Размышления

Маэстро, сидевший на вершине шатра, алым взором смотрел на городок. Он был совсем крохотный, и если бы не пара жучков, лишь изредка выходившая из небольших хижин, это место можно было бы счесть заброшенным, забытым. Как и все королевство… Гримм не мог сказать, что испытывает по поводу того, что мрачная труппа прибыла в Халлоунест. Он не знал, бывала ли она здесь раньше, в то самое время, когда королевство процветало. Однако это было давно, несколько столетий назад, пока Чума, сладковатый аромат которой уже простилался над городком, не захватила Халлоунест. Маэстро ощутил, как внутри что-то вспыхнуло. Жар, столь ощущаемый в теле, не являлся для Гримма чем-то необычным. Он привык к нему. К постоянному пламени, которое алыми языками лижет глазницы маски. К постоянным размышлениям о том, когда, наконец, один из обитателей Халлоунеста зажжет Фонарь Кошмара, призовя в королевство мрачную труппу. Было даже глупо расчитывать на это; в Халлоунесте почти и не осталось жителей. Почти все были мертвы, а их останки подняты и возвращены к жизни Чумой. Зачем — неизвестно. Алый взор маэстро мельком скользнул по старику, стоявшему возле скамейки. Он недовольно что-то проворчал, отвернувшись. Гримм не счел должным обратить на это внимание. Весь этот городок воспринимал их за культистов, но маэстро просто молчал в ответ на все высказывания. Нет никакого смысла спорить с ними. Гримм поднял взор вверх. На скале, высоко над городом, возвышалась статуя, похожая на мотылька и ангела одновременно. Почему этот памятник не снесли? Сложно было утверждать, почему Черв не приказал сделать этого. При ином исходе, возможно, королевство бы осталось живым… Маэстро чуть качнул головой, ненароком вспомнив об истории Халлоунеста. Вряд ли можно хоть что-то изменить. Разве что какой-то удачный сосуд наконец сразит Полого, заточив Чуму в себе. На лице маэстро появилась чуть заметная улыбка. Думая о созданиях Черва, нельзя было не вспомнить того самого кроху, который призвал труппу в Халлоунест. Было неизвестно, зачем малыш сделал это; при всем желании Гримм бы не узнал истины — сосуды лишены возможности разговаривать. Но одно можно было утверждать точно — кроха, в компании Мрачного Дитя, старательно добывает алое пламя для ритуала. Гримм вздохнул, не зная, что и думать. Судя по тому, что Сосуд совсем недавно прибыл в шатер, а Дитя в который раз было полно пламени, можно было предположить, что до завершения ритуала осталось совсем немного. Да, труппа может отбыть лишь по его приказу, но какой смысл бросать ритуал, когда он уже почти завершен? Да и направлен он на поддержание его жизни, его перерождение… Как бы ни было тяжело осозновать это, но когда Гримм только-только встретил кроху, ему было тяжело отпускать Дитя вслед за ним, хоть он и понимал, что это необходимо. Оно только совсем недавно научилось летать… А в этих землях, наполненных ходячими мертвецами, легко уйти из жизни, но гораздо сложнее сделать это по своей воле. Из колодца, расположенного в конце городка, раздался вопль. «Еще одна печать разбита, — подумал Гримм, стуча костлявыми пальцами по колену. — но будет ли ему по силам сразить источник всех тех бед, что наполняют королевство?.. Иль канет в Бездну Халлоунест?» Маэстро взглянул на кладбище, через время прикрыв глаза. «Неизбежен конец. Подходит к завершенью ритуал, осталось лишь немного…» В который раз он перерождается, обретая иной облик? Гримм и сам не знал точного числа. Одно было понятно: продолжаться это будет еще очень долго. Его жизнь — бесконечный ритуал, проводящийся регулярно раз в несколько лет. И все же… Возможно, глупо так реагировать на очередную смерть. Возможно, после нескольких сотен ритуалов стоит уже спокойно относится к очередному танцу? Послышался тихий скрежет, и маэстро чуть насторожился. Взглянув вниз, по его лицу расплылась ухмылка. Сосуд, сидя на скамейке, что-то чиркал на клочке бумаги. Над его головой некоторое время летало Дитя, но, спустя пару минут, опустилось на скамейку, положив голову ему на колени. Вопреки своим размышлениям о крохе и его силе, маэстро поймал себя на мысли о том, что на такие крохотные плечи взвалили непосильную ношу. И тем более: глядя на Сосуд сейчас, Гримм просто не мог представить его в смертельном бою. Слишком уж безобидным он выглядел, чиркая рисунки, и положив ладонь на голову Дитя. Кроха встал, направившись к шатру. Гримм вздохнул, прикрыв глаза. Завершение ритуала… Маэстро стоял перед крохой, который уже сжимал за спиной рукоять гвоздя, готовый к бою. Полы и воротник плаща Гримма колыхались от сильной дрожи. В груди все горело, он чувствовал, как внутри него клокочет алое пламя. — С ним ритуал обречен на успех… Маэстро развернулся, посмотрев на Сосуд. Он щелкнул пальцами, открыв взору десятки, если не сотни зрителей. Гримм обратился к крохе, и голос его эхом прокатился по арене: — Станцуй со мной, мой друг. — громогласно сказал он, протягивая ладонь. — Нас публика желает лицезреть. Докажи, что ты достоин главной роли!