Полиморфная история

      Атмосфера в обновлённом Красном Фонтане не сильно отличалась от себя прошлой, ещё когда он ходил на первые курсы и изучал первые материалы по становлению магом-специалистом. Теперь же просто изменился вид за окном и ощущение движения по коридорам, отчётливо ощущая действующую магию гравитации в каждом камне и сдерживая внутри периодические вспышки отклика, зная что это может плохо кончиться для строения. Несмотря на заверения дедушки о крепости новой академии, совсем не хотелось на практике проверять так ли это.       Замерев на повороте из общажного этажа к лифтам ведущим в учебные корпуса, Хелия перевёл взгляд на занимающий всю стену иллюминатор, отчётливо вспоминая совсем недавнее времяпровождение в загородном поместье. До сих пор на коже ощущались горячие слёзы и крепкое стискивание чуть смуглых пальцев с короткими ногтями, словно она отчаянно пыталась удержаться на плаву. Рассказ Руби о том, что её дар предсказал её собственную смерть от руки нового неприятеля, сильно… ударили. Весь этот маскарад строгости и собранности, слетел в одно мгновение, подставив под удар новостями собственную едва излечившуюся душу, вызывая холодок вдоль позвоночника и противное стискивание лёгких в железной хватке, с последующим искрением дара. Пришлось после того разговора на дистанции заглянуть в тренировочный зал академии, вымещая… всё что внезапно вырвалось наружу.       Он знал… конечно он знал, что счастье не может просто случиться и не потянуть за собой неприятности. «Жизнь не так устроена» — знал Хелия, что впрочем не помешало ему разорвать манекен на части и разбросать в разные стороны, оставляя следы удара на стенах, ощущая как колит изнутри это чёртово знание. Не помешало сбить едва не в кровь кулаки о ту же стену, оседая на колени стоило закончиться силам и воздуху в лёгких, после продолжительного крика… не помешало скорчиться на полу, ощущая как душат слёзы от нежелания признавать возможность исчезновения ярко-рубинового силуэта.       Руби была яркой… живой и игривой, неловкой стоило разговору зайти о похвале в её сторону, уверенной, если она знала что делает. Агрессивной, если кто-то пытался задеть её друзей или приёмную семью, сострадательной, если уже случилось плохое и её родные нуждались в поддержке. Сильной, для борьбы с постоянными неприятностями… хрупкой перед неизбежной судьбой, о которой пришлось узнать без капли жалости от Жизни.       Она проникала теплом прикосновений под кожу, вызывала мурашки искренним и громким голосом, удивляла свободой реакций на самые разные вещи и просто… была непривычной истинно-волшебному миру Магикса, но обладала с ним связью более крепкой чем сама позволяла себе думать. Так интересно было наблюдать за ней, направлять её и совсем чуть-чуть подшучивать, с весельем наблюдая за эмоциональной реакцией в ответ…       И очень тяжело держать её в объятиях, ощущая как её трясёт от слёз и страха, не имея возможности по-настоящему укрыть от угрозы смерти. Лишь мысль, бравая и дерзкая, крутилась в разуме, пока тем вечером он старался её успокоить в своих объятиях: что бы ни случилось, если Даркар действительно попытается её убить, он обязан забрать жизнь тёмного мага раньше чем он коснётся её. А если не успеет — самолично закопать в могилу, даже если это значит отдать собственную жизнь в обмен. Не хотелось думать, какая реакция будет у дедушки, если он всё же когда-нибудь поделится с ним своими мыслями…       Отвернувшись от вида леса с высоты, прижав к себе крепче учебник по теории и чуть огладив его корешок пальцами, маг продолжил шагать к лифту, про себя размышляя над тем, сколько всего предстоит сделать прежде чем всё успокоится. Ведь целью Даркара были Кодексы — ключевые составляющие древнего заклинания, о котором ему лишь однажды рассказывал Саладин, уверяя, что теперь оно никогда не окажется применено. Парень хмыкнул — то же самое говорили директора академий когда уверяли, что никто больше не сможет применить призыв Армии Тьмы, а в прошлом году три ведьмы-недоучки смогли мало того что применить его, так ещё и забрать Искру Огня Дракона, в последствии управляя огромной магической армией. Повезло ещё, что наследница Домино успела принять своё наследие и пробудить полноценную магию Огня Дракона, подавляя сопротивление и позволив заточить троицу в исправительный храм Белого Камня. Откуда они в последствии и сбежали, благодаря вмешательству Даркара… «которому нужны Кодексы» — прозвучала повторно мысль, заставив вздохнуть.       Заклинание, открывающее портал в подпространство магии, отдельную точку пересечения определённых волшебных потоков, формирующих сосредоточие и сосуд почти безграничной мощи — Реликс. Мощнейший усилитель кроме Огня Дракона, способный вывести силу дара на совершенно другой уровень. Некоторые даже верили, по словам дедушки, что Реликс подобно пламени феникса способен возрождать мёртвых и предотвращать самые ужасные болезни. Но у этого была и обратная сторона — для призыва в подпространстве Реликса сосуда, необходимо двое — будущий обладатель магии и его призыватель, обладающий достаточной мощью чтобы совладать с бесконечным штормом на пересечении потоков. Таких можно было пересчитать по пальцам…       Стоило шагнуть на улицу и свернуть по направлению к зданию Магической Астрологии (довольно интересная тема зависимости некоторых типов магии от степени освещённости луны или положения звёзд в небе), как телефон в кармане зазвонил, вызывая заученное движение запястьем и короткий взгляд. Имя контакта тут же вызывает радость и вместе с тем — беспокойство, заставив принять вызов и тут же приложить динамик к уху, замирая на месте.        — Руби, что-то случилось? — срывается с губ вперед мыслей, словно душа чувствовала — она позвонила не просто так.        — Случилось. — глухо отвечает ему всегда бодрый голос, вызывая всплеск страха и стискивание пальцев на корешке учебника. — Новый профессор… он напал на Блум. Пытался что-то с ней сделать, Фарагонда ничего мне не объясняет, но я и сама чувствую — это проклятие. Очень сильное и глубокое, мне удалось лишь заставить его затаиться… у меня нет гарантий, что оно не вспыхнет снова.        — Руби… — выдох даётся тяжело, вспоминается её нервный срыв в день полу экзамена, когда на её сводную сестру напали три ведьмы и она оказалась на грани магического истощения. Сейчас её голос был таким же — глухим, уставшим, готовым сорваться если не на вой беспомощности, то на тихий скулёж отчаяния. — Директриса пытается с этим что-то сделать?        — Разумеется пытается, даже вызвала мадам Астарту из Ковена Пяти Жезлов, уроженку Домино. Да только… даже ведьма не знает, как его снять. — её тон меняется, становится въедчивым и злым, слышно как стискиваются её зубы в попытке сдержать эмоции. — Верховная ведьма ковена, директриса Алфеи, чёрт подери, да даже наш эльф-профессор Палладиум не знает что делать! НИКТО НЕ ЗНАЕТ!!! Но все почему-то критикуют мою реакцию на ситуацию, словно я вообще для неё никто! — звонкий голос срывается, начинает дрожать и прерываться, вынуждая опереться спиной о стену и сделать глубокий вдох, чутко ощущая её настроение. — Ненавижу… ненавижу это всё…        — Ты не виновата. На тебя навалилось слишком многое. — тихо, с максимальной заботой произносит Кейгамон, прикрывая глаза и стараясь не думать о том, что совсем недавно её мучал кошмар собственной смерти. — Руби, вы справитесь.        — Ты столько раз это говоришь и я хочу верить… но мне страшно… сейчас сильнее чем прежде. — выдыхает с дрожью фея огня, с шорохом на том конце, возможно из-за медленного соскальзывания по стене. — Хелия… это очень страшное проклятие. Оно словно пожирает её изнутри, выворачивает её наизнанку… я даже не представляю, что оно может с ней сделать…       Эти слова заставляют задуматься, глядя в небо и перебирая пальцами по корешку учебника. Что-то подобное он слышал на одном из занятий, было упоминание раздвоения и вывёртывания мыслей наизнанку, делая противоположностью…        — Руби, скажи, когда ты пыталась подавить проклятие, как оно действовало? — маг оттолкнулся от стены, резко напряг слух желая расслышать каждую сказанную ею деталь, чтобы иметь понятие, что именно искать в архивах.        — Словно паразит пытался щупальцами пробраться до каждого уголка тела, распространялся по нервной и кровеносной системам. — успокаивается Форест, позволив задумчиво нахмуриться и сжать пальцами книгу.        — Руби, я сейчас попрошу тебя искренне не переживать и дать себе возможность успокоиться. Я знаю, что для тебя это будет довольно трудно достижимой целью в связи с твоей эмоциональностью, но возможно я смогу что-то найти. Потому что у нас на лекциях упоминалось нечто подобное и вполне вероятно, что есть какие-то зацепки к снятию этого проклятия с твоей сестры. — тихо и уверенно произносит маг, оглядываясь на учебный корпус и буквально на секунду задумавшись о объяснительной, которую ему придётся написать для объяснения своего отсутствия на лекции. — Я очень прошу… доверься мне, если не можешь довериться себе. Я никогда тебя не предам, обещаю.        — Я знаю. — её тихий шёпот доверительный и даже через телефон тёплый, вызывая непроизвольную улыбку. — Иногда я действительно верю тебе больше чем самой себе.        — А зря! — скользит по губам уже усмешка, с разворотом на месте и быстрым шагом в сторону библиотеки. — Потому что твоя интуиция ещё ни разу тебя не подвела и уже столько раз вытащила тебя из передряг. Верь себе и своим предчувствиям, моя искорка, у тебя всё получится.       Послышался хлопок на том конце, вынудив застыть на месте и обеспокоенно покоситься на телефон, прежде чем в динамике звучит тихий-тихий и до жути смущённый стон.        — Хе-е-елия! — возмущённо взвыла Руби, выдав в очередной раз эмоциональную реакцию на что-то ей непривычное и вызывая искренний смех. — Да ты издеваешься! Я только что чуть в депрессию не скатилась, а ты меня решил в стыдливый обморок загнать! Так нечестно, уважаемый!        — Люблю тебя за эти реакции, золотая~. — с весёлой улыбкой произнёс в ответ Кейгамон, успев услышать лишь ещё один возмущённо-смущённый восклик, прежде чем девушка сама сбросила вызов, явно укрываясь от последующего потока комплиментов и прозвищ.       Что уж тут поделать, ему очень нравится видеть её пунцовой от смущения, почти в тон волосам, и слышать как она забавно и несерьёзно на него ругается, просто не зная как по другому реагировать. Конечно это и расстраивало, ведь это означало, что в прошлом она ни разу не получала нормального и понятного внимания, не знала насколько она на самом деле прекрасна и чудесна. Ну… теперь у неё есть он. А уж Хелия постарается показать ей, насколько невероятной, чудной, забавной и приятной она для него является. Разумеется, в своём темпе, если припомнить её реакции на подарки, из-за которых она пару раз его действительно едва не стукнула, прося не тратить на неё невероятные для неё суммы.       Кейгамон негромко вздохнул, припоминая свои желания действительно подарить едва ли не всё на что она посмотрит, но вникая в её неловкость и другое воспитание, придерживая в себе свои порывы и стараясь пока дарить что-то не сильно дорогое, небольшое. С этим было несколько трудно, но он справлялся, судя по радостной и тёплой улыбке на чуть пухлых губах, знающих прикосновение гигиенической помады и лишь редкое нанесение блеска, в честь праздников. И очень нежных, стоит к ним прикоснуться в поцелуе, каждый раз вызывая восхищение податливостью и волнение от её робкого ответа. Руби яркая, забавная, энергичная, чуткая, эмоциональная и нежная… цветок перенёсший непогоду и упрямо подставившийся под солнечные лучи, желая жить несмотря на тяжести. Огонёк, сначала казавшийся хрупкой свечкой, сейчас же распалившийся в уверенный костёр. И она стала его девушкой, даря свободу в выражении своих эмоций, согревая своим теплом после мороза вынужденного одиночества, укрывая в своих руках, когда ему особенно сильно надо почувствовать себя принятым и стабильным.       Ру-би-ли-на. Имя, которое было так приятно произносить вслух и смаковать его звучание, как мелодию и процесс рисования новой картины…       Наверное его отец любил мать так же сильно, если верить рассказам дедушки. Сейчас этого не спросишь, не узнаешь что испытывал вечно спокойный и упрямый мужчина, запомнившийся шутливой дракой кисточками и десятками мелких мазков синей краски на чуть обросшем растительностью лице. Не поинтересуешься у матери, нравится ли ей его выбор, что она думает о Руби… но есть надежда, что они всё же за него радуются. А может уже и заслужили своё новое рождение, позабыв о нём и невзгодах которые пришлось пройти в этой жизни.       Вибрация телефона отдаётся в пальцы, заставив быстро разблокировать и опустить глаза, ощущая как внутри всё согревается и появляется на губах радостная улыбка.

< ~Ru-Ru~ > 13:57 — Я очень мало и нечасто это говорю, знаю, но я очень тебя люблю, Хелия. Мне ещё никогда не везло так в жизни, как повезло при встрече с тобой. И спасибо, что ты тратишь свои нервы и время, чтобы сгладить углы моей тревожности и неуверенности в себе. Я очень жду поездки на Мелодию с тобой, чтобы увидеть всё то о чём ты рассказывал, когда делился историями о своём там обучении. Надеюсь получится зарисовать хотя бы часть тех чудесных деталей, которые ты так выделял! P.S. Избавься пожалуйста (нет) от привычки доводить меня до предобморочного состояния! Не смешно! (╯‵□′)╯︵┻━┻

      Хелия весело рассмеялся с последней строчки и деланного недовольства в свою сторону, ощущая как на душе стало куда спокойнее после её привычного и эмоционального сообщения. Как же он всё-таки рад, что когда-то заметил её и после согласился встретиться лицом к лицу… это самое лучшее решение в его жизни.

***

      Искристые волны набегают на чистый и светлый берег одна за другой, создавая этот неповторимый шум моря, покоя и размеренности. Ярко-голубой цвет днём, сейчас становился сине-бирюзовым и фиолетовым под лучами закатного солнца, рисуя самую прекрасную и невообразимую картину, которую когда-либо можно увидеть в своей жизни…       Но ещё прекраснее для него, было видеть как Руби опасливо цепляется за его запястья и робко делает шаги в воду следом, изредка вздрагивая из-за холода и тихо попискивая от разбивающихся о её ноги волн. Фея ему верит и позволяет завести дальше в воду, по самый пояс, наотрез отказываясь идти дальше и делать хоть ещё один шаг, отрицательно мотая головой и негромко смеясь, из-за чего рубиновый хвост длинных волос хлопает её по щекам, вызывая собственный смешок. Хелия улыбается ей открыто, весело и со смехом подхватывает под загорелую талию, вызывая у неё испуганный писк и тут же позволяя себе завалиться по инерции назад под протестующий визг, тут же ощущая как вокруг сомкнулась морская вода, с непривычки до жути холодная и вызывавшая толпу мурашек, пока под руками словно назло ощущалось сильное тепло чужого тела.       Они выныривают одновременно, Кейгамон позволяет себе весело хохотать и покорно принимает плеск посылаемых в свою сторону волн, отплёвываясь от солёной воды и аккуратно поддерживая её у поверхности, выслушивая в свою сторону десятки несерьёзных проклятий и звонкий-звонкий радостный смех. От него на душе назло морю теплеет, до мурашек и подрагивания пальцев, и он мягко притягивает её к себе, сквозь мягкий поцелуй ощущая яркую и широкую улыбку, ощущая как прилипают потемневшие от влаги пряди к пальцам и запястьям, как её юркие пальцы запутываются в его волосах и удерживают рядом. Фея огня отстраняется и выпутывается из объятий, откидываясь на спину и оставшись плавать на поверхности, позволяя уйти под воду и через неё наблюдать за тем как развеиваются рубиновые волосы, сверкая в закатных лучах дороже любого драгоценного камня, а на смуглой коже играются солнечные зайчики, создавая поразительный витраж на рёбрах и плечах.       Форест вскоре ныряет следом и тут же выпускает весь воздух озорными пузырьками, заставляя вынырнуть следом за ней за новой порцией кислорода и откликнуться на её весёлый хохот беззлобным смехом, тут же потянув за собой за ладони. Её тепло перебарывает холод воды, позволяет притянуть к себе и неспешно уйти ко дну, тяня следом за собой к виднеющимся внизу рифам и подводным скалам. Её пальцы стискивают плечо нервозно, с долей опаски и беспокойства, позволяя осознать боязнь глубины и успокаивающе переплести с ней пальцы, магией создавая возможность дышать под водой. Девушка благодарно улыбается и опасливо оглядывается по сторонам, наблюдая за темнотой моря Мелодии, постепенно берущей контроль над некогда светлым местом и обозначая начало сумраков. Рыбы спешат косяками в разные стороны при приближении, водоросли покачиваются в разные стороны под действием течения, постепенно начиная обретать ту деталь, ради которой Хелия изначально потянул её за собой под воду.       Стоило последним лучам солнца скрыться за горизонтом, а у дна установиться полной темноте, как робко и медленно, начали появляться светящиеся контуры покачивающихся лент водорослей. Как кораллы аккуратно начали покрываться бусинками искр, освещая пространство вокруг себя самыми разными оттенками, от небесно-голубого, до гранатового и аметистового. Прекраснейшее представление света в темноте, жизнь ночи у самого дна, среди которого можно спокойно плавать и наслаждаться текущей под водой мелодией древних хранителей мира творчества и вдохновения — поющих китов.       Руби рядом отпускает его руку, медленно и аккуратно плывёт вперёд и разворачивается на месте, позволяя заметить очарованную и восторженную улыбку, как в её охровых глазах засверкали искры счастья. Смуглые руки отталкиваются от воды, позволяют ей поднырнуть под аркой из кораллов и поплыть дальше, изредка цепляясь за камни и огромные ответвления морских вееров, оборачиваясь на каждую яркую стайку рыб, оборачиваясь следом за скатами и наблюдая светящиеся рисунки из простого морского разнообразия. А Хелия любовался ею, её покоем и радостью, искренней и чистой, обращённой к новому опыту в жизни и обретённым здесь воспоминаниям. Запоминал с каким любопытством она следовала руками за проплывающими рыбами, как прикрывала глаза и замирала на месте всего на мгновение, вслушиваясь в перетекающие и волнующие ноты пения китов, чтобы потом их открыть и продолжить своё маленькое путешествие по ночному морскому дну, оставляя за собой посверкивающий след из реагирующих на движение маленьких рачков.       Утром она нежится в кровати под одеялом, отогревшись после ночного плавания, которое пришлось прервать когда уже совсем отмерзали руки и ноги, а на берегу их трясло. Он присаживается рядом с ней на край, мягко отводит пальцами рубиновую чёлку и наблюдает за тем как она лениво переворачивается на другой бок, подгребая под себя одеяло и запутываясь в нём ногами, словно малое дитя. Её смуглый нос морщится от чего-то во сне, ресницы подрагивают от движения век из-за активного сновидения, губы приоткрыты для более лёгкого дыхания… такая простая, такая спокойная и такая, для него, прекрасная.       Просыпается она не сразу, за время пока она позволяла сну отступить и закончиться на важной ноте, он успевает задремать с ней рядом, обнимая за талию и просто наслаждаясь её теплом. Заставляет открыть глаза щекотка, после которой на щеке ощущаются тёплые губы и слышится тихое-тихое «доброе утро»… на что он справедливо и несерьёзно замечает, что уже почти час дня и она немного запоздала со своим пожеланием, под её звонкий смех прижимая к себе не позволяя встать с кровати ещё немного. В шутливой драке с одной бедной подушкой и подлой щекоткой он безбожно проигрывает, оказываясь прижатым к матрасу пока на спине сидит победоносная фея, со смехом ложащаяся на него и прижимающаяся своей щекой к его, обнимая за шею и позволяя тихо посмеиваться со своего проигрыша. Конечно он легко мог победить, главное подловить её на небольшой ошибке, просто легонько потянуть в сторону в нужный момент, но зачем? Так ведь… веселее и приятнее видеть её улыбку.       День продолжается уже в городе, под палящим солнцем и среди яркой зелени цветущих растений, удержав на месте на некоторое время, когда в руках покоится скетчбук и шелестит по бумаге карандаш. Он зарисовывает то как Руби рассматривает один из цветков Мелодии, напоминающий собой раскрытые веера, играющийся цветами от фиолетового до нежно-розового или же от розового до голубого, как она улыбается и поддерживает ладонью широкие бутоны. Потом они находят небольшую ярмарку в глубине города и исследуют её вместе, единственный раз обеспокоив — когда её рука выскользнула из его пальцев из-за течения людей и она оказалась от него отрезана. Воссоединяются они у небольшого ларька с фруктами в стекле, у которого она протягивает ему небольшую шпажку с засахаренными кусочками, сподвигая с хрустом их надкусить и довольно улыбнуться на громкий смех.       Полдень застал на балкончике небольшого кафе, находящемся прямо над бирюзовой гладью моря, позволяя наслаждаться видом чистой воды и дальними силуэтами островов, составляющих этот туристический архипелаг. Под ногами — лишь небольшая деревянная подставка, на столе — несколько местных угощений на которые фея смотрит с некоторой иронией и любопытством, вызывая закономерный вопрос о причине. Руби ему улыбается, подняв глаза от тарелки, и после пережёвывания откушенного от паровой булочки кусочка, делает глубокий вдох перед начавшимся рассказом о таких странах на Земле, называемых Китай, Япония и Южная Корея. Она рассказывала с воодушевлением, неспешно, уделяя внимание деталям и различиям в культуре, но всё ещё оставаясь в пределах ответа на вопрос по поводу еды, объяснив почему именно местные угощения так её развеселили. Схожесть земных блюд и мелодийских вызвало удивлённый хмык, позволив понять и с улыбкой вслух сделать заметку о необходимости как-нибудь там побывать, вызывая у рыжей весёлую усмешку.       Прогулка продолжилась после подобной передышки, позволив провести по саду бабочек, услышав о таком же аналоге, но не магическом, на Земле, снова позволив сделать вывод, что миры с магией и без магии до безумия похожи. Руби из-за этого оглушено вздыхает и растеряно потирает виски пальцами, на минутку сощурив глаза и выглядя до жути забавно, вызывая непроизвольный смешок и смело выдерживая прищур уже в свою сторону. Однако это не мешает вместе рассмеяться, продолжая наблюдать за не долго живущими насекомыми с красочными крыльями, паре из них позволяя сесть на протянутые ладони. А одна и вовсе села ей на нос, заставив девушку скосить смешно глаза и тут же проморгаться, тихо хихикая с такого небольшого, но очень приятного события.       Мелодия её очаровала, это Хелия мог смело заявить и не промахнуться. Планета вдохновения и творчества вызывала в ней яркий отклик, отражалась в глазах искорками восторга, гуляла на губах широкой и радостной улыбкой, звучала в воздухе весёлым смехом с неловких мгновений. А ему… ему и этого хватало, чтобы сполна насладиться этим запланированным отдыхом, просто чуть-чуть перенимая её настроение при соприкосновении, просто наблюдая за тем как она следует за чем-то для неё неизведанным и изучая то, что раньше не могла. Просто… будучи рядом, ощущая почти кожей каждую вспышку эмоций, подобно ласковым искоркам её огня пробегающимся по нервам и согревающим изнутри новыми воспоминаниями.

***

      Возвращение в Магикс принесло с собой первую желтизну на листьях деревьев, первые холодные вечера и новые дни лекций, на которых надо было внимательно изучать материал и повторять его самостоятельно в комнатах, чтобы в теории понимать что необходимо сделать в схожей ситуации. Пока не наступали дни практики и не приходилось выкручиваться из ситуации исходя из теории и опыта прошлого года. Особенно с этим помогали совместные занятия с Облачной Башней и Алфеей, введённые директорами для разнообразия тренировок и обмена опытом. Специалисты обучали пользовательниц магии владению оружием для самообороны, при прорыве защитного заклинания, а те в свою очередь учили их противостоять различным заклинаниям, зная на что обращать внимание при иллюзии, какую именно лазейку таит в себе проклятие и с какой стороны подойти к магическому зверю или растению. И честно? Эти занятия внесли удивительно много разнообразия в постоянное и монотонное обучение, откровенно радуя новыми знаниями.       Но на данный момент, было не до радости от новых занятий и получаемых знаний…       Перед ним в библиотеке лежала книга по старым классам проклятий, противодействиям им, различным видам и эффектам. И описание одного, чертовски совпадающего с тем, что описала Руби в день спасения Блум от подставного метаморфа, было почти в самом конце… и обрывалось заглавием о «родовом» классе проклятий. Что-то не сходилось и это беспокоило, ведь судя по почти новому корешку, это чтиво очень и очень редко брали для изучения. А по слою пыли на полках и страницах, становилось понятно что в этот раздел и вовсе не заглядывают последние несколько лет. А очень зря, как выяснилось…       Идя по коридорам с этой книгой в руках поверх учебника по астрологии, Хелия задумчиво перечитывал название на обложке и снова прокручивал всё то, что было известно из обрывистого описания, сжимая пальцы на подбородке.       Проклятие класса «паразитирующих», вид внутримагических, проклятие «Зеркального Паразита», распространяющегося внутри проклятого по кровеносной и магическим системам, оборачивая всё что человек думает, чувствует и испытывает противоположным изначальному. Но условия для проклятия? Что воздействует и подгоняет распространение? Как его снять? Этой страницы не было, а следовательно и невозможно было узнать ответа на эти вопросы. Зато есть человек, который точно сможет подсказать направление.       Дверь в кабинет директора ощущается под пальцами холодной, со стороны вопросительно смотрит дедушкин секретарь, но не позволяет себе задать вопрос о причине посещения, пока внутри неприятно ворошится магический дар, откликающийся на защитные заклинания на входе и на эмоции. Звучит дозволение войти и он открывает створку, делая шаг внутрь помещения и замечая как Саладин мгновенно отложил документы в сторону, складывая руки перед собой и глядя на него серьёзными тёмными глазами из-под строгих бровей. Конечно, ему наверняка сообщили о его отсутствии на нескольких лекциях…        — Присаживайся, Хелия, я как раз вскоре собирался пригласить тебя на разговор. — махнул длинной сморщенной ладонью на кресло перед столом дедушка, с порога подтвердив его мысли.       Послушно закрыв за собой дверь и в пару шагов оказываясь перед рабочим столом, парень опускается на указанное ему место, кладя стопку книг на край и сложив руки на коленях. Взгляд Кейгамона-старшего с него сходит, мельком глянув на чтиво и тут же застыв на строчке о проклятиях, мгновенно вернувшись к нему с очень вопросительной интонацией.        — Что это, Хелия?        — Учебник по классификации, противодействию и условиям проклятий за последние пятьдесят лет их изучения. — откликнулся спокойно брюнет, наблюдая за родственником.        — И поэтому ты не ходил на пять лекций? — строго спросил у него директор Красного Фонтана, притягивая к себе книгу и раскрывая её ровно на закладке оставленной внуком.        — Да. — не стал лукавить и увиливать Хелия, поглаживая костяшки другой руки большим пальцем, поддерживая контроль над эмоциями. — Руби поделилась очень важной информацией о произошедшем в Алфее, с её сводной сестрой, я посчитал что необходимо углубиться в изучение этой темы. И нашёл подсказки. Обрывистые, но способные натолкнуть на важную мысль. Я признаю, что…       Саладин вскинул ладонь, прерывая его попытку извиниться за отсутствие на занятиях, и углубился в чтение того, что он уже изучил двадцать раз, из разу в раз переворачивая страницу в тщетной надежде увидеть больше, чем просто название и описание распространения. Немолодой мужчина закончил читать и закрыл учебник, кладя его ровно посередине рабочего стола и складывая на нём руки, тут же начавшие поглаживать друг-друга в задумчивости, пока тёмные глаза не отрывались от чуть пыльного корешка, на котором остались следы пальцев и стирания рукой.        — Рубилина описывала именно эти симптомы? — задал он вопрос, подняв глаза.        — Да. Она так же рассказывала, что проклятие пытается как-то вывернуть истинные чувства и мысли Савитар, делает их противоположными. Очень похоже на описание этого проклятия, особенно с распространением по кровеносной системе.       Саладин нахмурил седые брови, строго глядя на книгу перед ним и поднимая наконец взгляд.        — Это запрещённое проклятие, Хелия. Его уже давным-давно запретили законами всех магических миров, из-за цены его нанесения и снятия. Если это правда оно сейчас сидит внутри наследницы Домино, то боюсь даже подумать о том, что именно использовал Дар…       Фразу прервал перезвон артефакта связи, вынуждая директора нахмуриться и протянуть руку к сфере, касаясь её пальцами и позволив заметить как изменилось в ней отражение, отражая бледное и встревоженное лицо Фарагонды.        — Саладин, я искренне приношу извинения за прерывание твоих дел, но мне необходимо об этом сообщить лично. — голос директрисы дрожит, в нём ощущаются ноты паники и тихой злости, с которой женщина опускает карие глаза. — Только что, допрашиваемый нами метаморф Авалона просто… умер. Иссох. Словно что-то высосало из него все магические зачатки.        — Дракон Прародитель помилуй нас… — сцепил вместе руки Саладин, напряжённо глядя на неё и переведя взгляд на Хелию. — Фарагонда… немедленно вызывай Астарту назад, призови Гриффин и заприте наследницу Домино под замок! Наденьте антимагические наручники и подавители, ни за что не позволяйте ей использовать Огонь Дракона! Проклятие класса «паразитирующих», «Зеркальный Паразит», не вздумайте допустить её вспышек магии!        — Проклятье…! — успела лишь ругнуться Старрэй, мгновенно прервав связь и оставив в звенящей тишине кабинета.        — Будем надеяться, что у нас ещё было время, прежде чем случится непоправимое… это очень сильное проклятие, внук, оно жрёт проклятого изнутри и подпитывается вспышками магии прямо от очага, всё сильнее и сильнее влияя на характер и взгляды человека. Для полноценной активации и резкого перехвата контроля над проклятым, необходимо влить магию в крупном количестве, достаточном чтобы создать гомункула из обычного сырья. — директор поднимает взгляд от учебника, замечая на его лице заледеневшее выражение и напряжённо проступившие желваки. — Если мы не успели, Даркар получит Кодекс Алфеи и вполне возможно, сможет получить под свой контроль Савитар. Если получилось и девочка спасена… пока мы не найдём якорь на котором завязано проклятие, мы не сможем её вытащить из собственного отражения.        — Дедушка… — собственный голос кажется сдавленным, глухим, неподконтрольным, но позволяет выдавить дальше, — чем именно может являться якорь проклятия?        — Воспоминание, вещь, эмоция… другой человек. — дёрнул плечом родственник, угрюмо сведя на переносице брови и не отрываясь глядя на него. — Сложно предсказать. Даркар не тот маг, которого можно легко прочитать, он способен менять свои планы на корню при каждой новой переменной. Всё-таки до того как стать Тёмным Фениксом, он был неизменным тактиком во дворце Физалиона, самым приближённым человеком Даата. Такого человека нельзя сбрасывать со счетов.        — И как определить якорь? — задал новый вопрос маг, сжимая кулаки сильнее и ощущая как ногти впились в кожу.        — Через зеркала. От паразита принявшего новую личину будет тянуться нить, кто или что будет находиться на другом конце и есть якорь. Обнаружишь его — не пытайся уничтожить связь самостоятельно, она просто перекинется на новое вместилище если порвать неправильно. Более того, обрывки могут служить паразиту дополнительным подспорьем и тогда уже распутать этот клубок якорей не получится. Одна из причин, почему это проклятие находится под запретом в магическом измерении. — вздохнул в ответ Саладин, потирая тыльную сторону ладони и глядя перед собой. — Постарайся успокоить её сестру, такие новости совсем не идут в плюс здоровью…       Он знает…       Знает, когда покидает кабинет директора, держа в руках учебники и чтиво из библиотеки. Знает, когда приходит в комнату на этаже общежития и опускается на свою кровать, пытаясь подобрать слова для того, чтобы объяснить ей случившееся помягче. Растирает лицо ладонями, глубоко вдыхает, ощущая как внутри противно ворочается колючий комок нежелания и тяжести, перекликаясь с даром и сворачивая органы в жгут, причиняя почти физическую боль… ситуация настолько стремительно ухудшалась, что он задавался вопросом — дальше будет ещё хуже, или мир всё-таки найдёт в себе каплю сострадания?       Телефон завибрировал на тумбе, заиграла бодрая и яркая мелодия с Земли, призывая подхватить и заметить имя контакта, ощущая как сильнее сжало лёгкие в стальной хватке. Вызов принимается через тяжесть, динамик оказывается у уха спустя секунду, заставляя вслушиваться в повисшую мгновенно тишину. Которая прерывается с хриплым и уставшим выдохом.        — Судя по твоей тишине и отсутствию вопросов, уже понял, что всё пошло по одному месту… да? — спрашивает она негромко, тон тяжёлый…       Хелия лишь повесил молчаливо голову, вспоминая связь в кабинете, напряжённый вид директрисы и то как мгновенно напрягся его дедушка. «Пошло по одному месту» — это она ещё мягко выразилась.        — Блум заперли в подземных камерах… даже не знала, что такие в Алфее есть… она будто озверела в какой-то момент, ругань посыпалась как виноградины переспелые и… она напала на Стеллу, она ближе всех к ней стояла… Солнышко сейчас у медсестры Офелии, девочки в ужасе со случившегося… ведь только пару минут назад вместе смеялись над очередной неловкостью пикси… а теперь она рвёт и мечет в антимагических браслетах в камере, проклиная нас всех словно одержимая…        — Я выяснил, что это такое, Руби. Это действительно проклятие, довольно старое и сильное, запрещённое во всём магическом пространстве из-за своей жестокости и условий. — негромко заговорил Кейгамон, отползая к стене и опираясь о неё спиной, чтобы немного расслабиться. — «Зеркальный Паразит», полностью перекручивает и меняет человека на противоположность себе, обладает якорем в лице какой-то вещи, человека, воспоминания или эмоции. Ты бы не смогла с этим справиться, это не твоя вина.        — Буквально мгновение, Хелия… — тихо шепчет фея в ответ, вызывая строгое поджатие губ. — Мгновение и она уже смотрит с таким отвращением, яростью и высокомерием, словно в ней проснулась царская зазноба с завышенной самооценкой! А ещё через секунду она вцепилась в растерявшуюся Стеллу ногтями, оставляя царапины… в тот момент директриса и профессора в комнату вбежали, скрутить её успели, прежде чем что-то посерьёзнее случилось… а меня словно к полу приморозило… это ведь не моя сестрёнка…        — Поверь, она тоже этого не хотела, это лишь магический паразит. — постарался говорить увереннее художник, прикрывая глаза и делая глубокий вдох. — Дедушка уже рассказал как обнаружить якорь проклятия, для этого нужно зеркало. В нём от отразившегося паразита найти нитку связи и проследовать до самого конца. Вещь, человек, главное найти. Если воспоминания или эмоция — видно будет.       Руби затихла на том конце, вызывая отчаянное желание хоть как-то её поддержать после случившегося. И напоминая об одной практике своего дара, когда-то позволившего успокоиться и сдержать в очередной раз выходящие из-под контроля эмоции.        — Руби, сможешь сделать для меня маленькое одолжение? — негромко спросил Хелия, поднимаясь на ноги и беря со стола чистый лист бумаги.        — Какое? — не особо охотно откликнулась девушка.        — Возьми листок бумаги. — начал говорить спокойно маг, опускаясь по-турецки на пол и устраивая напротив себя лист. — Возьмёшь его в руки, сядь на пол скрестив ноги и положи перед собой вертикально.        — … ладно? — неуверенно откликнулась с шорохом Форест, позволив терпеливо дождаться, пока она не вздохнёт, — Сделала.        — Палец примерно в центр листа. — продолжил инструктировать Кейгамон, — Нарисуй человечка. Из палочек, как в детстве палкой на песке рисуешь. — в ответ послышался весёлый фырк, позволив самому улыбнуться и сделать как сам говорит. — Обведи в круг. Изобрази зубцы-лучи как у солнца. — снова смешок, с которым художник выдыхает. — Не смейся, с мысли сбиваешь, ершистая.        — Сам начал!        — Не отвлекайся. Проведи посередине линию сверху вниз по воображаемому рисунку, не отрывая пальца, тоже посередине, проведи линию справа-налево. Сделай очень глубокий вдох… — вместе с ней он набирает воздуха в лёгкие и прикрывает глаза, в деталях представляя как она это делает, как прикрываются чуть короткие тёмные ресницы, как приоткрываются чуть пухлые губы и приподнимается её округлое лицо. — А после представь того, кто сейчас тебе действительно нужен. Кого ты очень хочешь увидеть и услышать. Детально.       Через связь передаётся лишь тишина, позволив самому сосредоточиться. Многие прошлые разы он представлял либо мать, либо отца, желая ещё раз услышать их голоса и увидеть их своими глазами, чтобы не забыть. Сейчас же разум заняли рубиновые волосы, часто путающиеся из-за резких движений и растрёпывающих их пальцев, чуть пухлые губы всегда растягивающиеся в широкой и искренней улыбке, охровые глаза, на свету становящиеся либо солнечно-жёлтыми либо золотистыми, поражая переливом цветов, и немного загоревшая после поездки на Мелодию кожа, тёплая и нежная, огрубевшая лишь на костяшках и подушечках пальцев из-за драк и рукоделия. Звонкий голос, чуть тонкие брови, хмурящиеся в недовольстве, взлетающие вверх в удивлении или изгибающиеся в иронии, стойкий аромат, яркий и дерзкий как она сама, но чарующий по своему…       Магия откликается на образ, позволяет почувствовать связь с даром и вздрогнуть от ответного прикосновения другой, более искристой и согревающей, позволяя улыбнуться. Подняв веки, он видит перед собой сидящую в такой же позе Руби, едва заметное свечение магии выдаёт лишь имитацию её присутствия, но позволяет протянуть руку и привычно заправить рубиновую прядь за небольшое ушко, вызывая у неё вздрагивание. Охровые глаза поднимаются с удивлением, телефон отстраняется от её уха и она в шоке смотрит на него, вызывая тёплую улыбку.        — Магическое проецирование присутствия. Работает как с воспоминаниями, так и живым человеком. — пояснил произошедшее Хелия, наблюдая за тем как девушка его разглядывает, прежде чем обеспокоенно подаётся вперёд заметив потёкшие слёзы. — Руби…!        — Прости, просто… даже в такие хреновые моменты ты учишь меня чему-то новому и стараешься поддержать… а я даже нормально порадоваться не могу… — глухо отвечает фея огня, накрыв лицо ладонью и потирая веки пальцами, стирая слёзы. — Это… это реально очень круто… просто… не думала, что снова перед тобой зарёванной покажусь…       Художник вздыхает с улыбкой и придвигается ближе к её силуэту, бережно обнимая едва крепкие плечи и прижимая её, такую настоящую даже в проекции, к себе ближе, укрывая от всего остального мира насколько позволяет ситуация. И плевать, что зарёванная, плевать, что она не может порадоваться новому выученному заклинанию… важно, чтобы она смогла успокоиться, чтобы смогла в себя поверить снова и продолжить давать отпор невзгодам как раньше. А он… он рядом будет, наблюдая за тем как она взлетает.        — Всё хорошо… — заботливо шепчет в рубиновые пряди, прижимаясь к ним губами и ласково зарываясь в них пальцами, пока талию крепко сжимают девичьи руки, не желая отпускать ни за что. — Ты умница… ты очень хорошо справилась, не вздумай думать наоборот. Мало кто смог бы добиться того же, что и ты, знай это. И ты сделаешь ещё больше, просто потому что ты упрямая, сильная, умная, смекалистая и такая честная. — на губах растягивается улыбка, с которой он ощущает её мелкую дрожь и прижатие ещё ближе, заботливо поглаживая по спине ладонью. — Я в тебя верю. Всегда верил, верю и буду верить не смотря ни на что. Моя искорка… моя нежная Муза… — и чуть крепче сжав её в объятиях, прижимается губами к смуглому виску, тепло добавив, — Я люблю тебя.