Природа сексуального унижения

      В очередной из их дней, Шото сидел в кабинете своего класса — 1А. Он снова задерживался самым последним, так как преподаватели дают ему работу сверх-меры — он же зам.старосты, к тому же, очень ответственный. Иида, конечно, тоже пашет, как проклятый, но того что и на Тодороки тягот возлагают не меньше, отрицать нельзя. Ответственный, значит? — А значит на тебя можно свалить любые скучные дела в виде заполнения всяких бумажек, обходных листов и прочего. Шото происходящее не очень-то радует, он сейчас очень даже предпочёл бы уйти домой. Домой, где никого нет, пусто, тихо, отец на работе, а все старшие уже давным-давно съехали, и живут отдельно. По совместительству, место, где нет этого придурка. Он ведь должен освободиться намного позже. У старших занятий больше, они ведь всегда освобождаются гораздо позже, чем первый курс?       Все, кого Шото знал, уже давным-давно ушли — и ученики, по крайней мере, 1А и их знакомые первокурсники с параллели, и преподаватели. Быть может, последние есть ещё в кабинетах на других этажах, но бо́льшая часть ЮЭя пуста.       Заканчивая доделывать данную ему работу, Тодороки уже хотел собираться домой, но его покой, как обычно, прервал…       — Привет, мой Шото.       «Это снова он.» — понял тот, к кому обращались, даже не отрывая глаз от бумаг.             У Тойи не было никаких плохих намерений. он просто, как и всегда, был привычным, раздражительным, доставучим собой. Тойя вошёл в класс 1А с задней их двери, поэтому и обратился к младшему брату из-за его спины. Сейчас же, он припал своим телом к ней, положив руки рядом с шеей Шото, как будто бы обнимая того за шею, но стараясь не касаться на самом деле, ведь тот начнёт активно показывать сопротивление тут же. Он улыбается Шото, будто так рад его видеть. Его зрачки снова расширены в искреннем восхищении, он улыбается ему без задней мысли в голове. Если бы у Тойи был хвост — при виде Шото, он бы вилял. Младший брат не понимал — как можно быть таким одержимым? Почему он не остановится?       Когда Тойя обратился к нему, по голосу старшего было слышно, что тот волнуется. Тойя нервничает. Он подобрался ближе к младшему, и тот обратил внимание, что помимо расширенных зрачков и улыбки, на него смотрят ещё и еле заметно покрасневшие щёки. Да что с ним!       Тойя подобрался ещё ближе к нему, достаточно близко туда, где Шото мог чувствовать его дыхание на своей шее, и чувствовать, как пахнет от него самого. Он чувствует его запах. Чистая одежда после стирки, самый обычный дезодорант и шампунь, ничего примечательного, но его в его запахе манит не это… Хоть ему и не хочется этого признавать, ведь Тойя ему совсем не нравится — в его запахе есть что-то отличительное, особенное, что-то… Будто бы от самого Тойи. Это нельзя описать пресловутыми распространенными ароматами, вроде одеколона с запахом морской свежести, запаха после дождя, леса, или чего-то подобного. Нет, от него совершенно не пахнет химией. Шото не мог чётко выявить, ни пользуется ли он одеколоном, ни есть ли на нём какой-то конкретный бренд шампуня, или дезодорант. Во всех вещах, касающихся гигиены, это самый обычный, не выделяющийся ничем запах, нейтральный, просто чисто. Но как пахнет сам Тойя… Это то, что сводит Шото с ума. Он начинает пьянеть от его запаха, как только чувствует его. Он странно расслабляется, мысли становятся размытыми. И ему стыдно за это, но как только он ощущает его — то очень хочет ещё. Но Тойя не должен знать, что Шото чувствует от его запаха. Не должен видеть, что с ним делает его близость. Когда он наклоняется к нему, шепчет что-то на ухо, или даже просто садится рядом. Он не должен, иначе он этим воспользуется! Шото ненавидит, ненавидит чувствовать себя униженным вот так! Но он хочет, чтобы тот был ближе к нему. Пусть он придвинется ещё немного, совсем немного, просто чуть-чуть, достаточно, для того, чтобы младший сильнее мог ощутить его аромат.       «Тойя, пожалуйста, приблизься ко мне…»       — Шото… — он становится всё ближе и ближе ко нему.       «Я не могу, я не могу…»       Рука Тойи потянулась, чтобы коснуться чужих плеч.       «Я не должен, мне нужно ему противится… Хватит!»       — Давай проведём немного времени вместе?       «Сейчас я скажу ему это. Скажу ему, что я устал это терпеть, и ему нужно остановиться. Да, я говорил это и раньше, и он всё равно продолжал, но даже если это, может быть, бесполезно, сейчас мне нужно остановить его. Я сделаю это. Ну же… Сейчас!»       — Опять ты… Что тебе нужно от меня, Тойя?       Он улыбнулся ему снова. Чёрт его, как же Шото ненавидит эту улыбку… Он ненавидит её, но он хочет видеть ещё. Тойя красиво улыбается, даже… Привлекательно. Его улыбка выделяется открытым верхним рядом зубов, так, что даже немного видно десну. Шото мог бы назвать её… Лучезарной. Но он не хочет её видеть! Чем дольше он смотрит на Тойю, пока он улыбается так, тем больше он поддаётся его… Его…       — Ты. Мне нужен ты! — беззвучно, Тойя обвил руками его талию, медленно притягивая Шото ближе к себе.       Будто… Понял. Понял, что тот хочет ощутить его аромат тоньше, чтобы старший улыбался ему больше, смотрел на него ещё дольше, своими восхищенными невинными голубыми глазами…       «Господи, Тойя, что же ты со мной делаешь?»       — Не отвергай меня… Просто… Давай… — Тойя приблизил свои губы к его шее.       Шото пытается высвободиться и немного дёргается прочь из крепких красивых рук. Как только это начнётся — оно уже не остановится. Шото нельзя поддаваться. Тойя же… Тойя же ему даже не нравится! Он не знает личных границ, он не понимает слово «нет», поддаться такому человеку, значит дать понять, что Шото допускает к себе подобное, значит, с ним можно обращаться так, как захочется. Но он уважает себя, у него есть чувство чести и достоинства. Старший брат не заслужил даже взгляда Шото, после всего, что сделал с ним. Он портил ему настроение умышленно, каждый день, и младший Тодороки каждый раз говорил «нет», но Тойя всё равно каждый раз возвращался обратно… Даже сейчас он пришёл.       «И всё же, помимо чувства чести, теперь в Шото начало расти и другое чувство… Даже не чувство ненависти, оно к Тойе было ему уже довольно привычно… Но чувство желания.»       — Нет! Я не позволю сделать это тебе, как и в прошлый раз!       Тойя снова смотрит на него своими этими очарованными глазами и шепчет тому в шею, отчего Шото покрывается мурашками. Почему тело предаёт его?..       — Пожалуйста… О нас ведь даже никто не знает. Почему ты отвергаешь меня? — он задерживается, — прошу, дай мне только поцеловать тебя. Я так скучал…       Тойя готов слиться с ним в поцелуй в любой данный ему момент. В любой момент, когда на его мольбы, Шото даст ему разрешение. Нужно только его согласие… Почему-то только моментами. Но сейчас Тойя не действует без него, он терпеливо ждёт.       «Тойя… Зачем ты всё это делаешь?»       Шото берёт его за лицо и отворачивает от себя:       — Пре… Кра… Ти! Правда, достаточно!       Пока лицо старшего отвёрнуто от него, он всё равно смотрит на Шото, глазами, полными нужды:       — Пожалуйста… Прошу… Дай мне поцеловать тебя.       «Я не могу контролировать себя рядом с тобой. Дай мне выразить мои чувства, Шото.»       Тойя нежно провёл кончиками своих холодных пальцев по щеке с ожогом, пока зачарованно смотрел младшему в глаза. Теперь, он опускается на колени перед ним.       «Опять?..»       — Пожалуйста… — его глаза правда смотрят, будто щенячьи, — дай мне поцеловать тебя, пожалуйста. Я в руках держать себя не могу…       «Я нуждаюсь в том, чтобы почувствовать твои губы, поверх моих.»       Он слегка касается аккуратного подбородка, и совсем не давя, несильно поворачивает голову младшего брата к себе:       — Пожалуйста… Пожалуйста…       — Нет… Не говори это так…       «Он очаровывает меня своим нежным, просящим голосом. Его тембр такой красивый, что мне хочется слушать это вечно. Я вспоминаю его голос перед сном, когда мы спим в разных комнатах, и я не могу удержаться от того, чтобы прокручивать вещи, сказанные им в моей голове. Тойя… Что ты делаешь с моим сердцем? Нет… Нет! Оно тает из-за тебя, ты, пламенный придурок! Пожалуйста, не растапливай моё сердце… Я хочу, чтобы оно оставалось холодным. Чем меньше я даю воли чувствам — тем больше я подключаю рассудок. Опускаться в пламя страсти удел слабых, и я не должен быть таким же. Мне нужно быть трезвым, холодным, отрешённо смотрящим на всё, ведь так я смотрел на всё всю свою жизнь. Только рассудительное мышление является правильным, но ты… Ты, Тойя, заставляешь моё сознание нарушить покой. Ты прерываешь естественный логичный ход вещей, внося в склады моего сознания, где всё рассортировано чётко по полочкам свои эмоции, внося туда вихрем полный разгром. Ведь твои эмоции — это вихрь. Ты — это вихрь. Пламенный, синий, сияющий… Так влюбленный в меня, и во всё, что я делаю. Милый, ты знаешь, что меня этим вихрем снесёт? Не топи моё сердце, пожалуйста. Дай мне оставаться сухим и холодным, не позволяй мне… Не позволяй мне!..»       «Влюбиться в тебя…»       «Я отворачиваю свою голову от тебя, стараюсь сфокусироваться на чём-то другом, кроме твоего ужасно красивого голоса, которым ты так нежно просишь…»       Но Шото уже начал чувствовать что-то странное.       Мольбы Тойи стали становится отчаяннее:       — Ну же…       Тойя наклоняет голову младшего к нему, вниз, и держит свои ладони на его щеках. Лицо Тойи становится ближе… Его губы становятся ближе к Шото:       — Прошу… Прости меня, я не могу. Я просто не могу остановить это. Я хочу тебя так сильно…       — Т-ты… Ты можешь! Ты точно можешь, тебе просто плевать!       Шото зажмуривает глаза и продолжает отворачивать свою голову от него:       — Ты просто… Делаешь всё, что хочешь… И берёшь… Ты берёшь всё, что захочешь!       Теперь выражение лица Тойи изменилось, он выглядит… Поражённым. Он будто не может поверить в то, что услышал:       — Ты… Мне не веришь? Мне не плевать! — его голос вдруг задрожал. Как надломился в середине того, как он говорил, — я просто… Хочу показать, как много ты значишь для меня… — он нежно взял Шото за подбородок и попытался ещё один, последний разок, заставить его повернуться к себе. Чтобы тот взглянул ему в глаза хотя бы ещё один раз.       — Я так желаю… Чтобы ты не видел меня таким. Я не хочу в твоих глазах таким оставаться.       — О-о чём ты?.. — слёзы начинают падать на пол, скатываясь по покрасневшим от обиды щекам, — я всегда буду видеть тебя именно таким! Ты же… Ты же никогда не принимал моё слово «нет»! Никогда не обращал внимания на то, что я не хочу! Ты… Ты разочарование родителей, который не сможет состояться в жизни и одержим своим младшим братом! И не можешь оставить его, чёрт возьми, одного!       Порыв эмоций Шото и Тойи прервали шаги. Кажется, кто-то из старших классов проходил мимо. Внезапно, им послышались более громкие шаги и знакомый голос. Тойя быстро встал на ноги, а Шото вытер слёзы. В класс вошёл учитель Айзава…       — Чего стоим, Тодороки? Оба парня оглянулись на него, и почти хором начали:       — А, ну… Я, это.! Учитель посмеялся:       — Ха-ха! Да ладно. Как знал, что не поймёте, к кому обращаюсь.       Учитель Айзава не стал задаваться вопросом, что в его классе делает совершенно не его ученик, и более того, даже не его курс, потому что знал Тойю. Тойя — старший брат Шото. Учитель, даже не будь они братьями, итак не стал бы ругать старшего за то, что тот находится не в своём кабинете, ведь занятия уже давно закончились. В любом случае, Айзава предполагает, что Тойя просто пришёл забрать Шото после учёбы.       Айзава взглянул на бумаги на парте, возле которой стоял Шото.       — Ай, точно… Я же тебе тут работы дал. Уже закончил?       — Да, учитель Айзава.       — Спасибо за работу, Шото, — Айзава собрал бумаги с парты и сложил их в синюю папку, с которой пришёл, — до свиданья, дети. Не опаздывайте в ЮЭй.       После того, как парни попрощались, они вместе пошли до дома. По дороге домой, они молчали, не зная, как начать правильно обсуждать произошедшее. Да и на улице люди, а подобные разборки обычно всегда перерастают в громкие возгласы, крики, слёзы и обвинения — что народ подумает? Тем более, что и сам контекст разбирательств достаточно личный… Лучше оставить это до прихода домой.              «До прихода домой.»