Спасибо, что спас меня...

Ханагаки помотал головой. Ему сейчас ни к чему находится в каких либо взаимоотношениях с проекцией мыслей на чистом воздухе. Обычно нужно уединённое место, с таким же омерзительным как и мысли запахом и видом. Ханагаки было хотел уже заходить, как остепенился. -"Тепло..." — Такемичи ударило током это словно. Он оглядел себя, осознавая, что сейчас на нём ветровка Сано, -"Вот чёрт... Ты идиот, что не смог вспомнить об этом раньше!", — его губу начали терроризировать зубы, что нещадно впивались, заставляя капли крови показаться на устах, -"Что я ему скажу? Я ограбил магазин? Но это не прокатит, потому что запах новизны у этой кофты попросту отсутствует. Что? Пошел на крышу там и нашел её? Ты что, бомж, блять? У тебя своих толстовок мало? Делать тебе не хуй какую-то левую хуйню, которая еще и по размерам для тебя достаточно большая, на себя натягивать. Да и, кто вещи оставляет на крыше? Максимум, что на крыше из вещей ты увидишь, это одинокую обувь рядом с обрывом. Ахуенно. Пойти вернуть не вариант. Спрятать ? Куда, блять? Здесь нет кустов. Придётся обойти дом и кинуть на подоконник. Или как там его? Не важно. Кинуть туда вещь, а после того как зайду домой спокойно открою окно в своей комнате и заберу её. Другого плана у меня нет. Так хотя бы отец прямо не поинтересуется откуда она, эти махинации по возможности спасут мою задницу, даже если он возможно заприметит меня. Мне этот шанс на похуизм отца безумно сейчас важен, так как я ни в чем не уверен, а затирать что-то ему без уверенности - самому себе яму рыть"... Ханагаки так и поступил, обойдя дом он наконец нашел зашторенное окно, которое было в разводах от различных махинаций природы. -"Нужно убраться в комнате... Хотя бы снова попытаться"... — Такемичи снял с себя ветровку, что сразу дало холодом по телу, заставляя его съёжиться, а руки тянутся обратно в спасительную одежду, но Ханагаки отталкивал эти мысли. Они сейчас ни к чему. Закинув в прыжке одежду, убедившись, что она не упадёт через считанные секунды, Такемичи не теряя ни секунды вернулся к входной двери. Она казалась большой. Снова дверь кажется большой, пусть и не та, но это не важно, ведь ощущения дежавю возобновляются в памяти, накрывают тонкой липкой плёнкой, что Такемичи резким вдохом проглотил и закрыл рот, дабы воссоздать ту самую дыру, что дальше будет поедать пленку вместо него. Такемичи коснулся ручки двери. Чувствуя холод пальцами он медленно с удивлением открыл её. -"Я не закрывал дверь? Я вообще как-то с ней взаимодействовал? Ну, кроме, просто закрыть ту, чтобы она на распашку не стояла" -... -" Ну и ладно, не помню так не помню, мне то что? Да и отца тоже вряд ли прикончат, уверен, что его уже пытались убить, и не раз, но эта мразь все ещё жива и дышит, уёбище"... Ханагаки не побоялся зайти в дом, заставляя запах природы просачиваться в эту ловушку. Шаги его были резкими, но не хозяйскими, пока что... -"Я так веду себя, будто, хах, не человек который только недавно нашел нить за которую можно ухватиться, а тот кто уже понял, что это его смертная казнь, и это конец. Потрясающе, Такемичи, просто потрясающе", — дверь тот закрыл после того, как в доме он услышал знакомые шаги, -"Это точно не незнакомец, эти шаги я ни за что не спутаю", — Ханагаки приготовился к возможному диалогу с мужчиной, а тот не заставил себя долго ждать. Иошайо вышел из своей комнаты, это точно, ребенок рассчитал по тому сколько шагов было сделано, дабы тело того можно было увидеть. -Где ты шлялся в такое то время? При чем столько то часов... -Я хотел прыгнуть с крыши, — пожал ребёнок тот плечи, да и сказал недавно предложение весьма обыденным тоном, словно то было лишь базовая отговорка или обычное действие каждого ребёнка 10 лет. -Угу, а что тогда пришел? — Иошайо довольно хмыкнул, обнажая клык, -Воскрес? -Я не уверен, но скорее можно и так сказать... -М? -Я думал, ты вообще меня ни о чем не спросишь. Типо... Зачем тебе это? -"Смена темы, любимая вещь отца. Взяться за канат быстрее оппонента, вести диалог так, как тебе нужно и выгодно. Слишком много заумных мыслей, они меня раздражают. Хочу быть тупым"... — приговаривал ребёнок в голове, сам то пожирал мужчина стойким взглядом, не отводя от него глаз, тот же в ответ имел чуть ли не такой же, только более расслабленный вид. -Ты являешься той хренью, что носит часть меня, поэтому, мне интересно понаблюдать за таким индивидуумом как ты, Такемичи, — строгий тон мужчины как обычно заставляли и без того запутанные мысли кучковаться в углу необъятной головы. -Вот как. Ну спасибо, что поинтересовался, отец, однако мне сейчас говорить с тобой не о чем. У меня болит голова. -Каждый раз болит голова. Отнекиваешься от возможных моих с тобой посиделок так, словно жена отказывает мужу в сексе. -Это просто действительность. Ты же не любишь когда я вру, и я не люблю когда я лгу. Поэтому нам обоим нужно довольствоваться этим предложением. -Ясно всё с тобой, — мужчина недовольно закатил глаза, сложив руки на груди, -Не сдохни во сне. -Я постараюсь, отец, — сказал это ребёнок поклонившись, а после снял свои шлепки решил как можно скорее оказаться в своей комнате. Ощущая своим телом перемены в настроении мужчины, тот вступил за порог комнаты. Перемены были возможно в хорошую сторону, но ребёнок старался лишний раз не надеяться. -"Тело расслаблено, мимика тоже. Его голос обыденный. Он не напирал, не взрывался, не слишком острил, не задавал вопросов. Те "вопросы" были не вопросами. Так, лепет для подтверждения информации не затрудняясь в её нахождении. Он дал мне явно пару дней, а после поинтересуется моим странным ответом на резкое замечание о восстании из мёртвых"... -Пара дней на подтверждение или отрицание... Эти пару дней я не буду существовать, — Ханагаки сглотнул слюну, и когда в голову резко ударил портрет того "сумасшедшего" мальчика с крыши, Такемичи наконец-то отошёл от своих затягивающих в болото мыслей. Ханагаки на пару минут успел забыть, что ему необходимо достать вещь, не будь того резкого воспоминания вещь бы так и валялась ещё весьма продолжительное время. -"Какой же ты пунктуальный и ответственный человек, Такемичи Ханагаки"... — недовольно ворчал тот подходя к окну, огибая различный мусор, -Пунктуальный. Ханагаки схватился за шторы. -Ответственный, — резким движением тот распахнул их. Свет резко ударил в глаза темноте этого пространства, которое находилось во мраке слишком долго. За столько времени что-то чистое забралось в комнату грязи. Пыль клубилась в лучах света. Ханагаки открыл окно, с трудом, но это у того всё же получилось. Одежда Сано наконец оказалась в объятиях Такемичи, пока его другая рука закрывала окно. -Лето лето, но все равно холодно... Ребёнок стоял на более менее чистом куске этого мира хаоса, пока шторы продолжали не закрывать беспорядок, показывая истинное видение комнаты. Ощущение грязи на теле стало более отчётливее, чем было ранее. Даже обеденный запах обволакивал и был похож на ненавистную пленку плесени на блюдах в виде супа. Ханагаки желал запечатлеть этот кошмар своими новыми глазами, новым открытым дыханием, пока есть силы на это, пока есть понимание ситуации. -"Глотнул свежего воздуха и уже отвык от омерзительного запаха которым дышал достаточно долго. Как быстро привыкаешь к хорошему"... В распалённый и забывчивый мозг билась критическая ситуация комнаты. Критическая по мнению самого ребёнка, которому это придётся убирать. -"Могло быть и хуже... Уверен, что могло быть и хуже. Отец продолжал держать минимум даже здесь. Всё могло быть и хуже. Сколько раз я повторил одно и тоже?"... -Не важно... Важно что здесь как всегда отвратительно, но теперь это стало менее комфортным. Я слишком быстро поменял свое мнение, а может оно было всегда, просто из-за адаптации я забивал на это мнение? — Такемичи метнул взгляд на вещь в руке. Он обнимал ее так, словно держал что-то ценное и дорогое как жизнь. А раз жизнь, значит и хорошее качество проживания обязательно необходимо. Пусть это и не сердце того мальчика, точно что-то не ценное, раз он отдал это так просто, однако здесь вещь имеет свой смысл, поодаль от мысли других. Пока ветровка в руках всё еще сжималась, ребёнок искал то, куда бы её повесить или положить, ведь вещь не его, а значит, нужно найти опрятное место. Ребёнок желал как можно выше положить вещь, дабы та не дотрагивалась до омерзительного низа. Пачкать вещь новой жизни было не простительно и омерзительно. И это место нашлось. Нашлось на самой верхней полке злосчастного шкафа. Ведь другого выбора попросту не было. Такемичи попытался опрятно сложить ветровку, и с помощью стула, освободив мебель до этого от горы тетрадей с книгами,он добрался до верхней полки. Правда, мальчику пришлось немного подпрыгнуть, дабы ветровка точно попала в нужное место, но это его не волновало. Главное, что там есть одежда, которая ранее была постирана, поглажена и любезно оказалась на верхних полках, а значит, грязи как таковой не должно быть. Тем не менее свет теперь мешал, потому ребёнок долго не думая резкими движениями оказался возле окна, и задёрнул шторы. Ведь это была словно фотовспышка камеры, что забирает на себя большее виденье мира. Но вспышка всего лишь недолговечная вещь, как и ее разновидность. Вспышка энергии мальчика, что резко дала слабину, начинала угасать. Словно закрыв свет он вновь оказался в обыденном омуте. Ханагаки пошатнулся, схватившись за голову. В глазах начало темнеть. Ноги подкосились, дыхание застопорилось. -Чёрт... Плохо, — сквозь зубы пролепетал ребёнок и не желая как либо себя мучить лишь упал лицом в кровать. -"Если бы я не успел сменить тему, он бы поинтересовался какого черта я там та-ак долго делал..." Отключающийся мозг предоставил картинку как с поломанной кассетой, и этот ужасный звуковой эффект поломанных игрушек. Мальчику было сложно проецировать более-менее стабильный фантастический момент, пришлось смотреть пережёванную часть, которая всё так же несла за собой мысль, что необходимо только уловить и переработать. [-Но, что ты там так долго делал? — интересовался вроде как отцовский голос, но ужасно исковерканный, когда как головы не было видно, лишь тело до шеи, что каким-то образом пыталось быть телом Иошайо, но иногда то просто глючило, становилось расплывчатым и не ясным. Это мальчику не мешало, этого ведь фантазия не видит. У фантазии нет своего мозга, а значит нет и мышления с мнением что правильно, а что нет. -Пазл просто заебал, — проговорил вроде как голос Такемичи, но тихий и покоцанный. -Он тут причём? — скомкано с глюками поинтересовался тот. -Я прыгнул с крыши, и вот так создал для себя новый пазл. Бюджетный. Только для него нужно немного дойти, но всё остальное бесплатное, — камера, что снимала всё от глаз ребёнка резко переключилось к его лицу. Это создания без глаз, явно улыбалось. Глаза были для уставшего мозга слишком трудозатратны.] -Хах... — самому ребёнку понравилась странная шутка воспалённого мозга, однако на этом его сознательная деятельность резко закончилась. Его тело расслабилось, в отключённом состоянии, без право на удобную позу и одеяла. Последние силы были потрачены полностью. Ханагаки лежал в кровати уже около дня. Такемичи проспал 6 часов, что по его меркам слишком мало. Ребёнок смотрел в потолок, и думал лишь о том, что его веки тяжёлые, а само тело не вывозит собственного веса, пусть у того вес то и не слишком большой, особенно с его то рационом. Ребёнок не помнит сколько времени он просто лежит в кровати, не делая и движения. Тело явно затекло до одури, но осязание этого сгустка различных органов, мышц и остальных вещей, были для него толком не доступны. Скорее игнорировались, во славу держания своего хоть какого-то рассудка. -"Я говорил, что мой голос гуляет где-то далеко... Я говорил, что его поймаю. Но, смотря на то, что произошло, я понял, что мой голос стал немного ко мне ближе. Это так работает возврат себе крыши, что медленно уже начала ехать? Я ничего не понимаю, и думать это истинно плохой вариант. Никогда не хотел думать, как даже и рождаться. Сгустку клеток не нужно было думать, да и думать было не чем, почему я здесь? Почему не изничтожен в эмбриональной стадии? Маме было бы легче. Сколько раз я мусолю одно и тоже? Когда это уже закончится?! У меня нет тем... Просто нет тем. Может... Когда мы возможно, но не факт, встретимся снова, Сано даст мне новую тему для обсуждения, но пока мой арсенал такой. Тем в моей голове много, но эмоциональный диапазон говорить мне, что нужно мусолить только то, что знакомо и интересоваться как всегда одним и тем же вопросом, которые как вопросы с параграфа на одну лишь тему. Я такой эгоистичный, что все это время мои диалоги крутятся лишь обо мне. "Я","Я"... "Я", "Я"... "Я", "Я"... "Я", "Я"... Убого... Как же я уже себя заебал... Хочу куда-нибудь. Даже на крыше было только: "Я","Я"... "Я", "Я"... "Я", "Я"... "Я", "Я"..." Не нравится мне такое... Да, были слова Сано о том, что он думает, но в большей степени говорил ведь я... "Я","Я"... "Я", "Я"... "Я", "Я"... "Я", "Я"... Слишком много меня в этом забитом ящике. Мне тесно. Этот гроб хранится и явно не собирается сжигаться. Погребение. Обряд который пугает. Зачем людей хоронить в земле, а не отдавать огню? Люди не знаю, что легче сгореть, чем лежать в ящике и гнить? Люди не понимают мертвецов, потому что пока что живые... Думаю, самое страшное для мертвеца будет погребение, оно просто слишком похоже на депрессию и ею является. Всё так же холодно, сыро, дурно пахнет, жарко, душно, катастрофа с территории, катастрофа с положением тела, катастрофа с самим телом. Оно поедается заживо... При чем не обычными паразитами, а теми кто являются тобой. Давление четырех стен. Ты более не встанешь. А мир, который является землёй ещё сильнее заставляет эти доски все больше давить на тебя. Ты бьешься головой об одну из четырёх стен. У тебя нет выхода. Бессмысленность. Темно. Темнота везде и в голове и в глазах. Зашитый рот, нечего сказать. Одиночество. Ведь не кому сказать, даже если путы порвутся. Забито всё. Но ты не найдёшь покоя, ведь твои кости будут очень долго гнить. Это вам не огонь, что несколько часов, и вот ты уже прах, который будет находится в укромном месте на полке в прекрасной подготовленной таре, нет... Это десятки и сотни лет разложения не только физического тела но и самых досок. Да такого разложения, что уже хочется, чтобы эти доски внизу прогнили и тело упало в пекло адское, дабы хоть там до тлена человеческого дошёл огонь, чтобы наконец-то пощадить бедное страдающее создание. Тело ведь тоже желает свободы, как и душа... Верно? Тело эгоистичное как и душа. Только почему то люди душе потакают, а о теле могут напрочь забыть. Словно это не то, что держало их здесь, на земле. Словно это не то, что позволяло жить, ведь душа это не тело. Без тела ты бы не функционировал с миром. У тебя бы не было тех самых 5-ти чувств. Ты нагло просто вырвал душу из тела, душу отдал на перерождение, а тело в мусор на гниение и пожирание червей и микробов. Без тела душа не сильна, переплетена. Но, люди как обычно выбрали своего любимчика. Как грубо. Телу тоже хочется быть эгоистичным и свободным. Люди не желают его слышать, думая что тело это клетка. Тело лишь умоют и заставят гнить. Зачем умывать тело, если оно будет разлагаясь пахнуть так же? Это потому что люди эгоистичные, и даже на похоронах они для живых хотят комфорта. Хах, в фильме даже делают кресты на могилах. Крест для тела. Перечёркнутое тело. Люди не видят и не признают тело ни в промежутке жизни, ни в промежутке смерти. Тело такого к себе не заслуживает. Я... Боюсь людей, что стыдят тела... Я... Боюсь людей, что используют погребение... Я... Боюсь самого погребения"... -Я... согласен с отцом, что огонь красивый, — звучит чуть ли не бесшумный шёпот мальчика. -Я согласен с отцом, что огонь завораживает. Я согласен с отцом, что огонь позволяет освободиться и очиститься. Я согласен с отцом, что огонь есть перерождение. Земля не может себе позволить то, что делает огонь. Земля для природы, а не для человека. Феникс не придаётся земле, он придаётся огню. Хоть то и птица, но птица он не для природы, как и человек. В природе ты умер и стал пищей для чего то иного. В природе ветка продолжается. Умерло создание, и его забирают все те, кому это нужно. От микроорганизмов, до тех же стервятников, а кости растаскают по лесу. Но люди... Люди почему то ведут погребение в ящики. В ящиках те не голые, а одетые во что-то хорошего качества, там подушка, там обивка... Там золото, там часы и так далее. Там всё, что мёртвому не нужно, и природе его забрать сложнее будет, отпустит будет сложнее. А значит, человек отдалён от природы и после смерти, не отдает свое тело то толком. Однако его догонит человеческая сущность, его сожрут микроорганизмы. Никуда человек от поедание не денется, только хуже будет. Ханагаки смотря в темный потолок тяжко выдохнул из себя углекислый газ. -Смотря на такое мышление... Отец скажет, что мне будет о чем поговорить с мертвецом. Отец однажды сказал мне эту фразу. Но, на уточнение "о каком мертвеце идет речь?", он дал отворот поворот. Видно не с каждым мертвецом я смогу поговорить, — Ханагаки пожал плечами, -Я кстати зашёл не туда... Мне нужно вернуться обратно в момент, который даст мне либо будущий мост либо будущий обрыв. Надеюсь, что моих сил для проекции будет достаточно, иначе я просто потеряю день и задержусь не на 2, как планировал, а на 3 дня. Это будет весьма утомительно и не удобно. Ханагаки пожелал вновь не видеть комнату, потому снова перевернулся на живот, головой утыкаясь в матрас. -"Мне стоит подремать... Там, если захочу и всё пойдёт по плану, я смогу понять куда я больше склоняюсь. Ну не могу я. Эта хрень ещё явно будет мусолить мне глаза и не только мне скорее-всего... Ну, если он уйдёт от моих "давай подумай ещё", то это спасение, и меня и его. Ведь, стрессоустойчивость и упёртость тоже весьма важные вещи"... -Пора засыпать, Ханагаки Такемичи... Ребенок не знал, сколько времени далось ему это, но зато знал, что он наконец посетил осмысленное пространство подвешенное между сном и бодрствованием. Это было просто черное пространство, границ оно не имело, только чернота да и тишина, что являлась не давящей, ведь не имеющее границ ни в ту ни в эту сторону мир был против давления. Ханагаки в позе лотоса, но опустив кости рук к земле, видел их. Вот они, проекции спасающие от путаницы и одиночества. Черное и белое в мире Такемичи. Спасение Такемичи на счет выбора. Проекции были им. Ханагаки не желал менять их визуально, они есть он, вот только деление показывалось в ином. Самопожертвование. Эпатия. Страх. Желание. Слёзы. Слабость. Жалость. Грусть. Смирение и некоторые другие компоненты, олицетворяют этого хрупкого но такого же упёртого представителя белой стороны. Правой стороны. Он ничем не отличался от ребенка, кроме скомканности и тревожной мимики, а так же белого камня в подвеске на его шее. Это создание смотрело на иное, крайне недовольное, что сложило руки на груди, убивая своим острым надменным взглядом, что смотрел сверху вниз. Эгоистичность. Жажда. Спасение. Гнев. Стойкость. Отсутствие эмпатии. Радикальность. Отсутствие смирения, и некоторые другие компоненты, олицетворяют этого борзого и такого же упёртого представителя тёмной стороны. Левой стороны. Он ничем не отличался от ребенка, кроме раскрепощённости и крайне резкими движениями и такой же мимикой, а так же черного камня в подвеске на его шее. Ханагаки находился по середине и немного вдали от этих индивидов, что с такого ракурса выглядели больше чем сам мальчик. Над головой Ханагаки красовались весы правосудия, точнее они находились позади, и были весьма массивными, но те были так далеко, а Такемичи был в такой позе, что те казались его короной. Короной короля, судьи. Правило игры: склонить на свою сторону чашу, аргументируя ставки. Чем лучше аргумент, тем тяжелее будут гири. Это приведёт к победе одной из сторон. -Я решился на это, — проговорила левая сторона, резко показав на себя рукой, подняв голову, -значит, у нас есть дальнейшее будущее! Мы не можем жить без людей, — он увел руку в сторону, качнул головой в разные стороны, -а он, — указательный палец показал на вверх, словно там был портрет того самого ребёнка с крыши, -Это социум. Он из всех единственный кто больше всех осведомлён по нашей дурости и о нашей дурости! — создание приложило палец к виску, пока на лице красовался гневный оскал и прищуренный один глаз, -Он может нам помочь выкарабкаться! Да, блять! — Левая сторона довольно сжал руки в кулаки прижав так руки к себе после резкого выброса энергии, с яркой улыбкой, -Наконец-то нахуй! Я два года эту хуйню ждал! Ты же мелкое уебанское суицидальное чмо не хотело ходить по головам,блять. А тут он сам руку предложил! Сам! Искать не пришлось! Прикинь! — он довольно раскинул руки, послышался звук скрежета металла, гиря уместилась на левую сторону. Ханагаки пустыми глазами наблюдал за этим, переводя взгляд на другого, ожидая его высказывания. Ждать долго не пришлось. -Я действительно рад, что нашёлся человек о котором я так долго просил в одиночестве, — его тон полная противоположность другому созданию, мягким движением он приложил руку к своей груди, смотря на него с трепетом ужаса и взвода, -Действительно рад, но, он может умереть! — он для себя сделал резкий, но даже отдали плавный взмах рукой в сторону, робкий шаг вперёд, -Умереть! От рук моего отца, этого я не хочу...никогда... — глаза создания дрожали, смотря на собственные руки, ведь тело так же ловило тремор, -Стать причиной смерти человека который пытался помочь... Видеть его смерть... Хладный труп, — зрачки остановились, смотря в небытие своей пустотой, пока слезы собрались и скатились по щекам, -который до этого был живо теплым, ведь ты помнишь подмеченную теплоту. Этого я не перенесу снова, — взгляд вернул часть осознанности реальности и резко метнулся в сторону левой стороны, -Он умрет по хуже чем моя мама. Её тело всё еще снится! Я не знаю кошмары ли это или просто печальные сны, но факт повтора этих воспоминаний! Факт того, что эта смерть отпечаталась на наших внутренних веках никогда не стереться! Особенно, так просто! Ханагаки увел взгляд вниз. Послышался характерный звук железа. Правая сторона перекосила на свою сторону. -Завались нахуй! Не хуй реветь уёбище !— тот очень грубо и с раскрепощённой мимикой и движениями перерыл дальнейшие возможные слова, забирая право голоса у другой стороны, -Он сам предложил тебе помощь! Сам! — тот поднял палец вверх, делая акцент, -При этом ты отнекивался! — он бесцеремонно тыкал в создание, но когда левая сторона делала шаг вперёд, ему не давалось переступить через линию, дабы более физически показать правой стороне свои слова, Такемичи не желал, чтобы те смешивались, ему сложно было удерживать такое представление так ярко, ведь груз деления личности был достаточно тяжёлым, -Ты отказывался! А он продолжал быть на своём, разве не это важно для человека? — создание всплеснуло руками, по хищному ухмыляясь, -Иметь за собой мнение и стойко стоять. Сколько раз твоей тупой башке нужно это повторять? — лик вернул свой истинный гнев, -Каждый раз один и тот диалог и ебаный смысл ! Дырявая ты голова! Плюс, он не тупой. Видно что не тупой! Ты смотри как он прошёлся по возможностям при том он конченый! А где ты ещё такого конченого то найдёшь? Крыша была "вау", шансом посланным с небес! Тебя пожалели! Грех отказываться от подарка чисто из-за эмпатии к другому! У нас нет времени! Я говорил всегда что у нас нет времени! Проебать шанс это сдохнуть в канаве! Я не хочу. -Нам будет сложно нести этот груз, он слишком большой... -Слушай, — он начал тереть свою переносицу в недовольстве, сжимая пальцы в кулак, впиваясь до безобразия в кожу, -Ты уже один раз отказался от социума, для того, чтобы обезопасить людей от своего отца... И к чему это привело?! Сука, блять, не беси меня! Такемичи не поворачиваясь посмотрел в возможную сторону весов. Послышался скрежет, и то как левая сторона перетягивала на себя канат. -Безопасность важна... Смерть это ведь больно и процесс необратимый, или слишком большая цена для этого. Жизнь другого не стоит возможной нашей! Потому что она лишь возможна! Да и ты как никто другой знаешь как безопасность важна и желанна! Ребенок может просто сломаться, а нам это просто не грозит! -Безопасность! Именно, блять! — эта сторона искренне жалеет, что здесь нет ничего, что можно ударить от злости, сломав и эту вещь, и свою руку, искренне жалеет, что не может схватит за грудки показав полную серьёзность намерений, или вцепится своими ногтями в его шею, дабы закрыть рот бесячему тянущему ко дну индивиду, -Как никто другой знаю и желаю безопасности! Ага! А ты то?! Сам, блядь, подыхаешь дебилойд! После отказа ты сам нахуй начал подыхать, герой, сука, нашелся, блядь. Тоже мне! Жить то ведь ты хочешь! -... -Отвечай! Жить, хочешь?! -Хочу... -Вот и прекрасно. Схожесть, как бы мы не были разными у нас будет схожесть. Оба круга будут иметь объединение! Чего ты тут цирк с конями устраиваешь?! Сам, блять,толком не можешь ничего сделать, а потом не даешь хвататься за другую нить! Ха! Мусор ебаный. Просто теперь, ты должен понять, что на тебе есть ответственность за чужую жизнь, и у тебя есть ещё большая причина того, чтобы вставать с этой уебанской кровати-гроба! -Какая ответственность за чужую жизнь? Свою бы как-то держать! Мы встать с кровати кое как смогли! Мы не в силах набирать нужную энергию! Мы тратим энергию на мысли что толком не уйдут так скоро, и остальные минусы, которые ужасно отразиться на Сано! -Иди нахуй! Вот это я тебе и говорю! Если не встанешь, отец может манипулитивными действиями заставить тебя встать, потому что каждый раз он говорил, что ему не нравится твое прибывание в норе, а теперь угадай... Кого он использует для того, чтобы заставить тебя встать? — синие глаза блеснули не добрым светом, -Он ведь найдет что-то. Он будет копаться. Он не тупой и ты не утаишь от него свои реакции на счет резких вопросов! Твоё тревожное тело даст ему познать это! Да и на подсознательном уровне ты это будешь бояться и сам себя выдашь! Слушай! Про энергию и все дела, у нас энергии мало потому что социума мало! С его появлением и возможным вмешательством естественно поменяется и наша работоспособность! -... -Время вспять не повернуть! Не корчи из себя путешественника во времени. Уже не избежать того, что уже стало твоей частью жизни, необратимой как твоя смерть! Так что, встал и пошёл! Нечего мне тут сопли на ладонь наматывать! Ничтожество... Эгоизм черта героя. Риск черта сумасшедшего и того, кто желает поменять свою жизнь, разве нет? Прими тот факт, что жизнь забирает плату. Плату забирает и отношения, в долгу не останешься. -Да дело не в долг... -Всё. Диалог закончен, — проговорил грубый приказной тон Такемичи, который встал прямо. Правая сторона желала уже что-либо возразить левой, но резкий тон, заставил застыть его как и другого, смотря в возможный пол пространства. Ханагаки прошел вперёд, заставляя проекции растворится в дым, повернувшись он увидел полностью размер весов, что резко приблизились к нему, на расстоянии нескольких метров. Весы были на стороне левой стороны. -Ясно... Такемичи очнулся ото сна. Резко открыв глаза, понимая, что голова была повёрнута в сторону. Ханагаки тяжело заставил свои две руки стать опорой для тела. Ребёнок ощущал себя так, словно поднялся со дна, чествуя как от тела уходит огромное количество воды которое накрывало его достаточно долгое время. Болотистая вода. Взгляд Ханагаки смотрящий остро вперед, гласил, что он по возможности согласен начать эту авантюру. Ему не нужно было это говорить в слух, стойкий взгляд и эмоции в этих зеркалах души олицетворяли желание. И тот самый когда то почти потухший огонь вновь стал куда сильнее разгораться. Ханагаки решил поддерживать огонь всем, чем только можно, только при условиях и в полной силе контракта. -"В дебатах выиграла моя эгоистичность....благодетели пришлось пасть перед ним ниц. Осталось грешнику по полной свой грех использовать, а то будет тупо не возьми ты все плюшки со своего греха. На то он и грех. Все равно страдать, так хотя бы возможность страдать на земле будет иная и более милосердная". Такемичи уселся на кровати в более удобную позу, смотря вниз в никуда. -"Одна сторона предоставляет полное одиночество и ограждение людей от опасности. Это мои мысли и страхи смешанные с мыслями героев комиксов. Вторая сторона предоставляет полное использование человека и желание выбраться всеми путями. Но и это мои мысли и страхи смешанные с мыслями злодеев из комиксов. Грубо говоря, эгоистичное желание жизни в самопожертвовании... Это третий путь, который мне и нужен. Рецепт... Больше "самопожертвования", меньше "убийства человека". Повтор. Если я возьму на себя ответственность за его жизнь, в рамках наших взаимоотношений с отцом, дабы предоставить отцу, что это не беглый человек, а я за него в ответе, то шанс его возможной ликвидации безумно уменьшается. Этот способ дает мне шанс на отсутствие одиночества и далее пойти в социум, но за это... Нужно платить. Платить отцу нужно много, однако мне плевать. Я уже и так горю к черту! Уже и так страдаю, то что я буду страдать идя вперёд это куда лучше чем страдать сидя на заднице ровно. Результат точно будет стоить моих жертв, если все пойдёт как надо. Это заденет и жертвы другого человека, но он согласился на это. Я постараюсь, чтобы его жертвы были минимальны и не дали по голове. Удар легче взять на себя. Щит это крайне полезная вещь, пока есть человек, который помогает тебе лечится. Верно же? Комиксы действительно очень отразились на моем мышлении, это он всегда подмечал. Вывод: я принимаю обе стороны моего конфликта и воссоздаю третий вариант, тот вариант который меня устраивает. Риск будет имеется для обоих, но он равный, по умыслу, но не равен в реальности, но это можно и не считать. Победил эгоизм но... Дело всегда остаётся за серым цветом. Не хочу выбирать между "черным и белым", потому создал серое. Так ведь меня учили все это время"... Ханагаки застопорился. В его загруженную голову словно выстрелом ударило воспоминание, да так, что он даже пошатнулся, и чуть было не упал лицом вниз, чувствуя как кровь льётся с дыры в черепе. -"Отец..." — он резко повернул голову в сторону дверного проема. Глаза жги темноту, будто таком образом он должен активировать способность видеть сквозь стены для того, чтобы узнать местонахождение мужчины, дабы хоть как-то на него посмотреть, не желая использовать свою фантазию и воспоминания. -"Он сам говорил, что я могу взять социум, я буду стоять на своем, если он запретит. Главное, чтобы Шиничиро находился в более-менее безопасности. Не подвергать его этому будет сложно. Главное, чтобы отец им не заинтересовался так сильно и позволил находиться третьей стороне в нашем семейном конфликте, конфликте моей личности. Ведь у отца есть третья сторона, огромное количество людей, у меня же нет сейчас ничего. Попытка будет возможной пыткой, но... Главное выдержать. Отец ведь прямым текстом тогда сказал, что... — его веки немного опустились, зубы снова впились в щёки изнутри. [Мужчина с довольством ударил по столу рюмкой. Грохот заставил мальчика вздохнуть и выйти из своих мучительных мыслей, с пол секунды ошарашено смотря на мужчину, после же пришло понимание где он находится, потому, мальчик настороженно смотрел на мужчину, пока в голове промелькнул разный сюжет избегания увечий, которым он возможно и воспользуется, а возможно и не будет думать об этом вовсе. -Ты питаешься лишь своей ненавистью. На ненависти долго ты не сможешь просидеть. Поэтому найди того человека, за которого ты голову оторвёшь. Найдёшь его, будет тебе счастье, — пожал плечами мужчина, довольно хмыкая.. -Ты должен сражаться не ради мести, верно? Ведь месть быстро потухнет, когда создание которому ты желаешь отомстит умрет. Я явно говорю тебе то, о чем ты думал на ранних стадиях, но твои слова в твоей же голове начали тускнеть, потому , я тебе напомню. Достаточно напомню, насколько тебе нужно. Живя местью ты не будешь жить, но будешь иметь цель лишь существовать. Найди себе новую любовь, а не причину для существования. Да, звучит как какая та хуйня из тупых фильмов о романтике где зло побеждается силой любви, но это реальность, а не романтика. И "любовь" бывает сильнее чувства мести, и "любовь" более выигрышный вариант для жизни. Жизни, понимаешь? Даже пес на цепи будет рычать на своего хозяина, дабы защитить щенков. Я знаю человека, что ради своих родных продолжает жить, хотя всегда думает о смерти и его просто манит этот ебучий гроб, но он существуя продолжает функционировать и предавать миру что-то яркое, а этим детям ценное. Знаешь что он ценное предоставляет? Боле-менее нормальное будущее, блять. Я знал такого человека, второго, и у меня на памяти их только два, это так же твоя мать, — Ханагаки вздрогнул, пока воздух в грудной клетке застопорился. -Та не подыхала только из-за того, что любила тебя, хотя тело ее уже давно толком нормально не функционирует, но чисто из-за тебя, она оставалась при жизни. Ты был ее причиной жить, хотя человек в этом дерьме уже б давно сдох и не обращал бы на это внимания существуя для лишь своей ликвидации, но она не существовала, она жила, и жила чисто потому что рядом был ты. Ошарашенный ребёнок смотрел дрожащими глазами в пол, не в силах что либо сказать, ведь монолог ведёт монстр, которого не нужно перебивать, да и нечем. -Я психопат не знающий любви, но говорящий о том, что тебе нужно ее найти. Психопат тебе об этом говорит, а это нихуя себе согласись? Ты быстрее сдохнешь от одиночества и от мести, а та хрень которую люди называют "любовью" скорее всего единственный твой шанс на спасение своей личности. Твоя мать мертва, — достаточно с акцентом на слова, будто подчёркивая их жирным шрифтом проговорил отец, -она не будет для тебя подкреплением любви настолько сильно насколько тебе нужно. Смирись с этим, маленький ребёнок. Надеюсь, ты найдешь правильную любовь, ведь, — он начал водить пальцем по горлу рюмки, -многие её по разному интерпретируют и я нихуя не понимаю это чувство. Но ты у нас мальчик эмпатичный и вкусил плод любви, — с весьма довольной улыбкой проговорил Иошайо, -и я уверен ты знаешь какого это. Это безумный плюс. Не отрекайся от того, что возвратит тебя из пепла. Насколько я знаю, любовь это огромное количество различных моментов и пунктов, это куда больше чем люди могут видеть в этом заезженном слове, что потеряло свой былой блеск из-за падали и чертей. Запомни, — его тон вновь вернул серьезность и грозность, заставляя мурашки проходить по телу, и чувствовать себя зашуганным котом, -то не романтика, а реальность. Тебе это нужно понять. В романтике всё сопливо, когда как в реальности тебя ждет ебаный пиздец. Но скорее всего оно того стоит. Ведь я не ты. И ты желаешь жить, ведь так? Я знаю, что ты человек. Человек, что отдаляет себя чтобы другим было хорошо и не больно, так? Ты станешь явно куда свирепее и стойкости тебе будет не отнять если рядом просто будет существовать человек. Ты беспокоишься о родных больше чем о себе... О да, ты беспокоишься. Ты всегда беспокоился о себе, но когда угрожает что-то близкому ты шлёшь себя на хуй. Вспомни тот случай, когда я вдарил тебе из-за того, что ты посмел встать между мной и твоей матерью. Тебе было плевать что я двух метровый амбал, ты просто захотел защитить ее хотя бы от одного удара, — он прикрыл глаза, немного хохоча, -Мило. Найди алмаз, и получишь приз. Более лучшую жизнь. Ведь этого хотела твоя мать, — грозный настрой пропал через считанные минуты, сначала в глазах, а после он хмыкнул, и на его лице появилось веселье, которое он явно пытался сдержать, но видно не получилось, -Пф...Блять, ха-ха! Я говорю как ебаный вторничный персонаж из тупых историй, — тот говорил весело, так, словно он действительно на пьянке рассказывает своему оппоненту по выпивке веселую историю, -Блять, хах, кхм, ты вот хотел стать героем из комиксов? Получай клишированные ответы списанные видимо от туда. Что я могу поделать если твоя личность также на них частично построена? — он довольно пришуривал один глаз, хихикая от забавного выражения удивлённого Такемичи, которого от пафосности резко окунули в цирк и он не успел среагировать и понять, что делать, так же не успел понять, шутит ли отец при первых словах этого монолога. Всё в голове ребёнка является кашей, пока веселый отец, который видно даже не был пьян, облокотился назад на стул, продолжая смеяться от только ему забавных вещей, пока Такемичи хлопал глазами, думая, что будет дальше. Только через минуту он сумел обуздать свой смех, а это привело к тяжкому и грубому вздоху. Ханагаки осознал, что мужчина теперь взбешён. Иошайо, что лежал на спинке стула прикрыв рукой лицо, застыл. Он явно смотрел куда-то в даль. Ханагаки подумывал не двигаться, ведь так шанс выжить был выше, хотя и это было под большим вопросом, ведь ребенок не знал, почему мужчина потерял свой смех, заменяя его на гнев. Иошайо резко вернулся в свою обыденную позу, телом ближе к столу, а значит ближе к ошарашенному не знающему чего ожидать ребёнку, -Тебе не нужно сражаться как я. Тебе это нахуй не упёрлось! — тот гневна скалился, пока в руках у него оказалась хрупкая рюмка, что благодаря сильному нажатию и ударом по столу сломалась. Он порезал себе руку, и достаточно глубоко заставил большие части находится в теле от сжимания. Его алая кровь пролилась каплями по столу. Мужчина убрал разбитую вещь в сторону, раскрыв свою руку, таким образом не давя на осколки более. Такемичи старался регулировать дыхание, смотря на алый цвет, что очень сильно отличался от палитры кухни. Словно красный цвет на чёрно-белой фотографии. Мужчина был категорически спокоен, не смотря на то, что ему стоило с этим что-то делать, он продолжил свой монолог, вернув дрожащие глаза мальчика на себя. -У тебя иная вера, эмоциональный диапазон. Ты чувствуешь больше чем я. Ты видел больше чем я. Ты ощущал больше чем я. Я могу лишь имитировать. Такемичи, по своему опыту скажу, что имитация всегда будет лишь тупой уебанской имитацией, она не даст стимула, лишь будет держать на плаву. А вот реальные эмоции долбанут по шкале адреналина знатно. Я уверен, Такемичи, любовь острая, как... нож, — проговорил хищно мужчина, сделав акцент на последнем слове. Его глаза горели, когда он произносил это слово. Видно ничего другого острого не подходит в это предложение, кроме ножа. Ханагаки лишь впитывал, ему не хотелось говорить ничего, пока мужчина встал со стола, начиная рыскать по кухне в поисках нужных вещей. -Но, то что я говорю тебе об этом еще не значит, что я это поддерживаю, — проговорил довольно тот скалясь, выбирая из своей кожи осколки с помощью найденного пинцета в ящике,-я мог интерпретировать слова твоей матери, которая захотела, например, чтобы я тебе это передал если та не выдержит. Исполнение воли человека мне ведь не в западло, — мужчина прикрыл глаза, мягко смеясь, -Так что... сильно на меня не надейся. Ведь, я тот, кто сломал тебе жизнь и многим другим, — Такемичи следил за алыми осколками, которые продолжали в фантазии быть более видимы, чем на самом деле, пока монстр продолжал говорить, забавляясь, поучая, -ведь, я тот, кто без зазрения совести могу убить кого угодно с твоей жизни и не понести за это наказание. Слушай, я твоя смерть и смерть иных, Такемичи, — он вновь вернул полное внимание на Ханагаки, подойдя к столу, ударив по ним руками, наклоняясь к мальчику, -я твой главный враг. Зачем тебе другие? Хэй, — он немного наклонил голову, искренне интересуясь, -зачем тебе другие?... — он наклонился куда сильнее, заставляя Такемичи сжиматься вниз больше, -если есть я. Никто не смеет отнимать у меня первое место, — его довольные хищные глаза блеснули огнем, мужчина выпрямился, -Этот эгоистичный ублюдок — он показал на себя, -достоин только первых рядов и золотого цвета. Лишь я достоин быть в твоей голове сущим кошмаром, никто другой не смеет даже посягнуть на это право. Это моё, и я продолжу держать планку, уверен даже после смерти, ясно? Сечёшь, Та-ке-ми-чи? — протягивая последний иероглиф Иошайо казался куда выше и больше чем был прежде, пока Ханагаки наоборот уменьшился в размерах, слишком сильно уменьшился в размерах. Кровь на столе, кровавый отпечаток пугал ребёнка. -"Это кровь отца"... Красная жидкость внушала страх, и в копилку с ассоциациями к его глазам пришла новая ассоциация: кровь. Отец равно кровь. ] -Благодарен за предоставление правил игры, при том ты сам же эту игру и заварил, но я хотя бы искренне счастлив, что ты держишь свои слова и не меняешь правила, хотя мог бы это уже сделать раз 500, заставляя меня утонуть в болоте по самые гланды, а после размозжить мою голову в прах. Ханагаки качнул головой, находясь в состоянии тяжёлого мышления -"Проблема номер один сейчас не отец, а я, что возможно не смогу его принять. С отцом то можно как-то но договориться, а сам себя... Самого себя нужно просто разбить в щепки, дабы принять действительное решение", — Такемичи почувствовал как его тело стало тяжелее, и как он теряет равновесие, -"Я ненавижу быть одиноким." Мне нужен даже простой факт, что у меня есть человек который есть, и я смогу выстоять, даже если этот человек будет на заднем плане".... Да, хах, мне кажется даже если у нас не будет крепкой связи это даст мне не загнуться и пройти в перед. Главное факт, что я не одинок. Но... Это будет грустно, если я не буду с ним контактировать, поэтому постараюсь наладить с ним взаимоотношения. Вопрос еще в том, существует ли он". Ханагаки покачался из стороны в сторону, мозг плыл, далее явно будет последними мыслями, ведь в глазах наступает уже полная темнота, -"Конечно я не буду убивать отца. Убить его мне будет сложно, мелкий я и 2метровый ублюдок с хорошей массой. Бред. Я даже если попытаюсь как либо даже подумать об этом, он сразу узнает. Например: если я буду искать способы ликвидации с помощью тетрадей мамы, на счет того, какие препараты нельзя смешивать и так далее, то он подумает о двух версиях, о самоубийстве и убийстве. Тут еще он поймёт и выберет одно из двух благодаря моему поведению. Он многое знает, он многое понимает, я не смогу его одурачить, да и... Убийство отца мне только в тягость, я к нему привык, и я думаю, что в других случаях я умру. Он дает мне шанс, а другие могут и не дать. Он разрешает мне использовать способы выжить, при этом веселясь. Убить и защитить это разные вещи. Я, имеющий за собой нужные средства и положение, могу себе позволить защитить. Защита куда более выгодна чем убийство. Это факт... Мне остаётся защищать Шиничиро, а защита это так же подавление импульсов у моего отца, я справлюсь. Обязан" Ребёнок упал на кровать спиной, смотря своими усталыми детскими глазами в потолок, когда слёзы показались на глазах, скатываясь вниз. От этих слез становилось легко и так тепло на душе, что хотелось обнять их, или обнять не их, а кого-то другого, но сейчас его укрывает лишь пустота, потому он сложил одеяло и обнял это самое одеяло, думая лишь: -"Отец просил меня найти эгоистичность, и я ее нашел, в малом проценте, но она явно скоро будет немного больше. Да даже сейчас, имея малый процент, она сделала огромный вклад в мое решение о действительно жизни, а не пустом, сука, существовании. Пожалуйста, пусть это будет не мираж и не моя фантазия воспалённого мозга, что уже просто сошёл с ума и захотел спастись так, в дальше я лишь окажусь в психиатрической больнице, под капельницей в бреду..." -Пожалуйста...не забирайте у меня возможный луч света. Пожалуйста... — тьма забрала ребёнка полностью, заставляя его напряжённое тело словно мертвенно но расслабиться. Отключённый день. Частое явление ребёнка "отключённый день", полные 24 часа отсутствия его нахождения в реальном мире. День поминания. Частое явление ребёнка "поминальный день" , несколько часов его нахождения возле могилы матери. Ханагаки решил, что поминальный пойдёт после отключённого, потому, не теряя время он собрался вновь до могил. -"Времени не так рано, через 2 или 3 часа будет обед... Думаю я успею посидеть это время, а далее пойду домой, думать, что делать дальше и что делать со школой, ведь, мне точно нужно будет находиться там, ну, по логике вещей"... Ханагаки шёл не спеша, погружаясь в свои мысли, при этом не делая в них находится. Слишком много информации, перегрузка мозга после такого долгого сна будет неизменной. Голова уже трещит по швам, потому и не замечает и не желает анализировать многое, погоду, людей, дорогу. Карта в голове выглядела как будто карта сокровищ маленького ребёнка, с малым количеством деталей и прорисовки. Врата. Вновь эти врата, и только здесь ребёнок наконец очнулся, вот только это дало по мозгам, особенно когда мальчик покрутил головой и мозгу всё же пришлось проанализировать то, что видят глаза. То самое место. -"Кот"... — прошептал его голос себе же. -Что? -"Котик черный. Мёртвый". -Не понимаю о чем ты, — Ханагаки решил углубиться и пройти все же врата, желая дойти до нужной цели как можно скорее , не желая останавливаться там ни на минуту. -"Машина полицейская его переехала". -Верно. -"Так и с ним, он выглядит как тот котик. Ты похоронишь его как того чёрненького котика? Отец может это организовать если захочет. Единственное различие в том, что у кота как у тебя синие глаза, и все. Остальная ситуация является схожей". -Завались нахуй. -"Я предупреждаю, только и всего, Такемичи". Этот диалог с накрученными мыслями испортил настроение куда сильнее чем предполагалось, но он решил отвлечься, ведь, могила матери была уже перед его носом. -Прости мам, что сегодня я пришёл без цветов, да и вообще не подготовленный, — его колени коснулись земли и тот искренне припадая преклонился в извинениях, опуская голову достаточно низко, -Мне нужно тебе кое что рассказать. Надеюсь ты на меня не гневаешься и выслушиваешь мои некие изменения в жизни, а они появились. Удивительно, правда? — поинтересовался тот, немного поднимаясь неловко улыбаясь прикрывая глаза. Монолог для мертвой длился долго, протекая приятной мягкой рекой, в которой хотелось набрать воды для глотка свежести для жизни, а не погрязнуть и утопиться, всплывая брюхом словно мертвая рыба. Такемичи вновь мог изливать слёзы, и смотря на монумент, был в двое больше этому рад, рад тому, что рядом с матерью он продолжает оставаться человеком. Ханагаки сидел, сложив ноги, обнимая их, смотря вниз, при том не видя и не слыша ничего, лишь свои мысли. Мысли четкие, мысли что не сильно ворошаться в рое, пусть рой и был, но находился и кричал сзади, что давало некое спокойствие, менее напряжённое состояние. -Я в этом даже не уверен. Потому что, а может это просто мое воображение от таблеток. Может ничего такого не было. Я не заглядывал в шкаф...я боялся туда заглянуть, и понять, что там, ничего нет. Я боялся увидеть пустоту. Я не заглянул... Я ведь не могу себе верить, ведь даже не могу различить свою фантазию, сон, реальность...как все сложно. Может он есть, а может, его нет. Вот, в чем еще одна проблема, когда адреналин и безумные эмоции от встречи спали. Я прошёлся по тому, что предоставили, а потом, подумал уже о своих проблемах с головой. Как же это утомляет, мама. Надеюсь, ты не сильно устала слушать мои рассказы, которые наполнены тем, от чего я хочу избавиться, потому что это меня уже задолбало. Задолбало находится в таком состоянии, в таком положении жизни. Но это ведь не изменится по щелчку пальцев, верно? Я устал... Я слишком устал, — Такемичи почувствовал как веки постепенно замкнулись, после того, как ребёнок пытался еще пару раз продолжить свой монолог, который заканчивался обрывком. Мальчик упал в сон окончательно. Видно 24 часа были искренне малыми для его организма. [Омерзение и боль. Безумные чувства , которые перекрыли все, как и застил глаз водой. Ошарашенный ребёнок, что потерял землю из под ног смотрел остекленело лишь на то, как мужчина держал Шиничиро за шею. Тело мальчика специально было повёрнуто в сторону ребёнка. А телу было худо. Оно было ужасно потрёпанными, настолько, насколько возможно было держать мальчика при жизни. Иошайо справился на "ура", ведь мальчик все еще дышал. Его белая футболка была залита кровью, пока голова была опущена вниз, а глаза уже мертвенно находились где-то. У Иошайо был нож. Тот самый нож, которым ребёнок оборонялся от мужчины. Иошайо протянул острый предмет, говоря ребёнку, с довольной ухмылкой : "возьми." Такемичи снова вернулся в ту ситуацию, когда мужчина повел мальчика в комнату, для того, чтобы тот самолично избавился от матери, но теперь выхода не было. Ханагаки находился на волоске от того, чтобы не сойти с ума. У Такемичи не было чувств, они были все смешаны и не давали себя проявить и понять, мозг работал, при этом блокируя анализ действий/ощущений, которые должны были как-то помочь остаться в рассудке. Ребенок не мог смотреть на этот нож, он смотрел сквозь него, пока слезы лились нещадно. Мужчина был этим крайне не доволен. -Тц... Сопляк, блять. Каждый раз нихуя сам не можешь сделать, ну какой же ты жалкий... — мужчина взял нож по крепче и более правильно. Встряхнув чуть ли не безжизненное тело Сано, которое весело точно будто на вешалке пальто, он полностью раскрыл виденье шеи Шиничиро, что была вся в гематомах. Скорее всего мальчика душили. Иошайо, приложил нож к горлу ребёнка, острая часть ножа приложилась к коже, капли крови начали сворачиваться и пачкать нож маленькими бусинками. Когда как Ханагаки ничего не мог сделать. Тело не слушалось, ведь мозг кричал, что нужно оставаться в рассудке. Мозг был эгоистичным, и не смел как-то помешать мужчине, хотя если попытаться , ничего не получится, смотря на то, как мужчина поигрался с ним, жить осталось Шиничиро не долго, легче уж, дабы тот не мучился, разрезать ему артерию, потому как тело восстановиться с перебоями, а психика навряд ли. Сано будет ждать лишь белая палата. Разрезать гортань милость для него. Иошайо так и поступил. Не успел Ханагаки как то прогрузить остальные куски недавних событий, как появилось последнее, решающее. Мужчина со всей дури и весьма сильно раскроил Шиничиро глотку, настолько, что казалось, будто он дошёл и до костей. Всё выглядело так, что еще немного и голова от тела попросту оторвётся, ведь Иошайо держит его с давлением на проблемную часть повреждённого тела. Черные, красивые, пылающие жизнью глаза теперь мертвы. Они полностью мертвы. Окончательно погибли. Эти блики звезд были потушены, новый лучик света был потушен руками, что не очень любят свет. Тьме никогда не нравились свечи, от которых можно зажечь не только свечу но и нечто большее. Ханагаки рухнул на пол, странно, что его одеревенелые ноги вообще ещё некоторое время держали в положении стоя. Такемичи смотрел в пол, наблюдая ошарашенно как до него медленно добирается алая кровь. Красная, яркая, точно горячая, ведь та просто чуть ли не бурлила, по мнению охолодевшего от страха и других эмоций тела Такемичи. Такемичи не желал прикасаться к крови. Касаться крови означает касаться потухшей души. Ханагаки понимал, что если дотронется до крови он сойдёт с ума. Ханагаки понимал, что если будет анализировать, он сойдет с ума. Отталкивание. Мозг выбрал отталкивание. Заставляя 5 чувств закрыться, барахлить. В глазах то темнело то возвращалась картинка. В нос то билась сильная вонь, сильная от безумного увеличения любого запаха с помощью фантазии, то ничего не чувствовалось вообще. Телу было горячо но в то же время безумно холодно. Очень холодно. Смотря на это, было бы не удивительно, если бы слёзы начали замерзать на его лице, натурально превращаясь в ледышку, падая в алый цвет, тем самым помогая тушить бурлящую утёкшую жизнь. -Ты слишком медлишь, — проговорил недовольный голос мужчины, выкидывая нож в сторону, а труп к голове ребёнка, -мы будем его хоронить. Точнее, ты будешь его хоронить, и это не обсуждается. Труп ударился слишком сильно для мальчика. Кровь, в которую рухнулся труп, облепила лицо мертвеца, словно желала с помощью рта, или как-то иначе, заползти обратно, там, где ей и место, там , где она спокойно циркулировала, обогащая тело, радуя кислородом. Такемичи даже не мог среагировать и как то увезти себя в сторону от него не получилось.Ханагаки мог лишь смотреть, на убитые глаза и точно холодное тело, ведь, кровь перед тем как уйти, забрала всё тепло , но мальчик не хотел проверять мысль, о холоде теплого тела. Такемичи не хотел верить факту жадности крови. Тело ведь тёплое. Всегда тёплое, даже на крыше в немного иногда ветреную погоду тело всегда было тёплое. Ничего не будет, ведь оно тёплое. Зачем проверять информацию несколько раз? Это факт, новая проверка не играет никакой роли. Новая проверка не приведет к чему-то новому. -Закапаем его в укромном месте, хах, под кустами, как дворового, а значит бездомного , кота, — хищный дьявол. Не физическая расправа пугала больше, нет, пугали больше всего слова. Слова есть сильное орудие, что лишает важного инструмента — рассудка. -В моей машине есть лопата. Точнее их пару штук, а значит найдём тебе нужную. Если бы я отдал тебя тому, кто за тобой за плату посмотрит, заставил бы копать тебе твоей маленькой лопаткой, по несколько заходов, да так, чтобы труп не был в холоде, ведь он и так холодный, зачем ему ещё мороз, верно? Та-ке-ми-чи? -... -Но, я хочу сам посмотреть, будь добр, пошевеливайся. Одевайся как на поминки к матери. Черный тебе к лицу, поминальный для живых, тебе к лицу. А мне...в радость. Закапывание трупа. Тело было слабым. Работа тяжёлая. Но почему-то в омуте было отрыто уже более-менее достаточно, возможно кто-то помогал, ведь на улице все ещё ночь. Или это просто плохо со зрением или анализом мозга? Что происходит? Тело Ханагаки грубо поднимают со дна, и ставят на землю с темной травой. -Теперь толкай труп. Да пошевеливайся. Нечего тут так долго стоять. Безжизненные, наполненные отчаянием, криками, мольбами, желанием сдохнуть, закопаться в эту самую могилу, глаза. Вот какие глаза у мальчика, что пытался это обуздать, и эти вещи были под куполом его очей, но купол стекло, тонкое стекло, купол скоро треснет. В этих глазах, в которых бурлит безумный тёмный омерзительный космос мученика, не было место для жизни. Кто нибудь, освободите его, пожалуйста, он ведь этого так просит. Кто нибудь, освободите его пожалуйста, просто сломайте купол этих глаз, дабы вся эта горечь вышла наружу, позволяя поражённое тело очиститься. Но никто не услышит молитв, мольбы о прощении, мольбы о спасении душ невинных. Перед тобой всегда были дьяволы, красные глаза , но ты никогда не видел бога. Твои мольбы никогда не дойдут до адресата, у бога и так много писем, ты не единственный страдалец, ничтожный эгоист. При том... Дьявол перед тобой, он ест твои мольбы на ужин, запивая чем-то красным. Твои мольбы будут лишь съедены, но никак не услышаны. Они переварятся в желудке, но никак не в мозгах. Тебе никто не поможет. Более никто не поможет. Грешник, у которого на счету одно убийство. Тебе никто с таким грехом не поможет. Окаменевшие руки, которые мальчик, смотря на то, насколько они окаменели, отдал бы на построение из них каменного монумента, для этой жертвы, приложились к тому, чего он боялся больше всего, к телу мертвого Шиничиро Сано. Тело было как продолжение рук — холодное. Тело матери было продолжением рук, холодное, тело мальчика ведь было иное, не продолжение, а новый кусок пазла, что отличался картинкой, но теперь он тоже, просто черный квадрат, и просто продолжение черного холста картины. В нем нет теперь света, в нем теперь лишь пустота, ведь души более нет. Лопата. Нужно забрать землю и как того котёнка просто зарыть в ней. У тебя есть опыт, тебе это делать не впервой, Такемичи Ханагаки. Лопата тяжёлая. Земля просыпалась на мёртвое тело. Вновь заход, и вновь тяжесть лопаты, только вот ноги уже не держат. Земля, как и лопата в месте с ребёнком, падают в огромную вырытую яму без дна] Ханагаки резко подпрыгивает. С открытыми от ужаса глазами и открытым ртом набирающим воздух. Мальчик лежал было спиной на земле, совсем не так, как решил отключиться ранее. Его глотку и лёгкие рвёт со всей силы, что мальчику даже сложно откашляться. Ребенок припал к земле, животом вниз, таким образом надеясь что то, что находится в путях вышло наружу. Мальчику было омерзительно, и горестно. Но он не помнил, из-за чего. Сон был ликвидирован памятью. Резко и мгновенно. -"Паническая атака? Что это, блять?!" — ребёнок наконец смог вдохнуть воздух, да так, чтобы наконец-то не подавится. Ханагаки свернулся, и пытался утихомирить свое бешеное сердце, только на этом моменте, мальчик осознал, что плачет. Только сейчас до него, до осязания, добрались слезы. -"Что происходит?..." Только слёзы. Единственное, что осталось это слёзы, но они не нашепчут ответов. Слёзы, стресс, тремор, страх, паника. -"Нужно домой... Очень нужно домой. Прости мама за такое шоу! Я н-не хотел!" — ребёнок покосился на монумент матери. Всё то недавнее перевернулось важным для мальчика. Мозг всегда находил переключение, дабы не сойти с ума. -"Я выгляжу абсолютно не презентабельно перед тобой, прости мам... Я исправлюсь. Дома я наведу порядок и в своей комнате и в своей голове. Я приду позже с правильным настроем. Извини мама, что ты увидела меня такого омерзительного..." — ребенок вытер слёзы, и рот руками, ведь к сожалению не было даже того платка, который мирно лежал в шкафу. -"Спасибо, что выслушала. Прости... Прости, за неподобающее поведение. Я пойду... Надеюсь, ты пустишь меня сюда снова, мама".