Лиличка!

      — Расскажи, как тебе поведение девочек прошлой ночью, — обратилась к ней женщина. Губы сжаты в плотную полоску, глаза сосредоточены на бумажке с дежурными вопросами, на беленькой рубашке бейджик «Евгения».              — Я зашла, когда все были уже хорошие, — вспомнила Лиля, — что-то где-то сломано, у кого-то кровь из затылка хлещет, у кого-то нос разбит, короче, пиздец, — она вздрогнула, — Так можно говорить? — когда Евгения сдержанно кивнула, Лиля выдохнула, — Мне повезло, что не нарвалась ни на кого особо, а то пиши пропало. Моё лицо — мой хлеб, как у остальных, не знаю.              — А как же Кристина Захарова? — напомнила ей терпеливо Евгения, — Она порвала на тебе платье, и у неё тут же завязался конфликт с Кирой Медведевой, — Лиля впервые слышала их фамилии, от этого повеяло какой-то школьной атмосферой, и она снова напряглась, — Ваша небольшая ссора с Кирой в эфир не пойдёт, но их драка очень хорошо снята, её оставят. Прокомментируй ситуацию.              — Блять, — вздохнула Лиля.              Небольшая ссора — это когда Кира схватила её за волосы и уронила на землю, потому что Лиля не захотела делать то, что она сказала? А драка — видимо, то, как Кира головой вдарила Кристине прямо в нос и всё залило кровью. Что ей сказать об этом? Она была в ёбаном шоке.              — Кристина была пьяная, — нехотя ответила Лиля, нервно закинув ногу на ногу, — не знаю, что она такого увидела во мне, но она меня как-то… неосторожно схватила, дёрнула и порвала на мне любимое платье. Стало чуточку игривее,— усмехнулась Лиля неловко, — а потом Кира…              Как это объяснить так, чтобы не взбудоражить никого по ту сторону экрана и не создать почву для сомнений? Евгения намекающе покашляла в ожидании.              — Киру я на основном кастинге встретила, ну, мы и подружились, — с теплом отозвалась Лиля, и это ведь была правда. Кира уже тогда ей нравилась, — и она, наверное, просто оказалась рядом в нужный момент, защитила меня. Я очень благодарна ей. Типа, — Лиля прикусила язык. Она была филологом, и каждый раз, когда слово-паразит вырывалось из неё, она себя жутко корила, но поделать ничего не могла, — то есть, если бы не Кира, получила бы я.              — А что по поводу ночи на дне?              Тут Лилю пробрала дрожь, но она вынудила себя улыбнуться, хотя плечи сами собой приподнялись, а кулаки сжались. Никто же не видел? Всегда можно сказать, что это случайность, и Кира просто перепутала её с кем-то во сне.              — Матрасы чистые и на том спасибо, — отшутилась Лиля, когда Евгения царапнула по ней взглядом. Больше сказать было нечего, поэтому Лиля осторожно поинтересовалась, — А что Кира сказала?              — Ни слова о тебе, — отчеканила та безразлично, и, когда Лиля разочарованно поникла, добавила, — можешь быть свободна.              Лиля покинула комнату в смешанных эмоциях, не зная, как оценивать свою реакцию. Кира ничего о ней не говорила, но это ведь не значит, что ей плевать. Почему, собственно, Лиле не плевать?              Всё остальное время им разрешили гулять на территории площадки и даже сказали, что вне камер им можно выпить что-то лёгкое и закурить, чтобы расслабиться, ведь в самой школе этого будет не достать. Кира на это утверждение что-то промычала самодовольно, и Лиля предположила, но лишь предположила, что та знает нечто, чего не знают другие. Вполне возможно, это было лишь нарциссическое желание создать такое впечатление. Дескать, я снова лучше, выше и умнее всех вас.              После этого Кира просто пропала куда-то — секунду назад она была рядом, и вот, стоило Лиле отвлечься на предложенную Анной сигарету, как Кира исчезла. Лиле было странно, она одновременно чувствовала себя и беззащитной, и более свободной. Тревожность ударила по рукам, те крупно задрожали, и Лиля, всё ещё стоя в той же убогой футболке почти по колено, поджалась.              — Если узнают, — намекая на заявленные Кирой отношения, заговорила с ней неожиданно Анна, — тебя выгонят.              — Меня, — вторила ей Лиля непонимающе.              — Кира им нужна, — подтвердила та, — она девочка яркая, типажная. С неё все кипятком зассут, когда увидят, это ж не то девка, не то пацан. А ты, — Анна неопределённо провела ладонью в воздухе, — экзотичненько, конечно, но столько ажиотажа не будет. И если придётся выбирать, кого из вас выгнать, — заговорщически прошептала девушка, — тебе скажут пока.              — Мы на самом деле... — Лиля осеклась. Если Кира так сказала, ей это нужно было. Если Лиля сейчас это опровергнет, она её подведёт, не так ли? — Мы постараемся.              Анна что-то промычала, а затем щёлкнула зажигалкой, поигрывая той. Лиля на автомате наклонила сигарету к огню, кивая в знак благодарности, и после этого Анна покинула её, ничего не сказав, отчего Лиля особенно остро ощутила одиночество.              Из-за последних событий она многое переосмыслила и поняла, что была себе омерзительна: Лиля никогда раньше не задумывалась о том, насколько была трусливой и слабой, а в нынешних условиях это было тяжело игнорировать. Вдобавок к этому, на ней была убогая одежда, волосы были не уложены, а макияж она не сделала, банально не успела. Ей казалось, будто она стояла обнажённой посреди улицы, никак иначе это липкое чувство страха описать нельзя было.              Лиля опустилась на лавочку, самую чистую, которую нашла, и буквально присосалась к сигарете. Она никогда не была заядлой курильщицей, но после пережитого стресса, будучи в состоянии полного непонимания происходящего, она нуждалась в отвлечении. Люди поэтому курили. Им нужно занять себя каким-то незамысловатым процессом хотя бы физически, чтобы чрезмерная мозговая активность не сожгла их изнутри. А мозговая активность Лили была такова, что у неё едва дым из ушей не валил.              — Можно? — полюбопытствовала Лиза, застыв над ней, словно Лиля могла прогнать её. Она кивнула. Хоть Лиле и не хотелось находиться в чьей-либо компании, она не могла отказать, тем более Лизе. Было что-то в её глазах, изгибе губ, осанке, что кричало о вселенской грусти, это всё равно что собаку пнуть. Лиля, с другой стороны, не источала печаль. Лиля источала жертвенность, и это все видели. Кира видела, — Тиранша отвязалась?              — Не называй её так, — ощетинилась мигом Лиля. Как если бы Кира могла за ними наблюдать, услышать это, а потом похвалить её за преданность, — нет никаких причин, чтобы вы все так думали о Кире.              Лиза удивлённо на неё посмотрела, а Лиля затянулась. Из её рта потянулась струя дыма, когда Лиза развела руками:              — Я слышала, как она про тебя говорит, — и, уловив в лице Лиле заинтересованность, продолжила, — Лялька, тёлка, девка... Всё это довольно неуважительно, тебе не кажется?              — Не кажется, — она мотнула упрямо головой.              — У тебя в чемодане книга Патрисии Эванс про абьюз, я её читала на отходах после отношений со своим бывшим, — заметила навязчиво Лиза, — Ты не кажешься мне глупой, как многие тут, ты другая, я это вижу. И я знаю, каково быть другой в толпе незнакомцев, Лиля. Но я не понимаю, разве ты не осознаёшь, что между вами, между тобой и Кирой, происходит именно абьюз? — приглядевшись к Лиле, которая притворялась глухой, немой и слепой в этот момент, Лиза вздохнула, — Ты осознаёшь, да? Всё понимаешь, обдумываешь и при этом...              — Я не такая дура, чтобы не понять, — едко ответила Лиля.              Ей нельзя было показывать себя слабой, не перед Лизой. Какое-то липкое чувство обволакивало Лилю, когда она смотрела той в глаза, и из самой глубины карих глаз Лизы на неё смотрел здравый смысл. На неё смотрело разбитое сердце, и Лиле казалось, что это, наверное, то, что ожидало её в конечном итоге. Лиза её триггерила. Она была будто бы зависима от своего горя, исходила им, и Лиле было неприятно. Они были болезненно похожи чем-то. Чего Лиза хотела от неё? Чтобы они сплелись в завывающий, жалеющий друг друга беспорядок? Лиле нужен был кто-то сильный.              — Не надо меня анализировать и проецировать свой хреновый опыт на нас с Кирой, — она поднялась со скамьи, притоптав окурок ботинком, и, избегая смотреть на Лизу, сказала, — Я не нуждаюсь в советах.              — Лиля, — осторожно позвала её Лиза, но она уже не слушала, торопливо удаляясь.              Вина сдавливала грудь с каждым шагом всё сильнее, хотя Лиза не кричала ей гадости вслед, не плакала, не обвиняла её ни в чём. Это всё Лиля, Лиля винила себя за резкость, а так же за то, что не сумела найти другой выход, не нашла других слов и лишила себя единственного человека, который бы сумел её понять, не обесценив. Но так ведь будет лучше для всех?              — Эй, кукла! — свистнули сзади, и не успела Лиля обернуться, как её резко схватили за шею, прижав к себе, и крутанули, чуть было не уронив, — Смотри, что взяла — пиво! Нулёвка, правда, но пиво, — радостно потрясла банками Вилка, — тебе и мне! Чуть ли не последние двести рублей потратила, — захихикала она.              Лиля, отдышавшись, раздражённо поправила на себе одежду, глянув на неё хмуро. Тогда Виолетта стушевалась. Улыбка сползла с татуированного лица, губы сами собой слегка надулись, а руки с пивом спрятались за спину.              — Ладно, чего ты, — пробурчала Виолетта. От Виолетты не было слышно ни спасибо, ни извини, но наверное, тут мало кто был обучен элементарному этикету. Лиля её не судила, не было смысла. Пусть они и были, очевидно, ровесницами, Лиля видела в Виолетте гиперактивного ребёнка. И то, как она виновато сейчас пялилась в землю, только подкрепило этот образ.              — Спасибо, — протянула ладонь Лиля, и Виолетта, будто бы не была огорчена только что, весело улыбнулась во все тридцать два зуба, сунув ей холодную банку.              — Я тебя найти не могла, думала, хули ты от меня бегаешь, рядом с твоей мисс Транс тебя видно тоже не было, — размышляла вслух Вилка, весело шагая рядом, пока Лиля прихлёбывала пиво. На вкус практически не отличалось от обычного, но знание того, что оно безалкогольное, немного убавляло удовольствие, — а потом смотрю, ты от этой зомбачки прёшься. Так она же полудохлая сама, на кладбище работает, я думаю, жути тебе загоняет, вот ты и дала по съёбам. Наверное, чего депрессивного тебе наплела, ты вся белая вон, как приведение. Ну и похуй, ну их нахуй. Я, кстати, пиво не особо, но так-то пью, просто оно-то нулёвое, кайфа меньше, поняла? Но и так пойдёт.              Лиля увлечённо слушала, заранее зная, что не сможет и слова вставить, пока Виолетта не умолкнет самостоятельно, и, когда это случилось, она закивала.              — Тоже не очень люблю безалкогольное.              — А я о чём? — поддержала её воодушевлённо Виолетта, — Но, типа, выбирать не приходится, там были эти чаи холодные, кофэ, а мне оно не очень залетает, я как-то напилась этого кофэ баночного и заблевала, бля, весь автобус. Потом ещё делала вид, что хуй его знает, кто наблевал, но точно не я, — хохотнула Вилка, хлопнув Лилю по плечу.              У Виолетты явно было много таких историй, а ещё ей не нужен был никто, чтобы веселиться, и Лиля не могла не заразиться этим прекрасным настроением. Самую малость, Лиля ей завидовала. У Вилки явно было проблем не меньше, но в силу своих психологических особенностей она справлялась с ними иначе, она воспринимала их иначе, они не будили её по ночам и не накатывали внезапно во время шумной вечеринки. От Виолетты веяло детской беспечностью, и ей не нужен был никто сверху, чтобы проявлять эту детскость. Это было вдохновляюще.              — А где твоя ебанутая? — кивнула ей Виолетта.              — Не знаю, — рассеянно пожала плечами Лиля, а затем встрепенулась, — Не зови её так.              — Да что уж, — фыркнула скучающе та, — правду сказать нельзя? Видела, как она на меня бычила? Ебанутая же.              — Вилка, — попросила её Лиля, и Вилка закатила глаза, молчаливо соглашаясь, — и куклой меня не зови, — вдогонку попыталась она.              — Хуй там, — наклонилась к ней со смехом Виолетта, — святое не трожь. Ты ж моя китайская матрёшка, — с этим она потрепала её за щёку.              Лиля с недовольством отвела её руку от своего лица, нахмурившись, и Виолетта вздохнула страдальчески, опершись о стену спиной, так, что её ноги были вытянуты впереди, а поясница не имела опоры вообще. Было в ней что-то подчёркнуто хулиганистое, отчего Лиле становилось легко и забавно.              — Поцелую? — вдруг спросила Виолетта.              Лиля сначала не поняла, а потом смутилась, покраснев, как дитя. Что за глупости? Конечно нет! И запоздало Лиля подумала — почему нет? Виолетта была привлекательной, смешной, с ней Лиле было легко. И Лиля хотела нежности. Больше всего на свете Лиля хотела нежности и принятия, она всё была готова отдать за то, чтобы с ней обращались правильно. Поцелуй это же не брак, в конце концов, почему бы и не…              — Нет. — опомнилась Лиля. Кира узнает каким-то образом, и достанется за это им обеим, пусть Виолетта и не боялась последствий.              — А что, крокодилица ввела санкции на поцелуи? — Вилка не упустила возможности уколоть ту.              — Не в этом дело, — солгала Лиля.              Повисла неудобная тишина. Виолетта закурила, Лиля продолжила отпивать небольшими глотками остатки пива, топчась на месте тихонько. Задумалась, а как это — целовать Виолетту? Пожалела немного, но тут же отмахнулась, ведь это же во благо. Лиля знала лучше, чем они, что нужно было сделать. И лучше Лизы, и лучше Виолетты. Не нужны им эти трудности.              — Да шучу я, — отмахнулась Вилка, наконец, и Лиля непонимающе на неё взглянула. Сейчас Виолетта скажет, что не собиралась её целовать, никогда бы не захотела, и ещё какие-то гадости? — Я же не сука, требовать интим за подарочки.              Нет, Виолетта не стала её унижать за отказ, ведь была доброй. В ней не было желчи и яда, и она не пыталась изливать это на Лилю. Тревожность снова спутала Лиле все мысли, и она смущённо улыбнулась.              — Или за защиту, — добавила с чувством Вилка.              Блядство. Лиля подавилась воздухом, и, прижав руки к груди, попыталась успокоиться. Виолетта оказалась не такой уж и глупой. Видела ли она что-то? Или же просто понимала? Это было очевидно для всех? А может, она снова просто шутила? Да не могла она увидеть что-либо, она лежала в отрубе этой ночью, чуть ли не с сотрясением.              — Я б с тобой так не поступила, кукла, — вдумчиво протянула Вилка, коснувшись её волос и, накрутив прядь на палец, отпустила, выдохнув дым, — Это ж кем надо быть? Какой-то конченой мерзкой ящерицей.              Пусть так. Лиля промолчала, не было смысла говорить об этом всерьёз сейчас. Да и Виолетта не тот человек, которого стоит впутывать в эту историю, живёт она себе счастливо, веселясь от мелочей, пусть так и будет. Кира ещё не давала Лиле поводов бегать и жаловаться всем подряд, втягивая их в неприятности.              Киру она встретила уже у автобуса, куда их пригласили для поездки до особняка. От неё сильно пахло табаком, её одежда, волосы, руки, которые гладили Лилю по лицу, всё пропахло. Так же Лиля различала алкоголь. Она не знала, где Кира тот достала и почему не следовала правилам, но она чуяла запах спирта, и её тянуло поцеловать ту, чтобы просмаковать его. Временами Лиле думалось, что она может слизывать тот с пола.              — А чего от тебя сигаретами пасёт? — принюхалась к ней, как ищейка, Кира, и Лиля растерялась, не зная, что ответить, — Я думала, ты не куришь. Ты же девка.              — Что? — от абсурдности услышанного у Лили приоткрылся рот.              — Не идёт тебе, хуй знает, — пожала плечами Кира, отвернувшись к окну, и Лиля совсем опешила. Не ждала же Кира в самом деле оправданий? — Мне не нравится.              — Курящие бабы на вкус как пепельницы, да, Кирюха? — подшутила Кристина, и тут Лиля опомнилась. Они с Настей снова сидели напротив них, психологически давя, а конкретно Кристина сидела лицом к лицу с ней. Лиле и двинуться было страшно, но тут Кира рядом с ней усмехнулась, забавляясь, и продолжила смотреть куда-то в сторону, словно теперь ей было неприятно, противно от Лили. Или Лиля это себе придумала? — На таких не женятся, таких ебут, Ляля. — продолжила глумиться Кристина.              — Не называй меня так, — не выдержав, огрызнулась она сердито, а Кира удивлённо, весело присвистнула. Кристина, глядя на неё в упор, вскинула заинтересованно бровь, и Лиля потупила взгляд. Та была трезвой, но быть уверенной в её адекватности причин не было, — у меня имя есть.              — Базару нет, — внезапно отступила Крис, — кличку дал хозяин, он и кличет, да? Я поняла, — конечно, она не могла просто успокоиться. Лиля подавила в себе великую неприязнь, заставив себя сидеть на месте ровно, когда Кристина, уперев локти в колени, наклонилась, приблизившись к ней, — Будешь для меня детка, малышка, а? — приторно, издевательски проговорила та, — Что нравится?              — Лиля, — настояла она, хмуро посмотрев в ответ.              — А как мы губки сладко дуем, — сюсюкаясь, пролепетала Крис, — малышка. Сколько годиков тебе, напомни?              — Если мало, — предположила Лиля, — то что? Совесть проснётся за то, что одежду с меня сдирала?              Кристина была довольно взрослой. Лиля замечала это сейчас в гусиных лапках у её глаз, в усталости во взоре, она замечала это в редких ранних сединах. Неуютное ощущение поселилось в груди.              — Пиздец она базарит, — подтолкнула подругу в бок Настя.              — Кирюха, — пропела благосклонно Кристина, повернувшись к Кире, и кивнула на Лилю, — тёлке своей скажи ебало завалить, или я ей по зубам дам.              Лиля только раскрыла рот, чтобы возмутиться, когда Кира шикнула на неё:              — Угомонись, блять, — и одного её взгляда, полного пренебрежения, хватило, чтобы Лиля сомкнула губы. Под рёбрами запульсировала тёмная пустота, слёзы унижения норовили политься прямо сейчас, — или у тебя голосок прорезался?              Несправедливо. Кира откровенно веселилась, пока Кристина дёргала её, но как только Лиля попыталась себя защитить, она тут же осудила её. Лиля чувствовала себя неправильной, смешной, убогой — словно были причины издеваться и ругать её за самозащиту. Это было нечестно, но и доказывать это смысла не было.              — Нет, — глупо ответила Лиля, опустив голову, и пристыжённо утёрла слёзы. Кристина, так и наклонившись к ней, внимательно следила за каждым движением, будто бы собираясь напасть, как голодное животное.              — Ладно тебе, малая, — потрепала её за колено она, сжав то, и Лиля выдернула ногу из-под её ладони, — чего реветь сразу? Не щёлкнула же я тебя.              — И зря, — поддакнула Настя, но Кристина отмахнулась.              — Дело молодое. Подбухнёт, и нормально, — хохотнула она. Лиля понятия не имела, что это должно значить, да это и не было важно.              Важным было то, что Кира снова отвернулась от неё, как от прокажённой, и не подумала вступиться, несмотря на обещания. Всё из-за сигареты?              Они добрались до школы по московским пробкам только через час. Всё это время Лиля вяло игнорировала Кристину, которая то и дело обращала на неё внимание, отвлекаясь от разговоров с Настей. Настя, кстати, так её не цепляла, Насте вообще было всё равно, Лиля её просто раздражала, и это было взаимно.              Подъехав к дому, автобус остановился, и их попросили выйти, забрав багаж. С чемоданами никто помогать им не собирался, и Лиля катила свой самостоятельно, будучи всего наполовину выше того. Волочить тот по лестнице вверх было уже тяжелее, но Кира с усталым вздохом её выручила, взяв её чемодан за ручку и потащив вместе со своим. Лиля только хотела её поблагодарить, как Кира прошла мимо, оттолкнув её у двери в комнату плечом.              — Заебала.              И Лиля окончательно потерялась, бледная и виноватая. Что она делала не так? Когда они сели в автобус, Кира гладила её по волосам и лицу, а потом внезапно охладела. Казалось, она ненавидит Лилю всей душой теперь, и на это не было никаких причин. В Лиле поднялась злость, презрение, но, не сумев вывести это в бунт, она снова дала волю слезам, которые в миг вытерла.              — Блядство, — пнула свою кровать Кира, оглянувшись, и челюсть её досадливо поджалась.       Лиля подавила дрожь и тоже скользнула взглядом по табличкам, с ужасом обнаружив, что не видит своего имени. Это было плохо, это значило, что Лиля могла оказаться в комнате с кем угодно и толку от пресловутой защиты Киры тогда будет мало. Та немного походила около неё, раздумывая, и тут её осенило.       — Слышишь, Хофма, — обратилась к яркой блондинке Кира, поманив девушку пальцем. Хофму звали иначе, но Лиля с ней так и не познакомилась толком, запомнила лишь, что та была очаровательной. Когда блондинка подошла, Кира широко улыбнулась, приобняв ту за плечи, — не хочешь поменяться с Лялькой койками?              — Я Идея, — огрызнулась она, сбросив с себя чужие руки. Лиля обречённо отвела взор.              — Идея, — едва не скрипнув зубами от злости, исправилась Кира, — можешь съехать, освободить кровать? По-дружески.       Это был максимум терпения, который Кира могла проявить, тем более на фоне плохого настроения, – Лиля понимала. Она чувствовала растущее с каждой секундой напряжение в комнате. И так как Лиля росла в такой обстановке, она была здесь, как рыба в воде. Поэтому она знала, когда стоит замолчать, согласиться и уступить. Идея не знала.              Блондинка скучающим взором окинула Лилю, вернув тот Кире так же незаинтересованно, и покачала головой:              — Мне и тут хорошо, — она кивнула на своё место, — Не помню, чтобы мы с тобой дружили.              Кира продолжила улыбаться, но её улыбка, шедшая по швам, стала напоминать оскал, учитывая безжизненные глаза, которые она не отрывала от лица Идеи. Кира снова подошла к ней, а Лиля сделала осторожный шаг назад, когда Кира, уже менее осторожно, схватила Идею за ворот кофточки. Лиля вздрогнула, опустила голову. Это из-за неё сейчас происходило, а она не могла и слова выдавить, чтобы остановить этот кошмар. Настоящая женская колония.              — Ничего такие патлы у тебя, да? — поинтересовалась миролюбиво Кира, — Долго отращивала?              — Ты лапы убери! — возмутилась Идея, забрыкавшись, когда Кира грубо встряхнула её в своих руках так, что чужая голова инертно покачнулась.              — Я тебя налысо обрею, пока ты спать будешь, блять, и напихаю тебе твои лохмы в глотку, — пообещала она, наклонившись, чтобы повторить вкрадчиво, — койку, говорю, освободи. — и вместе с тем оттолкнула девушку так, что она едва не свалилась с ног.              Идея порывалась кинуться на Киру, Лиля видела огонь, который поднялся в её затуманенном гневом взгляде. Она наверняка не терпела к себе такого отношения, и Лиля могла это понять, Кира вела себя ужасно сейчас. Однако, Идею что-то остановило, несмотря на её недовольство и возмущение. Быть может, тот факт, что сил вырваться из хватки Киры ей так и не хватило.              — Где у твоей ляли койка? — сдунув волосы с лица, спросила загнанно Идея.              — Девки! — гаркнула Кира, вытянув шею, и из коридора тут же показались заинтересованные лица. Скорее всего, наблюдали за сценой, а потом поспешили скрыться, — Где Ляля спит?              — Со мной, — ехидно ответила Кристина, привалившись к косяку двери, и снова, скрестив руки на груди, послала Лиле воздушный поцелуй, — точнее, подо мной.              — Петляй, — кивнула на дверь Кира, и Идея, схватив чемодан и зыркнув неприязненно на Лилю, двинулась к выходу.              Кристина присвистнула, проводив ту взглядом, и, выдержав молчаливую паузу, расхохоталась, а Кира, не в силах воздержаться, присоединилась к ней. Смех их смешался в лающий раздражающий гомон, и Лиля отступила, опустившись на освободившуюся кровать.              — Вот это подгон! — отозвалась Крис, — Чушка, правда, поношенная.              — Отмоешь, — засмеялась пуще прежнего Кира, и вот такая, безобидная и смешливая, она нравилась Лиле гораздо больше. Такой Лиля её встретила, — дарю от всей души! — у Киры мило поджимался один глаз, а на щеках образовывались складки от улыбки, когда она так смеялась, и Лиля не могла не залюбоваться в очередной раз. С ней что-то было не так, что-то в Лиле было определённо сломано, раз она даже после всех обид находила Киру комфортной для себя. Та, обратив на неё внимание, снова превратилась в холодную статую, и махнула на своё место. Это больно ударило по расшатанным нервам, и Лиля отвернулась, сдерживая истерику, — Спать рядом будешь, хули, мелкая же.              — В душ тоже вместе? — подцепила ту Кристина, — Хули, мелкая же, на неё и воды много не надо.              — И в душ тоже вместе, — подтвердила Кира, и Лиле в моменте показалось, что её здесь даже не было, о ней говорили, как о предмете мебели, — Не обдрочись там, — хмыкнула она, когда Кристина мимолётно скользнула по Лиле влажным, пугающим взглядом, — Двигай, двигай, Карелия.              Когда дверь перед лицом Кристины захлопнулась, Кира вдарила по той ладонью, и Лиля сгорбилась, накрыв голову руками рефлекторно, в страхе, что в неё сейчас что-то прилетит.              — Сука драная, — выругалась Кира, — меня и так отъебут в хвост и в гриву за её сломанный нос, так она провоцирует меня, блять. Сука, просто тварь, — пнула она тумбу, опустившись на кровать, а Лиля, боясь шевельнуться, так и не разогнулась, — сюда иди.              Лиля на подкашивающихся ногах прошла от своей постели к её, рухнув рядом тряпичной куклой, и Кира сама, как по привычке, зарылась рукой в её волосы и повернула её лицом к себе. Лиля нехотя посмотрела на неё, на это пустое безэмоциональное лицо, и её сердце тревожно забилось сильнее, отдаваясь эхом в горле.              — Чего кислая такая? — прижавшись своим лбом к её, спросила тихо Кира, и Лиля прикрыла устало веки, чувствуя на губах чужое дыхание, а на лице — пальцы, поглаживающие её неожиданно аккуратно, — Слушай, Ляль, — обратилась шёпотом она.       — М? — чтобы не разрыдаться, промычала Лиля.       — Я не специально так, — оправдалась слабо Кира, и по её голосу стало ясно, как тяжело ей даются извинения, — Ну, тогда, в автобусе. И потом в коридоре. — губы Киры еще ощутимо прошлись по её щеке, по кончику носа, и Лиля растаяла, подрагивая в её руках.              — Я понимаю, — кивнула Лиля, отчаянно желая, чтобы это мгновение, мгновение ласки и раскаяния, не заканчивалось.              — Я иногда такую хуйню делаю, Лиля, очень страшную хуйню, и я совсем не контролирую это, — призналась сокрушённо Кира, нежно, но порывисто целуя её в лоб, — Но ты мне нравишься. Я не дам тебя в обиду. Ты просто мне помоги, ладно? Помоги мне.              — Хорошо, — согласилась Лиля, до стыда радостная. Внутри вновь что-то расцветало, пело, светилось, и все советы, полученные сегодня от окружающих, были уже неважны. Ничего не было важно, когда Кира держала её так трепетно. Она снова поцеловала её, но уже по-настоящему, мимолётно, мягко.              «Бояться надо меня» — вспомнила Лиля с дрожью, но, когда Кира лизнула её в губы, заманивая, её голова ожидаемо опустела, и она приоткрыла рот, опускаясь на кровать под весом чужого тела. Лиля чувствовала себя живой.