Когда он рядом

Когда Аоки рядом, в душе возникает мимолетное, обманчивое ощущение того, что весь мир под их с Куджо ногами. Он вселяет слегка заметную, не до конца появившуюся, надежду на то, что всё будет хорошо, при том, что хорошо не было и быть не может. Когда Аоки рядом, Куджо знает, что в случае опасности ему прикроют спину, независимо от времени и места. Просто потому что это Аоки. Такой вот он человек. Аоки раздражен, Аоки злится от равнодушия Куджо. Давай прижмем, наконец, этих ебланов? Ты должен показать им, кто тут главный. Аоки буквально состоит из чистой, неразбавленной ярости, когда кто-то смеет посягать на здоровье и душевное равновесие нового главаря. Куджо же спокоен, потому что Аоки рядом. Ветер на крыше ощущается холоднее, чем внизу. Когда же он прекращается, возникает ощущение, словно весь мир остановился, а орущие вдали одноклассники стали частью этой тишины. Лишь пролетающие порой самолеты напоминали: вы все еще в жестокой реальности, пора пиздить тех выродков. А, нет, последнюю фразу сказал уже Аоки, расправляя обрезанные патлы. Куджо усмехается. Пацан под сакурой снова созерцал природу, бейсболист с криками наворачивал круги по полю, около ворот школы снова была драка. Дни похожи друг на друга, как один, смешиваясь в одну статичную картинку. Главная ее часть — это Аоки, стоящий рядом. Игра в хлопки на крыше немного отрезвляет. Легкий азарт, подгоняемый не столько страхом смерти, сколько интересом от происходящего, будоражит кровь под громкий отсчет Аоки. — ОДИН! Хлопок. — ДВА! Хлопок, еще хлопок. Куджо не то, что бы боится упасть, хотя инстинкт самосохранения у него работает на отлично. Секунду-другую паря между голубым, бескрайним небом, и такой далекой землей, он успокаивается. В такие моменты не страшно жить без цели. Страшно только потому, что после падения рядом не будет Аоки. В очередной раз обыграв остальных, Куджо кожей чувствует на себе их взгляды. У кого-то это восхищение, у кого-то — ужас, проецируемые через глаза. У Аоки же взгляд, полный доверия, как бы говорящий: я в тебе не сомневался. Незнамо-кто приходит реже, когда рядом Аоки. Зато вместе с Аоки к Куджо приходят планы на будущее, даже на самое ближайшее. — Пошли похаваем? — Там птичка на ушко напела, что челядь с параллели снова выебывается, пошли отпиздим их? — Пошли на крышу покурим? Куджо не имеет особого расписания даже на день. Может уйти с уроков раньше, если хочет — хотя вообще учится он достаточно хорошо — уйдет только под вечер. На словах главарь он, но даже его планы в основном принадлежат Аоки. — Что ж, пошли, — Куджо вряд ли бы согласился, если бы не рядом стоящий Аоки. Кровь, крики, хрипы, выбитые зубы, эхо тупых ударов в школьном коридоре уже стали классикой. Симфония смерти и отчаяния из ощущений, цветов, звуков и запахов. Картинка статичная, ничего не меняется. — Раз уж ты такой хорошенький, может, пойдешь лидером в младшую школу?! Вот там для тебя атмосфера подходящая. Картинка изменилась, стала динамичной. Незнамо-кто подобрался к Куджо ближе. Дни без Аоки стали еще более тоскливыми, чем с ним. Раньше у Куджо были хоть какие-то планы: курить на крыше, пиздить остальных учащихся, посылать очередную шестерку за мороженным. Без Аоки он может продолжать делать то же самое, но без Аоки рядом уже все как-то не то. Куджо решительно идет по своей территории Аоки, закуривая сигарету. Пора все это прекращать. Аоки сильно изменился внешне. Внутренне он все тот же болван, правда? Куджо хочется верить, что это так. Секунда спокойствия — словно затишье перед штормом. Сигарета к сигарете, словно через губы к губам. Крышу снесет через 3, 2, 1… Хлопок. Адреналин мешается с кровью, течет вместо нее по жилам. Своя рука в чужих волосах напротив другой такой же в своей длинной челке. Удар, удар, еще удар. Хлопок. Голова идет кругом, под глазом наливается синяк, на языке отчетливо проступает вкус металла. Симфония достигает своего апогея, постепенно идя на спад. Куджо уходит, как бы не прощаясь. Аоки же уходит в другую сторону, теряясь с радаров Куджо, теряя пометку «рядом». Следующий день без Аоки такой же, как и все другие, не считая вчерашнего. Картинка приобрела своеобразную, новую составляющую, а точнее, оставила старую, лишившись главного компонента — Аоки же рядом нет. Пацан под сакурой, фанатичный спортик и драчуны у входа мешаются перед глазами в единую кашу, когда Куджо видит Аоки на крыше. — ОДИН! В голове лишь одно: бежать, бежать, бежать. Бежать быстрее, еще быстрее. Бежать, чтобы быть рядом с Аоки. Всё вокруг теряет свой смысл, уходя на дальний план с голосами из детства. Пошли сыграем в вышибалы? Наблюдать же неинтересно. Размалеванные черным стены, лениво идущие школьники, забытый на верхних этажах мусор. Бежать, бежать, бежать. В легких кислорода не то что мало — его там тупо нет. Глотку раздирает, ноги несутся, сами в себе путаясь — бежать, бежать, бежать. Осталось совсем немного, Аоки, я почти рядом, ты подожди только, лады? — ОДИН, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ, ШЕСТЬ, СЕМЬ, ВОСЕМЬ, ДЕВЯТЬ, ДЕСЯ… Незнамо-кто поймал Куджо. Картинка кардинально изменилась. Аоки больше не рядом.