RUNAWAY

      С того дня как умерла его мать, у Порша была только одна цель: обеспечить Че хорошую жизнь. И для достижения этой цели он совершал различные сомнительные поступки, которые не говорили ничего хорошего о его характере. Его собственное выживание было обязательным, так как Че нуждался в ком-то, кто прикроет его спину, прежде чем он устроится, прежде чем он получит свое «долго и счастливо», о котором он так часто говорил с Поршем. Порша не беспокоило, что его собственная жизнь будет равнозначна нулю, если убрать Порче, и это было не из-за его преданности и любви к своему милому младшему брату, и не потому, что это было недостаточным поощрением. Нет, честь разрушить жизнь Порша досталась семье Терапаньякун, точнее, нынешнему повелителю. Она досталась Кинну Анакинну Терапаньякуну.       Но Кинн не был главой одной из самых влиятельных мафиозных семей или владельцем большей части Таиланда, когда он впервые встретился с Поршем. Нет, он был всего лишь пятнадцатилетним альфой, который также, технически, был боссом Порша. Мать братьев была частью стаи Терапаньякунов, но не с каким-то прославленным титулом, а как прислуга по дому. Она была омегой, которую спас Корн Терапаньякун во время рейда на один из складов по торговле людьми. Альфа, узнав о том, что она беременна, привел ее к себе домой и предложил ей работу. Мать Порша, очевидно, приняла это предложение. И вот так он родился в одном из помещений для прислуги поместья Терапаньякун. Никто не обращал на него особого внимания, в конце концов, он был всего лишь ребенком какой-то горничной. Его мать старательно заботилась о нем. Когда Поршу было четыре года, она получила повышение, и стала поваром в семье мафии, не единственной, но это также давало ей некоторые дополнительные преимущества. Вместо повышения заработной платы она попросила Корна разрешить сыну ходить в школу.       Поршу было пять лет, когда он впервые встретился с Кимом и Вегасом Терапаньякунами. Предполагалось, что он будет ходить с ними в школу, хотя один был его ровесником, а второй на год младше самого Порша, два двоюродных брата сразу же сдружились с ним. В конце концов, они были просто детьми, без всякой злобы или предрассудков. Тогда Порш получил свою первую работу — следить за двоюродными братьями, когда он не на занятиях, и сообщать обо всем, чему он стал свидетелем. Для пятилетнего ребенка работа покажется тяжелой, но для Порша это было проще простого. Ему нравилось вмешиваться в дела, о которых он ничего не знал, поэтому он это и делал. Этой же задаче он следовал еще два года, прежде чем одна из самых больших и худших ситуаций не обрушилась на семью Терапаньякун. Старшего ребенка, Танкхуна, наследника всей этой истории с мафией, похитили. Весь комплекс был заперт, никто не входил и не выходил, кроме страшных людей в костюмах с пистолетами. Именно во время карантина Порш впервые мельком увидел Кинна. Мать Порша и мать Кинна были на кухне, последняя выглядела очень усталой. Крики, которые она слышала ранее, дали семилетнему ребенку ключ к разгадке причины. Он просто занимался своими делами, пока хозяйка дома пыталась накормить шестилетнего Кима, когда вошел Кинн. Порш вспомнил, как почувствовал запах, которому не мог дать названия. Запах столь же соблазнительный, сколь и интригующий. Порш слышал, что Кинн должен был стать каким-то особенным альфой, но не вникал в это. Сам Кинн не обратил на него никакого внимания и вскоре исчез из поля зрения Порша после разговора с матерью.       Карантин был снят через три недели. Всё изменилось в жизни Порша. Он даже понятия не имел, что случилось с Танкхуном, все, что он знал, это то, что и Ким, и Вегас собирались учиться на дому. Его социальная жизнь в основном закончилась, он стонал и плакал по этому поводу своей матери, которая была беременна Порче. Она была счастлива, впервые с момента рождения Порша, когда ворковала ему, что всё будет хорошо, что скоро у него будет товарищ по играм — младший брат или сестра. Это взбодрило его. Порш вспомнил, что отец Че, простой слуга, как и его мать, работал в прачечной. Они были очень влюблены друг в друга и безумно любили Порша. Жизнь была для него идеальной, у него наконец-то была семья, скоро должен был родиться маленький братишка. Ну и что с того, что Ким и Вегас, его предполагаемые друзья, никогда не приходили к Поршу. Их потеря.       Счастье длилось недолго. Когда Порче было два года, произошла перестрелка, нападение на комплекс. Поршу только исполнилось восемь. На следующий день после его дня рождения раздался сигнал тревоги, говорящий о карантине. Порш побежал внутрь, чтобы отнести своего брата к родителям, которые, должно быть, работают в особняке первой семьи. Он бежал и бежал, сжимая в объятиях извивающегося двухлетнего Порче, только для того, чтобы предстать перед ужасающим зрелищем: повсюду была кровь. Тела и части тел, красиво выкрашенные стены приобрели блекло-малиновый оттенок. По лицу Порша текли слезы, пока он бежал по одному из потайных ходов, которыми пользовались слуги, только когда слышали выстрелы в какой-то неизвестной части дома. Он никогда не был в этом крыле, но знал, что если кто-нибудь поймает его, то он будет мёртв. Порш был достаточно взрослым, чтобы знать, как работает семейный бизнес Терапаньякунов. Порш тихо сопел в углу комнаты, когда до него донесся запах альфы. Перед ним стоял Танкхун, который выглядел потрясённым и напуганным. Восемнадцатилетний альфа был похож на трясущийся лист, когда спросил Порша, что он там делает. Порш мог только шептать извинения, неоднократно пытаясь объяснить, почему он бежал с двухлетним ребенком, чтобы выжить. Танкхун провёл его через соседнюю дверь и позволил Поршу устроиться на коврике, чтобы он мог поставить Че на пол. Они втроём просидели в комнате пару дней, когда телохранители вместе с Корном ворвались в двери. Они были удивлены, увидев Танкхуна в их компании.       Родители Порша не пережили этого фиаско. Как и мать Танкхуна. Вся стая Терапаньякунов оплакивала эти смерти. Была церемония, на которой все отдавали дань уважения тем, кого они потеряли. Стая также потеряла одного из глав семьи, Корн отсутствовал на всех мероприятиях. Это было само собой разумеющимся, его пара умерла.       Для восьмилетнего Порша были проблемы посерьезнее. Он был частью стаи Терапаньякунов, но они наверняка могли выгнать его из поместья, так как теперь некому было положить еду ему на тарелку. Он посмотрел на малыша Че и понял, что время для скорби — это роскошь, которую он не может себе позволить. После этого он присоединился к прислуге, выполняя свою обязанность по мытью полов. Это было не так сложно, как думал Порш. Люди вокруг дома, его коллеги жалели его, но никто не приходил на помощь. Он был благодарен, что несколько милых тетушек присматривали за Че в помещении для прислуги, пока его не было.       Новая работа Порша также дала ему возможность снова встретиться с Вегасом и Кимом, они узнали его, но ни один из них ничего не сказал. Ким был слишком опечален, чтобы даже что-то понять о смерти своей матери, когда Порш убирал его комнату вместе с одной из тетушек. Ким смотрел на него, но его губы дрожали, будто он собирался разрыдаться от одного слова. Вегас был, ну, мягко говоря, не очень, Порш не ожидал такого состояния. На лице мальчика были синяки. Сначала он подумал, что Вегас попал под перекрестный огонь, но затем, когда синяки продолжали появляться, Порш молча принял это новое наблюдение. Всякий раз, когда он видел Вегаса с разбитой губой или порезом на щеке, он просто сидел в комнате некоторое время, пока Вегас тихо плакал, тихо, чтобы не насторожить никого другого. Поршу стало стыдно за то, что он плохо думал о Киме и Вегасе, у них столько всего произошло. Его обиды растаяли.       Порш работал на их семью в течение следующих четырех лет. Все было хорошо, все было в порядке. Че ходил в школу, его собственное рабочее состояние было хорошим, все шло отлично, но гребаная судьба в очередной раз подвела его. Он не знал, что это значит, когда он был в медицинском кабинете, испытывая непонятную боль, пока Кинн не ворвался в двери, крича или, скорее, рыча: истинный.       Его немедленно доставили в дом первой семьи, поселили в одной из комнат для гостей, когда за ним приехала бригада врачей. На мгновение, когда Порш пришел в себя, он уставился на спящую фигуру Кинна на одном из ближайших диванов. Он был влюблен в альфу, что-то в нем кричало на него, но Кинн был самым неприступным человеком в семье после Корна, поэтому он игнорировал это чувство. Теперь Порш мог чувствовать притяжение, глупую влюбленность, которая пустила корни в его сердце. Порш испытывал радость, счастье, когда мечтал о будущем, поддавшись беспамятству.       Все рухнуло, когда он услышал крики. Вокруг его кровати было несколько телохранителей, он всё ещё не полностью проснулся, но слова мог слышать отчетливо.       — Он — ничтожный, пап. Как я могу принять его, как свою пару? — голос Кинна был мягким, но ясным, — я не знаю, что делать. Я следующий глава семьи, спаривание с ним было бы… — он замолчал.       Порш почувствовал трещину, он просто не знал, было ли это его сердцем или душой. Может быть, это было всё его существо.       В следующий раз, когда он пришел в себя, рядом с ним не было Кинна, комната была практически пуста, за исключением шестилетнего Че, свернувшегося калачиком на диване. Порш, наконец, почувствовал свой собственный запах — ваниль и карамель — такой сладкий, как и ожидалось от его вторичного пола. Худшее позади, думал он.       — Мы должны сделать это до того, как он полностью поправится, — снаружи послышался голос, — Кхун Кинн не принял залог. Нам было приказано избавиться от него до того, как ситуация обострится, — шепот становился все громче по мере того, как Порш был вынужден перейти к активным действиям.       Тело Порша сопротивлялось каждому его движению, когда он разбудил Че, оба брата зашли в ванную. Порш знал, что ему нужно убираться отсюда, иначе его увезут, он очень хорошо знал, что это значит. К счастью, в ванной было окно, которое вело на балкон, примыкающий к другой комнате. Порш сбежал.       Порш провел всю жизнь в семье Терапаньякун, свидетельством чего было то, что он добрался до своей комнаты незамеченным, вместе с Че. Он понятия не имел, как это сделать, но он взял кое-что из одежды своего брата и те наличные, которые у него были, и свою толстовку, когда выходил. Омега вспомнил, как горничные распыляли на себя средства для подавления запаха и брали флаконы в одной из ванных комнат, прежде чем тщательно нанести еще один на себя.       Поршу было двенадцать лет, когда ему успешно удалось сбежать от семьи Терапаньякун вместе с шестилетним Че. Ему было двенадцать, когда его тело и его внутренний омега получили удар от того, что его отвергла собственная пара. Его удивление. Его чудо. Кто-то, кто должен был любить его, несмотря ни на что. Кто-то, кто отдал приказ убить его. Кто-то, кто избавится от него, если они когда-нибудь еще встретятся.

———

      И вот Порш, двадцатичетырехлетний, стоит перед всей семьей Терапаньякун, на виду у всех, в то время как его брат разговаривал с Кхуном.       — Хиа! — Порче позвал его прежде, чем он смог убежать.       Порш наблюдал, как один за другим все поворачивались к нему.       Никто не прожил бы больше суток, если бы Терапаньякуны нанесли по ним удар. Порш просуществовал двенадцать лет. Наконец-то пришло его время.