Не уходи...

Любовь. Что такое любовь? Это яд. Яд, который не дает нам покоя. Но именно благодаря этому чувству наш мир живет, бьется своим сердцем, суетится, страдает, радуется… Именно благодаря любви этот мир становится самым настоящим. Самым лучшим. Самым отвратительным. Дождь за окном уныло и грустно бился в окно миллионами слезинок. Часы монотонно отбивали каждую секунду, прожитую зря. Шикарная и огромная комната была украшена дорогой мебелью, такой как, например, роскошный диван, обтянутый бархатной тканью, с золотом на ручках и ножках; такое же кресло с подушками одного цвета, что и мебель: бордовая, яркая, страстная… Кабинет содержал в себе также изысканные ковры, молчаливые старинные скульптуры и картины, за рамами которых обитали короли и королевы Шотландии, замершие на холсте с холодным, надменным взглядом, полный презрения к смотрящему на них. Тишина в кабинете нарушалась лишь легким треском огня в камине, который лизал своими языками кирпичную почерневшую стенку за ним, а также пытаясь дотронуться до чего либо кончиком хвостов, немного выходя за пределы железной решетки. Пламя завораживало своими яркими, жаркими красками, гревшими лицо, плясало на радужной оболочке, заставляя любующихся погрузиться в транс, забвение, легкую дрему и сладкие мечты. Огонь уже полностью жевал дрова, с тихим причмокиванием от удовольствия. Красные, оранжевые и желтые оттенки плясали на стеклышках рюмки с недопитым виски. Неподалеку стоял, как солдат, охранявший свою королеву, графин. На письменном столе не было ничего особенного, и этот весь натюрморт, который состоял из каких-то важных бумаг и документов, как смертный приговор покоившиеся на нем, перья для письма, пузырек с чернилами, который поблескивал светом от камина, книга Роберта Бернса, шотландского поэта и старой потертой фотографии с изображением счастливой семьи Британских островов, так банально притягивающую ностальгию, может показаться скучным и таким же обреченным на одиночество, также как дождь за холодной поверхностью окна. Едкий дым от сигары врезался в привыкшие к этому явлению глаза, и хотелось плакать. Но только ли от этого? Скотт убеждал, что именно облако, что он выдыхал, и есть единственное оправдание подступившим слезам. Скотт выдыхал снова и снова новую порцию никотина, затягиваясь глубже. Чуть приоткрыв губы, позволяя наркотику немедленно выйти из-за рта дымовыми кольцами. Шотландия сидел в высоком кожаном кресле и пристально глядел на играющее пламя, отбрасывающее на лицо глубокие и грубые тени, подперев голову свободной от необходимости брать сигару, рукой. Скотт все думал, правильно ли он поступил, сказать ему. «Черт, надо ли?.. А вдруг… вдруг, он не поймет?..». Впервые старший среди Британских островов испытывал такие чувства, как любовь и страх. Страх перед тем, что его любовь не будет взаимной, что она окажется безответной. Он мучился в собственных мыслях, теряясь в собственных сомнениях и раздумьях. Он был как будто в тумане. Абсолютно белом и плотным, как в Лондоне… Шотландия не мог до сих пор решить: правильно ли он поступил, сказать все, что он так давно испытывал к Артуру? Или же верным путем оказалось бы молчание и тайные чувства к Британии? Скотт не спал по ночам. Чувство, подобное влечении к Англии, эта чертова любовь, мешало мыслить здраво всякий раз, как только Артур оказывался рядом. «Эти русые волосы, зеленые глаза, густые брови, так красиво выделявшиеся на светлом, не тронутом загаром, лице, эта кривая усмешка на его тонких теплых губах… Надо перестать об этом думать! Я же все-таки Шотландия! Самая старшая среди всей Великобритании!» Но он все же нервничал каждый миг, когда он улавливал запах своего младшего брата сквозь пелену дыма собственной сигары или когда случайно задевал его маленькое плечо своим. И вот, наконец, Шотландия решился. Сегодня он обязательно скажет ему. Обязательно скажет… - Шотландия? Звал?- знакомый, немного грубоватый голос, вперемежку со страхом перед старшим братом вывел Скотта из транса. Он аж вздрогнул от неожиданности, но скрыл это под резким скачком с места. - А… Англия, ты. Заходи. Короткий кивок, и за Артуром закрылась дверь. - Присаживайся. Мне нужно с тобой поговорить. Британия послушно сел в другое кресло, напротив старшего брата и принялся вникать в каждое слово, сказанное им. Шотландия сделал глубокий выдох, вместе с которым повалил клуб дыма, вынул из нервно дергающихся губ сигару, побарабанил по ней, потрепал свои рыжие волосы и, собравшись с духом, сказал: - Не желаешь чашку чая? - Эм… Давай.- Англия не мог объяснить такое любезное отношение со стороны его старшего брата к нему. Шотландия взял с серебряного подноса, который стоял на том же рабочем столе Скотта, небольшой чайник, сделанный из китайского фарфора, и налил в чашку ароматную жидкость, приправленную имбирем. Поставил чашку на блюдце и подал младшему брату. Затем повторил этот алгоритм действий, но на этот раз налил уже себе. - Ну, и о чем же ты хотел поговорить?- спросил Англия после небольшой паузы. Шотландия лишь помолчал в ответ под предлогом того, что он остужает чай. Потом, раз уж на то пошло, отпил немного. - Слушай, давай быстрей,- начал злится Артур,- я еще должен встретиться с Америкой. - Америкой?..- голос Скотта немного дрожал. Но такому придурку, как Артур никогда не увидеть этого рефлекса. Он ведь никогда не понимал Шотландию. Никогда… - Да, у нас заседание ровно в семь. А что? - Ничего. Просто интересно. Ты ведь его ненавидишь.- Скотт был слишком опытен, чтобы скрыть свои текущие чувства под насмешливой маской. Он был потрясающий актер. Все это знали. Но не Англия. Он никогда не знал и не понимал. - Неправда. В смысле, мы теперь друзья. Он не Франция, чтобы его люто не любить,- ответил младший брат. - Да неужели?- Театрально изогнуть бровь, чтобы собеседник не догадался, что Скотт ревнует. - Да,- с вызовом сказал парень с зелеными глазами.- Мы друзья и… -…И ты теперь не его нянька, Артур!- Черт, наш актер не слишком туго затянул веревочки от маски «ненавистного братца», так что его истинное лицо, всего кусочек стал виден. В голосе проступили нотки обиды и ревности.- Вспомни, он отвоевал свою независимость. - Это - правда, но это не мешает нам поддерживать хорошие связи.- Шотландия сильно удивился не то что своей оплошности, а глупости и заторможенности смекалки брата. «Это он так притворяется или и вправду не догадался?- думал Скотт.- Ошибка была слишком рискованной…» - Ты его до сих пор любишь?- спросил старший, глядя в упор на остывший чай. Он не желал видеть удивленное лицо любимого. Он специально дал понять тому, что он к нему испытывает. Интересно, ревность достаточно явно донеслась до мозга Керклэнда? Ведь такова была стратегия Шотландии. - Что… Скотт, что ты несешь?!- воскликнул англичанин, вскакивая с кресла. Чашка, которая мирно становилась умеренной температуры из-за остывания жидкости в ней, на коленях у Артура, полетела вниз и разбилась на множество острых осколков фарфора. - Ты его любишь, я знаю. Ты его так и не забыл!- Шотландия совсем потерял власть и контроль над своими эмоциями. Он тоже встал. Англия в ужасе попятился от брата. - Спорим, он тебя уже не вспоминает целыми днями? Ты для него уже просто друг! Просто союзник!- В голосе Скотта билось отчаяние, злоба и откровенная ревность. Замолчи!!! - А я тебя люблю… Слышишь, Англия? Я тебя люблю!.. Артур остановился и посмотрел на несчастного брата, который уже не мог держаться как обычно: смотреть на всех сверху вниз с презрительной ухмылкой на губах, с самодовольным взглядом. Он торопливо подошел к Англии… Боже, он еще не перед кем так не унижался, разве что для любимого брата, который не мог ничем ему ответить. - Артур… Я люблю тебя…- повторил он и подошел еще ближе к Англии.- Прошу… не уходи никуда. Останься здесь… рядом со мной… прошу… Тяжелый ком рвал горло, от чего оно срывалось на горячий шепот. Скотт обнял Артура крепко, не желая его выпускать из своих сильных рук. Искренне… От его пиджака веяло горьким табаком. Соленые горькие слезы подступили к глазам, обмачивая рыжие ресницы, не давая вырваться им наружу, глаза закрылись и не открывались. - Останься…прошу…- Шотландия целовал русые волосы Британии, шепча волосам любимого попутно «люблю»… Сердце младшего сжалось. Он не мог смотреть, как его старший брат стоит перед ним и признается в любви, не мог в это поверить… Вечный задира, хвастун, с намерениями сделать Англии больно, теперь стоял перед ним, готов был разрыдаться… Британии стало жалко его, но, увы, он не мог тому ответить тем же. - Скотт…- отстранился от него Артур.- Прости… но… я не могу тебе ответить взаимностью… Прости, Скотт, мне очень жаль… Он постепенно стал удалятся к двери, тихо ступая, повернувшись своим растерянным лицом к рыжеволосому. - Прости…- повторил он. - Артур… Не уходи…- Это было последнее, что донеслось до уха Керклэнда, заставившее сердце англичанина сжаться еще сильней. Он тихо закрыл за собой дверь. Еще присев под ней, он слушал тихие всхлипы Скотта, подперев подбородок о колени. Впервые ощущается боль. Боль. Проклятая боль. Опустившись на колени, Скотт ощущал то, чего он никогда не испытывал. Его бесчувственное сердце, замерзшее от северных холодов, оттаяло любовью к Англии, ненавистью к Америке, яростью, обидой, злостью и желанием мести. Шотландия нависал над своими дорогими коврами, стараясь сдержать неистовый поток слез, но эта попытка увенчалась полным провалом, также как и признание в любви. Он стучал кулаками по полу, стиснув зубы терпел периодическую боль в руках, проклиная все, что можно было проклинать, матеря весь свет, включая самого Британию. Дождь лишь сочувственно и печально смотрел на несчастного и на его горе. Он хотел его утешить, но тщетно. Ведь самый ужасный кошмар Скотта сбылся. И все эта чертова любовь… Этот яд…