Болтливая картина

— Мисс Чанг и мисс Эджком, я делаю вам первое и последнее замечание! Никогда не видел двух таких болтушек на факультете Когтеврана! — профессор Флитвик скрестив руки на груди, строго смотрел на девочек, которые громко перешептывались, что-то рассматривая в книге. Чжоу опустила глаза, а Мариэтта тихонько извинилась, после подмигнула своей подружке. Вскоре занятие кончились, ученики разбрелись по своим делам. Кто-то пошел в библиотеку, кто-то собирался на предстоящий матч по Квиддичу. У Марии было задание от профессора Снейпа, для этого ей нужно было раздобыть несколько трав. По пути она вдруг увидела дверь, которую никогда раньше не замечала. «Этой двери раньше не было… А может мне удалось найти выручай-комнату?» — долго не думая девушка ворвалась в комнату, там было множество картин, какие-то старые столы, стулья, видимо это был склад ненужных вещей. — Эх, видимо я ошиблась… — расстроенная Мариэтта уже собиралась выходить, как вдруг услышала голос. — Тут кто-то есть? Хэй! Я слышал прекрасный голос юной леди! — раздалось из стопки картин. — Сэр? Где вы? — Эджком испугано озиралась, ее взгляд упал на огромную гору рамок. — Я тут, в картине! Давайте я буду петь, так вы точно меня найдете. Комната наполнилась музыкой, приятный бархатный голос напевал какую-то очень знакомую старую песенку. Девушка перебирала одну картину за другой, их было безумно много, но вскоре она нашла золотую рамку, а из нее разносился голос парня, ему было на вид лет 15-16, примерно, так же как и Марии. Его светлые волосы были аккуратно уложены, ярко голубые глаза пронзали душу насквозь. На нем была старая школьная форма Хогвартса, он тоже был из Когтеврана. — Вы моя спасительница! Позвольте узнать ваше имя, — парень откланялся, но глаза его были устремлены на девушку. — Мариэтта, а Вас? И что вы тут делаете? — Меня зовут Франциск, мой отец был художником и нарисовал меня, в мой последний год обучения в Хогвартсе. Я… мертв. Точнее настоящий я, мой отец заключил все свои воспоминания обо мне в эту картину и заколдовал так, чтобы я не смог уйти из этих рамок. Все эти пустые рамы, когда ты были домами для множества людей, но все смогли их покинуть. Я же навечно заключен в эти золотые оковы. Если честно я даже не жалею об этом, я уже привык. Раньше я висел в гостиной нашего факультета, но потом какой-то эльф убрал меня, ох как громко я ругался. С тех пор я больше не разговаривал ни с кем, кроме эльфов, которые приносят сюда старые вещи, которые уже невозможно починить с помощью волшебства… ой, наверное, я слишком много болтаю, — Франциск замялся и посмотрел на девушку извиняющимся взглядом. — Нет-нет, расскажи, мне очень интересно. Погоди, а у меня есть вопрос. Я смогу вернуть тебя на твое место в гостиной? — поинтересовалась девушка, разглядывая то, как устроена рамка и сможет ли она еще выдержать суету комнаты. — Не думаю, эльфы все равно унесут меня. Они меня ненавидят, — в комнате раздался громкий и звонкий смех, — Знаешь, расскажи немного о себе, я же должен знать о своей спасительнице. — Я? Даже не знаю… Мне 16 лет, мне нравится учиться, особенно зельеварение. Вот только профессор Снейп меня не очень любит. Я тебе как нибудь расскажу про него побольше. Но вот с заклинаниями у меня не особо. Знаешь, я не особо люблю рассказывать про себя, я обычная. — Что? Не желаю слышать таких слов! Ты только посмотри на себя, твои светлые кудри, ты явно дочь аристократов. У меня в детстве тоже были светлые кудряшки, но к 17 годам мои волосы стали чуть темнее, а от кудрей остались только легкая волнистость. А твои глаза! Знаешь, очень похоже на омут памяти, такие же волшебные. Я уверен, как и твоя душа, ведь ты не задумываясь помогла мне. Кстати… ты сказала «как нибудь расскажу», ты правда хочешь ко мне еще раз? — Если ты не против конечно, мне нравится слушать, а тебе говорить. Вот только нужно сделать это место более уютным. Девушка нашла старый столик и кое-как «усадила» Франциска на него. Сама же она притащила кресло из дальнего угла, конечно, оно было грязное и ткань уже обтерлась, но сидеть на нем все-таки было можно. Мариэтта быстро сбегала за светильниками и вскоре в комнате было светло, а на кресле было несколько пледов. Теперь она готова была слушать нового друга часами, так и произошло в общем-то. Франциск разговаривал без умолку.