***
Кацуки было ни хрена не весело. Прямо сейчас он сидел в своём кабинете в агентстве, в котором работал, и с хмурым видом разглядывал знакомую ему девушку с серебряными волосами. Вернее, они должны были быть серебряными. Вместо этого волосы Эри были очень знакомого оттенка зеленого цвета. И Кацуки был практически уверен, что мог разглядеть у неё на лице небольшие, явно нарисованные пятнышки, подозрительно напоминающие веснушки. – Еще раз? – переспросил он, не совсем уверенный, что расслышал в первый раз. – Вам нужно расстаться с Деку-саном! – твердо заявила ему девчонка, решительно глядя Кацуки в глаза. – Вы… эм, ты, – поправилась она, немного подумав, – ты ему не подходите, Динамит-сан! Если быть совсем честным, он почти находил её попытки быть грубой и устрашающей очаровательными. Он знал, что малышка питала слишком большое уважение к героической профессии и всем героям в принципе, тем более что в этом году ей удалось поступить в ЮЭЙ на знаменитый героический курс, так что сказать что-то действительно грубое и резкое для неё было крайне трудно. Но он бы соврал, если бы не признал, что её слова немного его задели. В каком смысле он не подходит Деку? – Ну, очень, блять, жаль, соплячка, потому что он мой, – ухмыльнулся Кацуки, может быть слишком увлекаясь. – Смирись и живи дальше. Девушка умилительно поджала губы и подозрительно сузила глаза, внезапно чем-то неуловимо походя на Айзаву, каким он запомнил его на третьем курсе, когда тот догадывался, что они с Деку успели что-то учудить, но пока не знал точно, что именно. – Почему никто никогда раньше не говорил, что вы вместе? – спросила девушка недоверчивым тоном. – Потому что надо! – отозвался Кацуки. – Мы скрываем отношения! – Вы… ты его стесняетесь! – ужаснулась Эри, глядя на него с таким отвращением, что Кацуки стало неловко. – Да черта с два, задрот сам на этом настоял! – возмутился Кацуки почти искренне, забывая как о том, что они с Деку на самом деле не вместе, как и то, что он пытается убедить пятнадцатилетнюю девчонку. Ему в тот момент было почти обидно за то, что Изуку мог поступить с ним таким образом. – Не правда! Деку-сан никогда бы так не поступил со своим партнером! – убежденно отрезала Эри со знающим видом. – Если бы он с кем-то встречался, Деку-сан дорожил бы и гордился им. А значит всё вы врете! Или обманываете его! Или… – её глаза расширились. – Вы… ты его шантажируете! – ЧТО?! Баку-бро никогда бы такого не сделал! – донесся до него уверенный голос с порога, и Эри с Кацуки синхронно повернули головы к вошедшему только что Киришиме с папкой бумаг в руках. Кацуки сжал кулаки под столом: Эйджиро и его привычка вламываться в его кабинет. Самое идиотское: что Киришима едва ли слышал больше, чем последнюю фразу, но тут же решил встать на защиту друга. – Значит, он не мог заставить Деку-сана начать встречаться с ним? – спросила девушка, теперь буравя подозрительным взглядом уже Киришиму. – Они встречаются?! – воскликнул придурок, засовывая папку под мышку, быстро входя внутрь и прикрывая за собой дверь. Эри просияла. – Вот! Даже Красный Бунтарь не знает, а он друг Динамита! – с торжеством воскликнула она, глядя на Кацуки. – Значит ничего между вами нет! Тот собрался было возразить, но Киришима оказался быстрее. – Не! Никто не знал этого точно, но мы все давно подозревали, – улыбнулся он девушке, прислоняясь к столу Кацуки. – Это вроде как было очевидно с самого начала. Кацуки моргнул. Это… был далеко не тот ответ, которого он ожидал. Что черт возьми значит "подозревали"? К счастью или нет, но его внутренние метания остались никем не замеченными: Киришима, не долго думая, отбросил папку, которую зачем-то тащил до его кабинета, подальше, свободно устроился на краешке стола и с упоением принялся перечислять причины, по которым, с точки зрения болванов, которых Изуку по какой-то причине называет их общими друзьями, они и Деку должны были тайно встречаться едва ли с самой старшей школы. Честно сказать, воодушевление, с которые вещал Дерьмовые Волосы, даже немного сбивало с толку, но по крайней мере Эри явно была под впечатлением – она придвинулась на самый краешек стула и буквально заглядывала в рот Киришиме, ловя каждое его слово. Те несколько раз, когда Кацуки пытался вмешаться во вдохновенный монолог Киришимы, когда его начинало заносить слишком далеко, оказались начисто проигнорированы, так что в конце концов он просто сдался, откинулся в своём кресле, скрестив руки на груди, и слушал, чувствуя себя слегка обделенным, потому что это черт возьми был его кабинет и его – выдуманные – отношения сейчас обсуждались! В конце концов, когда фонтанирующая словоохотливость Эйджиро наконец-то подошла к концу, не то что Эри, но уже и сам Кацуки начинал немного верить, что они с Изуку вместе. Девочка, к слову, теперь смотрела на него с явно большим уважением – она даже слегка поклонилась ему и пожелала им с Деку всего наилучшего, прежде чем выскользнуть из его кабинета. Киришима, в свою очередь, только широко улыбнулся и крепко от души толкнул в плечо кулаком, прежде чем показать большой палец. – Не волнуйся, Кац! Я ничего не скажу остальным про вас и Мидо, пока вы сами не будете готовы открыться! – жизнерадостного сказал он и с явным чувством выполненного долга промаршировал к выходу, унося с собой несчастную папку, ради которой, видимо, и приходил. Когда дверь за ним захлопнулась, Кацуки еще какое-то время пялится на неё в прострации, пытаясь осознать, свидетелем чего он только что стал. Странно, но… чем больше он думал о сказанном Эйджиро, тем больше смысла начинал видеть в его словах. И это, в конце концов, оставляло его с одним животрепещущим вопросом. Какого черта до этого момента ему никогда не приходило в голову, что он и Изуку в принципе могут встречаться?!Часть 1
28 сентября 2022 г. в 22:29
Когда Изуку рассказывает Кацуки, что малышка Эри призналась ему в любви, Кацуки реагирует так, как этого заслуживает эта новость: громко смеется. Изуку терпеливо даёт ему время, наблюдая за ним со слегка раздраженным лицом – ему самому ситуация не кажется такой уж забавной, и в глубине души Кацуки может его понять.
Им обоим сейчас по двадцать четыре, а Эри – подросток, который только-только в самом расцвете своего пубертата. И не смотря на то, что этот возраст не повлиял на неё так сильно, как это бывает у подростков, у девчонки явно прослеживаются бунтарские наклонности: Кацуки никогда особо не вникал в отношения Эри и её многочисленных опекунов, официальных и не очень, но до него доходили слухи о её выходках.
Справедливости ради, ни одна из них до этого момента не касалась лично Изуку. Напротив, каким-то образом выходило так, что ему удавалось стать своего рода переговорщиком и миротворцем, который мог найти с девочкой общий язык и порой помочь прийти к какому-то компромиссу со "взрослыми". Вероятно, это могло быть связано с тем, что девочка не воспринимала его самого как одного из этих самых взрослых: насколько Кацуки мог понять, Эри относилась к Деку примерно также, как если бы он оставался тем самым подростком, с которым она встретилась в шестилетнем возрасте.
Делу, вероятно, не помогало и то, что в Изуку в целом выглядел куда моложе своих лет. В повседневной одежде он и вовсе вполне мог сойти за подростка, хотя героический костюм всё-таки заставлял его выглядеть на свои годы, особенно в те моменты, когда Деку вступал в битву с тем или иным злодеем – словно по мановению волшебной палочки, его черты лица становились более жесткими, суровыми, сразу заставляя противников осознавать, что Деку не просто так имеет репутацию одного из самых многообещающих и грозных молодых героев.
Впрочем, очевидно, что для Эри он по-прежнему оставался "тем самым Деку" – пятнадцатилетним пацаном, которой вырвал её из рук злодея и с тех пор обожал безмерно, воспринимая её практически как родную сестру. Очевидно, Изуку и в голову не могло прийти, что в какой-то момент она может начать видеть его в романтическом свете, и признание девушки явно оказалось для него серьезным ударом.
– Ладно, Деку, – сжалился над ним Кацуки, наконец утирая выступившие от смеха слезы. – Смотри и запоминай, а лучше запиши. Ты просто берешь, открываешь свой большой болтливый рот и говоришь: "Эри-чан, – на этом моменте Кацуки заговорил противным писклявым голосом, изображая из себя своего напарника, – мне очень приятно твоё внимание, но я не могу принять твоё признание, иначе твой отчим оторвет мне яйца! Давай останемся друзьями!". Всё, проблема решена. Пользуйся, – хмыкнул Кацуки откидываясь на спинку стула, на котором сидел.
Изуку послал ему натянутую улыбку.
– Ты такой умный, Каччан, – отозвался он с явным сарказмом в голосе. – Вот как бы я без тебя не догадался! – он слегка повысил голос. – Я примерно то же самое ей и сказал… Ну, не совсем теми же словами, но вполне ясно дал понять, как я к ней отношусь.
– И? В чем тогда проблема?
– Проблема в том, что Эри-чан явно пропустила мои слова мимо ушей, – вздохнул Изуку. – Она очень обиделась и сказала, что я принимаю её за ребенка. Что покажет мне, что она уже взрослая и что докажет, что мы суждены друг другу. Хватит смеяться надо мной! – возмутился он под конец, видя, как у Кацуки вновь подергиваются уголки губ.
Кацуки поднял руки в знак капитуляции: это всё по-прежнему было чертовски забавным, но Деку явно был не на шутку взволнован свалившейся на него проблемой.
– Что сказал Айзава? – спросил Кацуки, зная, что если Изуку будет говорить, то это хоть немного поможет ему расслабиться.
– Похлопал меня по плечу и пожелал удачи, – кисло ответил тот. – И добавил, что если я разобью сердце его девочке, он разобьёт меня целиком – не важно, есть у меня Один за Всех или нет. И я ему, знаешь ли, верю!
Кацуки хмыкнул и поднялся на ноги и проникновенно взглянул в глаза Деку, положив руки ему на плечо. В глазах Изуку забрезжила надежда.
– Удачи, Деку, – хмыкнул Кацуки, мгновенно убивая её, а потом довольный направился к выходу из кабинета задрота, думая о том, что это ближайшие несколько дней обещают быть веселыми.
Он не успел уйти далеко, потому что Изуку внезапно издал странный смешок. Кацуки замер, потому что за время знакомства с Деку успел хорошо изучить все звуки и обстоятельства в которых тот их издает.
Конкретно этот обычно означал, что Изуку уже совершил что-то до смешного тупое, но при этом умудрился втянуть в это еще и Кацуки.
– Деку, что ты такое учудил на этот раз? – спросил он, медленно поворачиваясь.
Изуку вновь неловко рассмеялся, отказываясь смотреть Бакуго в лицо.
– С чего ты взял, что я что-то сделал? – пробубнил он, не очень изящно уходя от ответа.
У Кацуки засосало под ложечкой.
Изуку ни хрена не умел врать.
– Деку… – предупреждающе произнес Кацуки, не сводя с него взгляда. – Отвечай на вопрос.
Изуку наконец посмотрел ему в глаза и в его глазах мелькнуло что-то веселое и мстительное.
– Каччан, я сказал Эри, что я гей и мы с тобой в давних, крепких и преданных – любовных – отношениях, – улыбнулся он сладко. – Так что вернее было бы сказать… удачи нам обоим!