Друг души моей

      Северус вылетел пулей из класса, пребывая в состоянии полного разочарования от результатов сегодняшней контрольной работы у первокурсников. Судя по-всему, многие из них то ли читали учебник с закрытыми глазами, то ли и вовсе не удосужились его открыть. Назначив по старой доброй традиции отработки половине класса, он поразмыслил, какое бы такое гадкое задание им дать. Не успел он далеко разбежаться, как вдруг наткнулся на свою любимую ученицу мисс Одли. - Здравствуй, Северус - поздоровалась она, нервно сжимая в руках ручку дорожного чемодана. Снейп непонимающе посмотрел на нее и задал вопрос: - В чем дело, Корнелия? Ты куда-то собралась? - Мне нужно на какое-то время вернуться в Лондон, Северус - пояснила девушка - Для чего? Что-то случилось? - Да - огорченно ответила мед-сестра - моя мама...она тяжело заболела - Мама? - в душе Снейпа что-то защемило. Как же давно он не слышал это слово, он почти уже и забыл, что у него тоже когда-то была мать - ты не говорила, что у тебя есть мама... - Ты не спрашивал - уголок губ Корнелии слегка дернулся вверх, ей одновременно хотелось улыбаться от осознания того, что в мире еще есть родной человек, но с другой охватывало непреодолимое желание заплакать, так как мама была не совсем здорова. - Чем она больна? Что-то серьёзное? - У нее астма. Но сейчас она подхватила вирус, слегла в постель. Я должна о ней позаботиться - Северус тяжело вздохнул и напрягся, он явно не желал отпускать любимую в мир маглов. - На долго ты? Когда вернешься? - спросил он с волнением в голосе - Не знаю, как маму на ноги поставлю - А как же твоя работа? - Я поговорила с профессором Дамблдором и с мадам Помфри. Они не против, если меня какое-то время не будет - мисс Одли посмотрела в глаза Северусу с надеждой на то, что он её обнимет, скажет, что будет скучать. Однако, зельевар от такой новости потерял дар речи, в груди снова кольнуло, точно туда ткнули иголкой. Кроме того, он всё ещё чувствовал обиду за то, что любимая начала водить дружбу с Артуром Дикинсоном. Он был согласен признать, что перегнул палку, когда отчитал свою ученицу за беспорядки в подземелье, но вот принять того, что девушка общается с наглым мальчишкой, не мог. - Что ж, позаботься о маме - холодно ответил профессор и, обогнув девушку, ушел. На сердце Корнелии в то же мгновение хрустнула невидимая трещина. Что это? Почему Снейп так холоден к ней? Неужели это всё только потому что она отказалась прекратить общение с когтевранцем Дикинсоном? Но ведь этот паренек ничего плохого не сделал ей, ну разве что один раз поцеловал в порыве страсти. Так что же, ей теперь его ненавидеть и шарахаться как от прокаженного? Девушка решила стоять на своем: она будет общаться с тем с кем хочет, и если Северус не поймет ее, то вероятнее всего им придется разойтись по разным углам. В противном случае, Снейп так вообще запретит ей общаться с представителями мужского пола, или еще хуже, рано или поздно, вообще дома запрет. А принять участь затворницы она как-то не горит желанием.       За окном стояла гробовая тишина. Будто бы всё живое вымерло. Мрачная фигура стояла у окна, устремив свой взор куда-то вдаль. Снейп ловил себя на мысли, что сейчас поезд хогвартс-экспресс отходит от перрона, увозя в одном из своих вагонов самого близкого ему человека из ныне живущих. Обида глодала его сердце, и в то же время хотелось выть волком от осознания того, что он теперь долго не сможет обнять свою любимую. Они попрощались так холодно, даже не обняв друг друга. А что, если завтра кто-нибудь умрет? От этой мысли Северуса передернуло. - Я закончил, профессор - раздался вдруг голос одного из учеников, явившегося на отработку. Мальчик-брюнет подошел к столу учителя и положил свою тетрадь с ответами на тестовые вопросы. - Надеюсь, на этот раз вы не перепутали бадьян с полынью? - строго спросил зельевар, с презрением глядя на ученика. Тот поджал губы и молча вернулся на своё место. - Можете идти, мистер Грей - первокурсник шустро сгрёб свои принадлежности в сумку и поспешил удалиться из класса.       Ночка для Снейпа выдалась бессонной. Сколько бы не ворочался, как бы не закидывал руки и ноги, мозг никак не проваливался в сонное царство. После отъезда Корнелии в школе стало как-то пусто, не находилось ни одной причины для радости. Ну, почему, почему она не отказалась от общения с Артуром? Что если у нее есть к нему чувства, или же они появятся позже...Неужели она не понимает, что я просто боюсь ее потерять? Хотя, с другой стороны...а может ли девушка, которой скоро стукнет тридцать, влюбиться в несовершеннолетнего по магическим законам мальчишку? Чем-то нездоровым попахивает...Да даже если так и случится, они все равно не смогут построить отношения!       Северус то и дело проворачивал в голове разнообразные варианты развития событий. Но успокоить себя ничем не мог. К ревности присоединилась тоска. Любимая уехала только несколько часов назад, а он уже скучал. До появления Корнелии в его жизни всё было обыденно и серо, никаких ярких эмоций. Единственной яркой, глубоко черной эмоцией были убийственные страдания по рыжеволосой Лили. Но мисс Одли привнесла в жизнь мрачного профессора и другие краски: ярко желтый под видом заботы, красный под видом любви и страсти, белый под видом нежности и покоя. Мужчина вспомнил их первый поцелуй, сердце волнительно кувырнулось внутри, а дыхание сбилось с привычного ритма. Он будто бы снова ощутил невесомое прикосновение к губам мед-сестры и оно разом прожгло его грудь. Снейп слегка коснулся пальцами своих губ, после чего жадно вдохнул кислорода словно только что вынырнул из-под воды.       Корнелия благополучно добралась до Лондона и спешно направилась домой к матери Лаванде Одли. Женщина возраста пятидесяти одного года, еще довольно шустрая не смотря на все свои болячки, была чистокровной волшебницей. Она тоже когда-то заканчивала Хогвартс, но сейчас ей казалось, что все это было давно и неправда. Отец Корнелии, магл по происхождению, умер, когда дочери исполнилось десять. Родители очень любили друг друга, и жили душа в душу, отчего у девочки было очень радужное и счастливое детство.       Лаванда, не смотря на свое плохое самочувствие, встречала дочь у порога своего небольшого частного домика. Она знала примерное время прибытия поезда, и потому уже проглядела все глаза, выискивая в каждом прохожем облик дочери. Прошло полгода, как она не видела свою Корнелию, и лишь еженедельные письма становились в какой-то степени отдушиной. Конечно же, мед-сестра не рассказывала матери о том, что пару раз чуть было не умерла, иначе Лаванду свалил бы с ног сердечный приступ. - Мама! - окликнула девушка, заметив женщину на пороге дома, закутанную в теплую шерстяную шаль - ты с ума сошла? Что ты делаешь на улице? - Я тебя ждала - прохрипела Лаванда, а в глазах заблестели слезинки. Мать и дочь обнялись. - Ты же болеешь! - начала ругаться Корнелия - а, ну, марш в дом! - бережно уложив руки на плечи матери, мисс Одли завела ее в дом. - Почему ты не в постели? Тётя Мелисса приходила? (Мелисса - родная сестра Лаванды, жила по соседству) - Приходила - ответила мать, усаживаясь на край кровати - принесла мне мёд и какую-то настойку. Они завтра уезжают в Шеффилд - Они вроде собирались весной, разве нет? - спросила Корнелия, стягивая с ног сапоги. - Решили раньше, там же их дети учатся - тут Лаванда раскашлялась и потянулась за карманным ингалятором, чтобы снять приступ. Дочь мгновенно подлетела к ней, чтобы помочь улечься на постель. - Да у тебя жар, мам - обеспокоенно произнесла девушка, приложив руку ко лбу женщины - больше не вздумай высовываться на улицу, поняла? - строго добавила она - Да я и так уже сижу дома три дня и даже не выхожу никуда - пожаловалась Лаванда. - Почему ты раньше мне не написала? Я бы приехала - Не хотела дёргать тебя - пояснила мать - Мелисса бы за мной поухаживала, но видишь...Она уезжает - Ладно. Лежи. Я сейчас приготовлю тебе лекарства - девушка принялась шуршать за кухонным столом, нарыла что-то в аптечке, вскипятила чайник и принялась готовить лечебное зелье. - Корнелия - обратилась спустя пару минут Лаванда - скажи, как там Хогвартс? Как поживает профессор Дамблдор? - Вполне хорошо. Профессор конечно, заметно состарился - А что с тем профессором, о котором ты мне говорила? Профессор Снейп, кажется - до боли родное имя заставило сердце Корнелии биться сильнее. Она писала матери в письме о Северусе Снейпе, рассказывала о тех чувствах, что охватили ее душу. Вообще, надо сказать, отношения Корнелии с матерью были теплыми, дочь всегда открывала практически все свои тайны и переживания, делилась своими мыслями. А всё потому, что Лаванда никогда не осуждала дочь, считалась с ее мнением и выбором, даже если знала, что это ошибка, если конечно же, эта ошибка не вела к какой-либо катастрофе. Ребенок должен иметь свободу, и нельзя ему насильно навязывать свои представления о жизни. Однако, бывали случаи, о которых Корнелия, предпочитала молчать: например, выходки некой Айлы Коркмаз. - Что именно ты хочешь узнать о нем? - Какие у вас с ним отношения? Вы встречаетесь с ним? - Честно говоря, я и сама не знаю, мам - огорченно произнесла девушка - есть в школе один паренек, влюбленный в меня. Северус меня ревнует очень, просит прекратить общение. Но я не могу так... - Ох, и знакомая же ситуация - усмехнулась Лаванда, заглатывая водой таблетку - То есть? - Твой покойный отец тоже в молодости бегал за мной и ревновал к каждому столбу. - Это, наверное, жутко раздражало? - Да, очень. Но потом он понял, что мне никто кроме него не нужен, и успокоился. И ты, дай ему время, Корнелия. - Я не знаю, мама - помотала головой девушка, разливая по чашкам приготовленное лекарство: одно для себя, для профилактики - быть может, я вообще зря начинаю новые отношения? Мой муж и дочь....- Корнелия поджала губы, вспоминая свою прошлую жизнь. - Они всегда будут в твоем сердце, милая. И боль эта всегда будет с тобой. Но все же, ты должна быть счастливой. Я рада, что твое сердце снова открылось.       Прошло три дня. Корнелия продолжала ухаживать за матерью, состояние которой не особо то улучшалось, скорее, напротив, становилось хуже. Жар никак не спадал, и плюсом к горлу и насморку добавился трахеит. Лаванда почти не вставала с постели и Корнелия задумывалась о том, чтобы положить маму в больницу. Девушка остро переживала страдания матери и всем сердцем желала, чтобы ее поддержал любимый профессор. Она задумалась над тем, чтобы написать ему весточку с просьбой приехать в Лондон, но потом отмела эту мысль. Как же Снейп бросит своих учеников посреди учебного года? Всё это, конечно же, глупости. При желании можно свернуть горы даже ради того, чтобы увидеть любимого человека хоть на пять минут. Вопрос в том, есть ли это желание? Корнелия хотела понять, насколько она дорога Северусу. И расстояние, пожалуй, одна из лучших проверок.       Прошло еще четыре дня. Лаванда стала идти на поправку, и уже довольно шустро передвигалась по дому, хотя кашель всё еще мучил ее легкие. Она несколько раз предлагала дочери вернуться на работу, но та упрямо твердила, что останется дома до её полного выздоровления. Полное молчание со стороны Снейпа злило мед-сестру. Девушка мыла посуду и громко возмущалась: - Ведь даже ни строчки ни написал! Не приехал. Неужели всё еще дуется? Ну, я ему устрою еще! - вдруг из прихожей раздался охрипший голос матери. - Корнелия, кажется к нам идет какой то мужчина - мед-сестра тут же бросила чашку в раковину и понеслась к двери с мыслью: неужели Снейп всё-таки явился? Лаванда выглядывала в маленькое окно прихожей, а дочь пулей подлетела к двери, и даже не глядя в глазок, открыла ее. В следующую секунду ее постигло разочарование: на пороге стоял Артур. - Ого! - удивился парень резко открытой двери перед его носом, сложилось впечатление, что его здесь ждали - ты это меня так встречаешь? - Артур? - разочарованно переспросила мед-сестра - как ты здесь оказался? - У меня возникли кое-какие срочные дела в Лондоне. Решил к тебе заглянуть. Я слышал, у тебя мама заболела? - Как ты узнал мой адрес? - перебила мисс Одли - Для волшебников нет ничего невозможного - улыбнулся Дикинсон - о, а вы мама Корнелии? - обратился он к женщине, что стояла чуть левее от дочери. - Да, меня зовут Лаванда - улыбнулась она - проходите к нам на чай, молодой человек - дверь раскрылась шире и Артур вошел в дом. На пару минут Корнелия оставалась стоять возле двери, не понимая, что только что произошло. Она так ждала Северуса! Так почему здесь оказался когтевранец Дикинсон? Она обиженно поджала губы и поплелась на кухню вслед за гостем.       Парень уселся на угловой диванчик возле стола и достал из чемодана коробочку конфет. - Я не знал, какие конфеты вы любите, поэтому выбрал на свой вкус - пояснил он - надеюсь, понравится - О, спасибо, милый - поблагодарила Лаванда и схватилась за чашки. - Мам, присядь, я налью - вставила свое слово Корнелия, недовольно выхватив посуду из рук матери. Женщина уселась за стол, заметив при этом разочарование на лице дочери - С чем будешь чай, Артур? - спросила девушка, заливая заварку в чашки - Да ни с чем - отчеканил парень - я на самом деле зашел на минуту всего. Просто узнать как ты, и как твоя мама - Спасибо, я чувствую себя гораздо лучше - улыбнулась Лаванда, кутаясь в ту же шерстяную шаль - Хотя бы чай выпей, согрейся. На улице холодрыга - напомнила Корнелия. Артур улыбнулся, такой заботливый жест был, несомненно, приятен - как там школа? Много больных? - вставила вопрос она - Как ни странно, нет. После твоего ухода все словно сговорились. Один пациент за неделю! - Что ж, я рада, что никто не болеет. - А как там...- девушка замялась на половине вопроса - профессор Снейп? - Артура этот вопрос несколько задел, он прекрасно знал об взаимной симпатии Корнелии и Северуса, но все же, старался этого не замечать и по-прежнему питал надежды на отношения с мед-сестрой. - Не знаю, я вижу его только на занятиях, и то, последнее пропустил. Злой как обычно. Ничего нового. - Он не злой, Артур - поправила Корнелия - просто строгий - Как сказать...- не согласился парень - что ж, я, пожалуй, пойду. Мне нужно успеть заскочить еще в одно место - Дикинсон сделал последний глоток чая, встал из-за стола и направился к выходу. - Возвращайся поскорее, Корнелия - обратился он к девушке - а вы выздоравливайте - обратился он к Лаванде, после чего ушел. - Мам, у нас есть выпить чего-нибудь покрепче чая? - прозвучал вопрос из уст мед-сестры, которая была готова расплакаться навзрыд.