Некий Научный Рейлган СС3

Часть 1 Если вы искали юных леди с хорошими манерами, то вы пришли в подходящее место. Престижная Средняя Школа Токивадай была одной из самых известных точек мира, где использовался вежливый язык. — Возможно, это ответит на ваш вопрос, Ширай-сан. — … Эта девочка желала ссору? Ширай Куроко, миниатюрная девочка с длинными каштановыми волосами, зачесанными в два хвостика, раздраженно опустила плечи, сидя в кафетерии белого здания школы. Некоторые прилипчивые люди могли доставать рабочих вокзалов, медсестер, офицеров Анти-Навыка и других людей, просто изо всех сил старающихся служить городу. Будучи сотрудницей Правосудия Куроко могла быть целью в этот раз. …Почему людям, доставляющим неприятности, так трудно заметить, что они их создают? Ширай только закончила тратить свой драгоценный обеденный перерыв на документы, которые страстно ненавидела, и, наконец, могла насладиться прекрасным яблочным чаем, так почему эта незнакомка решила, что она может влезть и усесться за столик, где сидела она!? Как могла эта девочка упустить тот факт, что Ширай не стала подсчитывать калории, как обычно, и добавила немного меда, чтобы взбодрить себя после этой изнурительной работы!? Другая девочка тоже была первогодкой. У нее даже были два хвостика, как у Ширай. Она туго затянула свои длинные черные волосы и завила их во что-то вроде кудрей. Челка была разделена довольно сложным образом, но именно так и прихорашиваются ученицы Токивадай, где были запрещены яркий макияж и аксессуары. Еще она носила черные гольфы, потому что носки проверялись менее строго, чем кольца или серьги. У Ширай не было оснований для таких мыслей, но она была уверена, что эта девочка носила готическую одежду вне школы. Между прочим, Япония действительно входила в топ-5 страны по моде готической лолиты. Это кажется странным, но, в конце концов, черные волосы всегда считались частью готики. …Хотя это было просто странным следствием смешения культур, рожденным из фанатизма; что-то похожее можно увидеть в американском представлении о ниндзя и гейшах. — Я перейду сразу к делу. Речь идет об экзаменах по выбору. — Ох, ясно. — Ширай-сан, вы, как и я, выбрали экзамен по музыке. Хва-ха-ха! Ваш единственный выбор — принять свою судьбу и сдаться прямо сейчас. Но не вините себя, Ширай-сан. Сияние всех звезд меркнет в свете слепящего солнца!! — Да? Это очень сильно напомнило Ширай о Конго Мицуко. Ко всему прочему, эта девочка допустила много пробелов, в том числе тот факт, что Солнце на фоне всех остальных звезд во Вселенной было не таким уж впечатляющим. Неужели она была обречена на неприятный опыт общения с каждой длинноволосой девочкой в школе? — Взгляните. Девочка водрузила на круглый стол футляр для инструмента. Когда она щелкнула замком и открыла его, словно сундук с сокровищами, под янтарным блеском появился красный шелк, которым обили внутренность, чтобы защитить содержимое лучше, чем бриллиант. Ширай Куроко убрала свою чашку со стола из вежливости. Она вовсе не опасалась того, что чай прольется на содержимое. В некоторых случаях даже солнечный свет мог вредить инструменту. — Скрипка? — Это не просто скрипка! Это Стативари Айнсель!! Это величайшая скрипка в мире, которую я, наконец, получила, используя специальные связи, доступные только избранным. У нее лучшее в мире звучание, и нигде больше вы не найдете инструмента, способного доставить вам удовольствие сильнее, чем она. Эта скрипка приносит гарантированный успех в награду за приложенные усилия! Я должна извиниться, но никакие ваши поверхностные усилия не смогут сдвинуть этот абсолютный фундамент. Первое место на нашем экзамене — мое!! Было редкостью видеть, как кто-то хвастается антиквариатом. И фраза "инструмент для получения удовольствия" отправила мысли Ширай Куроко в неуместное русло, поэтому ей пришлось насилу притормозить. Ширай задала вопрос с той же осторожностью, с какой обращались к человеку, цеплявшемуся за основание ветряной турбины и утверждающему, что он получил инструкции из космоса. — К чему вы ведете? — Вам действительно нужно спрашивать? По великой душевной доброте я заранее предупреждаю вас, чтобы смягчить последующее отчаяние. Если бы я просто поразила вас ею в экзаменационной комнате, вы могли бы потерять сознание от шока. Но теперь вы знаете, что любые ваши усилия напрасны. У вас может быть талант, но будьте готовы к тому, что все это будет смыто, как только вы услышите это судьбоносное представление! Приготовьтесь восхвалять мою славную победу!! Ширай Куроко начала печатать на своем телефоне под столом. Она отправила экстренное сообщение другой сотруднице Правосудия, Уихару Казари: "Немедленно позвони мне". Ей был нужен предлог, чтобы заявить, что у нее есть неотложные дела, и уйти. Однако… — Вы жаждете услышать ее, не так ли? Давление было сильным. Фактические, маленькое лицо девочки заполнило поле зрения Ширай после того, как та переместилась на расстояние в три сантиметра. Неожиданный чих мог легко привести к случайному поцелую. Возбужденное фырканье ударило ее прямо в лицо. — … — Это ваш шанс услышать настоящую Стативари! Я не настолько жестока, чтобы лишить вас возможности услышать ее звучание!! Итак, Ширай-сан. Вам выпала честь услышать лучший в мире звук, подумайте только. Это прекрасная награда, которую я, Сакибасу Юри, предоставляю бедным девочкам, которые обречены пасть предо мной!! — ………………………………………………………………………………………………. Часть 2 — Черт подери! Черт подери эту скрипку! И, прежде всего, черт подери ее!!!!! После школы Ширай Куроко отбивала металлической битой белые шары в клетке для ватина, расположенной в Районе 7. В этой клетке использовался робот, который выглядел как настоящая рука с пятью пальцами, чтобы тот был способен на крученые подачи; возможно, этот робот был сделан по подобию того, что использовался для изготовления суши. Сатен Рюико выглядела озадаченной, спокойно наблюдая за другой девочкой, находясь в безопасности вне клетки. — Ширай-сан сегодня прям с цепи сорвалась. — Да? По-моему, она всегда ведет себя безумно, так что я уже даже не замечаю изменений. — Уихару-сан, я защищала тебя от слухов о твоем черством сердце, так что, пожалуйста, не заставляй меня жалеть, что я вступилась за тебя. — Ширай-саааан! Твое нижнее бельееее! — Вау, как все-таки широк мир. Я даже не знаю, как называется такой тип белья, который надела эта извращенка!! Они пришли сюда, а не в свой обычный семейный ресторан, потому что Ширай Куроко чувствовала себя подавленной. Сатен предложила пойти в ближайшую клетку для ватина, но Ширай размахивала алюминиевой битой с такой силой, словно желала разрезать мяча пополам. — Аргх!! После этой гневной вспышки девочка, о которой шла речь, наконец, опустила биту. Она завершила три сета по три мяча. Питч-машина остановилась, и на ЖК-экране отобразились ее результаты, такие как средний показатель отбиваний. Она хорошо отбивала правые флайболы и имела некоторые проблемы с фрокболами, которые имели высокий угол полета, прежде чем начинали падать. Она крутанула битой движением запястья и по-детски надула губы, смотря на ЖК-экран. — Антикварный инструмент? Лучший в мире звук? Ох, для плевать мне!! — Ух, Ширай-сан срывается на нас, не пытаясь ничего объяснить. — И это кружевные трусики-бабочка с открытой спиной! Я всегда должна носить лучшее нижнее белье, чтобы быть готовой к оне-сама в любом месте и в любое время!! — Я не хотела этих мерзких подробностей!! Ты доведешь свою мать до слез, Ширай-сан!! — Как же бесит. Я просто в бешенстве. Просто вспоминая, я прихожу в ярость. За деятельность в Правосудии я получаю достаточно баллов, и, честно, плевать я хотела на эти экзамены. Все хорошо, пока у меня проходной балл. Но меня морозит от мысли, что эта девка с двумя черными кудре-хвостами превзойдет меня, смеясь этим мерзким смехом!! За что мне это!? Или мне это по долгу службы терпеть предписано? Охххххххххххххххххххххххххх!! Она продолжила выплевывать эти слова, не давая пояснений. Две другие девочки поняли, что не в силах вынести это, поэтому, просто кивнув в знак согласия, они оглянулись. — М-М-Мисака-сан. Помоги, пожалуйста. Мисака Микото, похоже, больше интересовалась закусочной рядом с клетками для ватина. Она прижимала руки к стеклянной перегородке, сосредоточенная на нездоровой пище, которую нельзя было заказать в их обычном семейном ресторане: якисоба, окономияки, жареные рисовые шарики и другое, что готовилось на гигантском гриле. Круглые выемки с краю, вероятно, были предназначены для такояки. Но ее внимание уделялось не еде. Вместо этого она наслаждалась виртуозными движениями лопатки повара, который готовил эту еду. Это означало, что она полностью повернулась спиной к Ширай Куроко, этому Заблудшему Агнцу. — (Мисака-сан так равнодушна, но это ведь только подольет масло в огонь Ширай-сан?) — (Думаю, так она выражает свою любовь.) Пока Сатен и Уихару перешептывались, Мисака Микото наконец повернулась для ответа. Очевидно, она поддалась искушению и купила у повара немного такояки, приготовленного в стиле моэ-"старшая сестренка", специально разработанному для фестивалей. — Хм, Куроко? — Да? Ум, гав, гав!! — Ты говорила, что ее скрипка — это Стативари, верно? — Угех!? Стативари!? — воскликнула Уихару, пораженная этим. Сатен, похоже, не признала название. Она вряд ли будет знать о чем-то, если только об этом предмете не ходят какие-нибудь легенды по типу: каждый его владелец умирает при странных обстоятельствах. — Это что? — Говоря просто: это скрипка, которую на аукционе покупают за сотни миллионов йен. — Бфф!? Мы же сейчас об ученице средней школе говорим! Разве нет!? — Да, Сатен-сан. Рада, что ты заметила. Но мы говорим об ученице из престижной Средней Школы Токивадай! Уверена, они с легкостью тратят абсурдные суммы денег не раздумывая! Они самые распущенные девочки города, когда речь заходит о кошельках!! Ширай уставилась на эту парочку, но они ее проигнорировали. Сатен продолжила шептаться с Уихару. — Но разве не обидно, что они могут получить высокую оценку, просто купив старинный инструмент, не приложив усилий? — Вероятно, способы, которые используются для получения антиквариата, — часть борьбы между этими богатыми девочками. Ширай сильно обеспокоилась полетом фантазий этих девочек. Мисака Микото проигнорировала этот вопрос, так как была занята яростной борьбой с горячим такояки, который так непредусмотрительно сунула в рот при помощи зубочистки. — Горячо, горячо! Так, какое наименование у этой Стативари? — Айнсель!! — (Чавк, чавк.) Так и думала. Ей таки удалось проглотить такояки, а затем она потерла висок указательным пальцем. — Она сказала, что использовала особые связи для получения скрипки, но, вероятно, речь шла о Шокухо Мисаки. — Чего? — Она Королева крупнейшей клики Токивадай и мой главный враг. Никогда не слышала прежде о Сакибасу Юри, но она, вероятно, новенькая в клике. Но вот название Айнсель я узнаю. Вероятно, это все часть войны между Мисакой Микото и Шокухо Мисаки. Она, похоже, хочет выйти победителем, стравив наших кохаев. — Гхх. Озлобленная девочка с двумя хвостами (на которой было надето прозрачное нижнее белье-бабочка) опустила голову и застонала. Но…? — Ты хочешь сказать, что я стала целью, потому что твой фаворит? Хе… хе-хе. А-ха-ха-ха! Я ошибалась на твой счет, Сакибасу Юри!! Я приму это, хорошо, оне-сама!? Самое время нам официально дебютировать как пара!!!!! — Что за оптимистичный взгляд. Это, вероятно, просто очередная атака. Микото разозлилась, но ее тоже беспокоило это. На кого-то напали, потому что он был ее другом. Месть может лишь обострить ситуацию, но №3 Уровень 5 Академгорода, Рейлган, не обладала сдержанной личностью, которая позволила бы ей проигнорировать это. При атаке на ее друзей она сдерживаться не будет. Лучший вариант — сразу же обезвредить врага, чтобы избежать любых последствий. — Куроко, речь ведь шла об экзамене по выбору, верно? — Что с ним? — Я тебе помогу. Она усвоила урок на прошлом опыте, поэтому Микото сначала подула на следующий такояки, прежде чем забросить его в рот. Глаза Уихару и Сатен расширились от ее слов. — Э? Но это звучит как какой-то важный экзамен, нет? Разве тебе, семпаю, можно помогать в этом своей кохай? — Речь ведь не о Системном Сканировании. Нам позволено в некоторой степени поддерживать друг друга в обучении. Правила для разных предметов могут различаться, но не думаю, что с экзаменами по выбору это будет проблемой. В противном случае, этой девочке — Сакибасу-сан? — не разрешили бы использовать особую скрипку, полученную от №5. — Полагаю, это имеет смысл. — Но, Мисака-сан, Стативари ведь всемирно известная скрипка, верно? На уровне скрипок Алмати и Гварнари. Никакие деньги не превзойдут ее звучание, не так ли? Уихару не очень в этом разбиралась, однако Микото посмотрела на нее взглядом озорной интриганки. — Я бы не была так уверена. — ? — Где сказано, что звук равен той высокой цене, которую вы заплатили. Стативари имеет лучший звук не из-за цены; цена высока, потому что ее звук — лучший. Вот как дела такие делаются. И… — И? — Стативари Айнсель может продаваться на аукционе за сотни миллионов. За такие деньги гарантированный успех обеспечен — какие могут быть в этом сомнения. …Итак, что может быть веселее, чем сбросить эту дорогущую штуку с небес на землю какой-нибудь дешевкой, сделанной своими руками? Наступила тишина. Количество озорных усмешек возросло до четырех. Столько же зубочисток вонзилось в коробку с такояки, которую держала Микото. Часть 3 Уихару и Сатен никогда не бывали раньше в магазине классических инструментов, но оказалось, что найти такие довольно просто. Он больше походил на маленький магазинчик, продающий электронику, чем на универмаг. Он чувствовался вырванным из прошлого, но не похоже было, что это как-то беспокоило магазин. В каком-то смысле это напоминало фургончик, продающий жареный сладкий картофель или бамбук. Механические руки играли на струнных инструментах, и воздух пропускался сквозь духовые инструменты; таким образом, музыка не просто проигрывалась через динамики и позволяла сразу же оценить звучание потенциальной покупки. Уихару и Сатен прошлись любопытными взглядами по полкам с инструментами, которые, будучи любителями, не могли различить. Конечно, даже лучшая скрипка этого магазина и близко не стояла рядом с Стативари. Даже сравнивать смысла не было. Вместо этого Микото взяла самую дешевую тренировочную модель. Похоже, магазин никак не мог продать ее, потому что цена была всего 5 000 йен. — Для основы она сгодится. Она походила на нетерпеливого ребенка, который, не дожидаясь возвращения домой, вскрыл упаковку с игрушкой. Она подняла немного поблекший деревянный инструмент с полки. Как истинная ученица Токивадай, она прекрасно умела на нем играть. — Так звучит скрипка. Полагаю, стоит начать с небольшого введения. Кажется, что звук создается благодаря вибрации струн, но на самом деле в создании звука задействована вся полая внутренняя часть скрипки, которая резонирует с вибрирующими струнами. Некоторые говорят, что на звук может влиять даже лак, поэтому они очень обеспокоены влиянием покрытия на камеру. — Ох. — Стативари так высоко ценится из-за превосходного баланса изгибов камеры. С таким тонким мастерством создания не сравнится ни одно заводское производство. Любой может заставить вибрировать любые струны, так что тут уже замешано мастерство создателя. — Значит ли это, что струны могут быть из какого угодно материала, включая проволоку? Сатен выдвинула смелое предположение. — Струны вибрируют, и камера резонирует с ними, — сказала Ширай. — Это подобно айдолу и концертному залу. Дорогущее акустическое оборудование бесполезно без певца. В оркестрах были альты, виолончели и контрабасы, помимо скрипок, но разница была лишь в размере, а основа была едина. Стативари знали все, кто связал свою жизнь со струнными инструментами в целом, и у них был единый создатель, который смастерил эти шедевры разных видов. — Это дешевая скрипка, так что здесь струны синтетические, леска, полагаю, но вот в дорогих используются овечьи кишки. — Гхех. К-кишки? — Их много где применяют. Например, в колбасных изделиях. Даже Сатен почувствовала отвращение при мысли об этом, но, похоже, Микото это совсем не волновало. — Но не это важно. Стативари вроде как изобрели где-то в 17-18 веках, ни один кишечник не сохранился бы. Струны в какой-то момент точно заменили, так что дело не в них. — Хм. Уихару Казари была странно заинтересована элегантной манерой Микото держать скрипку, а не самой скрипкой, поэтому осматривала девочку со всех сторон. Когда Ширай Куроко заметила это, она слегка стукнула ее и продолжила разговор. — Значит, все дело в камере? Разве это не значит, что вся фишка со звуком заключена в изменении формы? — Вот так. Это выглядело слишком просто. Микото открутила ручку скрипки и использовала специальный инструмент, похожий на плоскую отвертку, чтобы вскрыть скрипку в форму тыквы, словно это была какая-то коробка для бэнто. — Ах! Уихару удивленно вскрикнула, но скрипка вовсе не сломалась. Микото разобрала скрипку для обслуживания, подобно мастеру. Внутри ничего не было. Вообще ничего особенного. Просто пустота пустой коробки. Это было настолько просто, что нельзя не задаться вопросом при виде этого: с чего этот инструмент рассматривается как высококлассный и недоступный простым людям? Продолжая разбирать ее, Микото продемонстрировала, что скрипка — это просто изделие из дерева. Складывалось впечатление, что любой мог по трафарету вырезать нужные детали да сложить их вместе. На самом деле все детали обрабатывались давлением и температурой, подобно луку (оружие, имеется в виду), но главным было то, что в основе лежали точные детали, подобные тем, которые использовались в пластиковых моделях роботов из типа сделай-своими-руками. Это была хорошая отправная точка. Остальное сводилось к точным знаниям. Им нужно было знать работу скрипки. — Поразмыслим над внутренней структурой. Даже стандарта хватит для проходного балла по игре на струнных инструментах. Значит, разница где-то внутри. Окончательный звук все же зависит от камеры. В таком случае… — Изменив камеру, мы подстроим звук так, как нам нужно, верно? Часть 4 Если вам нужна помощь в ваших планах, просто приходите в Сэйкью Хэндз!! — Вхоа… — Сатен-сан, почему ты застыла у входа? — Тише, Уихару. Когда приходишь в Хэндз, это просто вежливость — раскинуть руки, встать прямо и позволить ошеломляющей ауре окутать себя!! — Прекращай уже. Они проигнорировали Сатен Рюико и ее странные ритуалы. Мисака Микото и Ширай Куроко направились в отдел "сделай сам", полный книжных шкафов и подставок для телевизора, которые нужно собирать самостоятельно. В отделе были стандартные инструменты, вроде пил и молотков, а также вещи, вроде водостойкого резинового клея и клейкой ленты. Ассортимент отверток тоже был разнообразен: от прочных насадок для электродрелей до крошечных моделей для очков или телефонов. — Я хочу пройтись по нескольким вариантам, так что нам понадобится наждачная бумага по крайней мере трех различных размеров. Для панелей сойдут и обычные деревообрабатывающие инструменты, но что к ним добавить? Шпаклевка, конечно, стандарт, но мы можем взять и малярный скотч или воск. — Что насчет лака? Здесь есть стандартные наборы для ухода за музыкальными инструментами, но еще и промышленный твердый воск, используемых для спортзальных полов. — Чем больше вариантов, тем лучше, поэтому возьмем все, что только можно, для тестирования. Тут, кажется, супермаркет есть, да? Там тоже отоваримся: яичные белки, уксус, соевый соус, мирин… ох, и масло чили тоже сойдет для эксперимента. Они, скорее всего, планировали смешать всё вместе для получения какой-нибудь чудо-комбинации, словно разливные напитки, но эти предложенные варианты звучали так, словно они хотят приготовить идеальные гедза. — Дерево лучше тоже купить разное. Пусть это и практическая модель, лучше бы нам не испортить настоящую скрипку. Она наш образец. Скрипка, которую мы соберем и протестируем, будет ручной работы из фанеры. — Раз мы собираемся вырезать из фанеры, нам понадобится лобзик, не так ли? — Вхоа, как насчет этого водяного пистолета? — Сатен-сан! Ты что, ребенок, тайком подкладывающий конфеты в корзину!? Ругань Уихару нисколько не смутила Сатен. Она задала вопрос, пока другая девочка тянула ее за ухо. — Создание скрипки своими руками, конечно, круто, но как узнать, что она будет звучать лучше этой… Стативари? Да. Превосходного звука недостаточно. Их главная цель состояла в том, чтобы "низвергнуть" Стативари Айнсель. Они не смогут приблизиться к цели, если не будут знать, как она звучит. Прежде всего, что считается "превосходным звуком"? Как это определялось? Что было нужно, чтобы убедить людей на аукционе потратить сотни миллионов? — Нам нужен образец, верно? Куроко, у нас ведь есть способ получения идеального образца, не так ли? — Угх… оне-сама, ты же не имеешь в виду…? — Сакибасу Юри, кажется? Учитывая, через что ей пришлось пройти для получения этой Стативари, она наверняка умирает от желания похвастаться ею. Куроко, попроси ее завтра сыграть. Конечно, с диктофоном в кармане. Часть 5 — Нво-хо-хо-хо-хо!! Ох-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо!!!!!! — … Во дворе Средней Школы Токивадай проходил обед. У девочки с двумя хвостами цвета каштана было пустое выражение, а ее рот образовал маленький треугольник. Девочка с двумя хвостами черного цвета откинулась назад так сильно, что ее спина потом наверняка будет болеть. Сакибасу Юри, чьи черные волосы были зачесаны в два хвоста, которым придали пышности завивкой, потерлась щекой о футляр для инструмента, который она держала. — Вы хотите ее услышать? Да, конечно, хотите! Я так рада, что вы набрались смелости попросить! В жизни есть вещи, перед которыми никак не устоять!! В этом нет ничего постыдного. Итак! Из уважения к вашей смелости и честности к собственным чувствам я позволю вам услышать прекрасный звук Стативари Айнсель!! Очевидно, что на аукционе он продавался за сотни миллионов, но футляр не был надежно заперт и был достаточно легким, чтобы девочка могла без проблем носить его с собой. В подкладке может и был GPS-трекер, но им могли и преступники воспользоваться, чтобы отследить местоположение ценного инструмента. Сакибасу Юри согнула свои черные ноги, чтобы присесть, положила футляр на аккуратно скошенную траву и вынула скрипку и смычок. Возможно, она была из тех защищенных леди, которые не ведали об опасностях внешнего мира. Или, может быть, она ошибочно полагала, что в такой престижной школе воров быть не может. Как сотрудница Правосудия, защищающая закон и порядок Академгорода, она находила такое обращение с антиквариатом ужасно небрежным. Тем не менее, девочка уже зажала скрипку между плечом и подбородком и выпрямилась. Она выглядела по-домашнему со скрипкой в руках, но, возможно, это было потому, что она была леди из Токивадай. — Есть ли что-то, что вы желаете услышать? — Как насчет концертной симфонии? — Вот как! Значит, "Ария на Струне Соль" сойдет, не так ли!? — К чему тогда был вопрос!? Она не слушала. Судя по всему, Сакибасу Юри не нужны были ноты. Фактически, она двигала смычком с закрытыми глазами. Вместо того чтобы просто выдавать серию нот, она, казалась, искренне наслаждалась вибрацией, которая сотрясала ее тело. Действительно. Ширай не могла сказать, что именно, но что-то в этом звучании влекло ее. В такой школе было не редкостью слышать во время обеденных перерывов музыку струнных и духовых инструментов, доносящуюся с крыш или из музыкальных комнат, но эта музыка отличалась. Девочки, наслаждающиеся послеобеденным чаем на простынях для пикника во дворе, начали собираться вокруг. Она была подобна вкусной еде. Если в чем-то использовались майонез или искусственные ароматизаторы, было легко и самому воссоздать этот вкус. Препятствие это было понятным и легко обходилось. Была причина, по которой производители рисовых шариков и чипсов в магазинах вечно писали на своих рекламах "новый и улучшенный вкус". Настоящая глубина заключалась во вкусах, которые были прекрасны по труднообъяснимым причинам. Идеальный бульон для супа включал десятки неясных шагов для достижения совершенства. Вот на каком уровне был Стативари. Ширай пришлось использовать эту редкую возможность, чтобы оценить ее способности. Она навострила уши. Сакибасу давила смычком сильнее, чем требовалось такому хрупкому винтажному инструменту, и звук имел больше неясных колебаний, чем у обычной скрипки. Это был дерзкий звук, подобный касанию к едва зажившему струпу. Надавите чуть сильнее, и рана вскроется. Индивидуальный стиль девочки балансировал на грани между удовольствием и омерзением. Возможно, она естественным образом сама выработала этот стиль, чтобы наслаждаться вибрациями, пронизывающими ее тело. Как те идиоты, вечно пытающиеся модернизировать двигатели своих тачек. Правосудию часто приходилось иметь дело с ними. И… — Удивительно, хорошо. — Хе-хе. Конечно, хорошо. В конце концов, это лучшая в мире скрипка. Сакибасу Юри продолжила говорить даже во время выступления. Она держала глаза закрытыми и купалась в чувстве превосходства, но Ширай говорила не о скрипке. Ей не нужны были ни ноты, ни метроном для поддержания ритма. Даже если это было известное музыкальное произведение, требовалось вложить немало усилий, чтобы быть способной играть с той же легкостью, что и напевать мелодию. Она продолжала играть расслаблено, но мощно; ее выступление не имело пауз, подобно игле, скользящей по пластинке. Она даже добавила несколько резких движений, которые тонкими искажениями щекотали барабанные перепонки. Было очевидно, что она много практиковалась. Она не показывала признаков этих огромных усилий, но, возможно, это было частью ее образа. …И ее фамилия была Сакибасу. Честно говоря, Ширай Куроко раньше ее не слышала. Фамилии имели большое значение для высококлассных леди, вроде них. Все они происходили из разных семей. Например, семье Конго Мицуко принадлежала авиакомпания, а семье Ширай Куроко — крупная сеть магазинов повседневного спроса. Здесь учились даже потомки бывшей японской аристократии и принцессы королевств, прибывшие сюда как переводные ученицы. Она же была Сакибасу. Она явно не происходила из высококлассной семьи, ведь Ширай ее никогда прежде не слышала. — Ответ — карты. Ширай ничего не сказала, а глаза Сакибасу все так же были закрыты, но она, должно быть, почувствовала изменение в атмосфере. Она продолжала играть, не открывая глаз, и дала ответ. — Карточная игра, если точнее. Вы не часто в них играете, Ширай-сан? — Никогда, честно говоря. Но иногда я помогаю детям искать их колоды как сотрудница Правосудия. — Когда мне было пять лет, я создала карточную игру. Подробностей сказать не могу, сама не знаю, как это вышло, но сейчас ее переиздают и производят в 49 странах мира. — Ты… сама? — Я уже не могу это контролировать. Она прошла через несколько разных компаний и облетела весь земной шар. Говорят, что скоро она станет даже популярнее традиционных карточных игр. Вот это неожиданность. В Токивадай было несколько девочек, которые основали компанию или исследовательскую группу во время обучения в школе, но это не играло важной роли, ведь их родители уже оплатили обучение и остальные расходы. Все они были дочерями богатых людей, но сами правителями или президентами компаний не были. В Токивадай было редкостью встретить девочку, которая платила бы сама за себя. Это объясняло, почему Ширай прежде не слышала эту фамилию. С момента ее успеха прошло слишком мало времени, чтобы фамилия широко распространилась. — Стативари Айнсель. Сакибасу Юри практически пропела это название, став единым целым со старинным инструментом, наслаждаясь вибрациями нот, которые играла. Казалось, она взвалила на себя весь ее исторический вес и глубину легенды. — Она нужна мне. Как дополнение. Так я сокращу разрыв. И теперь с тем, что мне так не хватало, я никому не проиграю. Этот экзамен мой, Ширай-сан. Часть 6 И. В коридоре третьего этажа, выходящего окнами во двор, кто-то уперся локтями в подоконник, смотря наружу. Она была №5 Уровнем 5 Академгорода, Шокухо Мисаки. У этой Королевы крупнейшей клики были светло-медовые волосы до талии и модельные пропорции. — Как погляжу, ты снова создаешь проблемы, Мисака-сан☆ — Собираешься обвинить меня в разжигании конфликта, когда именно ты дала первые искры? Микото держала в руке плитку шоколада. Шокухо избегала любых добавок, поэтому она смотрела на Микото, как на жуткого старика, который ел клецки, приготовленные детьми в парке. — Твоя очаровательная кохай могла бы просто проиграть и не ввязываться в это с самого начала, не так ли? — Разве эта девочка не одна из твоих? — У нее просто полезная способность: точное измерение изотопов углерода. Она может точно оценить подлинность антиквариата и произведений искусства. Полезно иметь такую девочку рядом, не так ли? Эта способность не была так полезна, как Рейлган Микото или Ментал Аут Шокухо, но все зависело от ее применения. Углерод был полезен в оценке антиквариата и произведений искусств, в поиске геологических слоев и минеральных жил и даже в сканировании человеческого тела. Если смотреть только на физическое сканирование, то эта способность в свободе применения могла соперничать даже с контролем Микото над электромагнетизмом. Шокухо хихикнула, прежде чем продолжить. — Ее способность может обнаружить испорченную пищу. Я подумала, что способность эта отличная, и предложила присоединиться к моей клике☆ — Органическое Исследование, верно? Это объясняет ее желание потратить все деньги на скрипку, как только ее выставили на продажу. …Хотя я слышала, что именно ты связала ее с Аукционным Домом. — Аукционный Дом "Люстра", верно. Однако я не ожидала, что у нее действительно все выйдет. Я просто хотела, чтобы она расширила свой кругозор, вдохнув более взрослую атмосферу, но я должна была быть осторожнее. Я забыла, что аукционы захватывают новичков настолько, что те просто забывают об осторожности. Шокухо слегка согнулась, что переложить свой вес на подоконник, и снова посмотрела во двор. Выступление Сакибасу Юри было на очень высоком уровне. Девочки Токивадай привыкли к качественной музыке, но даже их это захватило. Их сердца, должно быть, тронул этот дерзкий звук, который был подобен нежному прикосновению к едва зажившему струпу. Но они подумают, что все это благодаря Стативари. Их завлекло сияние знаменитого инструмента, поэтому усилий Сакибасу Юри, стоящих за этим звуком, никто не заметит. Да. Даже сама девочка отказалась замечать. А значит она никогда не вырастет из грязи. Для девочки из Токивадай не было ничего необычного в том, чтобы завершить свою деятельность, если результаты сводились к тому, что это было неугодно родителям или даже затмевало их. Ситуация Сакибасу была похожей. Стативари была лишь инструментом, который можно было использовать, но Сакибасу позволила ей поглотить усилия, вложенные ею самой. — Я потерпела с ней настоящую неудачу, — сказала Шокухо. — В этот раз я должна и впрямь извлечь урок, чтобы исправиться. — Зачем тебе вообще так напрягаться было? — Она волновалась о своих родителях, — печально посмотрела во двор Шокухо вместо того, чтобы обернуться к Микото. — Оба ее родителя очень, очень, очень усердно работали, чтобы их денег хватило на достойное воспитание ребенка, но простая детская забава полностью превзошла их. Она говорила, что ее родители были довольны ее успехом и гордятся тем, что она смогла поступить в Токивадай, но это все еще давит на нее. Она боится, что сломала что-то незаменимое в самом основании своих родителей. — … — У них есть деньги, но нет истории. Они слишком богаты для своей прежней простой жизни, но высшее общество не примет их и не защитит без престижной фамилии и истории, связанной с ней. Она беспокоится за них, находящихся в этой промежуточной позиции. Это похоже на людей, которые не знают, как быть с деньгами, выигранными в лотерее. Не поэтому ли девочка так зациклилась на Стативари Айнсель? Нет, наверное, дело не в скрипке. Она хотела что-то, с достаточной глубиной и весом истории, чтобы ее никогда не отвергли. Она сама не имела этого, поэтому должна была искать подобное извне. История и традиции. Она считала, что будь они у нее, то она смогла бы дать родителям твердую почву под ногами, на которой те смогли бы стоять. Мисака Микото тихо вздохнула, держа плитку шоколада, которую ела для эффективного прилива энергии. Это напомнило ей о женщине, которая залезла в долги, покупая сумочки и наручные часы, чтобы нарядиться для фоток для соцсетей. Она слышала, что вокруг этих брендовых вещей сформировалось сообщество. Нужно было носить определенные брендовые вещи, чтобы получить доступ в определенные магазины или узнать о секретном меню или скрытых услугах. Микото была довольна тем, что проводила свободное от школы время в обычном семейном ресторане вместе с подругами или собирала штампы в игровом зале, поэтому не понимала смысла во всех этих действиях. Но для людей, которые желали насладиться стороной мира, скрытой за тремя уровнями секретности, стоило искать эти особые "ключи". Были постоянные клиенты, которым выдавали роскошные иномарки, которых не было в сервисе. Для чьих ладоней созданы последние модели телефонов? Были супер-ВИПы, чьи личные нужды удовлетворял весь мир. Сами по себе деньги бесполезны. Это могут быть украшения или спорткар, но новое поле откроется лишь после того, как вы обменяете деньги на специальный "ключ", открывающий секреты города вокруг вас. Словно за́мок с цветными дверями. Другая сторона мира была за дверью. Хотя мысль о том, что кто-то мог жить жизнью, сосредоточенной только лишь на этом, пугала Микото. — Мисака-сааан. — Чего? — Могу я оставить это тебе? — Полагаю. На самом деле, это облегчение — узнать, что и ты можешь лажать. Как восхитительно. — Эй, эй! Хватит гладить меня по голове! — Я знаю, что крики тебя не заденут, а вот обращение с тобой как с хорошей девочкой — очень даже. Для таких гордецов, как ты, подобное отношение все равно, что соль на рану, не так ли? — Ммм… Шокухо Мисаки, должно быть, чувствовала себя виноватой, потому что не смогла заставить себя просто отмахнуться от руки Микото, как обычно. …И она решила игнорировать девочек из своей клики, которые дрожали и тяжело дышали, наблюдая за ними из-за угла коридора. — Я справлюсь, — сузила глаза Микото. — Я бы в любом случае помогла Куроко. — Хорошо, хорошо. Рада слышать. — Знаешь, ты была бы просто очаровательной, если бы была честной. Наконец она убрала руку с головы Шокухо и махнула ею, уходя. Королева продолжала дуть губы, как маленький ребенок, но потом она кое-что вспомнила: эта рука. Разве Мисака Микото не этой рукой держала липкую плитку шоколада!? №5 побледнела и потянулась к своей голове… — Ты что, издеваешься, Мисака-сааан!? Как бы она ни кричала, №3 не обернулась. Однако она высунула язык. Часть 7 После школы Ширай покинула Школьный Сад. Обычная группа из четырех человек направилась в съемную студию, которая была едва ли больше кладовки. Хотя она и звалась студией, здесь не было телекамер. Это была аудиостудия, которую, в основном, посещали остроголовые парни с электрогитарами. — Вау, — сказала Уихару, остановившись перед входом в помещение. — Сначала клетка для ватина, теперь это. Сатен-сан, ты знаешь много мест, которые даже мы, Правосудие, не часто посещаем. — М? Вовсе нет, Уихару. Есть куча мест, куда я не могу попасть. Ты знаешь, какой долгий путь нужно пройти, чтобы добраться от кассы до платформы на вокзале, где мы часто бываем? На самом деле есть прямой путь, но ходят слухи, что пользоваться им могут лишь те, кому выдали специальную карточку, например, акционеры железнодорожной компании. Комната была окрашена в кремово-белый цвет. Она была около 10 квадратных метров, имела одно окно с двойным стеклом и дверь в задней части. Эта дверь вела в другую комнату, из которой можно было записывать звук при помощи специального оборудования. Хотя это было просто тренировочное место, поэтому качеством оно не блистало. Но для практики, позволяющей объективно оценивать свои возможности, это место подходило. Это было то, что им нужно. Они не пошли в обычный караоке-бокс, потому что хотели проанализировать аудиоданные, записанные на телефоне, который Ширай Куроко вытащила из кармана юбки. — Интересно, насколько хорошо записалась Стативари Айнсель. — Вау. Хотела бы я ее вживую послушать. Глаза Сатен расширились. Они не знали, чем Сакибасу Юри обычно занималась вне школы, но Ширай была уверена: услышь она это, то с радостью бы вытащила скрипку из футляра, даже если бы они находились на дороге или в туалете. Затем Сатен нахмурилась. — Но сойдет ли качество этой записи? — Это оборудование Правосудия, поэтому оно улавливает более широкий диапазон частот, чем обычные телефоны. Для анализа сгодится. Ширай Куроко была уверена, что музыка, которую она услышала, была просто превосходна, но она не могла объяснить, что же именно в Стативари так поразило ее. Она не могла выразить это словами, но что-то колебало струны ее души. Но если дело было не в этом странном эффекте плацебо, который возник из-за названия Стативари, то, значит, дело было в другом. Она хотела, чтобы специализированное оборудование проанализировало запись, как формы волн, и просмотреть их как числовые данные. — Аналог, записанный на электронику, неизбежно исказиться. Этот кабель подойдет? — Может, просто по беспроводной сети перекинуть? — Я хочу избежать любых возможных помех, так что лучше пойти по старинке. В отличие от компьютера или фортепиано, оборудование было покрыто рядами ползунков и рычажков, к которым было немного страшно прикасаться, но Уихару скорректировала настройки, чтобы звуковой файл воспроизводился без каких-либо изменений. "Ария на Струне Соль". Уникальное исполнение текло плавно и мягко, но все же имело некоторые преднамеренные искажения, которые нельзя было обнаружить, просто следя за серией нот. Музыка напоминала запретное искушение, подобно прикосновению к едва зажившему струпу. Она обращалась к вашим инстинктам, а не к разуму, и напрямую трогала вашу душу. — Что и ожидалось от классики, да. Комментарий Сатен Рюико был невероятно расплывчатым по содержанию. Наверное, она не знала название. Запись велась из кармана юбки Ширай, поэтому звук был немного приглушен и содержал случайные звуки трения ткани и дуновения ветра. Однако, они могли почувствовать нечто совершенно отличное от обычной скрипки, хранившейся в школьном кабинете музыки. Она отличалась от других скрипок, но они не могли объяснить, чем именно. Эта скрипка действительно была настоящей Стативари. Чтобы превзойти ее, они должны были использовать все свои органы чувств, чтобы раскрыть секретный ингредиент трехзвездочного шеф-повара. — Ладно, создадим новый файл, который мы сможем изменить, чтобы убрать шум, при этом сохранив исходный файл без изменений. Самое время использовать все эти приспособления. — Подожди, Уихару. Ты что, собираешься дергать за эти рычажки? Мне страшно! Ширай машины не интересовали, но иногда ей приходилось анализировать звук с телефона или звонки по IP-телефонии для расследований в Правосудии. Но ей все равно были более привычны обычные мышь и клавиатура. Она боялась нанести непоправимый ущерб и не знать, как все исправить, поэтому разделяла опасения Сатен. — Э? Этот странный возглас издала не Уихару, которая игралась с рычажками; он исходил от Ширай Куроко, которая слушала на расстоянии шага. — Что случилось, Ширай-сан? — Ну, это же была Стативари, верно? Не та скрипка, которую мы купили? — Ты же сама эти данные записала, разве нет? — Ум, но… Должно быть, она не могла подобрать слова, потому что она открыла футляр для скрипки, вытащила дешевую тренировочную модель и быстро наиграла мелодию. Самую обычную, используемую для настройки звука. Они записали быстрое, тридцатисекундное выступление и точно так же проанализировали. — Вы, верно, шутите, — сказала пораженная Уихару. Поскольку она начала слабо хлопать по оборудованию своей нежной рукой, она, возможно, подумала, что оно неисправно. Ширай Куроко, по-видимому, утвердилась в своем предыдущем вопросе. Но это лишь оставило ее в еще большем замешательстве. — Судя по фактическим показаниям, Стативари Айнсель и дешевая скрипка похожи даже больше, чем я ожидала. Сигналы почти идентичны, да? На слух они совсем разные — неужели это легендарное название так сильно захватило мое восприятие? — Н-нет, нет. Нет, нет, нет, нет!! Мы же о Стативари говорим, Ширай-сан. Всемирно известная легенда! Должно быть, дело в тонких отличиях, которое это дешевое старье не может обнаружить! Голос Сатен дрожал. Именно Микото дала этому комментарий. Она вздохнула, прежде чем заговорить. — Звучание Стативари и впрямь не отличается от звучания обычной скрипки. Некоторое время назад обнаружение этого факта произвело фурор в новостях. Хотя их ценность фактически не пострадала, потому что многие настаивали на том, что никакая техника не способна оценить истинное искусство музыки. — Н-но… — Это лишь значит, что мы должны основываться на звуке, который слышим, поэтому давайте расширим рамки нашего эксперимента. Будем отталкиваться от этого. Микото наклонилась над сидящей Уихару, которая работала с оборудованием, а затем указала на что-то на экране. Она старалась не смотреть на Ширай Куроко, которая от ревности кусала и тянула зубами свой платок. — Гляньте, здесь странная форма волны. И она есть только у Стативари. — Ч-что? Уихару почувствовала щекотное чувство от шепота Микото ей на ухо, но Микото поспешила объяснить дальше. Их не обеспокоил звук рвущейся ткани. Это была просто Ширай Куроко, которая зубами разорвала платок. — В начале и в конце нот есть небольшое искажение. Просто стиль игры Сакибасу-сан скрывает это. — Хм? Какое это имеет значение? — Никакого, на самом деле. Это словно поезд, прибывающий или отправляющийся, — есть лишь небольшая задержка между набиранием скорости и замедлением. Возможно, будет проще просто воспроизвести нужную ноту на скрипке, — горько улыбнулась Микото. — Так что, я считаю, что это Сакибасу-сан намеренно искажает звук. Подобно тому, как горечь является частью мира взрослых: все зависит от применения. — В музыке или любой сенсорной информации числового представления недостаточно, чтобы точно оценить, будет это считаться приятным или мерзким. Ширай потерла свою тонкую челюсть, и Микото согласно кивнула. Сакибасу Юри, казалось, наслаждалась вибрациями, проходящими через ее тело, в дополнение к прослушиванию музыки ушами. Было бесчисленное множество способов получить удовольствие и испытать что-то. — Не знаю, задумывалось ли так с самого начала или это последствия того, что лак снова и снова наносили на нее в течение многих лет, но Стативари Айнсель, похоже, имеет какую-то незаметную магию в своей музыке. Теперь, когда мы это знаем, мы должны создать возможность воспроизвести это, но я уверена, что это требует большой деликатности. Горечь — это часть взросления; на словах просто, но на деле это не так. Одна ошибка — и блюдо будет омерзительным. — Но наша цель не копирование Стативари, верно? Сатен казалась веселой. Вероятно, она хотела замотивировать других. — Наша цель — победа над Стативари, а не идеальное копирование ее звучания. При чем здесь вообще взрослый вкус? Звук — это просто вибрация воздуха. Двигатель автомобиля и тряска поезда, мы должны лишь сделать эти вибрации приятными, верно? Давайте поищем в сети лучший вид вибрации и проанализируем эту волну. Она не ошибалась. Стативари была создана много веков назад, поэтому сменяющиеся века оставили ее позади. В самом общем смысле они могли черпать вдохновение даже из электрогитар и клавишных, добавлять новые части и воспроизводить звук, с которым Стативари даже близко не стояла. Однако… — Сатен-сан. И остальные тоже. Послушайте. — Что такое? — Есть еще одно серьезное препятствие, которое необходимо преодолеть, прежде чем мы сможем превзойти Стативари. Часть 8 — Итак, время для экзамена по музыке. Вы готовы? Пожилая учительница говорила с мягкостью, несвойственной ученикам, в холоде утреннего воздуха. Она не повышала голос, но тот разносился по всей комнате. Причина была не в том, что на таком большом пространстве было мало людей. Их собрали в зале. Помещение использовалось для спектаклей, дебатов и музыки. Говорят, что из алмаза при обработке вырезают 60% составляющего камень, поэтому они превосходно отражают свет. Зал имел ту же концепцию. Он был размером с тренажерный зал, и каждый угол был тщательно отрегулирован, чтобы даже падение булавки на сцене было отлично слышно в любой части зала. Зал имел разные формы. Проще говоря, этот зал можно было переделывать по-разному, как трехмерную головоломку. Был привычный стиль, когда сиденья ярусами располагались напротив сцены с одного направления, но также был и стиль, свойственный дебатам, когда сиденья находились с двух разных сторон, и также стиль амфитеатра, когда сиденья окружали сцену со всех сторон. Каждая форма была тщательно спроектирована для наилучшего отражения света и звука. Сейчас использовался самый обычный стиль. Вспомните самый обычный театр или мюзик-холл. Сцена находилась с одной стороны, а многоуровневые сидения были расположены прямо напротив. Мягкие морщинки элегантной учительницы музыки не портили ее лица, а лишь подчеркивали ее красоту. Она аккуратно потянулась за своим инструментом. — Ваше задание — сыграть на одном из них: на скрипке. Вы сами выбираете, что играть, но помните, что у вас есть лишь три минуты. Ваш выбор произведения и его конкретной части, которую вы собираетесь сыграть, тоже часть вашего задания, но, полагаю, вам это уже известно. В мире классической музыки три минуты — это очень мало времени. Даже если вы начнете играть сначала, вам не хватит времени, чтобы даже прелюдию завершить. Существовала даже неподтвержденная городская легенда о том, что стандарт дисков был разработан таким образом, чтобы Девятая Симфония Бетховена могла поместиться на одном диске. Как и в случае спортивных тестирований, на этот экзамен выделялось два урока, но, даже сократив время каждого до трех минут, этого все равно было недостаточно. Даже 10 человек уже занимали целых полчаса, поэтому время, уходившее на смену исполнителей на сцене, тратилось впустую. — (Хе-хе. Надеюсь, вы практиковались, Ширай-сан.) Девочка, чьи черные волосы были зачесаны в два хвоста, завитых на концах, прошептала Ширай, которая легко потирала тыльные стороны своих ладоней. На Ширай были белые перчатки, защищавшие руки на время этого важного экзамена. — (Я имею в виду, практиковались в хвалебных речах в честь моей безупречной победы. Вы вновь будете благословлены музыкой Стативари Айнсель.) — Хватит болтать. Учительница уже смотрит на нас. Сакибасу Юри быстро выпрямилась, но пожилая учительница музыки, видимо, взглядом хотела показать, чтобы она шла выступать первой. Согнув свои ноги, облаченные в черные гольфы, чтобы присесть и открыть футляр скрипки, она вытащила инструмент, который сиял глубоким янтарным светом. Этого хватило, чтобы привлечь внимание других девочек. Даже эти защищенные девочки были в первую очередь жительницами Академгорода, а во вторую — ученицами Токивадай. Ни в какую мистику они не верили. Это был просто кусок дерева не больше 60 сантиметров с четырьмя струнами, хотя он и стоил столько же, сколько и целый дом. Сакибасу Юри держала шею скрипки одной рукой и слегка покрутила ее, словно дубинкой; вероятно, это было подобно талисману на удачу. Затем она легко зажала скрипку между плечом и шеей, закрепляя ее положение. — Это Стативари Айнсель. Я уверена, что вы провели исследование за последние несколько дней, Ширай-сан. — … — Вас наверняка поразили и зацепили новости о том, как удивительно мало различий в формах звуковых волн? Но этого недостаточно. Это не настоящая суть Стативари. Запись чисел не равна прослушиванию музыки ушами. Суть — это люди, которые ее слушают, и наши сердца, которые высоко оценивают ее. Если вы не забыли об этом основном факте, то вы должны были понять, что Стативари непобедима. Да. Конечно, можно было встретить статьи, в которых утверждалось, что Стативари были не такими уж и особенными. Но эти статьи имели старые даты. Они появлялись и быстро забывались. Неважно, что там говорили датчики и осциллографы, все продолжали восхвалять Стативари как величайшие скрипки мира. Они продолжали настаивать, что звука прекраснее на свете не найти. Такие мнения стали нормой. Вот почему люди продолжали тратить на аукционах сотни миллионов. Но как это произошло? — Позвольте мне продемонстрировать истинное очарование всемирно известной Стативари Айнсель. — Сакибасу-сан, я буду оценивать ваше исполнение, а не скрипку. — Глупости. Здесь нет ничего моего. Ничего. И это меня полностью устраивает. Я могу использовать внешний источник, чтобы покрыть то, чего мне не хватает. …Пока это позволяет мне защищать моих прекрасных родителей. Сакибасу Юри вышла на сцену с самоуничижительным смехом. Стативари Айнсель имела невероятный шарм. Но ее уверенность в этом инструменте мешала ей признать собственное высокое мастерство. Любая известность, которую она приобретет, будет связана с этой скрипкой. И другими, и ей самой. Это был великолепный инструмент, пожиравший все возможность своего владельца. В этом смысле скрипка была подобна проклятому мечу. — Что вы будете исполнять? — мягко спросила пожилая учительница музыки. — "Ария на Струне Соль". Никогда не могла выбрать что-то другое. Луч прожектора освещал центр сцены. Она сделала небольшой шаг влево от центра. Даже когда на ней было сосредоточено столько слушателей и соперников, ее суть не колебалась благодаря внешнему усилителю уверенности, который она держала. Кроме того, она даже не взглянула на слушателей. И ноты она не достала. Она молча закрыла веки, украшенные красивыми ресницами, и закрылась в своем маленьком мире. Она положила смычок на скрипку и зажала четыре струны своими тонкими пальцами. Мгновение спустя была сыграна первая нота. Это было мощно. Этот взрыв звука можно было даже назвать резким. Нота взорвалась и распространилась с каким-то странным искажением, но она вызывала этот запретный трепет, подобный легкому прикосновению к едва зажившему струпу. Это божественное искушение витало над пропастью, отделяющей удовольствие от омерзения. Это невозможно воспроизвести, просматривая ноты и изучая оставленные на них заметки. Этот дьявольский шепот можно было создать только благодаря тонким особенностям Стативари Айнсель. Поколеблись игрок хоть немного, струп был бы сорван, и все ощутили бы неприятный шум, напоминающий боль. Вместо того, чтобы начать с середины, Сакибасу Юри решила играть с самого начала. Трех минут был слишком мало для мира классической музыки. Но ее это не волновало. Это было только самое начало, до кульминации еще было далеко, но каждая из ее сильно искаженных нот прочно захватывала души слушателей. Да. Вы слушали Стативари Айнсель всем телом, а не только лишь ушами. Может, таковая была изначальная задумка, а, может, это было следствием прошедших лет. В любом случае, небольшое искажение в начале и в конце нот привносило деформацию, похожую на горечь, но Сакибасу Юри смогла превратить ее во "взрослый вкус", чтобы использовать его как свое оружие. Ее игра захватывала сильнее песни сирены. Даже закрытые уши вам не помогут: вы все равно получите удовольствие, чувствуя вибрации, проходящие по позвоночнику. Однако. Ширай-сан и остальные уже знали это из анализа формы волны в арендованной студии. Вероятно, мировые ученые открыли все то же самое, когда пытались раскопать секреты Стативари. Но это не изменило мнения людей. Стативари Айнсель по-прежнему оставалась всемирно известным инструментом, который продавался на аукционах за сотни миллионов йен. Ее истинная сила не могла быть обнаружена в этих поверхностных исследованиях. — Ах… Ширай Куроко услышала несколько стонов и жалоб, донесшихся с тускло освещенных мест для зрителей. Они исходили от других претенденток на первое место на этом экзамене. Те, кто звучал действительно отчаянно, должно быть, были теми, кто тоже выбрал "Арию на Струне Соль" и много над ней работал. Но они узнали истину до того, как смогли что-то предпринять. Им ни за что не победить серию звуков, которую они сейчас слушали. Ширай медленно сузила глаза и наблюдала за девочками, которые подняли белый флаг, даже не пытаясь. Это была престижная Средняя Школа Токивадай, так что эти девочки и сами были экспертами. Даже если это была бы не Стативари, возможно, кто-то из них приобрел другую высококачественную скрипку, например, Алмати и Гварнари. Однако они все равно пришли к выводу, что им не победить. Ширай Куроко тщательно изучила Стативари, чтобы дать ей отпор, но даже она поддалась ее магии. Да, ей нужно было вспомнить то, о чем она думала до этого. Даже если это была бы не Стативари. Она вспомнила, что сказала Мисака Микото. — Нельзя не использовать Стативари в качестве основы. В искусстве не было однозначных ответов. Вот почему талант художника могли признавать лишь через сто и более лет после его смерти. При сравнении двух инструментов должно быть невозможно объективно определить, какой из них лучше. И все же Стативари стояли на вершине струнных инструментов, и их положение никогда не колебалось. Не имело никакого значения, что там проанализировали эти глупые ученые в этих формах волн записанных данных и что звук на самом деле был не таким уж и особенным. Легенда осталась неприкосновенной. — Стативари — это идеальная форма скрипки, — сказала Микото. — Ее музыка идеальна, и выступления оцениваются по тому, насколько они близки к этому идеалу. "Лучше" или "хуже" результат, чем у Стативари, — значения не имеет. Это подобно стрельбе по мишеням. Стативари — это центр, лучший выстрел. К ней можно приблизиться, но превзойти? Это ментальный блок. Сакибасу Юри молча подняла со скрипки смычок. Она израсходовала три минуты, отведенные на экзамен. Всегда ли здесь стояло такое гнетущее молчание? Казалось, оно побуждало слушать эту музыку вечно, потому что Ширай и остальные ощутили чувство утраты, когда музыка прекратилась. Аплодисментов не последовало. Аплодисменты значили бы, что выступление действительно закончено. Девочки так хотели услышать больше, что не могли заставить себя пошевелиться. Девочка с черными хвостами все это время держала глаза закрытыми, поэтому не могла видеть часы. Даже ее внутренние часы были впечатляющими. Ее собственные таланты просто бледнели по сравнению с Стативари Айнсель, которым она владела. Она медленно открыла глаза. Дрожь пробежала по ее спине, пока она наслаждалась затяжной тишиной. — Спасибо за ваше внимание. Она элегантно поклонилась и спустилась по лестнице так же небрежно, как если бы передавала палочку в эстафете. Она вышла первой, но была совершенно уверена, что ее положение на вершине гарантировано, кто бы ни вышел после нее. И на самом деле это было довольно жестоко по отношению к девочке, которая должна была идти сразу за ней. Она помотала головой, как щенок, промокший из-за дождя, и, даже когда учительница музыки схватила ее за руку, она только возразила, что не может выступать после этого. Она была так взвинчена и давление было так сильно, что в итоге она потеряла сознание. Но, может, могло быть и хуже. После этого всем стало жаль девочку. — №3: Инори-сан. Вы усиливаете впечатление от вашей музыке, используя вашу способность контроля эмоций, не так ли? Вы дисквалифицированы за использование своей психической способности. Она упала на месте и начала рыдать. Ее способность манипулировать эмоциями заставляла ее плакать, поэтому учительница музыки щелкнула пальцами. Женщины из охраны схватили дисквалифицированную девочку и быстро вывели ее из зала. Учительница музыки не использовала никаких приспособлений для анализа музыки, поэтому она, видимо, решила, что музыка, которую она слышит, не должна вызывать у нее таких эмоций. Обычные методы никогда не позволят достичь уровня Стативари Айнсель. Поэтому было понятно, почему девочка захотела применить свою способность. Но это был не тот тип экзамена. Итак, научившись не совершать тех же ошибок, что и другие, остальные, как обычно, вышли и спустились со сцены. Однако все их выступления были очень простыми. Им не нужно было побеждать. Им нужно было только следить за серией нот в своих партитурах, не делая никаких катастрофических ошибок. Их нежная музыка была очень похожа на наблюдение за тем, как кто-то едет по гоночной трассе со скоростью 40 км/ч. Они очень походили на те механизированные руки, которые тупо воспроизводили произведения на инструментах. Они защищались и предлагали свои сломанные клыки, даже не думая сражаться. Учительница музыки попросила Сакибасу Юри выйти первой. Если она могла справедливо судить всех учениц, услышав ее, то ее уши и душа были поистине потрясающими. — Ширай-сан, — прошептала Сакибасу Юри Ширай в зале, полном побежденных соперниц. Ее уверенность можно было увидеть в том, как она вытянула свои черные ноги в коленях, чтобы стоять прямо. — Истинная сила Стативари Айнсель — это легенда, которую она несет. Люди бессильны против таких вещей. Сумки, часы, платья и такие высококлассные девушки, как мы, несут с собой похожие легенды, не так ли? Что бы ни говорили ученые и какие бы результаты ни выдавали их машины, эти легенды никогда не умрут. Вот почему Стативари непобедимы. Ничто ни "лучше", ни "хуже" них. Они идеал, которые остальные стремятся достигнуть. — Хо? Ты так уверена в этом? — ? — Думаешь, я бросаю тебе вызов, не подготовившись? Я признаю, что легенда Стативари очень сильна. Триста лет нельзя так просто игнорировать. Но этот промежуток также открывает возможности, которые я могу использовать. Пожилая учительница музыки назвала очередное имя. Настала очередь Ширай Куроко. — Итак, я собираюсь контратаковать. — В моей Стативари нет недостатков. Или ты сомневаешься в ее подлинности? К сожалению, моя способность, Органическое Исследование, не оставляет шансов подсунуть мне подделку. — Я и не сомневалась в этом. Ширай руками в перчатках забросила на плечо большую сумку и шепнула другой девочке. — Я говорю, что пойду на таран и своими руками сокрушу легенду этой Стативари Айнсель. Часть 9 Итак. Кое-что выделялось в Ширай даже больше, чем ее дерзкое заявление. Что это была за сумка, которая, казалось, могла вместить разобранный гоночный байк? Ученицы должны были принести свой инструмент и выбрать произведение для этого экзамена, но было обязательное условие: скрипка. Они должны были использовать шестидесятисантиметровую коллекцию деревянных панелей и нитей, так что же было в этой сумке? Они уже видели Стативари, которая продавалась на аукционе за сотни миллионов долларов, но в глазах учительницы музыки появился скепсис при взгляде на эту сумку. — Ширай-сан, что в этой сумке? Я, кажется, говорила, что на этом экзамене вы должны выступать со скрипкой. Вы принесли другой инструмент? — Нет, нет. Конечно, нет. Девочка с двумя хвостами цвета каштана рассмеялась. Она вытащила свой инструмент из стандартного футляра для скрипки, который был у нее в дополнение к большой сумке. — Я буду играть только на этой скрипке. Это изделие моей работы, сделанное на основе обычной тренировочной модели, но оно соответствует всем стандартам для скрипки. Вы можете разобрать ее после моего выступления, если хотите. — Тогда что это? Пожилая учительница задала вопрос, о котором думали все. Другая сумка была больше и загадочнее скрипки. Сакибасу Юри имела неоспоримо величайшую скрипку Стативари Айнсель, но даже эта непоколебимая аура была потрясена этим. Она потерла свои колени в черных чулках друг о друга. Тем временем Ширай Куроко ответила своим вопросом на вопрос. — Сенсей, для ясности, мы должны играть на скрипке на этом экзамене, верно? — Да. — У нас есть три минуты, и мы можем сами выбрать произведение. Пока мы играем на скрипке, все остальное зависит уже от нас. Например, как игра на всемирно известной скрипке. — Да, что с этим? — Тогда у меня есть еще один вопрос. Ширай Куроко поставила на сцену черную синтетическую сумку, в которой сама легко могла поместиться, если бы свернулась клубочком. Сумка издала приятный стук, совсем не похожий на деревянный. Она легонько постучала ногой по блестящему лакированному полу. — Требуется лишь скрипкой, а со сценой мы можем делать все, что захотим, верно? Например, мы можем играть в центре или с краю, если захотим. Звук, который вы все слышите, исходит не напрямую от скрипки. Особенно в таком закрытом концертном зале. Звуковые волны отражаются от всех поверхностей здесь, прежде чем достигают ушей. Во-первых, этот зал можно было переделывать. Сцену и места для зрителей можно было перемещать, чтобы создать оптимальное пространство для концерта, спектакля или дебатов. Нельзя просто игнорировать реверберацию. Даже впечатление от игры на одной и той же Стативари резко изменилось бы для публики, в зависимости от игры в специализированном оперном театре или в заброшенном доме. — В таком случае. Она вдохнула и выдохнула. И затем она резко расстегнула сумку. — Если нет никаких правил, запрещающих это, то я могу создать вокруг себя пространство, чтобы настроить реверберацию так, как удобно мне, верно? Было слышно, как металлические детали и шестерни соединялись друг с другом. Появились стальные ноги с тусклым блеском. Что-то вроде шарнирных треножников поддерживало прямоугольные металлические листы, которые были лишь немного толще алюминиевой фольги. Они были похожи на металлические мольберты или холсты, которые могли передвигаться сами, и четыре из них окружили Ширай Куроко, стоящую на сцене. Подобные роботизированные изделия не были редкостью в Академгороде. В магазине классических инструментов были музыкальные роботы; подающая рука в клетках для ватина. С некоторой помощью Уихару, которая много знала об этом (до такой степени, что у нее блестели глаза и она облизывала губы), было не так уж сложно создать эти автономно двигающиеся машины. В Академгороде вам даже не нужно было посещать магазины электроники, чтобы приобрести простые печатные платы. Достаточно было зайти в большой книжный магазин, чтобы получить несколько типовых печатных плат в руководствах по созданию роботов-домашних животных или динамиков для ИИ. — Вы можете разобрать и проверить это после выступления, но, уверяю вас, здесь нет никаких динамиков, микрофонов или других приспособлений, который могут записывать и воспроизводить звук. Это просто звукоотражающие доски. Они не более чем препятствия для отражения музыки моей скрипки в оптимальном направлении и под оптимальным углом. Она с отработанной легкостью пошевелила пальцами в перчатках, чтобы приготовить обычную скрипку без какой-либо истории. Звукоотражающие панели, должно быть, контролировали расстояние при помощи камер или лазеров, потому что они умело использовали свои ноги, чтобы регулировать свое положение. — Никто не может победить Стативари. Это никак не связано с качеством звука. Уши и сознания людей уже определили, что ее звук совершенство. И все остальное даже рядом не стояло. У Сакибасу Юри была лучшая скрипка в мире. Итак, Ширай Куроко построила величайший концертный зал в мире. Конечно, были музыкальные залы, считавшиеся "святой землей", но ни один из них не имел легенды уровня Стативари. Люди хотели там играть, но их души не были искажены мыслью, что только там они могут играть определенную музыку. Наилучшего качества звука не удалось достичь благодаря работе древних мастеров. Этот титул принадлежал ультрасовременным залам для мероприятий, математически разработаны с использованием системы автоматизированного проектирования. — Я не собираюсь бросать вызов Стативари качеством моей скрипки. Окончательное суждение выносится по звуку, который достигает ушей, а не по звуку, который исходит от моего инструмента. Я модифицирую концертный зал, чтобы он создавал звук, превосходящий этот всемирно известный инструмент. Независимо от того, насколько хорош инструмент, впечатление публики будет меняться в зависимости от того, где вы на нем играете. Стативари, может, и считается совершенством, но я не собираюсь ограничивать себя этим!! Ширай Куроко усмехнулась. — Сакибасу-сан, ты должна знать, насколько это важно. Ты ведь перед игрой сделала шаг влево от центра, верно? Но ты использовала лишь эту сцену, так что ты не можешь надеяться, что она будет соответствовать той, которую построила для себя я!! Глаза Сакибасу расширились. Ее метод заключался в том, чтобы заполнить себя весом накопленного прошлого, поэтому она повернулась к учительнице музыки. — Может ли… может ли она сделать это!? В самом деле!? — Ширай-сан, — тихо вздохнула пожилая учительница. — Моя оценка вашего выступления будет предварительной. На то, чтобы разобрать и изучить это, потребуется время, но если я обнаружу какие-либо механические средства записи и воспроизведения звука, вы будете дисквалифицированы. Это приемлемо? Она фактически дала одобрение. Ширай Куроко смело улыбнулась. — Конечно. За Стативари стояла легенда. Все рассматривали ее как основу для наилучшего звука, поэтому они сдались названию, даже не проверив ее звучание на слух. Это был вес, который она приобрела за несколько столетий. Несколько исследователей и музыкантов бросали вызов этой легенде на протяжении многих лет. Они утверждали, что эти Стативари были не таким уж и особенными, как их представляли, и предоставили данные в качестве доказательств, но им не удалось снести стены этой неприступной крепости. Массы хором обвиняли их в глупости или ревности. Подавленные этими криками, искатели истины погрузились в болото унижения и поражения. Однако. Почему они вообще захотели бросить вызов Стативари? Это были всемирно известные скрипки от исторического создателя. Они должны были знать, что произойдет, если они проигнорируют это и потерпят поражения, так почему же они подавили страх перед всеобщей ненавистью и сделали это? Ответ был прост. Они знали, что Стативари были величайшими. Они несли в себе легенду, основанную на желаниях стольких людей, что они оставались величайшими. Усилия одного человека никогда не смогут изменить страну или целый мир. Эти инструменты имели тот же абсолютный вес, что и группа, стоящая за ними. Но в то же время, если эту легенду можно было развеять, люди хотели бы увидеть этот великий подвиг своими глазами. Они хотели ощутить восторг, наблюдая это великое падение. Многие искатели истины, которые продолжали терпеть поражение на протяжении веков, создали легенды, отдельные от самих Стативари. Это был парадокс. Точно так же, как Кучисакэ-онна и помада, появление одной легенды естественным образом привело бы к появлению другой легенды, пытающейся уничтожить первую. Люди были непривередливыми созданиями, и не существовало правила, гласящего, что они могут лелеять в своих сердцах только одно желание. Это как быть в настроении одновременно отведать китайскую и французскую кухни. Они были противоречивыми и проклятыми созданиями, которые непоколебимо верили в абсолют Стативари, в то же время желая застать миг, когда эти инструменты будут сброшены на землю. Ширай Куроко не разрешила эту задачу всего за несколько дней работы. Если Сакибасу Юри несла легенду Стативари Айнсель, то она завладела парадоксом, который веками преследовал эти инструменты!! — Итак, Ширай-сан. Какое произведение вы будете играть? Когда учительница музыки задала этот вопрос, все присутствующие начали ожидать ответ Ширай, окруженной технологическим музыкальным залом. Будет ли это Бах, Бетховен или Моцарт? Все, должно быть, предполагали, что она выберет какое-нибудь известное произведение, бросая вызов "Арии на Струне Соль" Сакибасу. Но они ошибались. — Этот экзамен предназначен для проверки наших навыков игры на скрипке, поэтому мы вольны выбрать любое произведение, какое захотим, верно? — Да. Тогда. Именно сейчас Ширай Куроко могла лучше всего продемонстрировать свою позицию. Она слегка зажала перчатку между зубами, чтобы снять ее. На ее руках были пластыри, закрывающие кончики пальцев. Она сделала все необходимые приготовления. Она создала план. Но кто сказал, что она не тренировалась усердно? — Тогда я сыграю оригинальное произведение. Возможно, оно не на уровне классических композиторов, но, пожалуйста, наслаждайтесь. Часть 10 Это было подобно трехминутному чуду. Часть 11 — Нн… Находящаяся на территории Средней Школы Токивадай Мисака Микото, одетая в спортивную одежду с короткими рукавами, зажала во рту один из пальцев правой руки. В частности, она зажала во рту кончик пальца, на котором была небольшая ранка, покрытая пластырем с изображением лягушачьего талисмана. Она тренировалась вместе с Ширай больше, чем следовало бы. Долгое время она точно не будет слушать классическую музыку. (Это чертовски болезненно, но не настолько, чтобы я отказалась от пробежек.) — Мисааака-сан. — …Чего тебе, Шокухо? Сделав небольшой перерыв и вытирая пот со лба мягким полотенцем, Мисака Микото обернулась с раздражением во взгляде. Она была в середине экзамена по выбору. Шокухо, должно быть, уже закончила свой. По какой-то причине поверх школьной формы на ней был фартук. — Подожди-ка. Э? Серьезно? Ты что, реально выбрала кулинарию! — Не то что бы я хороша или что-то вроде. …Мне просто захотелось научиться самой готовить бэнто. Шокухо Мисаки окликнула Микото, но на саму Туз не смотрела. Глаза Королевы были прикованы к залу для публичных выступлений. — Я знаю, что просила тебе о помощи, и я знаю, что Сакибасу нужно было притормозить, учитывая ситуацию, но я не думала, что ты будешь так изощряться. — Что, ты использовала способность, чтобы через одну из своих следить за обстановкой? И в изощренности ты не имеешь права никого обвинять. — Не беспокоишься о том, как все обернется? — Я верю, что она сможет. Шокухо вздохнула. Шокухо Мисаки была Королевой крупнейшей клики Токивадай. Благодаря своим невероятными харизме и способности она завоевала это непоколебимое положение. Но через другой вид мощной связи, соединяющей ее и Мисаку Микото, она приобрела другую силу. И эта сила не определялась количеством людей, которых она контролировала и связывала. — Во-первых, три минуты для экзамена на скрипке — это просто нелепость. Это ведь просто, чтобы учителю легче было, верно? Возможно, можно сделать все захватывающим, если сыграть сразу кульминацию, но все произведения — не только классические — представляют собой одну большую картину, в которой все части полностью взаимосвязаны. Классическая музыка очень долгая по времени, но это не так важно. Можно собрать картину из кульминаций, найденных во всех возможных соцсетях, но настоящая суть будет все равно отсутствовать. Краткие эмоции ими можно вызвать, но всю картину они не передадут. — Поэтому вы написали оригинальное произведение, длящееся всего три минуты? — Сомневаюсь, что оно превосходит Бетховена или Моцарта, но в этом и суть, — усмехнулась Микото. — Ты знала, что Парфенон изначально не был белым? Или что Статуя Свободы не была изначально такой зеленой? Течение времени жестоко, и первоначальные цвета выцвели и покрылись ржавчиной. В этом вся странность. В нас есть часть, которая находит красоту в поврежденных, сломанных и неполноценных вещах. Раз чего-то не хватает или что-то было сломано, то мы можем улучшить это. Пазлы и модельки кораблей одинаковы. Нам нравится время, потраченное на то, чтобы собрать все эти бесчисленные части вместе, но мы вряд ли оценим готовые изделия, выставленные на продажу в магазине, — никто и не подумает купить их и повесить на своей стенке. — Может для слушателей на вокзале это и сойдет, но мы говорим об учителе с натренированным музыкальным слухом. — В этом-то и дело. Мисака Микото не раздумывая ответила. Этого было недостаточно, чтобы победить ее. — Произведение может и не быть совершенным, но каждая нота, сыгранная на скрипке, точна. В технике нет никаких ошибок, а значит, нет причин для снижения ее оценки. Произведение просто, но исполнение прекрасно. Квалифицированный учитель знает, что нет смысла мешать эти два понятия, — она будет судить лишь исполнение. Как ценители, наслаждающиеся Парфеноном, утратившим свой блеск. Стативари Айнсель не одолеть. Так что они используют все остальное для победы над Сакибасу Юри. Это было основой плана Ширай Куроко. Вот почему она проанализировала звучание Стативари, смастерила своими руками себе скрипку, сконструировала оптимальное пространство, используя автономные звукоотражающие панели, подготовила оригинальное произведение, чья картина будет полностью заключена в трех минутах, использовала собственное несовершенство и даже включила в свой план профессионализм учительницы музыки. Но все остальное сводилось к ее собственной подготовке. Вероятно, именно благодаря участию Мисаки Микото усилия самой Ширай Куроко не остались незамеченными. Только с практикой помощь других приносила плоды. Королева крупнейшей клики могла отдавать любые приказы при помощи своих пультов, но Мисака Микото имела свои способы для помощи своим кохаям. Она буквально носилась по Академгороду, чтобы собрать необходимые теории, данные и материалы; она ломала голову вместе с Ширай, пытаясь придумать идеальный план; и она провела долгие ночи без сна, мастеря необходимые приспособления, чтобы воплотить их идеи в реальность. На ее указательном пальце правой руки был пластырь с изображением лягушачьего талисмана. Если предположить, что травма возникла не из-за готовки или ожога, значит, она делала какую-то иную работу. Для изготовления скрипки и остального требовалось нечто большее, чем просто отправка проектных данных на 3D-принтер и нажатие кнопки. Требовались инструменты более опасные, чем кухонный нож. И это еще не все. Скорее всего, у нее образовался волдырь на пальце, пока она аккомпанировала своей кохай во время интенсивных занятий на скрипке, и написание оригинального произведение — дело нелегкое. Она, должно быть, была измотана и физически, и морально, но для нее это не имело значения, даже с учетом предстоящего важного экзамена у нее самой. Она отличалась от Шокухо, которая всегда давала точные инструкции из-за кулис. Эта девочка встанет в авангарде, чтобы защитить всех остальных. Это была Мисака Микото, Туз Средней Школы Токивадай. — …Почему ты так смотришь на меня? — Нееет причин. Шокухо Мисаки в фартуке поправила свою челку цвета меда с отчасти раздраженным видом. Королева заговорила, когда прозвенел звонок, возвещающий о конце урока. Соревнование подходило к концу. — Окончательное суждение выносится по звуку, который достигает ушей, а не по звуку, исходящему от инструмента, да? Теперь ты понимаешь, почему скрипка, приобретенная за счет невероятных денег, проигрывает, Сакибасу? Часть 12 — Окей, пора отпраздновать нашу победу над Стативари Айнсель. — Ура!! После школы в обычном семейном ресторане раздались голоса неких девочек. В такие моменты места, где продавались сладости за 200 йен более 72 видов и бесплатные добавки, были сильным союзником. Плюсом шел и сладкий картофель фри, и все вместе это обращалось в рай. Стоимость была так хороша, что они беспокоились о бизнесе этого ресторана. Это было похоже на обнаружение комбинации табу. Первой начала есть Уихару Казари, голова которой была украшена цветами. Сатен Рюико была увлечена погоней за причудливыми вещами, но Уихару больше всего хотелось присоединиться к высококлассному миру учениц Токивадай. — Хьях. Честно говоря, это было страшно. Я имею в виду, мы говорим о Стативари. Это всемирно известная скрипка, которая продается на аукционе за сотни миллионов!! Как далеко ты хочешь зайти, Ширай-сан!? Кьях, успокойся!! — Хвах!! Славь меня больше, человечество! Взгляни на меня, живое солнце! Сегодня родилась новая легенда!! — Ну, не думаю я, что из-за этого цена Стативари упадет. — Победа есть победа, Мисака-сан! Так что забудем об этом!! Давай, рассказывай всю историю, Ширай-сан! Кампай!! По указанию Сатен четыре девочки чокнулись своими дешевыми стаканами, чуть не пролив разноцветное газированное содержимое, и засмеялись. Однако там был один человек, лицо которой было красным и которая не прекращала дрожать. У нее были два хвоста, но в отличии от Ширай Куроко, она была брюнеткой, и ее хвосты имели завивку на концах. Это была Сакибасу Юри. — Я была готова к унижению, это участь всех побежденных, но я не ожидала, что вы пригласите меня на свой победный праздник… Хорошо, признаю! Я проиграла!! Так что развлекайтесь за мой счет и используйте мое унижение, чтобы подсластить свою еду! Да, словно вы едите на моем обнаженном теле!! Девочка с черными хвостами, завитыми на концах, схватила телефон и нажала кнопку вызова в приложении, которое, похоже, позволяло делать онлайн-заказы в этом ресторане. — Но морить себя голодом из-за этого я не стану!! Здравствуйте? Управляющий? Принесите мне свое секретное меню! …Чего? Конечно, у вас должно быть такой!! Но Микото и остальные лишь озадаченно посмотрели на нее. Ширай наклонила голову к плечу. — Эм, Сакибасу-сан? — Что такое, хозяйка!? Какие приказы вы отдадите этой картонке, потерявшей все истории и традиции!? — Ты явно не догоняешь, но мы победили только легенду Стативари Айнсель. Твой талант к игре на скрипке мы нисколько не умаляем. — …Что? Сакибасу была потрясена и замолчала, широко раскрыв глаза. — Ага, так и есть! — наклонилась вперед Сатен. — Запись, которую я услышала в студии, была невероятной!! Данные говорят, что Стативари — это еще не все, что нужно, и даже скрипка ручной работы может повторить ее длину волн… но ни Ширай-сан, ни Мисака-сан с твоим исполнением совсем не сравнятся. А ведь они тренировались как сумасшедшие! — Если уж на то пошло, то мы с Сатен-сан даже играть не умеем, — вмешалась Уихару, поедая свою порцию словно маленький грызун. — Я слышала "Арию на Струне Соль" в видео и как рингтон, но ее восприятие сильно изменяется в зависимости от того, кто и как ее играет, не так ли? Микото оставалось только почесать щеку и горько улыбнуться. Играть "Арию на Струне Соль" для учениц Токивадай, вообще-то, совсем не проблема. Но выступление Сакибасу Юри потрясало людей до глубины души благодаря легким искажениям, которые не были прописаны в нотах. Это была ее собственная секретная техника. И факт остается фактом: Микото и Ширай не смогли бы разрушить эту основу, даже тренируясь до мозолей на пальцах. — У тебя есть свой собственный уникальный стиль применения силы. Если приложить слишком много сил, смычок просто соскочит со струн, в конце концов. — Но… Сакибасу Юри закусила губу и издала дрожащий голос. Возможно, это была эмоции, отличная от гнева. Это было больше похоже на замешательство, которое испытывали люди, загнанные в тупик или находящиеся на краю обрыва. — Что в этом хорошего!? У меня есть лишь Стативари. Не важно, сколько вы меня будете нахваливать, я не затрону сердца людей, не используя вес всемирно известной скрипки!! Никто не воспримет меня без этой истории, и без традиций я никак не поддержу своих родителей!! К чему эти утешения!? — Сакибасу-сан. Ширай Куроко тихо позвала девочку по имени. Она держала в руках совершенно обычную скрипку и покачивала ее, держа за шейку. Это не была Стативари или даже та модель, которую она сделала вручную вместе с Микото и остальными. Это была та тренировочная модель, которую они использовали как основу. Но это все же был музыкальный инструмент, который при правильной игре воспроизводил правильные ноты. — Могу я попросить тебя сыграть? Я хочу услышать твою фирменную "Арию на Струне Соль". — Кх. — Как далеко ты сможешь зайти теперь, утратив легенду Стативари? Думаю, ты найдешь в этом свою истинную ценность. И позволь мне прояснить: я могу победить Стативари Айнсель, но Сакибасу Юри — нет. Ты жаловалась на отсутствие истории и традиций, не так ли? Думаешь, твоим родителям должно быть стыдно, не так ли? Тогда у тебя есть лишь один вариант: создай свою, новую легенду. Эта девочка утверждала, что у нее ничего нет. Вот почему она нашла внешний источник, чтобы восполнить то, чего у нее нет. Но тот самый противник, которая лишила ее этой брони, утверждала, что она не смогла бы даже поцарапать то, что было скрыто за броней. Ее пальцы задрожали. Она потянулась за тренировочной скрипкой, которую протягивала Ширай Куроко, но заколебалась и не смогла взять ее сразу. Медленно и нерешительно, словно она касалась металлического стержня в огне, она схватила совершенно обычную скрипку. Проклятия легенды Стативари Айнсель больше не было. Это было выступление девочки и только девочки. Звук мог слегка отличаться от Стативари, как и небольшие искажения в начале и в конце каждой ноты. Как бы она ни старалась, звук той легенды ей не воспроизвести. Но этого было недостаточно, чтобы испортить выступление Сакибасу Юри. Даже с этой обычной скрипкой суть ее музыки — поглаживание эмоционального струпа — заполняла пространство вокруг нее. Не имело значение, что у нее больше не было всемирно известной Стативари. Ей требовалось только умение, которое она использовала все это время, чтобы читать тонкие особенности инструмента и адаптироваться к ним. Обычно были пределы тому, что вы могли делать даже в семейном ресторане, обслуживающем учеников после школы. Если вы входили и начинали громко играть на музыкальном инструменте, прибегал персонал и просил вас остановиться. Они могли даже выгнать вас за это. Однако. Эти эмоциональные шипы так и не появились. С того момента, как смычок коснулся струн, все сосредоточились на слушании. Вокруг музыканта не образовалось никакого кольца людей. Никто не хлопал в ладоши. Но все откинулись на своих местах, позволяя серии нот омывать себя и наслаждаясь представлением. Персонал даже осторожно выключил музыку, которая играла в динамиках ресторана. Выступление продолжалось до самой последней ноты. В наступившей тишине послышался небольшой шум. Это были совершенно обычные аплодисменты. Было неясно, кто захлопал первым, но в конце концов все выразили свое восхищение через хлопки. В этом была сила музыки. В ней было больше очарования, чем в песни сирены. — Теперь ты видишь, Сакибасу-сан? Ширай Куроко заговорила с Сакибасу, которая была удивлена своим поступком больше, чем кто-либо другой. Уловок было достаточно, чтобы победить инструмент. Но даже используя силы четырех девочек, работающих вместе, они никогда не надеялись сравниться с этим истинным талантом. — Это настоящая легенда. Независимо от того, насколько высока цена, Стативари, которую можно купить за деньги, не может надеяться победить свет, который несешь лишь одна ты. Пора тебе понять, что ты уже в той позиции, где никто не может тебя достичь. Это твоя ответственность, как человека, который несет свою настоящую легенду. Некоторое время она молчала. Но для всех было очевидно, что Сакибасу Юри переживала какое-то эмоциональное потрясение. Итак. Все, что она смогла сделать после выступления, — это тихо поклониться. И никто не был настолько груб, чтобы попытаться взглянуть на ее лицо, смотрящее вниз. Часть 13 — Цель обнаружена. — Набор наверняка находится в Средней Школе Токивадай в Школьном Саду, но для этого мы можем составить другой план позже. А пока, Риот, ты должна устранить цель. — Поняла. — Мы не можем допустить это. Легенда Стативари не может быть поколеблена. — Я использую дробовик, так что с точностью прицеливания могут быть проблемы. Поэтому перед атакой я хотела бы убедиться в лимите сопутствующего ущерба. — Без ограничений. — Поняла. Уничтожение цели имеет высший приоритет, а, значит, я не буду волноваться о том, как много людей попадет под удар. — Я приму только хорошие новости. — Я могу ощутить любовь. Часть 14 Микото заметила что-то за окном семейного ресторана. Первой странностью, которую она заметила, был не громкий шум или яркий свет. Наоборот. Даже несмотря на толстое стекло между помещением и улицей, странно было, что такой большой мотоцикл был таким тихим. Вероятно, в нем использовался электродвигатель, но это полное отсутствие звука явно было незаконным. На нем ехала пара людей в черных мотоциклетных костюмах и закрытых шлемах. Тот, что сидел на заднем сиденье, целился прямо в них какой-то длинной трубой. — Эй… Стоило Микото ощутить, как недоброе предчувствие сжимает ее сердце, и она услышала серию взрывов; окна ресторана разлетелись дождем осколков стекла.