Not an accident

      — Привет.       Гарри выглядит как олень, застывший перед автомобилем с включёнными фарами. Он не торопится заходить в лифт, но они оба понимают, что это неизбежно. Юноша смотрит на часы, следующий ждать ещё несколько минут, поэтому входит в кабинку, разделяя её пространство с Луи. Тот отодвигается, насколько это позволяет такое узкое и замкнутое пространство, и прочищает горло.       — Ты избегаешь меня?       Гарри смотрит на табло, пытаясь мысленно подгонять цифры, которые, как назло, медленно уменьшаются. Кабинка плавно двигается с двадцать четвёртого этажа.       — Нет.       — Это был не вопрос.       От Луи пахнет дорогими духами, а ещё едой. В руке бумажный пакет с эмблемой одной из фирм доставок. Неудивительно, что его привычка не готовить никуда не исчезла. Желудок Гарри отзывается на аромат пищи, пусть даже она и не совсем здоровая. Ему хочется съязвить, ответить что-то колкое. Они не разговаривали три месяца после расставания, и да, ему чудом удавалось избегать Луи, живя этажом ниже. Он по-прежнему не поворачивает голову, боясь увидеть лицо человека, которому не единожды клялся в любви. Тяга к Луи сильна, и, вероятно, прошло совсем мало времени, старые раны ещё свежи, но Гарри действительно пытается жить дальше. Боковым зрением он замечает, как мужчина оценивает его внешний вид.       «Для рубашек особый случай».       «Например?»       «Свидание».       — Ты… отлично выглядишь.       Звучит сухо и весьма привычно для Луи. Делать комплименты таким простым, заурядным способом, словно эта фраза была обобщением и могла адресоваться кому угодно. Она не делала Гарри особенным и не подчёркивала его индивидуальность. Луи скуп на слова, и это послужило поводом для большинства ссор.       Цифры медленно переваливаются за пятнадцать, и Гарри размеренно дышит, пытаясь не выдавать свою неловкость.       — У меня встреча… кхм, сегодня назначена.       — Серьёзно?! — нотки возмущения отражаются от стен кабинки лифта, и Гарри в тот же момент решает повернуть голову.       Луи выглядит так же, о прошедшем времени гласят лишь отросшие кончики каштановых волос. Всё та же щетина на щеках, мелкие морщинки в уголках глаз и пронзительный взгляд. Узкие джинсы и незаменимые вансы, а поверх белой толстовки надета кожаная куртка.       — Угу, — удаётся промычать Гарри.       Он снова смотрит на наручные часы, мысленно подгоняя время. Проходит мгновение, в котором лишь тишина скрашивает их молчание, как вдруг свет в лифте гаснет и кабинка слегка дёргается.       — Чёрт, только не это.       Луи тут же включает фонарик на телефоне и подсвечивает приборную панель. Когда они оба тянутся к кнопке вызова диспетчера, Стайлс резко отдёргивает руку, словно ошпарившись.       — Эй, там есть кто-нибудь? — спрашивает Луи, наклоняясь к динамику.       Гарри шумно сглатывает, чувствуя, как Луи находится предельно близко. Конечно же, раньше проблем не возникало, когда они вторгались в личное пространство друг друга, но сейчас чувствовать это чертовски больно.       — Нужно позвонить в фирму по техническому обслуживанию. — Он показывает пальцем на телефонный номер, написанный внизу с прочей информацией.       Луи кивает в ответ и тут же набирает на дисплее цифры, а затем слышит лишь голос оператора, говорящий, что дозвониться не удастся из-за слабого сигнала сети.       — Чёрт! — вторит своим словам Гарри и опускается на пол, пачкая брюки.       Он расстёгивает пуговицы пальто и мысленно проклинает это стечение обстоятельств. Луи садится рядом и кладёт телефон посередине кабинки, чтобы свет от фонарика равномерно рассеивался по пространству. Гарри в свою очередь достаёт телефон, безуспешно пытаясь отправить сообщение спутнику. Человек, ждавший его на свидание, даже не знает, в чём причина задержки. Хотя Стайлс и сам не в курсе, на сколько он застрял в лифте со своим бывшим парнем.       Это кажется какой-то злой шуткой или просто подставой. Ему удавалось держаться всё это время, медленно забывать Луи, стирать его образ из воспоминаний, смывать его запах с тела и не помнить их ночей, проведённых вместе. Слишком мало времени прошло, чтобы он смог попросту забраться в голову Гарри, любить Луи было легко, сложнее оказалось быть рядом и не чувствовать себя любимым.       — Ты…       Стайлс резко вскидывает голову, отвлекаясь от телефона, и смотрит мужчине прямо в глаза. Слова, пропитанные поддельным равнодушием и ядом, рвутся наружу. Он не подаст виду, с ним всё в порядке.       — Мы не обязаны разговаривать.       Желание Луи не гаснет, он лишь делает паузу, прежде чем сказать:       — Конечно, стоило делать это раньше.       «Жаль, что ты осознал это только сейчас, когда стало слишком поздно», — хочет ответить Гарри, но он так и не осмеливается. Кажется, что сейчас уже поздно, Луи был тем, кто поставил точку в их отношениях.       «Ты заслуживаешь чего-то большего и…»       «Не произноси эти слова, пожалуйста».       «Встретишь достойного человека».       «Это ты, Луи».       «Нет, и мы оба знаем это. Эти недопонимания и ссоры только вытягивают из нас остатки чувств. И я знаю, что попросту не могу дать того, в чём ты нуждаешься. Я не такой, поэтому не заставляю тебя мириться с этим и прошу разойтись. Прости, так будет лучше для всех».       Хотел бы Гарри это не помнить. Но вместо этого он лишь замирает с телефоном в руке и смотрит на Луи, словно тот сказал какую-то глупость.       — Что?       Будучи слишком втянутым в воспоминания, он не смог расслышать слова мужчины. И теперь кажется, что стены кабинки сжимаются, а шерстяное пальто давит на плечи.       «Я скучаю по тебе», — эхом отдаётся в сознании Гарри.       Его рот распахивается от изумления. Это странно: слышать от Луи подобное. Кажется, что несколько кирпичиков в стене равнодушия, которую Гарри выстраивал всё это время, всё же выпадает.       Гарри пытается найти хоть одну подсказку в его облике, то, что заставило его измениться, но не находит. Луи выглядит так же, но что-то неуловимое для взгляда Гарри всё же есть.       «Я такой, какой есть. Не понимаю, почему мой привычный мир и я в том числе должны меняться ради тебя».       «Потому что ты любишь меня? Господи, мы вместе целый год, а ты даже ни разу не говорил мне это!»       «Гарри, я забочусь о тебе, провожу с тобой время, мы живём, в конце концов, вместе, ты думаешь, я бы делал всё это, если бы ничего не чувствовал?»       «Мне нужны слова, Луи. Да, я всё это замечаю, и знаешь что, проваливай! Ненавижу, когда ты так говоришь! Это заставляет меня усомниться, будто со мной что-то не так! А со мной всё нормально! Я не чувствую твоей любви, потому что мы даже не разговариваем!»       «Хэй».       Гарри помнит, как в тот вечер плакал в объятиях мужчины, который был так эмоционально далёк от него. Он действительно не понимал, что сложного в том, чтобы делать комплименты, произносить иногда похвалу, признаваться в чувствах. С его стороны это происходило легко и непринуждённо, но вот Луи явно имел с этим проблемы.       Он резко поднимается с пола, слыша голоса по ту сторону дверей.       — Эй, есть там кто-то?       — Луи?       Гарри узнаёт этот голос, он принадлежит их соседу с тринадцатого этажа, Зейну.       — Хэй, мы тут застряли, можешь позвонить диспетчеру?       Гарри продолжает сидеть на полу, смирившись со своей участью, и через мгновение он понимает — почему.       — Чувак, электричества нет по всему району, мне жаль. Уже позвонили в техническую службу, там какой-то сбой на станции. Ты в порядке?       Голос Малика звучит весьма обеспокоенно, Стайлс недовольно стонет, роняя голову на руки.       — Я с Гарри. Всё хорошо.       — Окей, я буду держать дверь открытой и помогу вам выбраться, когда появится свет.       — Да, спасибо, бро.       Луи возвращается на место и кладёт телефон на пол. Гарри окончательно стягивает пальто и подкладывает его под плечи. Что ж, по крайней мере у них есть два телефона, заряда которых хватит на несколько часов, вентиляция обеспечивает доступ к кислороду, а ещё они точно не умрут от голода, ведь у Луи с собой пакет еды. Гарри нехотя смотрит в сторону коробок, просвечивающихся сквозь пакет, и Луи замечает это.       — Это что, моти? Ты же не любишь их.       Мужчина выпускает смешок и пожимает плечами.       — Я заказал несколько салатов, лапшу и роллы, чтобы не умереть от голода по крайней мере два дня, а потом не смог удержаться и взял этот десерт. Знаешь, он не так уж и плох, попробовал одну штуку, пока ехал домой.       Теперь очередь Гарри смеяться, Луи редко пробовал что-то новое, а тут он заказал его любимый японский десерт. Прикусив губу, парень осознаёт, что ел последний раз несколько часов назад. И будто читая его мысли, мужчина вытаскивает пластиковый контейнер, открывает крышку и произносит:       — Хочешь?       Внутри три оставшихся из четырёх моти, они разного цвета и соответственно с разной начинкой. Гарри мотает головой, вежливо отказываясь, он не поведётся на это.       — Так, значит, свидание? — медленно пережёвывая салат, произносит Луи.       В контейнере на его коленях что-то наподобие цезаря. Мужчина смешивает его с соусом из пластикового пакета, и кабинка тут же наполняется ароматом чеснока. Гарри шумно сглатывает, чувствуя, как его желудок сжимается от голода.       — Типа того. Я переписывался с парнем из Тиндера, и мы договорились встретиться.       Боковым зрением он замечает, как Луи поджимает губы и кивает в ответ. Что ж, они разговаривают, и это уже немного рассеивает неловкость между ними.       — Тебе нужно быть осторожным с такими вещами. Знаешь, сайты знакомств, они…       — Я знаю, — опережая его монолог, произносит Гарри.       Он всё же решает взять один моти, остановив свой выбор на фиолетовом. Он слегка кислый, с ягодной начинкой, его вкусовые рецепторы ликуют. На пальцах Гарри остаётся немного смеси из сахарной пудры и крахмала, и он слизывает её языком. Луи отслеживает его реакцию. Его контейнер давно пуст, рядом открытая бутылка с имбирным лимонадом, хотя пить, будучи запертым в кабинке лифта без возможности справить нужду, весьма плохое дело.       — Почему ты меня избегал? — уже другим тоном спрашивает Томлинсон.       Гарри тихо шмыгает носом, теребя в руках маленькую влажную салфетку.       — Думал, что так будет лучше и это поможет быстрее забыть тебя.       — И?       Гарри поворачивает голову, осознавая, как близко они друг к другу. Какая-то часть его хочет прикоснуться к Луи, почувствовать вкус его губ, вернуться в прошлое и просто ничего не требовать взамен, но другая — против. Снова пройти через боль он не в силах. Оглядываясь назад, Гарри видит лишь, как он отдавал себя, не получая взамен и сотую долю того же. Чего-то не хватало, хотя ровным счётом они жили спокойной и размеренной жизнью.       — Я ошибался.       Кажется, что он окончательно скидывает свою броню, потому что сидеть и смотреть в глаза прошлому просто невыносимо. Парень обхватывает свои колени, пряча лицо в сгибе локтя. Он позволяет Луи гладить себя по спине, и это чувствуется, словно раскалённая лава струится по его коже. Некие импульсы просыпаются внутри, вырываясь наружу вместе с подальше запихнутыми обидой и непониманием.       С ним было всё хорошо, он ходил на работу как ни в чём не бывало, общался с друзьями, пытался отвлечься и не воспринимать это расставание как конец жизни. Гарри не дал себе времени пропустить через сердце все эти чувства, не успел перегоревать, просто начал жить дальше. И теперь Луи случайным, абсолютно дурацким образом врывается в его жизнь и цепляет за живое.       — Это блять несправедливо. Я начал тебя забывать, клянусь, — бормочет он, пока слёзы стекают по щекам и впитываются в тонкий шёлк рубашки.       Он чувствует, как Луи придвигается ближе и прижимается к нему.       — Мне жаль, что так вышло. Прости, что не произносил этих слов, знаю, они имели значение для тебя.       Гарри тяжело выдыхает, жизнь такая непредсказуемая штука. Луи наверняка попросту издевается, он что прочитал какое-то дерьмо про психологию отношений? К чему эти монологи, пропитанные мнимой эмпатией? Он понятия не имеет, через что пришлось пройти Гарри.       Стайлс поднимает голову, чувствуя, как его виски начинают пульсировать от боли. Наверняка его глаза красные от слёз, а причёска окончательно испортилась.       — Я тоже думал, что смогу легко всё забыть. Но, видимо, до сих пор слишком сильно люблю тебя.       Гарри замирает. Слова эхом отдаются в его сознании. Луи медленно, словно прорываясь сквозь пелену, сокращает между ними расстояние и обдаёт своим дыханием его лицо. Гарри уворачивается, избегая поцелуя. Бежать некуда, они до сих пор заперты в тесной кабинке лифта. Мужчина бормочет извинения и отодвигается в сторону. Они молчат, и Гарри нечего сказать в ответ, кроме как «уже слишком поздно». Он не верит, будто можно что-то воссоздать из руин и пепла. Хотя на примере его друзей видно, как люди расставались и сходились снова, понимая, что не могут жить друг без друга. Это плохой пример…       Он признался Луи в любви спустя три месяца и прекрасно помнит его растерянный взгляд. Тогда он подумал, что слишком поспешил, одному из них нужно чуть больше времени на осознание чувств и когда-то этот момент настанет. Но это не случилось, даже на их годовщину Луи попросту молчал. А сейчас слова были просто пустым звуком, состоящим из сожаления и печали.       Коробка с его вещами стояла на пороге спальни, она была нетронута. Гарри помнит, как плача собирал всё, что Луи успел перенести в его квартиру за этот год. Он так и не решился её отдать бывшему парню, а тот в свою очередь, имея ключи, тоже не предпринимал никаких действий.       Его слова разрезают тишину, витающую в кабинке лифта. Слова, способные дать надежду на продолжение или же поставить окончательно точку в их отношениях, которых уже давно нет. Станет ли это чем-то решающим, Гарри не знает. Он и сам понятия не имеет, чего на самом деле хочет.       — Я всё ещё люблю тебя.       Луи смотрит на него, будто ища подсказку для дальнейших действий, но Гарри шумно выдыхает ему в губы, сокращая расстояние между ними за какие-то короткие мгновения, и медлит. Руки обжигает теплом чужой кожи, он опускает ладони на лицо мужчины и отбрасывает в сторону оставшиеся сомнения. Луи целует его первым, нежно и неторопливо, будто боясь снова оттолкнуть. Гарри седлает его бёдра, насколько это позволяет свободное пространство, и замирает в его объятиях. Он не углубляет поцелуй, оставляя место мыслям в голове наподобие «а что если?». Быть на грани для него не впервые, прямо сейчас решить что-то самостоятельно он не в силах, слишком устал, да и им есть что обсудить. Он прижимается к Луи, утыкаясь носом в шею, и размеренно дышит. Через мгновение в кабинке загорается свет, она слегка дёргается. Кнопки одновременно загораются, но лифт при этом не двигается с места.       Гарри обеспокоенно подходит к дверям, и вдруг они медленно разъезжаются в стороны. Перед ними обеспокоенный Зейн, который, видимо, всё время находился рядом. Томлинсон облегчённо выдыхает, упираясь в стенку ладонью.       — Хэй, вы в порядке?       Гарри кивает головой, вместо того чтобы выйти, лишь перебрасывается несколькими фразами с соседом и нажимает кнопку с номером двадцать четыре.       — У тебя есть какие-то неотложные дела?       Он так и не спросил, почему, вместо того чтобы ехать вверх, Луи направлялся в противоположную сторону с несколькими пакетами еды.       — Я уже доехал до своего этажа и вспомнил, что не забрал почту, вот и решил вернуться, но это может подождать, — произносит мужчина.       — Тогда поехали домой, Лу? — с надеждой спрашивает Гарри, и тот кивает в ответ.       Им определённо есть что обсудить сегодня вечером.