.
10 октября 2022 г. в 21:45
Поздняя ночь мешала кричать, ведь Эллия уже точно спала. Даже, если в доме было много дверей — это никогда не помогало, когда Ё Хан выводил из себя Га Она. Именно поэтому взгляды играли важную роль.
Ослабив галстук, развалившись на диване, Га Он недовольно пялился на старшего мужчину, который совершенно спокойно расхаживал по просторной гостиной, будто занимаясь важными делами. Это притворство могло сработать с кем угодно, но только не с Га Оном.
— Ты успокоился? — Насмешливо уточнил Ё Хан, не скрывая довольной ухмылки, определённо наслаждаясь назревающей бурей в лице Ким Га Она.
— Если ты продолжишь издеваться, я заткну тебя, — съязвил младший, бросив ещё более устрашающий взгляд на Ё Хана, улыбка которого никуда не делась.
— Я этого и добивался в машине, — хмыкнув, Ё Хан пожал плечами, нарочно подойдя ближе, склонившись над лежавшим Га Оном, немного погодя разочарованно выдохнув, когда его провокация потерпела неудачу.
Ким Га Он не собирался поддаваться, только не после того, как старший чуть было не устроил аварию.
Это было вынужденное мероприятие, от которого Га Он с радостью отказался бы, но Ё Хан настоял на его присутствии. Конечно, он оказался его партнёром на весь вечер, пока все остальные гости ходили рука об руки со своими супругами. Очевидно, это было показательное выступление о том, какие у них отношения, но Га Он не мог винить Ё Хана, когда и сам рад был показать, что Ё Хан — его мужчина. Наверное, удовлетворение слишком явно читалось на его лице, особенно, когда несколько дотошных женщин окружили его, и Ё Хан вовремя вытащил его под руку со словами: «Прости, что оставил тебя, дорогой».
С трудом выдержав притворство окружающих его людей, так называемой элиты страны, Га Он испытал облегчение, покинув это место. Ему нужна была некоторая дистанция, чтобы прийти в себя. Даже, если в его представлении всякая справедливость потеряла смысл — это не могло сгладить то, что люди у власти были настолько лицемерны. Га Он обещал себе, что привыкнет к этому, находясь рядом с Ё Ханом.
И, сохраняя спокойную тишину, Га Он сидел за рулём, когда Ё Хану показалось это слишком утомительным. Он не собирался обращать внимания, пока не последовал резкий рывок. Ё Хан прокрутил руль, заставив их пересечь встречную полосу, и Га Ону за долю секунды удалось вернуть машину обратно.
Это было настоящим безумием, когда холодный пот выступил на лбу младшего, а пальцы едва слушались, слишком крепко вцепившись в руль. И вместо какого-то весомого оправдания, которого, конечно, не могло быть, Га Он услышал заливистый смех.
— Кан Ё Хан, ты с ума сошёл?! — Закричал он, бросив гневный взгляд в сторону совершенно расслабленного и весёлого мужчины, как будто его выходка не была смертельно опасной.
— Ты должен был поговорить со мной, но ты молчал, — довольно улыбнувшись, так серьёзно пояснил Ё Хан, напрочь игнорируя неприкрытое желание младшего придушить его прямо во время поездки.
Вот и сейчас Ё Хан вёл себя, как капризный ребёнок, зная, что Га Он не сможет дать должный отпор, боясь разбудить Эллию. Они могли бы направиться в спальню, но это всегда заканчивалось победой старшего, что, конечно, нельзя было допустить, не сейчас.
— Они все такие отвратительные, когда их не снимает камера, — немного помолчав, устало выдохнул Га Он.
— Именно поэтому от них будет легче избавиться для такого миролюбивого оленёнка, как ты, не испытывая сомнений и жалости, — сев на край дивана, Ё Хан осторожно прикоснулся к волосам Га Она, нежно проводя по голове.
— Ты поэтому привёл меня туда? — Последовало лёгкое ворчание младшего, но Ё Хан нежнее запустил пальцы в его волосы, желая расслабить.
— Не хотел быть один, — не раздумывая, признался Ё Хан, улыбнувшись, когда Га Он перехватил его руку, зная, что, если не остановит, то эта нежность убаюкает его.
— Ё Хан.
— Правда, Га Он-а, они все были с жёнами, а я хотел быть с тобой, — наклоняясь, Ё Хан мягко прикоснулся к его мягким податливым губам, не встречаясь с сопротивлением, зная, что его оленёнок уже успокоился.
Га Он умел отличать правду от лжи для его блага, и сейчас Ё Хан не пытался обмануть, чтобы усыпить бдительность.
— Не делай так больше, — уткнувшись носом в его шею, без намёка на приказ, тихо попросил Га Он.
Страх, что что-то может произойти плохое, преследовал его все годы, как у Ё Хан появился план мести. Га Он был на его стороне, но, если что-то выходило за рамки безопасного, то он заземлял его. Они просто не могли совершить бездумный поступок вместе, думая об Эллии, которая ни в коем случае не должна была пострадать или остаться одной. Наверное, поэтому Ё Хан старался действовать без Га Она, даже, если потом его ждала ссора.
Медленно тягуче целуясь, Га Он забывал обо всём, завороженно наслаждаясь настоящим. Любой плохой день не имел значения, когда Ё Хан так нежно и собственнически покрывал его тело поцелуями. Они были утешением друг для друга.
— Закончим в спальне? — Мягкий шёпот на ухо вызывал приятные мурашки по коже, и Га Он отвечал телом, податливо растворяясь в крепких объятиях.
За годы, проведённые вместе, они прошли от безумного спонтанного секса к неспешному желанному занятию любовью. Даже, если это было не совсем в классическом подходящем месте — Ё Хан всегда дарил много нежности, не давая Га Ону, как нетерпеливому подростку, сорваться на грубость.
Сплетая руки вместе, другой рукой Га Он цеплялся за сильную спину Ё Хана, пульсирующе вжимаясь пальцами от медленных толчков. Его сбившееся горячее дыхание опаляло шею старшего, и он, зная, что это служило ещё большим способом возбудить — нарочно выдыхал на кожу.
Га Ону нравилось, когда в порыве страсти Ё Хан немного сильнее сжимал его бёдра, оставляя следы на белоснежной коже, даря ощущение принадлежности. Желая ощутить пальцы на теле, Га Он порывисто ёрзал задницей по взмокшей простыне, со стоном получая ту нужную силу, с которой Ё Хан прижимал его к кровати, размашистее погружаясь в расслабленное любимое тело.
Даже, если Ё Хан любил слышать раскрепощённые стоны Га Она, ещё сильнее он наслаждался тем удовольствием, когда накрывал его рот в вязком поцелуе, с пошлым чмоканием сплетая их влажные языки и не отпуская, пока обоим не хватало воздуха.
— Хён, — выдохнул Га Он, доводя Ё Хана до грани, чувствуя горячее насыщение внутри, через несколько завершающих движений обильно пачкая собой их животы.
Так сильно прижимаясь к Ё Хану, Га Он не позволил ему отстраниться, ненавидя резкую пустоту, чувствуя, как тепло стекает по внутренней стороне бедра.
Нежно улыбаясь, Ё Хан укрыл их одеялом, осторожно перекатившись набок так, чтобы обнять своего мальчика со спины, умиротворённо уперевшись подбородком в его плечо.
— Я люблю тебя, Га Он-а, — с придыханием прошептал Ё Хан, почувствовав, как младший опустил на его руки, прижавшиеся к животу, свои тёплые ладони.
— И я люблю тебя, даже, когда ты совершаешь безумные вещи, — сонно произнёс Га Он, осторожно повернув его ладонь внутренней стороной, прикоснувшись к выпуклому шраму.
— Если бы не мои безумные поступки, тебя не было бы со мной, — без упрёка напомнил Ё Хан, сжав руку своего оленёнка.
тринадцать лет назад
Скучающе выйдя из здания суда, Ё Хан остановился на длинных ступеньках. Это был ещё один день, когда он работал на побегушках у судьи. Так сказать, это относилось к важной и необходимой практике — смотреть со стороны за работой суда, ведь в будущем это ждало и самого Ё Хана.
Сегодня планировалось последнее слушание мошенника, о котором было много слухов. И, даже без окончательного решения, Ё Хан мог точно сказать, что этот человек сможет уйти безнаказанным. Так что меньше всего ему хотелось наблюдать за постановочными судебными манипуляциями.
К подъехавшему автобусу набросилась яростная толпа журналистов и пострадавших. За криками и суматохой, невозможно было разглядеть что-то важное. Охранники едва справлялись, и в этом беспорядке Ё Хан заметил парня.
Это было случайно. Не было никакого интереса приглядываться к собравшимся обездоленным людям, но Ё Хан не смог отвести взгляд от одного из них. Подросток, скорее всего лет семнадцати, слишком долго стоял в стороне.
Он лишь раз встретился взглядом с Ё Ханом, но этого хватило, чтобы старший заметил в этих глазах так много боли. Было непонятно, как этот мальчик мог столько вынести. Незаметно приблизившись к нему, понимая, что дело было в этом самом мошеннике, Ё Хан не выпускал его из внимания. Он, будто знал, что, если уйдёт, то случится непоправимое для этого ребёнка.
Увидев блеск в его руках, и то, как этот мальчик ринулся к автобусу с преступником, Ё Хан в несколько шагов опередил его, не дрогнув, перехватив острый предмет своей рукой. Не замечая резкую боль в ладони, в момент погони поняв, что это нож, Ё Хан сильно сжал другой рукой локоть испуганного мальчика.
— Не делай этого, не разрушай свою жизнь, — глядя в глаза напротив, настойчиво проговорил Ё Хан, всё также удерживая нож голой рукой.
Только, когда кровь закапала на землю, мальчик отпустил нож, потерянно отшатнувшись назад, со страхом глядя на неожиданно возникшего перед ним мужчину.
— Я в порядке, — усмехнулся Ё Хан, махнув окровавленной рукой, пытаясь успокоить, замечая, как замешкался подросток, вытащив смятый платок.
Неуклюже прижав ткань к глубокой ране Ё Хана, он наконец очнулся.
— Тебе нужно в больницу, — просипел младший, крепко-крепко сжимая ладонь в своих руках, теряясь из-за слишком спокойной и такой доброй улыбки мужчины перед ним.
— Только, если ты пойдёшь со мной, — слегка наклонив голову, улыбнулся он, зная, что только так его жертва будет оправдана, когда ему удастся увести этого ребёнка подальше от источника страданий.
И только выйдя из больницы с наложенными швами, Ё Хан впервые услышал его имя — Ким Га Он.
сейчас
— Га Он-а, я сразу влюбился в твоё имя, — слыша размеренное дыхание Га Она, Ё Хан нежно поцеловал его в затылок, ни разу не пожалев, что схватил тот злополучный нож, встретившись с глазами напуганного оленёнка, которого с того момента ему непреодолимо захотелось уберечь от всего плохого.