Конфеты и краски

Середина августа. Недавно прошел день рождения Ким, в гости к которой Обри не смогла прийти из-за запрета ее матери. В любом случае, Кимберли отпраздновала свое шестнадцатилетие с друзьями. Маверик попытался испечь пирог — очевидно, не без помощи брата и сестры. Но у него получилось действительно неплохо. Друзья посмотрели фильм ужасов — Анджел из-за всех старался не показывать страх, Шарлин полфильма провела, скрывая лицо подушкой, а Обри и Ким, в обнимку, наслаждались дешевыми сценами смешных убийств. Было просто весело. В один самый обыкновенный день, который она впервые сумела провести со своими обеими компаниями, Обри легла спать очень рано для того, чтобы проснуться в четыре часа утра. Ким пообещала ей показать что-то очень замечательное. Девушка, набросив тонкую ветровку и спортивные штаны, вышла на улицу, и ее тут же охватила зябкая прохлада, воздух и земля успели остыть за ночь, а солнце еще даже не начало подниматься, только небо на востоке желтело, а на другой стороне еще были разбросаны редкие крупинки звезд, и даже белая луна отчетливо светилась на небе. На траве блестели капельки росы. Не успела Обри насладиться предрассветной тишиной и красотой, как на нее сзади набросилась с объятиями Ким. — Доброе утро, крольчонок! — воскликнула она непривычно для себя ласково и нежно. — А… Доброе утро… — устало выдохнула Обри и обернулась назад, чтобы быстро поцеловать девушку. Она заметила, что у нее были крайне сонные глаза. — Ты не спала? — Да… Боялась проспать, — усмехнулась Кимберли в ответ и начала неловко теребить капюшон своего худи. — Дурочка. Обри отвесила Ким легкий щелбан, от которого та покачнулась, как от удара головой от стену. Справившись с легким сотрясением мозга, Ким взяла теплую руку Обри и повела ее в лес, очерчивающий их город с юга. Влажная трава, листва, аромат свежести и чистоты наполнял лес. Пели жаворонки, в кустах и мелких желтых цветах копошились маленькие букашки. Но Обри не успевала полюбоваться природой, ибо Ким ее вела очень быстро и уверенно. По пути они болтали о всяких пустяках, изредка все-таки останавливались, когда Обри замечала что-то интересное. Они сворачивали по почти совсем заросшим и забытым тропинкам, перепрыгивали через шустрые ручейки и поваленные бревна, пока Обри не поняла, что идет по совершенно не протоптанным местам. — Ты уверена, что мы идем туда? — поинтересовалась она. — Да, точно! — В голосе Ким продрогла неуверенность, но Обри сделала вид, что ничего не услышала. Свет стал проступать впереди сквозь листву и хвою, чем ближе девушки подходили — тем ярче и больше было это пятно света. И тут их глаза ослепили на несколько секунд первые лучи солнца. — Вау! Да, это то место! — победоносно воскликнула Ким, подняв вверх руки. Это был резкий обрыв холма, заканчивающийся старой, поросшей мхом и занесенной сухими листьями бетонной плитой. Сев на нее, девочки свесили ноги над большой пропастью, в которой струилась речка. А на другом берегу продолжался густой хвойный лес, над которым еще не начало всходить солнце. Розовые, персиковые, желтые и красноватые разводы струились по небу, вокруг верхушек самых высоких деревьев светился ореол. Обри глубоко вздохнула, и свежий влажный воздух с ароматом хвои наполнил ее грудь. Прошла минута... Две... И вот, солнце начало подниматься из-за леса. Небо заиграло всеми цветами, как импрессионистская картина. Глаза Обри невольно заслезились, пока она молча созерцала рассвет, держась за руки с Ким. — Д-да… Красиво… — протянула Обри, стараясь не думать о том, что под ее ногами несколько метров воздуха. — Это ты сюда ходила… В тот день? — А? — встрепенулась Ким. — А… Да, сюда. — Ох… Ты же уже не обижаешься из-за того… Что я много тусуюсь с Санни, Келом и Базилом? — Эм, нет, я полагаю… — пробубнила Ким, опустив голову. И тут Обри повернулась к девушке и, аккуратно взяв ее за подбородок, заставила ее посмотреть на себя. Они встретились взглядами. И снова это чарующее чувство бабочек в животе, и снова все их мысли оказались заняты друг другом. Девушки долго смотрели друг другу в глаза, легко улыбаясь, и вокруг стояла успокаивающая тишина. Никто им не помешает. Кимберли первой сделала шаг, подавшись вперед и приобняв девушку за талию. И тут Обри почувствовала резкий наплыв эмоций, слившиеся в одно чувство — отчаянную страсть. Она вспомнила самые приятные воспоминания с нею и Ким — как она красила ей волосы, их взаимное признание друг другу в чувствах, первый поцелуй в фотобудке, праздники, тот крутой взрыв в мужском туалете в школе и то, что было после… Но вместе с образами прошлого перед глазами девушки проплыли видения будущего, которые она обдумывала недавно. Темное, неизведанное морское дно. То ли пустота и холод, то ли загадочная волшебная страна. В горле закололо от приближающихся слез, и Обри резко накрыла губы Ким своими. Она жадно кусала пока что губами губы Ким, облизывала ее язык и десна, танцуя страстный танец, а ладонями схватила ее лицо, чтобы та не смела отстраниться, ни сейчас, ни никогда. Ким судорожно стала отвечать, ощущая на губах едкую соленость: Обри плакала. Вся сонливость улетучилась. Руки Ким легли на талию Обри, подняв ветровку, а одни лишь большие пальцы залезли под футболку и начали гладить шершавыми подушечками бархатную, холодноватую кожу. Кимберли почувствовала, как на нее нахлынивает тоска, сердце забилось чаще. На секунду отстранившись, чтобы набрать воздуха в грудь, девушки успели посмотреть друг на друга. В прищуренных и мокрых глазах Обри бликовало солнце, как на чистой воде. На влажную щеку налип розовый локон. Обри прислонилась вновь, с тихим рыком, и прикусив зубами нижнюю губу Ким, отчего та испуганно ахнула. Но Обри продолжила истязать рот девушки своим языком, а одна рука спустилась ниже, на шею, слегка сжимая ее с боку, но не душа. Тем временем Ким почувствовала, как у нее уже действительно болят губы. Так долго они давно не целовались, и, к тому же, прошлой ночью, Ким долго кусала их, чтобы не заснуть. Она перестала гладить кожу Обри и уже вцепилась в нее пальцами, стараясь поцарапать своими короткими, обкусанными под мясо ногтями. Отстраниться самой она не могла, потому что… Боялась обидеть Обри. Ей явно было нехорошо — слезы это подтверждали. И именно в таком страстном порыве, вымещая свои эмоции, она успокаивалась. Так решила Ким. И была готова дать Обри пойти дальше, несмотря на не очень удобное место в виде бетонной плиты, но, если сейчас лишь Ким способна успокоить ее, то она это сделает. Даже своим лишь телом. Но Обри все же отстранилась и стала судорожно дышать, а ее глаза оставались закрытыми. На густых ресницах, как капельки росы на травинках, остались слезы. Ладони Ким мягко легли на бедра, а она сама смотрела на линзы своих очков, покрывшиеся испариной от их совместного дыхания, и с пятнами от щек Обри: так близко она к ней прижималась. Никто из них не шевелился и не говорил около минуты. Но тут Обри открыла глаза и посмотрела снизу-вверх на Кимберли. Ее губы дрожали, подбородок трясся. Ким почувствовала лишь одно: желание защитить. Такой милой и беспомощной казалась эта вечно наглая, бойкая и агрессивная хулиганка в тот момент. Ким приобняла ее, мягко поглаживая плечо, а Обри беспомощно свалилась на нее. Они вместе залезли ногами на землю полностью и отодвинулись от края. Но Обри не плакала, а лишь тяжело дышала в шею Ким. Вскоре Обри утерла слезы и подняла голову. Пристально посмотрев на нее, Ким спросила: — Обри. Что случилось? — М-м… Можно с тобой поговорить серьезно? — Девушка переплела пальцы с пальцами Ким. У них такие похожие руки… — Да! Все что угодно! — Как думаешь… Это… Нет, если точнее… Я и ты — это может продолжаться вечно? — Ох… — И тут Ким усмехнулась. Не к месту, немного истерично. — Не переживай, я тоже об этом думаю в последнее время… — Серьезно?! Это же не из-за моих друзей? — взволнованно уточнила Обри. — Не-е-ет! В целом… — И тут ее лицо помрачнело, карие глаза опустили взгляд вниз, на текстуру бетонной плиты. — Мы же с тобой… Просто два глупых подростка. Мало кто в этом возрасте находит отношения на всю жизнь — такой закон жизни. Люди меняются в эти годы, их пути расходятся, чувства и гормоны, вся херня… — И добавила шепотом под нос: — Уф, какой-то бред… Сердце Обри пропустило один удар во время этих слов. А следом — тихая и жуткая пустота. Округленными глазами, не моргая, она смотрела на Ким, а ее рука сама собой отстранилась назад, развязав узел их пальцев. — Ч-черт! — опомнилась Ким, увидев ужас в глазах Обри. Ее ладони судорожно обняли ее лицо. — Я не имею ввиду, что у нас нет шансов! — Она вымученно улыбалась, а ее глаза уже наполнялись влагой. — То есть, можно попытаться! Я же люблю тебя! Я правда не хочу тебя терять… Но я и готова принять то, что это действительно не навсегда. Все эмоции вышли наружу. Рот Обри искривился в оскале, но это была не злость. Она ощутила, будто в ней что-то разбилось, и слезы полились рекой из ее глаз. Она рыдала. По-настоящему. Отчаянно, громко, опустив руки и голову, она бы вообще упала, если бы ее не придержала и не прижала к себе Ким. Обри цеплялась пальцами за ее спину, то и дело всхлипывая и шмыгая носом. Больно, так больно. Так тяжело жить в реальном мире. Зачем это все? Обри изредка произносила дрожащие, едва разборчивые слова «Я так люблю тебя». «Я не хочу тебя терять». И «Пожалуйста, не уходи». А Ким отвечала, гладя ее мягкие волосы: — Я тут… Я не уйду. Через пару минут плач стал стихать, а всхлипывания перестали быть слышны. — Я… Я понимаю… Ты права… Во всем, — выговорила Обри и крепко обняла Ким. — Что бы ни случилось… Спасибо тебе. — Аха-хах… И тебе спасибо! — Ким по-дружески ударила Обри кулачком между лопаток, и та ответила тем же.

***

Через два дня на город нашли страшные проливные дожди. В ту редкую минуту, когда погода утихомирилась, Обри прибежала в дом к Келу, где ее встретил с объятиями Санни. Это было неожиданно от него… Санни уже собрал вещи, и скоро его должна была забрать мама. Лето почти кончилось… Кел и Обри сели играть в приставку, Санни следил за их виртуальным сражением, а Хиро в это время ушел для них готовить что-то вкусненькое. — Да! Да! — воскликнула Обри, вскочив с места. — Finish him! И она, нажав кнопку, с упоением стала наблюдать, как ее игровая персонажка разбивает персонажа Кела в мясо, и Санни тоже буквально любовался тем, как на экране расплескивается кровь, отрываются конечности и наматываются кишки. — Хватит брать этого персонажа! — проскулил Кел. — Это же чит! — Не чит, просто научись играть, — ухмыльнулась хулиганка и села на место. — Ух… Я выберу другого чувака и надру тебе задницу, обещаю, — надувшись, проговорил Кел и стал тыкать на кнопки, оказавшись на экране выбора бойца. И тут в дверь раздался робкий стук. — Дети, — сказала милым голосом мама Кела, — я вам принесла домашнего лимонада. Добро улыбающаяся женщина вошла в комнату со стеклянным графином в одной руке и пластмассовыми стаканчиками — в другой. — Ура! Лимонад! — пропел Кел и резко поднялся на ноги, отбросив геймпад и забыв о том обещании, что он дал Обри. Его мама разлила кисловатый и немного сладкий напиток по трем большим стаканчикам, отдав сначала Санни, потом своему сыну, а последний, наполненный больше остальных, достался Обри. Она пригубила напиток, прежде чем он расплескался от ее движений. — Спасибо, миссис. Очень вкусно, — улыбнулась девушка. — Не за что, милая! Кстати, тебе говорили, что у тебя красивые волосы? За тобой, наверное, столько мальчиков бегают! — Тараторя, она активно жестикулировала своими большими смуглыми руками, размахивая пустым графином. Обри покраснела от этих комплиментов. А зная, что ей действительно кое-кто часто говорит о ее красивых волосах, она покраснела еще сильнее, и ее щеки напоминали алые, спелые вишни. — А… Д-да… Спасибо… — пробормотала Обри, опустив глаза, пока ее лицо украшала глупая, широченная улыбка. — Ладно, развлекайтесь, не буду вам мешать! — Женщина на секунду посмотрела на телевизор, но по экрану выбора персонажа не было понятно, в какую же игру играет ее сын. А она явно не одобряет такие жестокие игры. Мама Кела скрылась за дверью. — Ха-ха! Она умеет смущать людей, да? — Кел игриво ткнул подругу локтем, и это заставило ее резко выпрямиться. — Кхм. Да… У тебя милая мама, — выдавила из себя Обри, присев на кровать Кела, на которой уже валялся Санни. — Э-э-э… — Кел неуверенно улыбнулся и отвел глаза в сторону на пару секунд. — Да, она классная! И глотнул лимонада. Сев на ковер перед друзьями, Кел вдруг серьезно проговорил: — Кстати об этом… Что там… — Кел махал оттопыренным пальцем, сомневаясь, что стоит поднимать эту тему. А Обри уже догадывался, куда это идет… Но не останавливала его. — Что там с твоей мамой, Обри? — Э? В смысле? — наигранно невинным и глупым голосом говорила девушка. — Все нормально с моей матерью! Такая же мать, как и во всех семьях, ничего такого. — Я серьезно! Это же… Кошмар! — Пф… Такова моя жизнь. Я к ней привыкла. — Но разве ты не хотела бы, чтобы твоя мама была… Здоровой? Перестала пить и все такое… — чуть краснея, промямлил Кел. — Конечно, хотела бы! Но, очевидно, это невозможно. — Но, Обри! Я не могу просто забить на это! Я бы хотел помочь. Обри усмехнулась и отвела взгляд на окно, в которое нещадно бил дождь. — Ну, и как ты поможешь? — язвительно поинтересовалась Обри. — Заставишь ее слезть с многолетней зависимости с помощью силы дружбы? Кел, бросив серьезный взгляд на подругу, прислонил ко рту стакан и сделал большой глоток. Вытерев губы, он произнес: — Я расскажу моей маме! Вроде, она знала твоя маму раньше, так что… — Нет! — вдруг крикнула Обри, вскочив на ноги. — Не смей! Она же просто позвонит в органы, и меня неизвестно куда заберут! Не надо! — А если я попрошу ей никуда не звонить? — Кел тоже встал. — Пф… И что тогда? Что она должна сделать? Кел почесал переносицу. — Ну, не знаю. Она же взрослая, она что-то придумает… И Обри внезапно разразилась смехом. — Какая прелесть! — злобно улыбаясь, воскликнула девушка. — Ты все еще веришь во всесилие взрослых! Надувшись, Кел отвернулся и стал судорожно собирать свои последние аргументы. — Ну, прошу… Дай мне попытаться… — Парень состроил щенячьи глазки. — Я ничего не испорчу, обещаю! Обри в ответ лишь пожала плечами. В голове пролетела мысль, которая ее прежде лишь тревожила, но сейчас — радовала. Скоро ей восемнадцать.