нет, — вдруг засмеялся парень. — Ты что, всё это время гулял? — ошалело переспросил Андрей. Парень заливал ему минуту назад о значении непонятных аббревиатур находясь в людном месте, ещё и в поисках уютного местечка для обеда. Может в Экспофоруме проводили какие-нибудь мастер-классы по бондажу? Оказалось, нет. Дима ходил на выставку больших мордастых котиков. — А тебя что-то смущает? — спросил он, удивляясь совсем не наигранно. — Нет. Похуй, — отмахнулся Андрей, чувствуя себя узколобым идиотом, — Там… Вроде я как-то был в одной кофейне. Не помню название, и где именно находится. Вроде далековато от самих этих выставок. — Может, все же найдешь? — мягко попросил Дима, а Андрей, с мобилкой у уха, принялся искать на ноуте по карте и по памяти ту кофейню. *** С Димой он списался и созвонился ещё пару раз до того, как тот позвал его к себе в гости. Познакомиться вживую, чаю попить. Ничего больше не предлагал. Андрей согласился, чтобы узнать, нужны ли в его жизни вообще такие прикольчики. По дороге он так нервничал, что случайно выкрутил серёжку из уха и просрал её где-то в метро. Дома у Димы было уютно. Андрей ожидал в интерьере увидеть всякие жуткие штуки, или хотя бы мелкие детали, намекающие, что это логово садюги-извращенеца. Но нет. Обычная квартира, за исключением безупречной чистоты. Светлая, с икеевской мебелью и свежим ремонтом. Андрей даже позавидовал немного — он сам никак не мог в своей съемной хотя бы обои обновить, то времени не было, то сил. Сам Дима выглядел… Да тоже обычно он выглядел. Да, татушки на шее, да околорокерские готические аксессуарчики, но разве это кого-то удивит в наше время, особенно когда ты вращаешься в кругу творческих людей? Нет. Андрея удивляло только то, что парень был чересчур вежлив, при этом же достаточно прямолинеен. Он разговаривал улыбчиво искренне, но иногда в голосе чувствовался холодок. Или Андрею так казалось из-за нервяка. Он пытался представить, что это тоже самое, что прийти домой к тату-мастеру эскизы подбирать. Но нет, нихуя. Расслабиться не получалось. Тату-мастера не разглядывали тебя так, словно хотели… Чего хотели? Больно сделать? Ещё чего похуже?.. Дима гостеприимно дал ему мягкие тапочки, предложил чай-кофе, привёл на кухню. Кажется, хищный взгляд Андрей себе всё же надумал. Но его отсутствие заставляло нервничать ещё больше! Дима рассказывал в переписке и при созвоне, какие штуки он практиковал и его мнимая, как казалось Андрею, нормальность, обещала в конечном итоге полный пиздец. — У меня кружки вон там стоят, — показал Дима на полку над раковиной, — Подай, пожалуйста, — попросил он, а Андрей слишком уж резко открыл дверцу и забегал глазами по небольшой коллекции разнообразных кружек, быстро подал ему первые попавшиеся, — Нет, не эту. Не люблю эту, подай вон ту белую, — поправил Дима. Он всё продолжал что-то рассказывать, расспрашивать, но Андрей почти не слушал и на вопросы просто кивал или угукал, пытался инстинктивно потеребить мочку уха, но знакомого метала там не находил, бесился, одёргивал себя, а Дима еле заметно ухмылялся его смущению, но пытался сдерживать себя и не палить этих надменных улыбок, но у него плохо получалось. А может он специально их палил, хуй знает, что у него на уме. В итоге за разговорам они пришли к обсуждению, почему Андрей вообще решился ему написать, а Дима догадался до ответа сам, когда заметил бегающий взгляд. Андрей уже упоминал, что кое с чем борется не особо успешно. Но сказать прямо было слишком сложно. Он не привык быть открытым с малознакомыми людьми. — Наркотики? — Я слез. Слезаю. Пытаюсь. Не знаю, — снова растерялся Андрей, потом сделал глоток обжигающего чая, шикнул, когда горло ошпарило кипятком, но это привело его немного в чувства, — Не особо получается, если честно. Чувствую, что скоро сорвусь. — Почему сорвёшься? Андрей промолчал какое-то время, не зная, что и ответить на такой прямой вопрос, но Дима снова догадался сам: — Эмоции глушить — хуевая затея, если ты за этим на них подсел. Не боишься совсем без них остаться? Учиться чувствовать заново сложнее, чем подавлять. А в тяжёлых случаях только к врачам, даже мои полномочия всё. — А куда их выпускать? — Андрей снова сделал малюсенький глоток, скривился, — Я если сдерживаться не буду, на лютое говно начинаю исходить. Из-за этого все моё окружение страдает, а я себя мудаком последним чувствую. — Их по разному выпускать можно, — улыбнулся парень, — Сходил бы на американских горках покатался, — Андрей злобновато стиснул зубы, — Я шучу, — усмехнулся Дима. — И… Ну… Помогает тебе вот это всё… Эмоции выпускать? — опять начал тупить Андрей, — Я не совсем представляю, как это происходить будет. Точно же не так, как я себе успел надумать, — Андрея передёрнуло, когда он вспомнил, что именно он надумывал в своём нервяке, — Стрёмно как-то. — Если для тебя «это всё» стрёмно, — Дима сделал кавычки в воздухе, — Зачем вообще написал и потратил время и своё, и моё? — Стрёмно, — выдохнул Андрей, уставился взглядом в напиток, — И любопытно. — Чтобы стрёмно не было придумали правила. Ты мне доверяешь, я не делаю никакой жести без предварительного согласования, а если что не так, цвета светофора ты запомнил? — Да-да, зелёный, жёлтый, красный, я не тупой, тут всё понятно. — Все понятно… — многозначительно повторил Дима, — Да только вот обычно не всё понятно. Проверим? Андрей нервно сглотнул. Они не договаривались сегодня ни на что, но с другой стороны Андрей ожидал подобного предложения. — А что мы будем делать? — с опаской поинтересовался он. — Чай пить, — без сарказма ответил Дима. Он к своему напитку пока не притронулся, видимо ждал, пока он подостынет. Андрея его непонятные ответы взвинчивали ещё сильнее. — Можем ничего не делать, если не хочешь. Можем в шахматы поиграть. Андрей смотрел на него и не мог понять, Дима иронизировал или всерьёз. — Я не шарю в шахматах. — А жаль. Андрей был на грани какой-то внутренней истерики. Дима, кажется, это давно подметил и специально его пытался вывести. — Вот ты серьёзно сейчас?! — немного повысил голос Андрей. — Кричать не нужно. — Извини, — тут же ссутулился Андрей, — Я волнуюсь. — Это нормально. Так что, будешь мне доверять? Хах, это же надо быть таким самоуверенным. С чего бы Андрею ему доверять? — А ты… Ну… — Андрей очень хотел узнать важный для собственного восприятия пунктик, но боялся, что своими неуместными вопросами выведет Диму, хотя тот стойко держался что сейчас, что при переписке, в которой Андрей от души постарался и тупых вопросов назадавал с лихвой. — Если что-то тревожит, спрашивай прямо, я отвечу. Доверие, помнишь? К тому же, ты ещё не шаришь ничерта, я не буду тебя стыдить за глупые вопросы. То есть, не глупые они, на самом деле, а очень нужные, окей? — Нужные, да… — повторил Андрей, — А тебе прям реально в кайф людям больно делать? — выпалил после слишком резко, — Без разницы, кому именно, парню или девушке? В смысле, тебя это всё возбуждает? Ты… — так же резко он начал сыпаться, — Да бля-я-ять… Андрей чувствовал, как лицо предательски загорелось пламенем. Он приложил к щекам ладони, пытаясь их остудить и неосознанно спрятаться от изучающего взгляда. Почему этот взгляд вгонял его в краску — хуй знает. Андрей не особо по мальчикам был, чтобы реально смущаться тут, как перед сексом. Не особо, в том смысле, что геем или би он себя не считал. Ну да, мог подметить красоту мужскую, порнушку там глянуть соответствующую, если совсем фантазия от возбуждения разгулялась. У него полно знакомых девочек, которые так же относятся к своему полу, но при этом спят только с парнями. Вот он себя считал таким же. Просто фантазии. Хах. Кинк точка ком он тоже раньше просто поглядывал и всякую жесть оттуда пытался на себе представлять. И тоже думал, что фантазии. А тут вдруг Андрей осознал, что ещё на пороге квартиры успел подметить мужскую красоту. В случае с Димой сложно было этого не сделать. Высокий, худой, весь такой антуражный. Чёрт. Во что Андрей собирался прямо сейчас вляпаться?! — Да, в кайф. Но только тогда, когда нижний партнёр тоже кайфует от того, что я с ним делаю. И да, обычно это возбуждает обе стороны. Но это не то же самое возбуждение, как от секса. Это совсем другое. И если тебе очень любопытно, то я человек открытый и в плане ориентации. Но, знание этого факта теперь будет создавать для тебя некую неловкость, да? — А по мне не видно?! — истерично выдал Андрей, все ещё не отпуская рук от лица. Ладони вместо того, чтобы остужать горевшие щеки, горели уже сами. — На меня кричать не нужно, — спокойно, но жёстко ответил Дима, — Бля… — он окинул растерянного Андрея виноватым взглядом, — Забудь-ка, что я там ляпнул про потерянное время. Ты в любой момент можешь передумать и уйти. Никто ничего не теряет, окей? Андрей не ожидал, что Дима тоже может давать слабину, казалось, эту ледяную глыбу ничем не пробить. Но тот явно поник к концу диалога. Андрей согласно кивнул на его спич и Дима снова принял привычную расслабленную улыбочку, мол, всё уяснили и прекрасно. — Я тут придумал кое-что, — весело проговорил он, вставая со своего места, а в глазах у него мелькнул озорной огонёк, — Садись сюда и не вставай, — он вдруг выдвинул соседний стул, приглашая Андрея сесть на него. До этого Андрей сидел у стенки. Андрей, подозрительно озираясь то на Диму, то на стул, всё же сделал то, о чём его попросили. Дима удалился из комнаты, а потом вернулся держа в руках… Какую-то недлинную верёвку. Мнимая нормальность Димы предвещала пиздец, как Андрей изначально и думал! — Сложи руки вместе и вытяни, — скомандовал он, а Андрей вопреки здравому смыслу так и сделал. — Лайт версия шибари, да? — нервно усмехнулся он, когда его запястья умело обвязывали какими-то замысловатыми узелками. Дима снисходительно осмотрел свою работу. — Да не. Какое это шибари. Но меня радует твоя готовность. В следующий раз можно и его попробовать. — А в чём прикол будет? Ну… В смысле, там контекст такой… — Андрей опять начинал пороть двусмысленную чушь, — Я на такой контекст не согласен. Тип, ты меня просто свяжешь и что дальше? — Какой, «такой»? — усмехнулся Дима, — Не волнуйся, придумаю, что с тобой делать, у меня фантазии хватает, — многообещающе сказал Дима, проверяя, как туго обтянута веревка на его руках. Не туго, но самому не выпутаться. Андрей вспомнил, как пару раз и сам связывал руки девочкам во время секса. Но для него этот самый секс мало чем отличался от обычного. Он даже не совсем понимал, зачем руки связывать? А сейчас понял — тебе руки связывает почти незнакомый чувак. Это в своей адекватности Андрей уверен. Дима казался вполне разумным и говорил, что остановится по первой же просьбе. Говорил. Только говорил. А что если… А что если нет? От ощущения сладкой лёгкой тревожности покалывало пальцы и сосало под ложечкой. От осознания собственной беспомощности перед другим человеком вставляло сильнее, чем от катания на американских горках. Те остановятся в любом случае… А Дима? Он остановится? Дима тем временем сел за стол обратно, на место, где сидел до этого Андрей, подвинул к себе кружку, а сам Андрей кинул на него непонимающий взгляд. Он-то думал, что сейчас что-то будет. Дима глотнул горячий чай, к которому до этого не притронулся, поморщился. — Горький какой. Подай сахар, пожалуйста, — попросил Дима, кивнув на кухонную тумбу, где стоял чайник. Андрей выпал окончательно. Хотелось Диму послать. Вместо этого он стрельнул в него острым недовольным взглядом и поднялся со стула со связанными руками, неловко поднял сахарницу и поставил напротив Димы, — Две ложечки и размешай, пожалуйста. Он стебался, или да?! Андрею ещё и связанными руками сахар ложечкой мешать? Так он и сделал, каким бы бредом это не казалось. Паника отступила сменяясь недовольством и… И азартом? Андрей плюхнулся обратно на стул, и непонимающим взглядом посматривал, как Дима медленными глотками попивал чай. — Не будешь против, если я завяжу тебе глаза? — Андрей кивнул, — Но тогда ты не будешь дёргаться, ладно? — Андрей кивнул уже менее уверено, — Ещё хотелось бы услышать твоё согласие на словах. — Да-да, не против, — тихо ответил он, отведя взгляд. Слишком стыдно было соглашаться на такое языком, а не только жестами. Дима улыбнулся странноватой улыбочкой, после чего притащил чёрную повязку. Такие обычно во время сна надевают. Андрей сомневается, что та была из какого-нибудь секс-шопа. Почему-то его волновало происхождение этой самой повязки и легче было думать, что она из той же икеи, из отдела для комфортного сна, например. Почему-то все мысли заняла какая-то непристойщина. Они вроде ничего такого и не делали, почему Дима вдруг стал казаться ему притягательным до ужаса, до взмокших пальцев? Почему мысли о другом мужчине не вызывали отвращения, а наоборот. Хотелось играть в это, послушно идти дальше и дальше, пусть заведёт, куда заведёт. Заведёт, блять… Заводило ещё как! От льдинок в голосе, которые проскакивали между высоких весёленьких нот, от факта, что это опасно — доверять слепо почти незнакомцу. От факта, что незнакомец связывал ему руки и надевал повязку чересчур осторожно, на грани какой-то неуместной нежности. Больше всего заводило от факта, что Дима может с ним что угодно сейчас сделать. Пусть сделает, пожалуйста. — У тебя есть наушники? — спросил Дима. Андрей буркнул, что наушники в кармане куртки. О том, что там могли остаться презервативы, он вспомнил уже тогда, когда услышал шуршания из коридора. Боже, блять, ну нахуй он их не выложил? Вся эта ситуация и так казалась ему слишком интимной, Андрей надеется, что Дима от комментариев воздержится. А лучше сразу найдет нужный карман с наушниками и куда не нужно не полезет. Дима вернулся быстро, в уши ткнулись силиконовые вкладыши, которые не особо-то глушили звуки, а спустя пару секунд Андрей услышал через них белый шум. — Не громко? Мой голос слышно? — щеку обдало чужим дыханием, а голос звучал будто не рядом, а где-то с улицы. — Да, — закивал Андрей, теряясь в ощущениях, — Только кляп остался для полного отключения, — снова не сдержался Андрей от тупой шутейки. Он не помешал хотя бы для того, чтобы он перестал хуйню морозить. Ответа на шутку он не услышал. Вдруг стало очень холодно, темно и тихо. Андрей ничего не видел, у него были связаны руки, а слышал он только белый шум, который стал давить на перепонки, казался слишком громким. А самое страшное — чай этот псих допил. Зачем Андрей согласился и почему не орал «красныйкрасныйкрасный» — хуй знает. Хотелось узнать, что будет дальше, а отказаться он всегда успеет. Если его отказ примут, конечно… Логика подсказывала, что примут. Не будет же Дима на части тут его разделывать. Но дурацкие инстинкты работали как надо, предупреждая об опасности. Андрей снова почувствовал рядом с лицом тепло, будто в паре сантиметрах от него находилась горячая ладонь. А потом по кромке губ прошлось что-то царапучее. — Открой, — снова прозвучало где-то далеко. «Открой мне дверь, ебаный псих, и я свалю отсюда, » — надо было ответить, но Андрей разомкнул губы, как его и просили. Почувствовал, как между сжатых зубов что-то ткнулось, прошлось вверх до десны и резко исчезло. Что-то маленькое и заострённое, как иголка. Что за хуета? — Что за приколы? — не сдержался он. — Какие-то проблемы? — Дима достал из правого уха вкладыш, — Я могу перестать при первой же нормальной просьбе, но хотелось бы продолжить. — Это что, манипуляция? Кто-то говорил, что такие приемы не совсем честны в этой вашей «теме», — напомнил Андрей. — Да разве это манипуляция? Я просто спрашиваю, продолжаем или нет? — Блять, да, — прошипел Андрей. — Не кричи. По зубам получишь, — Андрей посильнее их стиснул, когда снова почувствовал на них давление, которое тут же убралось, а после услышал очередной смешок, — Я шучу, — наушник вернулся на место, что-то острое ткнулось уже в щёку, и там же почувствовалось дыхание, — Или нет? Андрей вздрогнул от низкого шёпота и горячей близости. Если Дима хотел его напугать таким образом, у него не получилось. Кое что другое получилось. — Какой ты… — он еле сдержался, чтобы не начать обзываться хитровыебанными словечками. — Какой ты… — передразнил Дима, посмеиваясь и царапая его щеку круговыми движениями. Кажется, Андрей чувствовал под собственными косточками вибрацию от чужого смеха. И через эту непонятную иголочку тепло пальцев, которые не прикасались к коже. Неведомая острая штучка скользнула по шее, прошлась по уху, там же задержалось. Андрей это ухо постоянно пытался теребить, потому что в нём висел крестик, который он сегодня потерял. Дима оттянул пальцем мочку, отпустил и снова продолжил водить иголочкой (если это она) по шее, иногда надавливал и Андрей инстинктивно стискивал зубы сильнее. Больно не было, но… Андрей как-то читал, что можно обычной шариковой ручкой проткнуть человеку горло. А вот этой непонятной штучкой можно? Она сейчас надавливала в районе кадыка, Андрей всеми силами сдерживал глоток накопившейся слюны. Он пошевелиться боялся. Чем он думал, когда согласился на всё это?! Здравый смысл говорил, что не будет Дима творить ничего такого, он же сразу сказал. Но снова инстинкты! Хотелось вырваться, дёрнуться от каждой царапки на нежной коже. Андрей всерьез испугался, думая, что от каждого движения там остаётся след как от кошачьих когтей, а местами казалось, что эта штучка входит под кожу. Он почти поверил в это, когда ключицу кольнуло с двух сторон. Он вжался в стул и не сдержал скулежа. — Ты чего творишь? Ты что, иголку сквозь меня воткнул? Ты ахуел? — Ты именно так чувствуешь? — раздался глухой звук, а потом на шею сбоку подули. С ключицы давящее и острое вмиг исчезло, оставляя фантомные две точечки. Андрей сосредоточил на них внимание, пытаясь понять, идёт ли из них кровь. Но это бред! Или Дима псих. Или всё вместе. Настоящий псих тут — сам Андрей. Он все ещё не хотел останавливать Диму, даже не думал об этом. Близкое дыхание показалось прохладным, шею жгло пламенем, хотелось её потрогать, охладить и убедиться, что с ней все нормально. Горела не только шея. Возбуждение никуда не ушло, оно только усилилось от этих ебанутых манипуляций. Никто не делал такой странной хуйни с его телом. Стало страшно, что Дима его возбуждение спалит. Да он точно спалил, ещё и раньше, чем Андрей. Андрей буквально чувствовал спиной чужую самодовольную улыбку. Почему спиной? Ему казалось, что тепло теперь исходило из-за спины. Дима перестал мучать его шею, но становилось не по себе от ожидания и неизвестности. К теплу сзади себя хотелось придвинуться ближе. Будто там где тепло — там безопасно. Но сзади стоял Дима, почему сознание перестало учитывать, что опасность и исходила от него? От опасного Димы хотелось спрятаться в его же тепло? Это какой-то бред. От этого страшно. И жарко-жарко, просто невыносимо. Андрей, алло! Такое возбуждать не должно, ты не дома порнушку смотришь. Ты не один. Сзади стоит мужик. Мужик-садист! Дима, блять! У которого пиздец, какая добродушная улыбочка и совсем не добродушные намерения. Пора говорить стоп? Андрей сейчас был на грани… На грани непонятно чего. У него уже дрожали плечи, а по спине катилась капелька пота. По затылку вдруг прошлось что-то прохладное. Мягко и приятно надавило на трясущиеся плечи. Андрей не сразу осознал, что это руки Димы. Они растёрли горящую кожу у сгиба шеи, а сам Андрей замер, не зная, как реагировать. Хотелось скинуть с себя чужие (мужские! Димины!) пальцы. Одновременно хотелось чувствовать их ещё и ещё. Выше, где горело сильнее всего. На груди, сердце из которой скоро выпрыгнет… Блять! Кажется, Дима понимал реакции чужого тела намного лучше, чем сам Андрей. Пальцы медленным движением переместились выше. Ласково и почти неосязаемо, совсем не так, как до этого острое непонятно что. Это так контрастно, что с ума сойти хотелось. Если сейчас же не остановить эти пальцы, что будет? Куда они ещё доберутся? Когда пальцы скользнули снова вниз, прошлись по ключице, где раньше горели две точечки, Андрей прикрыл глаза, неосознанно дёрнулся, дыхание сбилось, а сердце застучало быстрее, хотя куда ещё. Потому что это слишком. Слишком страстно-странно-страшно. — Всё нормально? — прозвучало где-то далеко-далеко, — Какой цвет? — К-ж-желёный, — нечленораздельно прошипел Андрей, жмурясь и неосознанно пытаясь отодвинуться от приятных рук. Упёрся затылком в чужую грудь. Осознал, как близко, в паре миллиметрах буквально, все это время находился Дима, и почти потерял сознание. Почему его так сильно вштырило от всего лишь прикосновений пальцев? Почему его не штырило так же во время… Во время предыдущего пиздеца?! Дима, кажется, говорил, что секс и сессии можно разделять, да? А это тогда что было?! Это не секс — такие вещи с ним делать?! Андрей в каком-то тумане чувствовал, как его освободили от наушников, потом от веревок и, наконец, от темноты. Оказывается, он просто не сразу открыл глаза. Дима уже сидел напротив него за столом и постукивал пальцами по пустой кружке. — Это… Это чё было? — растерянно спросил Андрей, в панике ощупывая свою шею, а потом смотрел на свои руки. Он не нащупал на шее даже следов, которые от царапок остаются. — А что было? Мы просто пили чай, — издевательски спокойно ответил Дима. — Ты ахуел?! — вскинулся Андрей. Чужая невозмутимость бесила до жути. — Не кричи, ты чего, — по-доброму усмехнулся Дима. Раньше в его голосе звучал холод, когда он спросил не кричать, а сейчас его и следа не осталось. — Извини, я не хотел, — пробурчал Андрей, виновато закусив губу. Почему за грубый тон он чувствовал вину — непонятно. Это над ним тут издевались и заставляли сахар мешать завязанными руками. Это его тыкали непонятно чем и облапали без разрешения, хотя и протеста он не выразил… Андрей вспомнил что-то про цвета и это последнее, что он помнил чётко, перед тем, как сознание уехало куда-то не туда. — Так а что это всё же было? — осторожно спросил он, стыдясь снова спросить что-то глупое. — Было очень клёво, — улыбнулся Дима, — Не думал, конечно, что тебя так вштырит в первый раз, — потом переспросил серьезно, — Клёво же было, да? Андрей задумался, пытаясь переварить. Он не хотел Диму останавливать. Было очень странно и непривычно. Пугала неизвестность и потеря контроля над ситуацией. Ещё было очень жарко. Андрей со стыдом осознал, что у него всё ещё, мать его, стоит! Дима уловил растерянный взгляд и сделался совсем серьёзным. — Только давай один момент проясним, — хмыкнул он, — Тебе все же не всё понятно. Если становится некомфортно — не обязательно тут же прекращать, мы можем просто притормозить. Мне показалось, что это было нужно в паре моментах и я тормозил сам. Я несу ответственность в любом случае, но и ты должен быть со мной честен. Не нужно говорить «зелёный», если тебе слишком. — Да я… Я не хотел вроде. Не знаю. Я пока не понял. Да и жести никакой не планировалось… Как мне показалось? — Не планировалось, — улыбнулся Дима, — Рано тебе до «жести», — он шутливо передразнил это слово. Кажется, это определение не особо ему нравилось. Да уж… Какая ему «жесть», если Андрея штырит от безобидных манипуляций. — Если подумать, то да. Клёво было. — Ещё чайку? — Дима поднялся, а Андрей выпучил на него глаза, потому что сегодня он явно не был готов ко «второму заходу», — Я имею в виду обычный чай и приятный разговор, расслабься, — рассмеялся он, — Расскажу тебе подробней про одну занимательную штуку. Может поймешь, что это такое с тобой было, — подмигнул Дима, уже вставая с места. — А можно кофе? — Конечно. Сколько ложек? Сливки, вода, или без всего? Сахар, корица? — Дима сам был каким-то слишком довольным и добреньким. Он и до этого был, а сейчас просто светился весь. — Покрепче… Хотя нет, не крепкий. Любой. Короче, вкусный. Боже, блять, Андрей, соберись! Тебе просто кофе предложили! Ты и тут чётко ответить не можешь? — Как скажешь, — согласился Дима и принялся шарить по полочкам, видать, собирался запариться и действительно вкусный кофе намутить. *** Андрей выдохнул, когда рухнул в коридоре собственной квартиры на пуфик. Даже шнурки влом было развязывать от приятной усталости. Домой он добрался на такси, уснул по дороге и не мог перестать радоваться непонятно чему. Шея всё ещё горела, как после долгих поцелуев, но что удивительно — следов совсем не осталось. Покраснение быстро прошло, оставляя только покалывающие воспоминания. Всё произошедшее казалось странным, совсем не таким, как он себе представлял. И хотелось… ещё хотелось. Андрей по привычке потянулся потеребить серёжку, но вместо неё наткнулся на какой-то странный предмет. Что это такое? Он достал тонкую продолговатую и шершавую штучку из проколотой мочки. Положил её на ладонь, внимательно осмотрел, и вдруг разразился смехом. Вот же ебалан этот Дима! Зубочистка! Ебучая зубочистка с его ебучей кухни. Коробочка с ними посередине стола лежала рядом с салфетками. Этой зубочисткой Дима ему шею царапал и ключицу «протыкал»? Андрей для проверки провел острым кончиком по запястью, в него же потыкал, но это даже близко не было с тем, что творил Дима. IDONTEXIST: ТЫ АХУЕЛ????? NybergDom: )