Часть 99
2 февраля 2023 г. в 18:07
— Ты не пришёл ко мне вчера ночью.
Эшран взглянул на Маркуса с того места, где сидел, склонившись над своим столом, и изучал бумаги, которые, вероятно, были связаны с ближайшими планами Рамара по освоению материка. Маркус подошёл вплотную к столу и стал внимательно разглядывать их, пытаясь прочитать что-нибудь вверх ногами.
— Ты хотел побыть с Рамаром, — отозвался Эшран. — И у меня сегодня на удивление много работы…
— Это твой почерк? — Маркус провёл кончиком своего изящного острого пальца по одному из листов бумаги.
— Разве ты сам не можешь сказать?
Маркус сглотнул и уставился на этот лист бумаги, чувствуя, что подошёл опасно близко к грани. Очевидно, он должен был это знать, если читал проклятое письмо. «Проклятое предсмертное письмо». От одной мысли, что Эшран мог написать предсмертную записку, его охватывала такая ярость, что хотелось засыпать всё вокруг молниями.
Он с большим трудом взял себя в руки и заставил сердце не биться так сильно.
— Просто было любопытно, насколько он изменился за десять лет, — помертвевшим голосом произнёс он.
— Одиннадцать, — автоматически поправил Эшран. — С тобой всё в порядке?
Пальцы мага слегка дрожали, когда он прослеживал ими перевёрнутые буквы, начертанные Эшраном. Ему по-прежнему не удавалось разобрать слова, выведенные этими аккуратными, ровными линиями, крупными, но по-своему изысканными, хоть и без лишних вензелей. Подчерк Эшрана выглядел как почерк человека, который старательно учился писать красиво, пока не довёл это до автоматизма. Ничего общего с теми неровными летящими буквами, которые клал на бумагу сам Маркус в случае необходимости. И ничего общего с теми крупными, размашистыми словами, которыми был исписан форзац его книги.
Маркус не ожидал, что почерк Эшрана будет выглядеть так. Должно быть он действительно изменился за эти одиннадцать лет. Но сейчас, когда Маркус смотрел на него, он отчётливо понимал, что это почерк Эшрана. В этих ровных буквах — сам Эшран.
— Я в порядке, — сумел выдавить он почти беспечно. — Я знаю, что ты очень занят, — добавил он глядя на Эшрана. Командор внимательно наблюдал за ним, в карих глазах переливались беспокойство и любопытство. — Возможно, я просто соскучился по тебе.
Эшран фыркнул на это, беззлобно но не слишком доверчиво. Он чуть развернулся, так что теперь они с Маркусом оказались лицом к лицу, и немного наклонился вперёд, внимательнее вглядываясь в глаза мага.
— Что у тебя на уме?
«Ты, всегда ты».
— В основном разговор с Рамаром, — наполовину правдиво откликнулся Маркус. — У него куча новых планов по обыску этих сакральных мест. Он считает, что нам необходимо как можно скорее отыскать тех, кто сломал эту статую.
— Да, я знаю. Поэтому у меня сегодня так много дел.
— Он также поддержал наше начинание по аресту обезумевших Стражей. Вы собираетесь их казнить?
— Скорее всего, но только после того, как проведём суд. Мы не можем создавать вокруг себя славу тиранов и убийц. И ты понимаешь, что Киран не согласится на меньшее. Но Рамар не из тех, кто прощает подобные проступки. Ты это знаешь лучше меня.
Маркус действительно пытался сосредоточиться на том, о чём они говорили, но на самом деле не мог. Всё остальное, все преступления и казни меркли в сравнении с мыслью о том, что Эшран хотел покончить с собой. Что он писал предсмертное письмо. Это было… Неправильно. Это сводило его с ума. Теперь, когда Маркус знал об этом, он хотел проводить с ним всё своё свободное время, любой момент. Просто чтобы быть уверенным в том, что этого никогда не произойдёт.
Он чувствовал что, наверное, должен это обсудить. Должен попытаться сказать Эшрану чтобы никогда, никогда больше не смел думать о таком. Он, сумасшедший эстерский маг с явными суицидальными наклонностями, сейчас собирался говорить с кем-то о том, как это плохо — думать о собственной смерти. Это было так глупо, что могло бы быть смешно, но кроме того это было страшно, потому что Маркус не был уверен, что Эшран действительно отказался от этих идей.
И при этом он не мог вымолвить ни слова, потому что боялся, что стоит ему заговорить об этом, как Эшран поймёт, что он всё это время лгал.
Его руки стали холодными и непослушными. Он ужасно хотел прижаться к Эшрану и спрятать их ему под рубашку, под этот проклятый львиный плащ, который когда-то так его раздражал. Хотел ощутить ладонями его сильную грудь и убедиться, что Эшран всё-таки здесь, по-прежнему живой.
Медленно выплыв из потока тёмных эмоций, Маркус обнаружил, что Эшран уже какое-то время молчит и смотрит на него.
И Эшран достаточно отчётливо сказал ему, что сегодня у него полно дел, так что по всему выходило, что у Маркуса нет ни оснований, ни возможности продолжать стоять здесь и таращиться на него. Он ведь никогда не хотел быть навязчивым, так?
— Ну, — сказал Маркус, попытавшись скривить губы в чём-то похожем на улыбку. — Кажется, это всё, о чём я хотел поговорить. Мне, наверное, пора идти. Пока все умные взрослые люди Пика работают над своими делами по спасению мира, я просто ну… Просмотрю каталог тканей для штор, который мне прислали из Ганд-Ахара. По крайней мере, в этом вопросе я действительно эксперт.
— Да, я видел твой запрос, — к удивлению Маркуса на суровом лице Эшрана промелькнула лёгкая, но искренняя улыбка. — Полагаю, новая башня магов скоро станет самым роскошным местом в крепости.
При звуке этих слов по позвоночнику Маркуса разлилось приятное щекочущее тепло, и он обнаружил, что улыбается в ответ.
— Как скоро на всё это можно будет посмотреть?
Маркус собирался ответить, но взгляд его снова упал на записи Эшрана, и разум сам принялся складывать эти ровные красивые буквы в слова наподобие «Прости меня» или «Прощай», которые люди обычно пишут в своих предсмертных записках.
— Месяц, — выдохнул он рассеяно, снова понимая, что с трудом контролирует горло. — Может быть, немного меньше.
— Хорошо, — Эшран продолжал улыбаться, хотя во взгляде его появилась пристальная задумчивость. — Я буду ждать.
Он встал и, миновав Маркуса, подошёл к своей книжной полке.
— Я заметил, что в списке книг, которые ты пытаешься купить, есть кое-что, что уже было у меня, так что вот, — Маркус слегка растеряно наблюдал, как он вытащил книгу с того места, где когда-то стоял его «Вечный Иноходец», и протянул её Маркусу со сдержанной, слегка смущённой улыбкой. — Это то, что ты обменял на мой экземпляр «Иноходца». Ты забыл о ней или думал, что потерял?
В то время как щёки его наверняка окрасила краска стыда, потому что сейчас этот поступок казался ему абсолютно нелепым, сердце сжалось, потому что это была одна из тех книг, которые должны были помочь ему разгадать тайну Санкриста. Маркус действительно напрочь о ней забыл, и теперь Эшран отдавал её ему сам. Как будто не понимал? Или, напротив, пытался что-то подсказать?
— Хм, — Маркус кашлянул. — Да. Спасибо. Да.
Маркус не заметил как принят томик из его рук.
— Я хотел спросить… — продолжил Эшран, возвращаясь за стол и уже не глядя на Маркуса. — Не согласишься ли ты продолжить утренние тренировки? Я понимаю, после всего случившегося, твои маги вряд ли хотели бы иметь с нами дело, и мои люди повели себя ужасно некрасиво именно на занятиях… Но мне всё ещё кажется, что попытки научиться действовать вместе лучшая идея из тех, которые у нас есть.
— Да, — Маркус тряхнул головой и заставил себя не смотреть на бумаги у Эшрана на столе. — Конечно, мы придём. Завтра, да?
— Было бы хорошо. Впредь я постараюсь осторожнее подбирать людей.
Эшран помолчал.
— Я собираюсь снять охрану с вашей башни. Как ты и хотел.
Сознание Маркуса слегка прояснилось и он удивлённо посмотрел на него.
— Зачем?..
— Маркус, я всё ещё не могу точно сказать, всех ли насильников нам удалось поймать. И пока я не могу отвечать за своих людей… — Эшран рвано выдохнул. — Боюсь, что ты был прав. От них может оказаться больше вреда, чем помощи.
Маркус растеряно помолчал. Он уже начинал привыкать к Стражам, стоявшим на каждом этаже. Хотя у его собственных дверей они почему-то появлялись только по утрам, их присутствие стало неким атрибутом стабильности. В конце концов, Эшран тоже был прав, и в тёмных уголках крепости им действительно угрожала опасность.
Но Маркус понимал. И просто не нашёлся, что сказать.
— Я сегодня закончу очень поздно, — произнёс тем временем Эшран. — И после этого наверняка буду бесполезным как половая тряпка. Но может быть… — он кашлянул. — Я имею в виду, что если бы мы…
— Пожалуйста, приходи сегодня вечером, — выпалил Маркус, прерывая на полуслове эту нелепую нерешительную тираду. — Даже если закончишь за час до рассвета и даже если ты собираешься просто спать. Если ты этого не сделаешь, я снова начну шнырять по твоему промозглому выстывшему кабинету в надежде соблазнить тебя и вернуть в свои демонические объятья, так что да. Пожалуйста, приходи в мою прекрасную тёплую спальню. Я даже приготовлю нам ванну, если захочешь.
Эшран всё ещё не смотрел на него, но губ его коснулась лёгкая улыбка.
— Ну, тогда всё в порядке.
Маркус крепко держал книгу и пытался освободиться от тянущего тёмного чувства в груди, но безрезультатно.
— Ты почему-то думал, что я больше не хочу, чтобы ты приходил?
Красноречивый нежный румянец пополз по щекам Эшрана вверх.
— Нет.
— Ты абсолютный, гребаный идиот, командор.
— Ты ставишь под сомнение мои способности, маг?.. — в голосе Эшрана появилось нечто новое, тягучее и сладкое, когда он задавал этот вопрос. Но щёки его продолжали пылать, а на губах играла ласковая полуулыбка. — Ты напрашиваешься на неприятности.
— Я всегда на них напрашиваюсь, Страж, разве не так?
Ответная улыбка Маркуса впервые за полчаса этого разговора коснулась глаз.
— Надеюсь, тебе уже не терпится меня наказать, — закончил он, когда понял как прежнее давящее чувство снова заполняет его. — Я буду ждать, когда у тебя найдётся на это время. Хорошего дня, командор.
— Подожди, — остановил его Эшран. Поднявшись с кресла, он обошёл стол и приблизился к магу. — Как можно ожидать, что у меня будет хороший день, если я ещё ни разу не поцеловал тебя?
Маркус не представлял, что когда-нибудь услышит подобное вообще от кого-нибудь. Сердце пропустило удар.
Маркус открыл рот, чтобы ответить, но ничего не успел сказать, потому что рука Эшрана обвилась вокруг его шеи и всё тягостное и тёмное, все сомнения и колебания, воцарившиеся между ними сегодня, растаяли, как последний снег этой весной. Сердце Маркуса остановилось, его накрыла тягучая волна сладостной нежности и предчувствия большого горя, такая сильная, какую мог вызвать в нём только Эшран. Может быть это предполагалось как быстрый, дежурный поцелуй, лёгкое прощальное прикосновение, ничего больше.
Вряд ли между ними вообще могло быть что-то подобное. Их рты встретились в плавном столкновении и уже спустя несколько мгновений отчаянное желание вытеснило любую нежность, а внезапная тоска Маркуса растворилась в воздухе. Он чувствовал тепло и безопасность, и то самое чувство, которое всё ещё запрещал себе называть даже в мыслях. Эшран целовал его жадно и глубоко, как будто не умел иначе. Как будто они были одни во всей этой крепости и никакие священные места не могли быть важней, чем этот момент.
Маркус тихо застонал в рот Эшрана, язык искал язык командора с такой яростью, как будто в мире не существовало больше ничего, и у Маркуса не оставалось ни кусочка свободного места в голове, чтобы задуматься о том, что этот человек сделал с ним одним единственным поцелуем.
Поцелуи всегда казались Маркусу бестолковой тратой времени. Поцелуи были скучным, поверхностным дополнением к сексу. Маркус всегда старался покончить с ними побыстрее. В них всегда была фальшь, а Маркус терпеть не мог фальши. Поцелуи были для влюблённых, любящих людей, которым было не всё равно. Он думал так всегда, до тех пор пока его не поцеловал Эшран Доримус.
Эщран целовал его так, как будто один этот поцелуй мог спасти мир. Это было красиво, безумно и больно, особенно когда сознание Маркуса прояснялось настолько, чтобы он понял — в основе этого поцелуя по-прежнему лежала ложь. В этом поцелуе было абсолютное счастье, абсолютная близость и неясное предчувствие беды, которая обязательно должна была произойти.
— Увидимся вечером, — шепнул Эшран в губы Маркуса, всё ещё продолжая покрывать их медленными, нежными прикосновениями, позволяя яростному желанию между ними постепенно затихать, превращаясь в сладостную негу ожидания грядущей встречи.