Сакура над бездной: Dream Catcher

Рей проснулся и ощупал взглядом знакомый до каждой трещинки потолок. Он дома. Дома… Дома?.. Болела голова. В висках мерзко бухало, словно череп готов был треснуть под напором мыслей, не считаясь с авторитетным мнением своего хозяина на этот счет. Отца похоронили уже почти месяц назад, но Рей все еще был придавлен его смертью, словно тяжелая каменная плита легла не на могилу на маленьком мемориальном кладбище, а на его душу. Екнуло сердце: «Шигеру?..» А разум тут же оборвал: «Заткнись. Ты выбрал сам. Сам…» Снова встал перед глазами призрак последнего разговора с отцом. Даниэль Михальски обычно мужественно переживал недуги, ни словом ни делом не выдавая родным свое плачевное состояние, но на этот раз как-то сразу стало понятно: ему не выкарабкаться. На изрезанном морщинами лице мужчины застыло новое, не идущее ему растерянное выражение. - Папа… - попробовал было сопротивляться Рей. - Нет, сын, - голос Даниэля вдруг снова стал властным, как прежде. – Ты достаточно наигрался за последние полгода. Мать тоскует без тебя. Когда… меня не станет, - он закашлялся, - останешься с ней. Ты понял? Две пары голубых глаз – ярких, ошеломленных и поблекших, расчерченных ниточками капилляров – уставились друг на друга, словно в безмолвной схватке. Стало неожиданно горько, и съежилось что-то в груди, и горестно, тоненько, слышно только самому Рею, завыло. «Шигеру, - стучало в висках. – Нет, я не могу… он не может… Шигеру!» - Ты понял, - тихо заключил отец. – Кто бы ни ждал тебя там… не оставляй мать. - Но… Мелисса… - У Мелиссы своя жизнь, - отрубил Даниэль. – Дети, семья… Ты уже взрослый, сын. Пора доказать это не только на словах. …Сержант прижал холодные ладони ко лбу. Прохлада отрезвила его, позволила окончательно проснуться, но в голову полезли непрошенные воспоминания о прощании с демоном. Шигеру беспокоился, словно предчувствуя беду, но хорохорился вовсю, пытаясь делать вид, будто ему все равно. «Я вернусь, как только смогу», - уверял его Рей, а мальчишка молча прижимался к нему, словно пытаясь врасти в кожу, объединить кровеносные системы, - только бы больше никогда не расставаться. - Ты сможешь продержаться? - Вот не надо строить из себя Мессию, - язвительно заметил Шигеру. – До нашего знакомства я прекрасно справлялся без тебя. Наведу дурных снов на какого-нибудь престарелого фермера, поколачивающего жену, - все будет польза. - Престарелого фермера ты тоже будешь так обнимать? – вкрадчиво уточнил американец. - Вот еще, - беловолосый презрительно цыкнул. – Это вообще не обязательно для того, чтобы питаться. – Он поймал в кулак расшалившуюся прядку, нежно ласкавшую ладонь Рея. – Достаточно опутать волосами, и все, сеть для снов готова. «Тогда зачем каждый раз ты тянешься ко мне, словно безумный?..» - вопрос так и остался незаданным, растаяв в воздухе, словно случайная весенняя снежинка. Нет вопроса. Нет ответа. И вот – ничего больше нет, потому что между ними в предрассветной тишине сонно ворочается и глухо рокочет океан, такой широкий, что не дотянуться светлым блестящим живым нитям, связывающим их в единое целое. Сновидец и сонный демон. Предназначенные друг для друга судьбой. Рожденные, чтобы не существовать друг без друга. «Зачем я только узнал это?.. Бог решил, что маловато отвесил мне печалей до того?» Пора вставать и отправляться за покупками. Из кухни доносилось звяканье посуды – мать, как обычно, встала ни свет ни заря, чтобы приготовить завтрак для всей семьи. Семьи… Они остались одни, Рей и мама. Сержант снова ощутил подкатившую к горлу тошноту – нет, сейчас не до завтрака, нельзя, чтобы мать увидела его в таком состоянии. Сьюзан пока списывала его апатию и дурное настроение на стресс после смерти отца, но долго обманывать ее не удастся. Через пару часов Михальски положил тяжелые пакеты в машину. Прижавшись лбом к крышке открытого багажника, он переждал новый приступ тошноты. В последнее время спал сержант просто отвратительно: кошмары навалились с удесятеренной силой, он старался сдерживать стоны, чтобы не беспокоить мать, но это не всегда получалось. Рей постоянно просыпался, лицо его осунулось, под глазами залегли густые тени. «Я и сам теперь вылитый демон», - усмехнулся мужчина про себя и собрался было сесть за руль, как его окликнули. «Знакомый голос…» - Рей? Что ты здесь делаешь? – Мара стояла рядом со своим автомобилем, тонкая и свежая, словно дыхание ветерка. Светлые волосы разлетелись по плечам, серые глаза расширились от удивления. - В магазин приехал, - спокойно ответил Михальски. - Ты… насовсем вернулся? – девушка смотрела на него так, словно увидела привидение. - Да, наверное. - Я слышала о твоем отце. Мои соболезнования. - Спасибо. - Нам нужно поговорить. Сможешь сегодня в семь заскочить в ту закусочную на Призн-стрит, где мы обычно сидели? - Если хочешь, - пожал плечами Рей и сел в машину. Светловолосая девушка не спускала взгляд с автомобиля сержанта, пока тот не исчез за углом. Потом тихо вздохнула, потеребила хлястик куртки и, зябко поежившись, завела мотор. - Мам, я сегодня не буду ужинать. Отвезти тебя к Мелиссе? – спросил Рей, загружая в морозильник разделанную матерью говядину. Женщина обеспокоенно взглянула на него: - Куда ты? -Встретил Мару. - Мисс Вайсс? - Да, ее. - То есть, на свидание идешь, сынок? Что-то вроде того, - подтвердил сержант без улыбки. – Она сама настояла на встрече. Сказала, надо поговорить. - Ее легко понять, Рей. Ты так неожиданно уехал. Если вы не ссорились, должно быть, расставание стало для нее шоком. - Возможно. Я виноват, знаю. - Может быть, еще можно что-то вернуть? Она неплохая девушка, насколько я могу судить. - Прости, мама, мне пора. Ты точно не едешь? - лицо мужчины окончательно закаменело. Ему стоило огромных трудов сохранять бесстрастное выражение все то время, пока он дожидался от матери отрицательного ответа и шел к двери. Выйдя из комнаты, Рей с огромным облегчением выпустил наружу застоявшееся отчаяние. Жестоко кусая губы, он намотал на кулак стянутый резинкой хвост и с остервенением дернул. От боли на мгновение потемнело в глазах, на пальцах повисли выдранные с корнем рыжие волоски. «Когда я уже смирюсь?» - Михальски схватил куртку и жалобно звенькнувшие ключи от машины, и опрометью выскочил на крыльцо. Всю дорогу до закусочной он судорожно соображал, зачем ему понадобилось ехать туда. Да, Мара была хорошим человеком, их связывало немало общих воспоминаний, но после его возвращения из Ирака они сильно отдалились друг от друга. Не помог даже тот факт, что молодые люди встречались со старших классов школы. Сначала Рей перестал оставаться у подруги на ночь, чтобы не пугать ее ночными стонами, а потом, когда уже окончательно решился уехать в Японию, потихоньку свел и без того нечастые встречи на нет. Но все же в память о прежних чувствах Мара заслуживала хотя бы уважения, и если ей нужна была эта встреча, он должен на ней побывать. Зайдя в прокуренное помещение бара, он привычно огляделся и сразу увидел Мару. Его подруга сидела за большим столом в компании пары молодых людей и нескольких девушек. Рей с изумлением узнал в них бывших одноклассников. Он уже собирался было покинуть помещение, но тут Сэм Райли заметил его. - Михальски! Рей! Мара также призывно замахала ему. Пришлось нацепить на лицо дежурную улыбку и присоединиться к сидящим за столиком людям. Пиво лилось рекой, и вскоре у поддатых парней развязался язык. Очевидно, темы участия Рея в боевых действиях и смерть отца старательно обходились стороной, а вот внезапный отъезд и столь же неожиданное возвращение вызвали много теорий и пересудов. Райли ткнул его в бок. - Рей, как тебе в Японии женский вопрос? Говорят, японки большие затейницы! Небось, закадрил там кого-нибудь? Мара помрачнела, а Михальски неожиданно ощутил, как в его голове против желания всплывает нежное чистое лицо с ярко красными глазами и серебрившимися в полутьме, словно покрытыми инеем ресницами. И невозможно уже запереть память на замок: каждое счастливое воспоминание последних месяцев было опутано белыми, как лунный свет, волосами, звучало хрипловатым смехом. - Покраснел, мужики! Ну, точно, так и есть. Колись, давай, какая она? Сексуальная? Маленькая? А на теле волосы есть? – загоготали парни. Сержант молча поднялся и пошел к выходу. Всю дорогу до двери его преследовали взрывы смеха, а когда он покинул бар и уже открыл было дверцу машины, раздался отчаянный окрик: - Рей! Мара – растрепанная, раскрасневшаяся, без куртки – бежала к парковке. Она повисла у Михальски на шее, потянулась губами к губам. Сержант придержал ее за плечи, не давая случиться поцелую. Несколько секунд она непонимающе, обиженно глядела на него. Потом тихо спросила: - Значит, правда?.. - Прости, - Рей опустил глаза. Неожиданно по щекам девушки потекли слезы. Она вырвалась из его рук и злым голосом спросила: - Ей ты тоже не сказал ни слова перед тем, как уехать?.. - Хуже, - почти шепотом произнес Михальски. – Я обещал вернуться. В полном молчании он сел за руль и тронулся с места, оставив на парковке заплаканную подругу. Начался дождь. Подъехав к дому. Рей увидел в освещенном окне силуэт матери – видимо, она ждала его и услышала рокот мотора. «Нужно зайти пожелать ей спокойной ночи». Мужчина чувствовал себя абсолютно разбитым, но все же поднялся на второй этаж. Сьюзан все так же стояла у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу. Когда сын окликнул ее, она слабым голосом произнесла: - Рей, завтра я переезжаю к Мелиссе. Поможешь собрать вещи? Тот ошеломленно замер в дверях, потом подошел к женщине, обняв ее ссутулившиеся плечи. - Но почему? Я же обещал отцу… - Именно поэтому, - мать подняла на него усталые внимательные зеленые глаза. – Я люблю тебя, милый, очень люблю. И не могу смотреть, как ты хоронишь себя из-за обещания, данного своему упертому папаше. Возвращайся туда, где ты будешь счастливее. - Мама, что ты… - Я все понимаю, сынок. Тебе кажется, что твоя старая мать глупа и ничего не замечает, но я-то вижу. Вижу, каким ты уезжал, каким приехал… Не знаю, какой он, тот человек, который дает тебе силы жить дальше. Но тебе словно вернули смысл жизни, и это так очевидно, Рей… Ты только обещай навещать нас иногда. Ладно? Она помолчала немного, а потом переспросила: - Какой он, тот человек? Михальски прищурил глаза, вызывая в памяти видение красноглазого лица. - Невероятный, - мгновением позже уверенно ответил он.