«Bound Gods»

                           Серёжа напряжённо всматривался в словарь, выискивая значение одного из английских слов. Сейчас, когда он остался без финансовой помощи хозяина и потратил крупную сумму на сессию, он задумался о подработке, чтобы не зависеть от Максима и снять жилплощадь. Оставшиеся семестры в университете были оплачены ещё при жизни Брашинского, что вселяло некоторую уверенность. Однако Сергей понимал, что ему нужно двигаться вперёд. И предпочтительнее параллельно с Максимом, стараясь не пересекаться.       Вздрогнув, парень отвлёкся на хлопнувшую в прихожей дверь. Вернулся Максим и довольно поздно. Несколько секунд Серёга хмурился, решая, стоит ли навязывать своё общество парню, накормить его и пообщаться, но Брашинский сам заглянул в его комнату, услышав музыку:       — Ты ещё не спишь? — уточнил Максим, словно не видел устроившегося за компьютером парня с раскрытыми книгами и карандашом.       — Нет, — ответил Серёга, отложив словарь. Он совершенно забыл, что искал на страницах. — Ты что-то хотел?       — Поговорить, если ты не занят.       Сергей посмотрел на монитор с длинными строчками английского текста, который взялся переводить на одном из фрилансерских сайтов, чтобы подзаработать денег. Доход небольшой, однако совмещал ещё и практику по языку. Только он уже так устал от текста, что перерыв ему не помешает. Тем более что он забыл поужинать, увлёкшись переводом, и желудок противно сжимался и ныл.       — Ну пойдём, — приподнялся Серёжа, слегка поморщившись. Тело ещё не забыло жестокого обращения Шрединга. Самое удивительное было в том, что походка Максима тоже неуловимо изменилась, словно он получил порку, а на стул сел, поморщившись, но стараясь скрыть эмоции. Вспомнив, что Брашинский умчался в клуб, к Владиславу Савину, Сергей сдержался. Максим и так пытается скрыть своё неважнецкое состояние, не доставало ещё подраться из-за одной неправильно сказанной фразы. — Кофе?       — Давай, — согласился Брашинский. Серёга перебирал продукты в холодильнике, выдумывая что-нибудь съестное для них, пока закипал чайник, и Максим неторопливо завёл разговор на интересующую его тему: — Я только из клуба. Там нашли наркотики в одной из нижних комнат.       Банка майонеза едва не вылетела из рук Серёги. Карпов обернулся на Максима, не веря своим ушам. Убедившись, что Карпов заинтересован, Брашинский неторопливо рассказал ему обо всём. К тому времени, как они оба устроились за стойкой с горячим кофе и бутербродами, Максим подходил к диалогу с Ромой и своим подозрениям. Серёга задумчиво размешивал сахар, хмуро всматриваясь в своё искажённое отображение.       — А ты Мастеру не собираешься об этом сказать? — поинтересовался наконец Карпов. Максим скривился, не замечая, что держится то за поясницу, то за бедро и беспокойно ёрзает на табурете, чтобы принять наиболее безболезненное положение.       — Собираюсь, — ответил Брашинский. — Но сначала мне нужно собрать доказательства. Не могу я прийти к хо...       Максим поперхнулся словом «хозяин» и постарался скрыть замешательство, отпив из чашки. Сергей изобразил вид, словно не заметил его оговорки. Взяв себя в руки, Брашинский продолжил:       — Не могу я прийти и сказать, что мне пришла в голову гениальная мысль: виноват во всём водитель. Просто я вспомнил, что накануне вечеринки он помогал и мог пронести наркотики. Нужно что-то более чёткое. Вообще, водители могут спокойно ходить по клубу? — поинтересовался Максим.       Сергей пожал плечами. Он никогда не задумывался об этом. Обычно его отвозил покойный Брашинский-старший, реже — Савин или Рома. В клубе Карпов находился на сессиях или вечеринках. Да и то не всегда. Изнутри клуб он плохо знал. Всё же Сергей был хозяйским питомцем, сабмиссивом.       — Кнут, между прочим, нашли на шибари-шоу, — вдруг вспомнил Максим. — Тебя увёл Шрединг, а я хотел разобраться.       — А камеры после «нацистской вечеринки», — добавил Карпов. Вспомнив о Михаиле в чёрной с серебром форме Третьего Рейха, он ощутил приятную тяжесть внизу живота. Острая устрашающая игла в жёлтом свете лампочки, холодный голос с металлическим оттенком, педантично чёткие движения Доминанта. В субботу, после смены, Михаил пришёл к нему и общался, интересовался планами парня и его успехами в учёбе и театре. Однако из-за усталости пробыл он недолго. Смены в клубе требуют физической и психологической выносливости, потому Шрединг стал реже давать сессии.       — Точно! — воскликнул Максим. Вероятно, он совсем забыл об этом, потому что тогда клуб его не настолько сильно интересовал.       — Однако это может быть и другой водитель, — сказал Сергей, нахмурившись. — Но я сомневаюсь, что они обычно просто так по клубу гуляют. Если помогают в подготовке — то да. А так они дальше вестибюля и кухни не должны ходить.       — А весь компромат отыскивали в нижних комнатах. И после вечеринок, — добавил Максим, уверенный в своей правоте.       — Знаешь, я думаю, для начала стоит проверить график работы водителей, — предложил Сергей. — Уточнить, в какие дни Рома работал.       Кивнув, Максим согласился. Если Ромы не было в эти дни, накануне вечеринок, то это станет первым опровержением его теории. После этого Брашинский уже решит, стоит ли делиться подозрениями насчёт водителя.       — А у тебя как с Шредингом? — спросил Максим после затянувшегося молчания, когда тема предательства исчерпала себя. Серёжа потрепал себя по шее, скосив глаза в сторону.       — Отказывает, но у меня есть шансы, — пробормотал Карпов. В груди появилось странное чувство. Тёплое, радостное и лёгкое, словно гелий, который воспарял и тянул вверх, в небо, отрывая от земли. Дружба с девчонками не давала возможности поговорить на такие интимные темы, как отношения сабмиссива и Доминанта. Даже про гомосексуальные серьёзно пообщаться трудно. А тут вечер, открытый и откровенный разговор, не требующий объяснений или тщательных обходов.       Хотя атмосфера царила странная, Сергею она нравилась.       — В пятницу у нас была сессия, — поделился парень, улыбнувшись при воспоминаниях. — Купленная, к сожалению, однако потрясающая. Я исполнил свою давнюю мечту. Шрединг переоделся в нацистскую форму и устроил мне допрос с пристрастием.       Для разговора на подобную тему Брашинский ещё не был готов. Вспомнив первые впечатления Максима, когда он наблюдал за экшеном, а потом сам участвовал в роли Верхнего, Сергей решил, что стоит поговорить о чём-то другом. Но парень, совладав с чувствами, продолжил тему, правда с другой стороны:       — И это нормально для тебя? После того изнасилования? Тебе не кажется, что это неправильно?       Вопрос заставил Сергея задуматься. Не над ответом, а над тем, как Максиму объяснить.       — Проблема в том, что после... того случая у меня обострилась терпимость к боли, — смотря в пустоту, наконец выдавил Серёга. — Мне хотелось больше боли, но я боялся вновь попасть не на того. Повезло, что я встретил твоего отца. Точнее, что он меня нашёл. Ему я мог доверять. Он вернул меня к жизни.       Максим напрягся при упоминания Дмитрия Брашинского. Серёга печально улыбнулся.       — Тут всё во многом зависит от Доминанта, — заметил Карпов. — Если доверяешь ему, любишь, то сессия превращается в наслаждение. И от боли, и от унижения, от всего, что господин делает с твоим телом и волей. Если этого нет, то сессия не принесёт разрядки. Ну разве что чистому мазохисту понравится, но я сомневаюсь.       Сергей задумался о том, как часто он не угадывал с отношениями. В университете, потом с Максимом. Вечно ставил не на тех. Если бы Максим не предложил ему пойти нижним к Шредингу, Серёга скорее всего даже и не задумался об отношениях с ним. Опять бы отправился обжигаться о парней, которым он и даром не нужен.       Если Серёга добьётся Шрединга, то будет в неоплатном долгу перед Брашинским.       — Бред какой-то, — пробормотал себе под нос Максим.       — Возможно, — улыбнулся Сергей. — После первого же сабспейса ты изменишь своё мнение.       Максим скептически хмыкнул.       — Побыстрее бы уже этот сабспейс...       Почему-то Серёга вспомнил безответственное отношение парня к их собственным отношениям. Он уже не допускал мыслей о Максиме, словно тем самым проверяя верность Шредингу. Даже не проверяя, а доказывая преданность, желание быть с ним. Давным-давно у него не возникало таких чувств к мужчине. Иногда ему хотелось приползти на коленях к Шредингу и просить, чтобы он наказал его, если он вновь будет надеяться на Максима.       Но сейчас Серёга рассердился так, что готов был врезать Брашинскому. Он представил, насколько трудно Савину с парнем, который хочет получить удовольствие, но не готов что-то давать взамен.       — Максим, если серьёзно... Ты хоть понимаешь, какие отношения между сабом и Домом? — раздражённо спросил Карпов. Максим удивлённо посмотрел на него. — Такое ощущение, что ты играешься с Мастером. Я не знаю, о чём он думает, однако другой Доминант тебя давно бы бросил. Или тебе реально хочется, чтобы тебя покоряли? Заставляли служить хозяину?       Лицо Брашинского слегка побледнело, но Серёге могло это лишь померещиться при искусственном освещении.       — Мастер тоже человек. Он хочет от тебя отдачи, а не только сопротивления. Зная тебя, думаю, ты не раз ослушивался Мастера, но ни разу не получил наказания.       — Получал! — возразил Максим, сжав кулаки.       — И искренне раскаивался в своих поступках? — спросил Серёга, вернув парню его же скептическое фырканье. — Нет, ты не просил прощения и снова нарушал слово Мастера. О каких отношениях идёт речь? Какая, к чёрту, сессия? Ты вообще понимаешь, что будет чувствовать Мастер, когда после сессии ты повернёшься к нему снова спиной или вообще возненавидишь?       Открыв рот, Максим хотел было взорваться, но почему-то передумал.       — И что я должен делать тогда? — мрачно поинтересовался он.       — То, что хочет от тебя твой хозяин, — чётко объяснил ему Серёга. Парень скривился, взял пустую кружку и отправился её мыть. Сказал, что хочет спать, и Серёга не стал его держать. Ему самому нужно ещё перевести остаток текста и завалиться в кровать. И подумать о том, как заслужить милость Шрединга.       А ещё нужно будет занести Максиму крем при ушибах.       *****              На самом деле Максиму надоело выслушивать упрёки и от Серёги, и от Влада.       Вернувшись к себе, Брашинский разделся, морщась при каждом движении, и едва не сдержался, когда Серёга притащил ему тюбик крема. Он-то надеялся, что парень не догадался ни о чём. Но он молча принял. Серёга вёл себя деликатно, не навязываясь, и не повышал голоса. Именно это охладило пыл Брашинского несколько минут назад, когда Карпов обвинил его в бездушии.       Серёга не повышал голоса, говорил твёрдо, не провоцировал ссору, просто предлагал хотя бы задуматься. Парень заставил его взглянуть по-другому на то, о чём долго и нудно твердил Влад. С такого ракурса Максим мог понять, почему Савин обсуждал сессию, но упорно избегал назначать дату, занимаясь бесконечными подготовками и наставлениями.       Влад говорил то же самое, но другими словами. Максим просто не мог их воспринимать всерьёз, везде искал подвох или личное отношение мужчины к себе. Савину и без того не нравились условия, поставленные парнем в безумном порыве чувств. Чёртово «всё или ничего».       Смазав кремом выпоротый Владом зад, Максим осторожно улёгся в кровать. Боль уже утихла, но ноющая кожа напоминала о наказании и проведённом времени в клубе. С непривычки Брашинский морщился и злился, а навеянные Серёгой размышления долго не давали ему уснуть. Он пытался разобраться в том, что имел в виду Серёга как опытный сабмиссив, несколько лет проведший в Теме.       Проворочавшись бессмысленно почти час, Максим бросил попытки заснуть и включил ноутбук, устроив на коленях. Он целеустремлённо искал в недрах Сети принципы отношений Д/с, рассказы, советы новичкам. Всё найденное применял к их с Владом ситуации и понимал, насколько медленно и коряво продвигался Максим к Теме. Подтвердились Серёгины слова. Большинство статей советовало не связываться с нижними, пытающимися манипулировать своим Доминантом и не имеющими понятия о своих табу и желаниях. В таких случаях Топу предлагали вообще отказываться от отношений.       В описаниях статей всё подходило под их сложные отношения с Владом, но чего-то не хватало. Не дотягивало до идеала, прописанного тематиками. И как ни хотел Максим отрицать, он понимал, что вина лежит на нём. Нет, Влад тоже слишком мягок с ним, получается, но в основном портил обоим удовольствие именно Брашинский.       Возможно, Максим просто не соответствует психотипу сабмиссива? Нет желания подчиняться, ведь парень постоянно противится воле Дома? Или просто Влад не подходит ему? Задаваясь этими вопросами, Брашинский только заработал лишнюю головную боль и мешки под глазами от бессонной ночи. И в эту, и в следующую за ней: Влад посоветовал ему пока не приезжать в клуб, чтобы не столкнуться с полицией. Если инцидент с камерами и кнутами не вышел за пределы «Bound Gods», то с наркотиками Влад обратился в компетентные органы, потребовав соблюдать тайну.       Всё это время Максим зачитывался статьями и спрашивал Серёгу о непонятных для себя моментах. В свою очередь выслушивал Карпова о его сомнениях в отношениях с Шредингом, но что-либо советовать отказывался. Впрочем, Серёге хватало и молчаливого собеседника, которому можно выговориться. Когда тема зашла о переезде, который не вылетал из планов Карпова, парни едва не поссорились. Но Серёга упорно стоял на своём, напоминая, что по возрасту он старше Максима, имеет опыт за плечами и у него хватает денег, чтобы арендовать комнату или даже скромную квартиру. В конце концов Брашинский вынужденно замолчал, но всячески показывал недовольство.       В четверг он с Владом договорился встретиться на квартире и попросил графики расписаний персонала, чтобы тщательно разобраться и вывести тех, кто попадал под подозрение. Серёга, узнав о приезде Влада, деликатно предложил уйти и оставить их наедине. Сначала Максим, разозлившись на намёк, отказался, но позже передумал. Не хотелось ему ввязывать в их ожесточенные споры, которые обязательно будут, третьего лишнего. Серёга уже впутался в треугольник и наконец выбрался, так что новые проблемы никому не нужны.       К назначенному времени Максим остался один и с нетерпением ожидал, когда же придёт Влад. Он решил провести эксперимент, который предложил ему Серёга, чтобы разобраться в себе. Добровольно встать на колени перед хозяином и вести себя как послушный сабмиссив. Мысль терзала, Максим сомневался, что сможет осмелиться на такой поступок, но задумка Карпова действительно цепляла.       Едва в коридоре послышался металлический скрежет ключа в замке, как парень, глубоко вздохнув и набираясь смелости, поспешил к двери. Времени на размышления у него не оставалось. Либо он пытается побороть собственную гордость и пойти навстречу Дому, либо и дальше сопротивляется.       Влад вошёл в тускло освещённую прихожую и плотно закрыл за собой дверь. Максим так и не забрал у него ключ, хотя собирался. Едва Савин обернулся к нему, встретился глазами, как парень, замешкавшись на мгновение, неторопливо сел на колени и опустил голову. Повисла тишина, Брашинский сдерживался, сжимал кулаки, скрипел зубами, но не шевелился.       — Максим, я тобой очень доволен, — похвалил его Савин. В его голосе не звучало превосходство или попытка унизить, как боялся в глубине души парень. Савин не обращался к нему, как к собаке или коту.       — Добро пожаловать, хозяин, — дрогнув, запнувшись на обращении, произнёс Максим, вспомнив наставления Серёги. Зациклившись на самом для него тяжёлом — коленопреклонении, Брашинский забыл всё остальное.       — Спасибо за тёплый приём, — усмехнувшись, сказал Влад. — Поднимись и помоги мне снять пальто.       Вздохнув, Максим принялся выполнять указания. Двигаться было легче, чем ждать неопределённости. Однако так казалось Максиму до тех пор, пока он не взглянул в глаза Влада, пылающие жадностью и желанием немедленно его отыметь на полу. Парня словно окатило горячей волной.       — Я принёс расписание за предыдущий месяц, которое ты просил. И на следующие дни тоже, — отводя взгляд, произнёс Савин. Открыв кейс, он достал тёмно-серую папку и протянул Максиму. Брашинский кивнул, не глядя принял папку и замер. — Пойдём в гостиную. Принеси туда чай.       Максим ещё раз кивнул и бросился в кухню так, словно за ним гнался дьявол. Серёга оставил ему практически сервированный поднос на случай, если Влад захочет чаёвничать, потому что Брашинский признался, что совершенно не разбирается в этом. Пока вскипал чайник, Максим немного успокоил бьющееся, как сумасшедшее, сердце. Где-то на задворках сознания стучала ярость от унижения, но поведение Савина помогло парню справиться. Он рискнул и пока что не проиграл. Наоборот, ему позволили сохранить своё достоинство.       Через несколько минут он вошёл в гостиную; Влад сидел в кресле, удобно устроившись. Его галстук был ослаблен, а верхние пуговицы расстёгнуты. Савин не скрывал удовольствия видеть послушание парня.       И к своему удивлению, Максим ощущал такое же удовольствие, хотя недавно горел от стыда и злился. На мгновение он попытался представить себя на месте Влада, и это вызвало в нём новую волну тепла. Он прекрасно знал, что Савин его хочет, видел это и чувствовал некоторую власть над мужчиной. Хоть в чём-то он имел преимущество. А ещё Максим хотел секса.       Вспомнив наставления Серёги, Максим поставил поднос и замер. Влад сказал ему присесть рядом, на ковре.       — Откуда такие перемены? — полюбопытствовал Савин. Пробуя чай, он не задумался предложить Максиму. — В прошлый раз я едва научил тебя называть меня «хозяином». А сегодня ты такой послушный.       — Кое-что почитал, — выдавил Брашинский, едва не огрызнувшись. Потом, не желая портить настроение им обоим, добавил виновато: — Хозяин.       — Я хотел тебе только сообщить, что в расследовании пока что затишье, и уехать, но теперь мне не хочется тебя бросать, — протянул задумчиво Влад. — А ещё я обязан тебе желание. Ты уже придумал, что хочешь?       — Я хочу свою сессию, — чётко ответил Максим, подняв голову и взглянув в глаза Савина. — На этих выходных. Моя подготовка идёт слишком долго. Я не договаривался на полноценные отношения, только просил сессию. Чтобы меня заставили.       На лице Савина заиграли желваки, а глаза прищурились.       — Вы специально избегаете о ней говорить, — продолжил Максим. — Пользуетесь мною, обучаете, пытаетесь сделать своим рабом. Это нечестно.       — Ты считаешь, что уже готов для сессии? — вздернул бровь Савин. Он вцепился в ворот его клетчатой рубашки и заставил парня подняться, но тут же толкнул в кресло, где сам сидел недавно. Сдернув галстук, Савин накинул его петлёй на шее Максима и затянул, перекрывая доступ к кислороду. Брашинский открыл рот, жадно хватая губами воздух, его руки вцепились в удавку, желая скинуть. На шее вспухли вены от напряжения, кожа покрылась холодным потом. Он всерьёз испугался, что Влад его сейчас задушит. — Ну же? Как насчёт удушья?       — Прекрати! — с трудом выдавил Максим, борясь за свою жизнь. Савин покачал головой, хотя и ослабил на мгновение хватку, и парень смог получить глоток кислорода. — Хва... тит!       — Я тебя предупреждал, Максим! — сверкнул глазами Савин. — В сессии свои правила!       — Сто... «Красный»! — наконец озарило Максима, и Влад моментально его отпустил. Более того, расстегнул парню рубашку и принялся обмахивать, схватив со столика журнал. Тяжело дыша, Максим пытался прийти в себя и глотал живительный воздух.       — И как предлагаешь проводить с тобой сессию, если ты даже не знаешь, как меня остановить? — скептически поинтересовался Влад. — Я могу потерять контроль. Я тоже человек. А ты хочешь, чтобы я тебя заставлял. То есть не обращал внимания на все твои крики и сопротивление.       Максим не ответил.       — Прости, что напугал, но я лишь сымитировал возможный сценарий сессии, — добавил Влад, внимательно разглядывая покрасневшее лицо парня. — Я обещал выполнить твоё желание. Мы проведём сессию в эту субботу. Жаль, что хорошее настроение и удовольствие от сегодняшней нашей игры было разрушено, — печально заметил мужчина.       — Так накажите меня, — предложил Брашинский.       — Смысл в наказании, если ты не раскаиваешься? — поинтересовался Савин, но, видимо, ответа не ждал. — Поднимайся.       Влад отвёл парня в ванную комнату и велел раздеваться, объяснив, что намерен его побрить в интимной зоне. Максим не стал спорить, хотя очень хотелось. Но его ужасно смущало то, что Савин принялся сам мыть его, засучив рукава своего костюма и предупредив, чтобы парень не сопротивлялся и не намочил его костюм. Максим застыл, двигаясь только по приказу Влада. От мягкой воды, от чужих рук, бесстыдно скользящих по телу и проникающих в укромные места, поднималась эрекция, и парень не мог её спрятать от глаз мужчины.       Вытерев его насухо, Влад сказал постелить клеёнку на кровать и лечь поверх неё. Савин вышел и вернулся с чёрной палкой-фиксатором, на концах которой свешивались по два кожаных ремня. Максим улёгся на спину, а Влад закрепил сначала ступни, а потом поднял ноги и закинул ему за голову, приладив к изголовью кровати. Следом были зафиксированы руки к оставшимся наручам на концах. В таком состоянии промежность Максима была полностью доступна для любых извращений, а сам парень чувствовал себя подопытной лягушкой. Его смущала беззащитность и непривычность позы.       Савин погладил округлые ягодицы, разгладил кожу, открывая красноватое кольцо сфинктера.       — Ты делал клизму перед моим приходом?       — Да, — неохотно выдавил Максим, горя от смущения. Одно это слово говорило многое.       Никак не прокомментировав его признание, Савин вышел и вернулся с бритвой, тюбиками крема, маленькими ножницами, двумя или тремя кольцами размером чуть меньше кулака, аптечной коробочкой и анальной пробкой. Первым делом Влад выложил лейкопластырь, вату и перекись водорода чуть в стороне. Смазал лубрикантом, растянул мышцы сфинктера и вставил пробку. Потом принялся педантично состригать ножницами жесткую паховую поросль, щёлкая остриями в опасной близости от полуэрегированного члена и мошонки. Закончив, Савин обильно нанёс пенистого крема для бритья, массируя и возбуждая Максима.       — Кстати, всё, что я до этого с тобой делал, называют «бархатный БДСМ», — будничным тоном проинформировал Максима Влад, осторожно орудуя бритвой вокруг гениталий. — Почти ванильный. Когда практически нет риска, боль в разумных пределах, только для усиления удовольствия, а следов практически не остаётся.       Не утруждая себя попытками спрятать возбуждение, Влад отвлёкся от бритья и расстегнул ширинку своих брюк, освободив напряжённый покрасневший член. Он продолжил экзекуцию, иногда мастурбируя себе.       Затаив дыхание, Максим смотрел за движениями гибких пальцев Савина. Обработав гениталии и кожу рядом, вытерев лишний крем, Влад свободно пропустил кольца на ствол и мошонку, после чего подрочил, пока металлические ободы не сжали в тиски увеличившийся от возбуждения член. Брашинский простонал и недовольно затрепыхался в наручниках. Савин продолжил бритьё, не обращая внимания на его стенания и следя за тем, чтобы не поранить. Он не жалел крема, щедро поливая промежность, и под поясницей, на клеёнке, скопилась внушительная лужица.       Савин вытер кожу и оглядел проделанную работу с таким довольным видом, что Максиму стало стыдно за себя. Звонко шлёпнув, мужчина выдавил из парня злобное шипение:       — Ну как ощущения, Максим? Попка нежная как у младенца, — усмехаясь, сказал Влад. Заметив смущение и раздражение Брашинского, Савин решил, видимо, продолжить издевательства и отыскал зеркало. — Полюбуйся на себя.       В каком-то смысле Влад был прав. Максим чувствовал себя четырнадцатилетним юнцом, полностью лишённым мужественной растительности на теле и мечтающим, чтобы она наконец появилась. Он чувствовал себя голым без поросли волос. Зато теперь ничто не скрывало бледно-розовую кожу и анальную пробку. Влад согнул колено, придерживая им зеркало, и аккуратно вытянул игрушку с пошлым чвоканьем. Следя за выражением лица Максима, раздвинул пальцами мышцы, чтобы стало видно красные внутренние стенки. Максим зажмурился и поджал зад, сопротивляясь, за что получил болезненный шлепок. Удар оказался чувствительнее, возможно из-за выбритой кожи.       — Максим, тебе будет задание, — сказал Влад. Судя по звукам, зеркало было отложено в сторону, а мужчина навис над Максимом, пальцами проверяя доступность сфинктера. — До субботы каждый день бреешься. Не только промежность, но и грудь. Хочу, чтобы на твоём теле не было волос. Только на голове.       Брашинский кивнул и судорожно выгнулся, ощутив, как тычется в кольцо мышц мягкая и влажная головка. Рука Влада направила ствол внутрь, и Максим простонал, вбирая в себя чужую плоть. Его собственный член болезненно ныл, пережатый кольцами. Как только Влад вошёл до предела, шлепнув мошонкой по чистой коже, он принялся двигаться. Ладонь мужчины обхватила член Максима и мастурбировала. У Максима сорвалось дыхание, но, когда Влад чуть изменил угол и задел чувствительную точку, не выдержал и открыто стонал, требуя ещё. Даже сдавливающее кольцо не помешало ему кончить, когда он ощутил изливающегося в себе Влада.       Савин вытянул обмякший член и выдавил остатки семени на промежность. Помог с тем же Максиму, привёл себя в порядок, вытеревшись полотенцем, и принялся освобождать парня. Снял с расслабленного члена кольца. Брашинский вытянул ноги, распрямляя затёкшие мышцы.       — Я ещё не закончил, Максим, — сказал Савин, ошарашив парня. Он увёл Брашинского в ванную, стянув галстуком запястья за спиной, тщательно удалил волосы с груди и побрил подбородок. Ощущение обнажённости и беззащитности усилилось во сто крат. Когда Влад водил бритвой по кадыку, по горлу и подбородку, Максим старался не дышать, разглядывая суровое сосредоточенное лицо. Пока мужчина не завершил процедуру, он не позволил Брашинскому смыть с тела грязь и сперму, слипшуюся между ног, к счастью или нет, без волос не так уж и сильно.       Когда Максим вышел из душа, Влад уже собрался. Он не горел желанием повторить секс или о чём-то поговорить. Осведомился о самочувствии парня, уточнил кое-какие детали, повторил задание и ушёл, сухо бросив на прощание:       — До субботы, Максим.       Оставшись один в квартире, Брашинский тупо пялился на закрытую дверь. Странно, но он ощущал не только беззащитность выбритого тела, но и собственной души.       Вспомнив про расписание, Максим уныло ушёл в спальню разбирать бумаги и размышлять над своим поведением и предстоящей сессией. Мысль о том, что Влад недоволен им или разочарован, не давала покоя и сильно раздражала.