Завтра?

Расставание было слишком долгим. Эд понял это, по собственной дрожи в руках, она присутствовала даже во время вскрытия замка на дурацких наручниках, которые Эд, в обычное время, вскрывал на раз-два. Это требовало не больше минуты, но возня Эда длилась около пяти. И все под непереставающее возмущение Освальда, ох, он всегда был таким истериком? Казалось, время не изменило их, лишь слегка преобразила детали, прибавив морщинки у глаз. Но огонь в них оставался по прежнему ярким. Или виной тому столь желанная встреча? Эд готов был поклясться, он ждал ее слишком долго. Так долго, так мучительно, что сейчас, не мог заставить себя отпустить Освальда, всячески искал удобный момент для прикосновения, сжатия ладони, предплечья, дурацкого широкого галстука, накрахмаленной рубашки. —Эдвард... — низкий, играющий тембр голоса застал Эда врасплох, вынуждая тяжело простонать. Кажется, он делает это слишком явно, — Ты не можешь потерпеть до дома? Мы в машине, поимей хоть каплю приличия, мы здесь не одни. Эд открыл глаза, обнаруживая себя на чужих коленях, что ж, он уже с радостью и привеликим удовольствием сжимает дурацкую рубашку. Видит в глазах Освальда, что ему не стыдно. Бросьте, когда это его волновало чужое присутствие? В его глазах та же похоть, тот же голод и Эд понимает, что это лишь игра. —Если вы хотите, чтобы ко мне вернулись приличия, вы должны перестать сжимать мою ногу, господин Пингвин, — горячо выпалил Эд, довольно скалясь, а затем, после недолгого хохота, припадая губами к губам Освальда. Поцелуй вышел требовательный, голодный, жадный, никто не желал уступить, фырча, до боли сжимая в руках. Эд осознавал, что завтра там, где сжимались чужие руки, образуются синяки, но это небольшая цена за возможность быть вместе. —Никогда! — хищно прошипел Освальд, сжимая сильнее, вызывая восторженный стон. Машина уже несколько минут стояла на подъездной дорожке особняка, но любовникам было сложно оторваться друг от друга. Эд млел от каждого прикосновения, а Освальд, поражался желаниям Загадочника. Холодный и сдержанный раньше, за десять лет таял в руках как кубик льда на солнце. —Вероятно, хах... Нам стоило раньше вернуться и не тратить время на этих идиотов... — тяжело вздохнул Освальд, казалось, в желаниях отомстить Гордону и неизвестному мужику в плаще, они сходятся, но теперь становилось ясно, сперва нужно было утолить собственную жажду близости. Эд прижался ко лбу Освальда, ощущая холодные капельки пота, тяжело дыша. Он запутался в плаще пока стягивал его, в итоге тот пестрой тряпкой держался на плечах. Нужно взять себя в руки, пройти десяток шагов до входной двери, а затем преодолев лестницу наконец оказаться в более удобном месте. Но двигаться совершенно не хотелось, Эд издал мученический стон. Как тяжело, отчего комната Освальда так далеко? —Я скучал по тебе, Освальд, — протянул Эд, поднимая руку выше, проведя большим пальцем по губам Пингвина, — А ты, — Освальд прикусил перчатку, осторожно стягивая ее с ладони, — Скучал по мне? Освальд припал губами к ладони Эда, целуя тыльную сторону, проходясь по костяшкам, опаляя жаром дыхания. —Гений, вроде тебя, не смог прийти к очевидному выводу? — насмешливо протянул мужчина, осторожно целуя каждый палец. —Я... — Эд задыхался от желания, — Я хочу слышать! — нетерпеливо ерзая на чужих коленях, заявил он. Освальд отвлекся от созерцания идеальной ладони, поднимая взгляд на Эда. В этом костюме, казалось бы, клоунским для других, он был идеален. Волосы, что были идеально уложены до этого момента, слегка потеряли свою изначальную форму, во время поездки Освальд прошелся ладонью по ним, любовно целуя Эда в лоб. Убийственный, жадный взгляд, впивающийся так жадно, но Освальд знал, без своих очков Эд мало что может разглядеть. А сейчас на нем была цветастая безделушка, созданная для того чтобы покрасоваться, уж он то знает, сам такие носил. Выразительные губы то и дело облизывал змеиный язык, ох, от одних воспоминаний о нем на щеках Освальда возникает румянец. —Ты... — Освальд не успел сказать и слова, как Эд снова обрушился на него градом требовательных поцелуев, — Эдвард, ты... — предпринятую попытку сказать о любви, перебили неугомонные руки, лезущие под пиджак. Это заставляло Освальда задыхаться от волнения, — Эдвард... Ты не даешь мне сказать... —Некогда! — резко фыркнул он, отстраняясь только чтобы вновь попытаться вытащить руки из зеленой ловушки. Что-то пошло не так раз идеальный костюм оказалось так сложно снять. Эта заминка отрезвила Освальда, вероятно все-таки ему придется быть голосом разума, поскольку Эд вовсе собирался раздеться. —Не торопись прощаться с этой пестрой тряпкой, нам нужно выходить. —Ты! — зашипел Эд, — Ты пестрая тряпка, а я... Просто не могу раздеться из-за нервнозности. С чего вдруг сейчас? —А ты решил заниматься этом здесь, да еще и при свидетелях? — Освальд кивнул на притихшего водителя который прикинулся ветошью. Эд фыркнул, а затем вытащил из-за пояса припрятанный пистолет, намекая на устрнение свидетелей прямо сейчас. Не успел он прицелиться должным образом, как Освальд отобрал пистолет, хлопая Эда по бедру. —Эй! Это моя игрушка, найди свою себе сам. —Мы не будем этого делать. Пошли. Освальд покосился на водителя, а потом выставил Эда на улицу. Тот видимо не понимает как сложно было из тюрьмы найти верных людей, руководить ими и не позволять отбиться от рук. А потому сейчас каждый человек был на счету. Конечно, ранее он злоупотреблял своей властью, отнекиваться и говорить, что такого никогда не было Освальд не будет. Но с тех пор он стал умнее и учится на своих ошибках. Эду тоже пора бы поучиться. Выходя следом, Освальд кивнул водителю позволяя тому наконец уехать. Эд бросил тому вслед недовольный взгляд, за этот вечер свою кровожадность ему так и не удалось утолить, но возможно удасться утолить другой голод. —Пошли, пошли скорее! — Эд готов был использовать всю ширину своего обычного шага, чтобы в несколько прыжков преодолеть сложившееся расстояние, но Освальд будто нарочно медлил. Он и с тростью был не особо быстрым, а сейчас и вовсе шагал еще медленнее. Эд в момент оказался у двери, но оглянувшись понял, что Освальд совсем не торопиться, сделав буквально полшага, — Освальд! —Ты такой нетерпеливый! — вздохнул Освальд, даже находя это забавным. Раньше за Эдом не наблюдалось такое стремление поскорее оказаться вместе в постели, — Тебя в Аркхэме словно подменили! Такой... Хм, как же это слово... Словно нарочно, мужчина встал на месте. Эд фыркнул, спускаясь с каменных ступеней, подходя к Освальду. Тот словно не заметил этого, нарочно смотрел куда-то в сторону, загадочно прищурив взгляд, улыбался самому себе, потирал подбородок. —Если ты сейчас не пойдешь в дом и не трахнешь меня, я перережу тебе глотку. Ты меня понял? — злобно прошипел Эд, чувствуя себя дураком, как можно позволять ему такому красивому и возбужденному ждать? Освальд наконец перевел взгляд на Эда, улыбаясь. В голове потоком лились все те романтические песни о любви, которые Освальд мог даже не слушать на постоянной основе, лишь услышать однажды. Такой гениальный Эд не понимает, что Освальд попросту не может поверить своему счастью обладать кем-то столь уникальным? —Правда? — с улыбкой произнес он, совершенно не боясь угрозы. Эд как и он сам часто кричит попусту. Эд готов был ругаться от злости, но вместо этого до треска сжал ворот чужого пиджака, яростно целуя, больно прикусывая губы. —Правда! — выпалил он, отстраняясь, — Пошли! Мне уже холодно! С этими словами они оба зашагали к дому. На этот раз Эд не пошел впереди, придерживая мужчину за руку, боясь, что тот снова решить засмотреться куда-то в сторону. Его взгляд должен быть устремлен только на идеального Эда, иначе зачем все это нужно? Толкнув тяжелую дверь, Эд лишь немного удивился тому, что особняк казалось бы покинутый ими на столь долгий срок, внутри оказался таким, словно его и не покидали. Очевидно Освальд все-таки нанял сюда прислугу, иначе как объяснить растопленный камин, свечи повсюду и атмосферу того, словно их тут ждали. Впрочем, рассматривать старания прислуги Эд не стал, направляясь к лестнице ведущей на второй этаж. Но Освальд его желаний не разделял, задыхаясь от восторга. Он боялся увидеть холодное, темное, неуютное здание, семейное поместье из которого исчез весь дух семьи. Но вернулся в дом, который ждал его возвращения. —Освальд, давай ты потом полюбуешься на свой шикарный дом, в котором ты и так знаешь каждый уголок? — спросил Эд, стараясь привлечь к себе все внимание Освальда. —Хорошо, хорошо, мой ненасытный мальчик, так лучше? — Освальд заключил Эда в объятия, вновь целуя, вынуждая поддаться. Эд хмыкнул в губы, наконец они вернулись к тому, ради чего всё и затевалось. Долгожданная встреча, он млеет от каждого прикосновения, словно оголенный нерв, одна сплошная эрогенная зона. Добраться до спальни было тем еще занятием, Эд не отпускал, но и внизу им делать было нечего. Зачем трахаться в гостевой спальне, когда у Освальда есть идеальная кровать? Но стоило им наконец войти в комнату, как возня с одеждой вернулась. Эд уже не задумываясь сбросил плащ на пол, чем откровенно удивил Освальда. —Я думал, у тебя пунктик на складывание одежды: «Освальд, нельзя так оставлять, она же помнеться», помнишь? Насмешка, за что Освальд тут же ловит на себе недовольный взгляд. Он не торопится, складывая новообретенные вещи на стул, но этот взгляд заставил его остановиться. Эд тихо, словно крадущийся хищник, подошел ближе, пересекая незначительное расстояние. Смотря в глаза, он держал лицо Освальда в своих ладонях, пытаясь передать всю важность ситуации. —Освальд... Я не видел тебя так долго... Ты правда думаешь, что какие-то шмотки сейчас окажутся важнее тебя? Сердце Освальда забилось быстрее, он правда разговариват с Эдом? С тем Эдом, который готов был предать его ради призрака новой любви? Шрамы оставленные в прошлом болели, напоминали о себе, ожидая встречи, он не думал, что столкнется с чем-то новым. —Эд... Я... — заикаясь, млея, Освальд не сводил глаз с воплощения Эда, — Я скучал по тебе, но не думал, что ты тоже скучал, так сильно... —Скучал это слабо сказано, друг мой... Скорее, считал минуты до нашей встречи и боялся, что после всего, ты не захочешь меня видеть. От того я так удивился, когда оказалось, что моему освобождению я обязан не тебе... —Не сомневайся, Эд, не выберись ты сам, я обязательно пришел бы за тобой! — горячо выпалил Освальд, получая в ответ добрую улыбку такого родного Эда. —Я тебе верю, — протянул он, целуя. На этот раз осторожно, изредка вздыхая, притягивая ладонь Освальда к своей груди, давая послушать, «голос любви», песню его сердца. Зажмурившись, Освальд почти пританцовывая, насколько позволяла нога, наощупь находил каждую пуговку на рубашке Эда, расстегивая ее, оголяя ключицы, затем грудь. Эд тянул его назад, к кровати, без страха падая назад, удобно располагаясь на подушках. Освальд навис сверху, целуя щеки, спускаясь ниже к шее, прикусывая ключицы, выцеловывая грудь. Он делал это с закрытыми глазами, наслаждаясь сбивчивым дыханием. Оттянув рубашку, Освальд хотел помочь Эду расстегнуть манжеты, но открыв глаза, сам не заметил, как приковал рассеянный взгляд к телу Эда. Эд всегда казался окружающим ботаником, а те, по принятым обществом стереотипам, не являлись большими фанатами спорта. Эд мог казаться слабым, но он точно таковым не являлся, пряча под одеждой поджарое тело. Но теперь, от прошлой силы не осталось и следа. Освальд с горечью смотрел на выступающие при каждом вдохе ребра, на вырисовывающуюся грудную клетку, на слишком резко выступающие ключицы и как он раньше не заметил, что даже костяшки пальцев Эда слишком угловатые. То можно было объяснить игрой на фортепиано, но сейчас каждый кусочек пазла складывался в неприятный итог. Одновременно с этим Освальда опалил стыд. Благодаря заслугам прошлого, он смог комфортно обустроиться в тюрьме, но вот Эд, имеющий тонкий вкус, будучи заключенным в Аркхэме не смог даже поддержать форму, не говоря уже о должном количестве физической нагрузки, в психбольнице даже гулять не выводят, чего уж говорить о спортивном зале и тренировках. —Эд, мне так жаль... — почти проскулил Освальд, ощущая глухое чувство вины за случившееся. —Освальд, прекрати меня жалеть. Это ничего не стоит, на свободе я быстро вернусь в форму. Хватит вести себя так, словно ты мог это как-то изменить... — протянул Эд, боясь, что забывшись в самокопаниях Освальд навредит лишь себе. Приподнявшись, Эдвард широко облизал чужие губы, ухмыльнулся, демонстрируя привычную дерзость, придвинулся ближе, приложив руки к оставленной Освальдом рубашке. —М-может не стоит? Ты так отреагировал в лимузине, что же будет когда я сниму одежду? — просипел Освальд, смущение накатывало волнами, временами наступал отлив, но с приливом приходил еще и страх. Страх быть отвергнутым, униженным, Эд умеет кидаться колкими фразами, которые еще долго напоминают о себе, стоит взглянуть в его глаза. —Я зацелую тебя от макушки, до самых ног, Освальд! — хищно оскалившись, Эд сменил позиции, отталкивая Освальда, заставляя того лечь рядом, на кровать, а сам навис сверху, исполняя обещанное. Освальд думал, что сказанное шутка, или сказано для красного словца, но Эд был серьезен. Он правда наградил макушку Освальда поцелуем, а затем спустился ниже, покрывая ими же лоб. Эд урчал себе под нос что-то неразборчивое, Освальд лишь по обрывкам фраз понял, что Эд ругает его. Называет глупым, за одну лишь возможность того, что Эд не примет его слегка располневшего, — Освальд, я так долго ждал тебя... Неужели ты правда думаешь, что я откажусь от всего что между нами было, потому что ты изменился? — прошептал он, когда доля поцелуев выпала на губы. —Я... Я не знаю... Все-таки внешняя красота важна в нашем мире, ты должен это понимать... —Тогда с чего ты взял, что ты некрасив, Освальд? Помниться твоя мать говорила, что ты умен, красив и привлекателен. Ты думаешь, она бы соврала тебе, Освальд? Используя в своей речи чужое имя, Эд словно намеренно пробивал мужчину на эмоции, что у него в принципе получалось. Освальд смущался, реагируя на чуть расстегнутую рубашку не так остро. —Это же родители, они скажут все что угодно, лишь бы поддержать свое чадо... —Правда? — удивился Эд, отрываясь от шеи Освальда. —Ох, прости... Я не хотел. Я имел ввиду нормальные, любящие родители... Прости, все стало еще хуже. Мне так стыдно, — Освальд закрыл лицо руками, его смущали не только сказанные слова, но и Эд, который успел спуститься ниже, полностью расстегнул рубашку. Он поглаживал руками бока, слегка щекоча. Освальд чувствовал себя игрушкой в руках ребенка. Все это время Освальд старался не замечать собственное возбуждение, боясь, что в любой момент Эд может передумать. Но тот не был намерен отступать, ловко справившись с пуговицей брюк. Ощутив горячее дыхание на своем члене, Освальд хотел было отстраниться, сказать что-то вразумительное, происходящее его смущало, в отличии от бесстыдного Эда, который казался воплощением похоти. От одного его взгляда Освальд готов был кончить, что уж говорить о языке. К своему стыду, мужчина не смог долго сдерживаться, отчего смутился еще сильнее. —Неплохо, — проурчал Эд, слизав с пальцев вязкую жидкость. Освальд простонал, закрыв лицо руками, как грязно! Но Эд не спешил отставать так просто, через мгновение Пингвин открыл глаза, ощущая осторожные прикосновения к своему больному колену. Стоило о нем вспомнить, как вернулась боль. Падение из движущегося автомобиля, затем погоня, не шла ему на пользу. —Э-эд... Осторожнее... — протянул мужчина, прикрывая глаза. Давно позабытый массаж руками Эда, смешанный с его поцелуями приносил успокоение. За все эти годы Освальд успел забыть о том какие нежные у Эда руки, но тот не переставал напоминать. —Так лучше? — миролюбиво протянул Эд, целуя напряженную голень, стягивая брюки. Не успел Освальд ответить, как обещание оказалось выполнено, завершающим поцелуем у основания стопы, а затем брюки Освальда, вместе с рубашкой Эда полетели на пол. Освальд не мог поднять взгляда, он не привык к такому яркому проявлению любви, но с Эдом по другому было нельзя. Отдавая всего себя, взамен он требовал того же, а потому, дав Освальду пару мгновений на переживание случившегося, подвинулся ближе. —Ха-ха, ты такой милый когда смущаешься. Так сразу и не скажешь, что ты глава преступного мира! — язвительно прошептал Эд приблизившись к лицу Освальда. —Что еще за шутки? — Освальд нахмурился, но быстро понял, что то не насмешка, а лишь желание Эда поиграть, — Ты еще смеешь сомневаться во мне? —Ну... — Эд игриво прошелся пальцами по груди Освальда, заставив того невольно задержать дыхание в попытке втянуть живот, — Я слышал, что Пингвин, держащий в страхе весь Готэм, другой. Властный... Решительный... Контролирующий... — Эд провел ладонью по груди мужчины, а затем ушел в сторону, хмыкая, — Вероятно это не про тебя. Печально. Освальд застыл, смотря на юркий змеиный язык облизывающий губы. Игривый тон, намеки, загадки, все это свойственно Эду, глупо было предполагать, что он когда-либо откажется от своих обворожительных черт. —Значит тебе не хватает строгого ошейника, да? — подыграл Освальд, протягивая ладонь к Эду, осторожно погладив того по лицу, подтверждая теорию. —Глупости, Загадочнику не нужен ошейник, но я бы с радостью взял на поводок тебя! — хищнически улыбнулся он, довольно шипя, радуясь, что сумел ввести в ступор. Но тут же ухмылка оказалась стерта с лица, поскольку Освальд весьма ловко повалил его на кровать, вновь нависая сверху. На мгновение на лице Эда промелькнул страх, но ласковое поглаживание по голове вернуло мысли о том, что все происходящее лишь внезапная игра. —Загадочнику как никогда не хватает порки! — недовольно фыркнул Освальд, едва-едва хлопая парня по бедру, — Я надеялся хотя бы вечер прожить без твоих игр! —Да ладно, папочка, у тебя отлично получается! — Эд откинулся на подушку, ощущая как ладонь Освальда прошлась по внутренней стороне бедра к колену, а затем развела ноги шире. —Расскажешь как сильно скучал по мне? — Освальд ловко расстегнул штаны Эда, но не спешил дарить желанную ласку, нарочно медля. —Я... Я... Скучал... Очень сильно! — каждое слово приближало Эда к столь желанной разрядке. Но Освальд решил не спешить с этим, наблюдая за сгорающим, несомненно от наслаждения, Эдом. —Как-то не убедительно. Кажется, ты совсем не скучал! — притворно грустно вздохнул Освальд, убирая руку. —Я скучал! Очень сильно, слышишь?! Так сильно, что не вставал с постели, надеясь все эти годы провести во сне, ведь только тогда время нашей разлуки пролетело бы быстро! Так одиноко, что невольно загораешься желанием покончить с собой, но останавливаешь себя раз за разом, потому что прождал слишком долго! Ради чего тянулось ожидание, если не дать себе даже шанса встретиться с человеком которого ждал. Мне казалось, что я навечно застрял в этом отвратительном месте, среди глухих глупцов и конченных безумцев... Рука Освальда легла на пах Эда, продолжая бесстыдную ласку. Он ловил каждое слово, находя в них жуткую горечь одиночества, которое настигло Эда. Под конец пламенной речи, он не мог сдержать собственной горечи, его одиночество было наполнено попытками выжить, ведь Блэк Гейт это не курорт в соседний штат. Но все сказанное Эдом находило отклик в сердце Освальда. Он не выдержал, наклонившись над парнем, целуя его так яростно, чтобы доказать, что все пережитое им было не зря. Теперь они вместе и им не придеться столкнуться с разлукой снова. Освальд не допустит этого... Эд глухо простонал, кончив в ладонь Освальда, закрывая слезящиеся глаза. Маска веселого гения трескалась, обнажая настигшую его горечь. Освальд был солидарен в этом. —Я тоже скучал, Эд... — прошептал он, выцеловывая мокрые щеки. Эд хмыкнул. —Определенно не так сильно как я, — он слабо улыбнулся, притягивая мужчину к себе. Заключив Освальда в объятия, Эд выдохнул, прикрывая глаза, впервые ощущая спокойствие, настигнувшее его врасплох. Они пролежали в объятиях друг друга несколько минут, пока Эд не решил, что спать еще поздно. Он не готов так просто заснуть, к тому же, вновь возбудился. —Освальд, не засыпай, мы еще не закончили... — промурчал он, мягко погладим мужчину по спине. —Ты всё ещё хочешь? — осторожно спросил Освальд, но взглянув вниз, понял, что да, — Но Эд, ты такой... —Только не говори, что хочешь отказать мне из-за худобы! Даже слушать не хочу! —Ладно, ладно! Как скажешь! — Эд всегда был упрям и если он вбил себе что-то в голову, то это точно должно исполниться и никак иначе. Освальд потянулся к прикроватной тумбочке находя там все необходимое. Эд заинтересованно следил за каждым движением, а затем расплылся довольной ухмылке. Он же не идиот, понимает, что просто так ничего в тумбочке не появляется, а потому Освальд должен был отдать определенные приказы. —Хы-ы-ы-х, уверен теперь о тебе ходят всякие грязные слухи. Освальд вздохнул, он знал, что от Эда ничего кроме насмешки ждать не приходилось. —Подумаешь, может у меня на свободе назначена встреча с какой-нибудь женщиной. —Ой брось, тебя в последний раз с женщиной видели то когда? Дай подумать, София Фальконе, ныне мертвая и Барбара Кин, пассия Джима Гордона! — он противно захихикал. Освальд не мог оставить это без внимания. Резким движением стягивая брюки вместе с нижним бельем, под аккомпанемент самодовольного хохота, Освальд все-таки склонялся к желанию выпороть парня... —Не вижу повода для смеха! — Освальд вылил на пальцы холодную смазку, чего только не придумают за время отсидки, но вопреки инструкции, гласящей «разогреть» ее в руках, сразу приставил к узкому кольцу мышц, вызывая шипение. —Ш-ш-ш! Освальд! Будь нежнее! Освальд удобно устроился между ног Эда, не жалея прозрачной жидкости, что совсем не нравилось Нигме. Не успеваешь привыкнуть к одной холодной субстанции, как Освальд добавляет холодных капель. —Не скули, для тебя же стараюсь! —Издеваешься ты, а не стараешься! —Ну ты же хотел чтобы я был с тобой жестче, получай! Эдвард фыркал от каждого проникновения пальцев, а Освальд нарочно затягивал с этим делом. Во-первых он совсем не хотел навредить неугомонному парню. Вероятно у того не было практики так же долго, как и у него самого. Хотя, в глубине души, Освальд совсем не отрицал, что холодными вечерами в Аркхеме Эдвард мог занять себя чем-то более интересным, нежели любое другое занятие там. Чем сейчас заняты психи в больнице? Собирают пазлы? Слоняются из стороны в сторону? Нужно будет узнать у Эда подробнее. Во-вторых, отчасти ему приносило удовольствие фырканье Эда. Месть за потраченные нервы. —Да хватит медлить! Раздражаешь! — наконец протянул Эд, ощущая себя готовым на все. Но Освальд резко осадил его: —Ты же знаешь, что нужно быть осторожнее. Не хочу сделать тебе больно. —Боже, да кого это волнует, просто вставь его уже! — изнемогая от желания Эд не мог выровнять дыхание, он не готов больше ждать ни минуты, — Нужно было прикончить этого придурка в машине! —И мы бы всю ночь занимались бы тем, что прятали труп. Не забывай, меня только недавно выпустили, а ты и вовсе сбежал из психбольницы. —Тогда какого хрена ты медлишь, если копы могут в любой момент заявиться сюда?! А-ах! Эд не успел выразить всю степень своего негодования, как ощутил член Освальда в себе. Тот не спешил, чтобы там не говорил Эдвард и как бы хорошо он не переносил боль, причинять ее Освальд не хотел. Вглядываясь в лицо Эда, считывая накрывающие его эмоции, мужчина тщательно следил за тем, что делает. Рваные вздохи наполнили собой пространство, полускулящие стоны вводили в ступор, но кажется Эдварду нравилось. Щурясь от удовольствия он выкрикивал от каждого толчка, умоляя продолжать. —Ос... Освальд... — Эд приоткрыл глаза, рассеянно пытаясь сфокусировать взгляд, но Освальд поспешил отобрать у него очки, кладя их на тумбочку, вбиваясь сильнее, —Освальд! —Ах... Ты такой... Громкий, — протянул Освальд, убирая налипшую на лицо Эда челку. Сейчас, распластавшийся на кровати он выглядел уязвимым, открытым для атаки и между тем, испытывал полное доверие, раз позволил стянуть с себя очки. Освальд не мог не поцеловать его в этот момент, шепча под нос всякую ерунду. Пик удовольствия захватил Эда внезапно, вызывая слезы и заставляя заключить Освальда в объятия. Он ощутил и то, как задрожало тело Освальда от оргазма и они оба дали себе передышку. Эд открыл глаза когда понял, что белесые капли стерли с его живота, а его самого укутали в теплое одеяло. Сейчас, холод особняка давал о себе знать, пускай он и был затоплен. —Ты ляжешь спать? — разочарованно вздохнул Эдвард, находя свои очки. —Прости, Эд, этот день меня утомил. Мы наверстаем упущенное завтра, хорошо? Ждать осталось недолго, уже совсем скоро наступит утро, — в подтверждение своих слов, Освальд указал на окно и небо которое уже начало терять свою синеву, окрашиваясь в близкие алому цвета. —Хорошо, я подожду... — кивнул Эд, поудобнее устраиваясь рядом с Освальдом, рассматривая интерьер комнаты. —А ты, что, совсем не хочешь спать? — удивился Освальд, зевая. —Если я усну, этот сон закончится. А я не хочу чтобы он заканчивался. —В каком смысле сон? — не понял Освальд, поднимая голову. —Ну... Сон. Ты думаешь я в первый раз сбегаю из Аркхэма? Глупый, конечно это сон. Не волнуйся, я смогу продержаться несколько дней, а потом все равно очнусь там. Не смотри на меня так печально, тебе не должно быть грустно, ведь мы все равно с тобой встретимся! Завтра. — пообещал Эд, заботливо погладив Освальда по волосам. —Эд... Это не сон. Все, что случилось сегодня не сон! —Ты всегда так говоришь, но каждый раз я просыпаюсь в своей палате, совершенно один. Хотя бы сейчас не делай мне больно пустыми обещаниями, прошу... — устало протянул Эд, чувствуя как горькая обида подступает в горлу. Он скучает. Освальд осторожно взял его за руки, сжимая их так крепко, насколько хватало силы. —Это не сон! Не сон, слышишь?! И завтра ты проснешься не в своей палате, а здесь! Рядом со мной! Эдвард, ты понимаешь меня? Забудь о темницах Аркхэма, ты больше никогда туда не вернешься. Эд всхлипнул, он ненавидел когда его организм через проекцию Освальда заставлял его покинуть выдуманную реальность. Быть может то голос настоящего Эда запертого в сознании, а может что-то другое. Но он позволил снять с себя очки и спокойно прижался к Освальду, закрывая глаза. Он не верит, но если Освальду из сна это сделает приятно, он готов вернуться в реальный мир чуть раньше, чем рассчитывал. —Эдвард... Ты веришь мне? — Освальд снял очки, откладывая их в сторону, обнимая усталого Эда. Эд пожал плечами, во сне все такое настоящее и тепло и запах Освальда. Ему не хочется расставаться с этим сновидением. —Верю. Значит, встретимся завтра?