Черновик судьбы: Во имя любви

Она опять брела сквозь густой туман, похожий на старую, покрытую пылью паутину. Сырость оседала на коже скользкой пленкой, проникая под одежду. Холод пронизывал насквозь, превращал внутренности в перемороженный студень. Воздух кричал тишиной – она заползала в уши и стучалась изнутри ее собственным пульсом. Селия терла руками плечи в напрасной попытке хоть немного согреться и все шагала и шагала вперед, внимательно оглядывая мутные клубы тумана вокруг. А иногда останавливалась и начинала звать: – Бишоп! Бишоп, это я! Где ты? Порой ей мерещилось, что она видит за пеленой что-то кроме этой мути, и бежала навстречу, крича и зовя еще громче. Только зря. Вокруг не было ничего, кроме тишины и серого тумана. Селия по-прежнему была здесь одна-одинешенька. И так до самого утра. В который раз – с тех самых пор, как мастер Джафри, узнав о ее даре сноходца, посоветовал ей следить за состоянием Бишопа изнутри: – В Мире Грез проще достучаться до разума. Там его не закрывают щиты и барьеры, выставленные наяву. Когда ты найдешь своего друга – попытайся его разговорить и позвать назад. Но, возможно, это будет непросто. Его разум заплутал в снах. Он не просто заплутал. Его словно... там не было? Селия проснулась от их общего сна и снова встретила его взгляд: все такой же пустой и равнодушный. Бишоп, уже одетый и аккуратно застеливший свою кровать, сидел на полу рядом с ней. Он рассматривал слова «быть рядом» буквально и действительно все время старался находиться на расстоянии вытянутой руки от нее. Может, потому, что она стала первой, кого он увидел, очнувшись. Может потому, что все еще помнил, что их что-то связывало. А может, просто привык к ней за полгода. Расспрашивать Селия не решилась: это было бы насилием с ее стороны. Он ведь ответит и выболтает все свои секреты, не зная, что это секреты. В своем нынешнем состоянии Бишоп казался ей таким... уязвимым. Она упорно продолжала искать в нем какие-нибудь старые черты – хоть что-то от прежнего Бишопа. И не находила. Поворот головы, походка, взгляд, тембр голоса – все стало другим: слишком экономным, слишком механическим. Но если накрыть его руку своей, закрыть глаза и вдохнуть его запах, можно было бы на мгновение представить, будто у них все хорошо. Главное, что он наконец-то с ней рядом... Но нет. Это было бы подлостью по отношению к ним обоим. Селия нежно улыбнулась Бишопу, не решаясь коснуться его лица. А вдруг, на самом деле он больше не хочет ее прикосновений? Просто пока об этом не знает. Или еще хуже – вдруг на самом деле он ее ненавидит? К горлу в который раз подступили слезы. Она их сглотнула. – Доброе утро, – довольно бодро произнесла Селия вслух. – Сейчас оденусь, умоюсь, и мы пойдем завтракать. Чего бы ты хотел на завтрак? Бишоп все так же безразлично пожал плечами. Селия уже знала, что у него совершенно не было аппетита. Если бы она постоянно не напоминала ему о необходимости питаться, он, наверное, умер бы от голода. Хорошо хоть, ей не приходилось водить его в туалет. Этого бы он ей точно никогда не простил. В столовой Академии все время был какой-нибудь народ. Или засидевшийся за едой с книжкой преподаватель, или сплетничающие студенты. Селия и Бишоп прошли за свой привычный столик, который больше никто не пытался занять, к ним тут же прибежала служанка, приняв заказ. За этот месяц к ним с Бишопом уже привыкли. Косились, но задирать больше не смели – с тех пор, как Селия, разозлившись, спалила одного забияку дотла. Силу здесь уважали. Она убедилась в этом, когда они все вместе поднялись из подземелья в покои Нефрис и наткнулись на новую засаду. Селия тогда сунула меч Гит Бишопу в руку и тихо велела: «Защищайся, если твоя жизнь окажется в опасности». Она всего лишь испугалась, что он останется безоружным перед врагами, и совершенно не подумала, что его стиль ближнего боя построен на контратаках, а не на защите. Он вступил в схватку, будто Конструкт – бесстрастный, бесстрашный и смертоносный. Двигаясь так, чтобы не попасть под заклинания, приближался к враждебным магам и бил на поражение. Остатки сопротивления были сломлены весьма быстро. А потом Сафия очень спокойно и очень вежливо сообщила: – Я весьма сердита. И близка к тому, чтобы, вернуться к мыслям о мести за мою мать. Мне по силам воскресить, а потом многократно убить всех, кто хоть как-то причастен к ее гибели. Пока этого не случилось, советую всем разойтись по своим комнатам. Сафия тоже умела быть жуткой. Как-то так получилось, что наводить в Академии порядок пришлось именно ей. Мастер Джафри, конечно, пытался помочь, но толку от него оказалось немного – он был неплохим человеком, отличным ученым и сильным магом, но никудышным администратором. Академия нуждалась в руководителе, как никогда: многим помещениям был необходим срочный ремонт, а гарнизон и педагогический состав требовали безотлагательного пополнения. Число учеников – главного источника дохода Академии, тоже весьма уменьшилось, а взволнованные здешней междоусобицей спонсоры забросали новую директрису письмами с требованиями финансовых и научных отчетов по заказанным исследованиям. Неудивительно, что они с Сафией почти перестали видеться. Впрочем, Селии было некогда скучать по товарищам – почти все свободное время она помогала в исследованиях мастера Порусета. – Можно влить в него чужую душу, – прогудел он, закончив долгое и тщательное обследование Бишопа. – Но это непоправимо изменит исходную личность. К тому же, полученная конструкция будет нестабильна. – Нет, это нам не подходит, – ответила Селия твердо. – Я вижу, у вас есть запасной план? – Есть. Но это будет долго, – Порусет смущенно развел руками. – Вливать чужую душу по капле. Затем ждать, пока исходная душа ее не ассимилирует. И вливать следующую. На это могут уйти годы. Селия посмотрела на Бишопа, который лежал раздетым на лабораторном столе и таращился в потолок, будто голем, кончиком пальца коснулась его локтя и смиренно вздохнула: – Мы никуда не торопимся. – Я могу вернуться к своему проекту по ассимиляции душ, – предложил Порусет нерешительно. – Возможно, это поможет ускорить процесс... В часы, когда Порусет по просьбе Сафии проводил лекции, Селия и Бишоп оправлялись в разъезды по территории, принадлежащей Академии. Обезумевшие големы и прочие неудачные плоды экспериментов порой сбегали из своих клеток, и их требовалось ловить и водворять обратно. А иногда сюда заявлялись шпионы из враждебных школ – и их следовало уничтожать, чтобы не показывать слабости Академии. В такой рейд они с Бишопом и отправились сразу после завтрака. Снег, как и дождь, были в Тэе редкими гостями, и Селия этому только радовалась. Но сейчас небо оказалось затянуто тучами, а порывистый ветер так и норовил сорвать с головы капюшон, а то и вовсе загнать их обратно под крышу. Но Селия обещала помочь подруге, так что она обмотала шарф потуже, проверила, достаточно ли тепло одет Бишоп, и двинулась с ним знакомым маршрутом. Через холмы, поросшие ковылем и низкорослым колючим кустарником, через полосы замерзшего песка, через крутые стены скальников. Когда Селия заметила в одном из распадков знакомую крылатую фигуру, ее сердце пропустило удар. Бишоп молча положил стрелу на лук и прицелился, ожидая ее дальнейшей команды. – Я не причиню тебе вреда, обещаю, – мелодичный голос Каэлин сейчас звучал глухо и неприязненно. – Я хочу поговорить. – Говори, – кивнула Селия и сделала несколько шагов навстречу. Раз уж Каэлин давала обещание, повода для беспокойства не было, верно? Она кивнула Бишопу: – Все в порядке, она не враг. Не трогай ее. Лучше бы она ее прогнала. Лучше бы на подходе встретила фаейрболлом! Лучше бы она вырвала свой проклятый язык! – Я хочу попросить тебя вернуться в Город Правосудия, – сказала Голубка, подойдя поближе. – Драконы и нежить ушли, но наши силы все еще достаточны для продолжения войны. – Так воюйте, – пожала Селия плечами. – Есть много тех, кто отвернулся от нашего пути, но вернется, если вернешься ты! – Да при чем тут я? – хмыкнула Селия с раздражением. – Я не Акачи и никогда им не была! – Ты дала окончательную смерть Миркулу. Ты заставила Келемвора сделать так, как тебе нужно. Ты забрала душу из Стены Неверующих, как Акачи. За тобой пойдут! Вернись! И мы снова возьмем обитель Келемвора штурмом! Каэлин глядела на нее с жадным ожиданием, за которым сквозило отчаяние. От этого взгляда Селию накрыло безмерной грустью. И почему она не насторожилась? Почему поверила, что Голубка не сделает ей ничего дурного? Почему стояла и вспоминала ее убаюкивающий голос, который слышала, пока лежала в простудной горячке, подхваченной в Эшенвуде? И прикосновение прохладных ладоней, дарующих исцеление? Зачем говорила себе: «Нет, она – мой друг. Она никогда не причинит мне зла»? – Прости, Голубка, – произнесла она как можно мягче. – Я уважаю твою цель, но у меня есть другие дела. Каэлин помолчала, опустив глаза. А потом сухо уточнила: – Это твой окончательный ответ? – Окончатель... Еще не договорив, Селия подобралась, почуяв хлынувшую от Каэлин угрозу. Ей следовало бы бить на упреждение! Она успела наложить щит только на себя, потому что ждала, что Голубка ударит по ней. А она ударила по Бишопу, который стоял рядом, опустив лук. Мощный удар снес ему половину черепа, забрызгав лицо Селии кровью, мозгами и осколками костей. – Теперь ты точно вернешься! – крикнула Каэлин с яростью. – Этот человек так тебе важен? Воскреси его снова, но уже с нашей помощью..! Она хотела сказать что-то еще, но не успела. С рук Селии сорвался огненный шквал, который устроил в распадке пылающий ад. Голубку отнесло ударом и испепелило в один миг. Но Селия поливала и поливала огнем место, где она упала, визжа на одной ноте, до тех пор, пока нестерпимый жар от раскаленных камней не заставил ее остановиться. Селия обессилено опустила руки, задрожала всем телом, но все же заставила себя посмотреть на Бишопа. Вместо половины его лица было кровавое месиво – как там, в Стене Неверующих. Она рухнула на колени и схватила его за руку. – Прости, – прошептала она с мукой. – Я не должна была говорить, что это не враг. Ты поэтому не защищался, да? Ждал моей команды? Но я не знала... – ее голос прервался из-за спазма в горле. Селия сглотнула, стерла струящиеся слезы, а потом со всей силы ударила кулаком по спекшейся земле и закричала: – Я снова все испортила! Я виновата! Бишоп, прости... Она крепче стиснула пальцы на его неподвижной руке и снова заговорила, медленно и монотонно раскачиваясь взад и вперед: – Твоя душа снова угодила в Стену. Она и так была едва целой. И пока я до нее доберусь, Стена переварит тебя окончательно... Я не смогу, Бишоп. Не смогу вытащить тебя снова. И никакие боги больше не помогут. Селия обняла его начавшее остывать тело, уткнувшись лбом в грудь, не в силах вымолвить что-то еще. Да и не было в словах никакого смысла. Его больше не было ни в чем. Все, что осталось на этом свете – пустота и холод. Все было зря. Вся ее жизнь – зря. Все попытки встать на ноги, все сделки с совестью, все потуги что-то изменить. И вся ее война с омерзительным «никогда» – зря. Она и вправду проклята, и вовсе не чужим проклятием, а своим собственным. Она никогда не получит то, чего по-настоящему хочет. На смену боли пришла апатия: раз так, к чему все эти трепыхания? Не лучше ли будет сделать то, о чем она давно подумывала – прервать эту жалкую, никому не нужную жизнь? Келемвор придумает для нее пытку. Но любая пытка казалась сейчас желанней, чем опостылевшая жизнь. Нужно лишь уйти подальше отсюда, чтобы Сафии не пришло в голову как-то ее воскресить. Селия склонилась над изуродованным лицом Бишопа и нежно поцеловала его в губы: – До встречи в Стене, любимый. Отошла на несколько шагов и ударила по скальнику огненным взрывом. Камни с грохотом посыпались вниз, полностью завалив проход и насыпав над телом Бишопа погребальный курган. Селия сгорбилась, смахнула с ресниц все еще бегущие слезы и зашагала прочь. Она собиралась отойти достаточно далеко, найти укромный уголок и призвать на себя огненный шторм, каким испепелила Каэлин. Поэтому, увидев на закате дня темный зев какого-то прохода в склоне холма, спокойно кивнула. – Так даже лучше. Заодно запечатаю его изнутри, – пробормотала Селия, заходя вовнутрь. Она оказалась в узком коридоре, уводящем под землю, чем-то напомнившем ей курган Окку. Немного подумав, Селия двинулась вперед. Какая разница – погибнуть от чьих-то рук или лап или уйти так, как она себе придумала? Довольно скоро она заметила впереди слабый свет, а затем коридор вывел ее в просторную пещеру, уставленную тускло мерцающими жаровнями. От них стелился странный фиолетовый дым. Он щипал горло и выедал глаза, но отчего-то это казалось приятным. Посреди пещеры сквозь дымные облака виднелась коленопреклоненная фигура мужчины в темном плаще с низко надвинутым капюшоном. – О, вот и ты, – вкрадчиво прошелестел он. – Наступает ночь, ты вовремя. Селия остановилась на пороге и отстраненно огляделась. Никаких вещей, кроме жаровен, здесь не было видно, других проходов тоже. Значит, для незнакомца эта пещера – лишь временное пристанище. И, скорее всего, он пришел сюда один. – Уходи, – негромко бросила она. – Почему? – спросил он спокойно. – Я не хочу тебя убивать. И разговаривать с тобой тоже не хочу. Вот поэтому, – пожала Селия плечами. Он медленно кивнул, не двигаясь, однако с места. – Ты разбита горем. Тебе кажется, что выхода нет – иначе ты не нашла бы это место. Место, где отчаявшимся даруют шанс. – Уходи! – выкрикнула она резко, сжимая кулаки и готовясь бить заклинанием. Этот незнакомец почему-то сильно ей не нравился. – Моя Госпожа поможет тебе, дитя, – голос мужчины шелестел и обволакивал, как дым. – В отличие от других, Она всегда отвечает тем, кто приходит к ней сам. Кто достаточно отчаялся, и кому хватит смелости назвать Ее имя... – И что это за имя? – спросила Селия нетерпеливо. – О, я скажу тебе, когда ты встанешь на колени рядом со мной, готовая позвать Ее. И ты увидишь, Она поможет тебе переписать черновик твоей жизни набело. Все, что тебе нужно – попросить Ее от всего сердца. Селия покачала головой и взглянула на свои руки, все еще покрытые кровью Бишопа: – У меня больше нет сердца. – Ты все еще дышишь, – мужчина приподнял подбородок, и Селии почудилась жуткая усмешка там, под капюшоном. – Но вот-вот перестанешь. Так чего тебе терять? Почему не попробовать коснуться Ее милости? По хребту Селии пробежал озноб. – Твоя госпожа – демон? Незнакомец тихо рассмеялся, его смех был похож на шипение гаснущих углей в костре. – О, Она выше! Гораздо, гораздо выше. Сели снова посмотрела на свои руки. – Она... сможет воскресить Бишопа? – Ей подвластно гораздо, гораздо большее... – снова прошелестел мужчина. – И все, что от меня нужно – просто помолиться? – переспросила она недоверчиво. – Иди сюда, дитя. Сядь рядом со мной и проси. Моя Госпожа открывает секреты только воистину преданным друзьям. Ты пока не в их числе. Но можешь к ним присоединиться. Селия сделала шаг, потом другой. Собственные движения казались ей деревянными. Может ее околдовали? А следом возникла мысль: «Да какая разница? Если эта госпожа воскресит Бишопа, я сделаю для нее все, что угодно! Гори оно все...» Кажется, она произнесла это вслух, потому что незнакомец снова усмехнулся: – О, все верно, дитя. Вот так, никаких надежд и никаких обещаний. Свет жаровен померк, погружая пещеру во мрак. И даже ночное зрении Селии не могло его пронзить, будто та ослепла. Она поджала губы и сделала еще один шаг и ощутила, как похолодало вокруг. – Сюда, – позвали ее из темноты. – Вот так. Незнакомец придержал ее за локоть и усадил рядом с собой. – Все верно, о да. Темнота – время действовать, а не ждать. Все идет так, как надо, дитя. Нет больше упований на лучшую долю, нет глупых планов, нет жалкого желания биться за свою жизнь... Ты готова? Страшишься ли ты? – Да будь ты хоть отродьем Бэйна – нет! – прошипела Селия нетерпеливо. – Говори, что мне делать и как заключить эту сделку. – Проси. – Прошу, – произнесла она, чуть помедлив, и склонилась в низком поклоне. – ... о Великая Госпожа, щедрая тайнами... И Селия продолжила повторять вслед за ним, повышая голос, пока тот не сорвался к финалу на дикий визг: – ... даруй отраду отчаявшимся. Разрушь все, что стоит на пути. Услышь молитву той, кто взывает к Тебе в самый черный час ночи. Утоли ее горе и потери, приумножь сладость возмездия. Исполни чаяние сердца и помоги вернуть того, кто умер. Прими и силы, и душу страждущей. Славься, о Хозяйка Ночи, Леди Потери, Темная Богиня Шар! Прошу тебя и взываю к тебе! Холод вокруг стал совершенно нестерпимым. Дыхание морозило губы, а ноги и ладони напрочь пристыли к полу. Селия вдруг ощутила, как ее безымянный палец на левой руке обожгло кипятком. Она вскрикнула, пол под ней закачался, и она рухнула на неровный камень, больно ударившись лбом. А потом боль расползлась по всему телу, будто разнимая его на мельчайшие частички, и Селия услышала смутный женский шепот: – Сделай то, что должно... * * * Боль – и ничего, кроме боли. Ее было так много, что она заполонила весь мир, стала миром, стерла все, что было до нее, вне ее. Растворила в себе. И когда чуть отхлынула, позволив ощутить очертания тела – жалкого, вздрагивающего и страдающего – это на мгновение показалось вознесением в небесные чертоги. Вот только в этих чертогах царил лютый холод. Почему так холодно? Неужели ее посмертие – это ледяной ад Кания? Горло саднило от собственного крика, из-под зажмуренных век сами собой катились слезы: обычная реакция на боль – откуда-то ей это было известно. Они чертили теплые дорожки по мерзнущим щекам. А потом защекотали шею, капнули прямо в ухо, и это показалось слишком нелепым, чтобы тянуть на посмертие. «Я не умерла. Я жива! Но кто это – я?» «Просто делай свое дело!» – звучит в голове голос сэра Нивалля. «Исполняйте приказ, капитан Фарлонг!» – громыхает голос лорда Нашера. «Сделай уже что-нибудь!» – вторит им голос Шандры Джерро. «Капитан! Скорее сюда!» – звенит взволнованный голос Каны. «Спаси, спаси нас!» – кричат разом несколько голосов, и этих голосов все больше, и больше, и больше. Они вовсе не жалобные, а злые. Они перекрикивают друг друга, оглушают и давят на голову, будто пресс для масла… Селия стонет. Ей холодно и больно, ее тошнит, она не понимает, что с ней, но ей уже хочется кануть обратно в небытие. В ее жизни было хоть что-то кроме унижения и отчаяния? Непрошенные слезы все еще струятся по ее щекам, не принося облегчения. Больно. Холодно. Страшно. Она потеряла все. И его. …Бишоп! Она не знает, как и когда, но эта уверенность – с ней. Она всех их потеряла! Никогда… Никогда! Ни-Ког-Да!!! Из ее горла опять вырывается протяжный вой. Это «Никогда» правит ее жизнью. Оно и сейчас бьется глубоко внутри холодным равнодушным маятником. Горящие призывной жаждой глаза Бишопа напротив ее лица: «Ни-ког-да». Теплая рука Касавира на ее плече: «Ни-ког-да». Возвращение домой: «Ни-ког-да». Примирение с братом… Маятник сбивается с ритма. С братом? Почему она подумала о брате? У нее никогда не было никакого брата. Примирение с отцом! «Ни-ког-да». Новая встреча с самым нужным и важным человеком на свете… Маятник идет на очередной заход, но замирает на полдороге. Нефрис? Арраман? Откуда она знает эти имена? А потом вспоминает – откуда. До боли любимые лица полускрыты туманом времени, как и все, с ними связанное. Присыпаны пеплом и снегом. Она все-таки открывает глаза и видит знакомые рунированные колонны. Нет, нет, маятник пока не объявил свой приговор! Ведь так?! Она все еще жива! Селия поднимает левую руку и смотрит на темно-фиолетовый ободок кольца на своем безымянном пальце. Дар Темной Богини – второй шанс. Она начнет сначала и все исправит. К ней снова подходит Сафия и снова произносит ласковое: – Я здесь. Лежи спокойно. Голод почти уже привычно ворчит, шевелится в располосованной и грубо зашитой груди, реагируя на близость живого существа, но Селия приказывает ему заткнуться. Она медленно и осторожно встает сначала на четвереньки, потом на ноги и молча смотрит на волшебницу. Еще одна первая встреча. Селия расправляет плечи и хрипит голосом, сорванным от недавних криков: – Кто ты… такая? Именно так она спросила в первый раз, и это был правильный вопрос. Все остальное было неправильным. На этот раз она не станет слушать чужие приказы и мольбы о помощи. На этот раз все будет по-другому!