***
В доме Снейпа есть гостиная, кухня, спальня и ванная. Теперь Гермиона была везде. Малфой нашёл для неё какие-то древние полотенца, и Гермиона заперлась в ванной, оставаясь наедине со всеми мыслями, сомнениями и желаниями. Вода не помогла смыть ничего из этого, лишь остатки зелий, тяжёлые запахи и отчасти усталость. Освежившись, она накладывает очищающие на одежду и, насколько может, приводит волосы в порядок, но не завязывает, оставляя локоны свободно спадать на плечи. Когда Гермиона заходит в комнату, Малфой сидит на кровати, опираясь на спинку, и читает. Она тихонько притворяет дверь. Пламя свечей под потолком вибрирует от порывов воздуха, доносящихся из окна. Нежно-оранжевые пятна прыгают по стенам, скользят по кровати, касаются лица и волос Малфоя, добавляя цвета его коже. Он мельком смотрит на Гермиону и возвращается к книге, пробегая взглядом по строчкам. Тихо хмыкнув от странного зрелища, Гермиона идёт в сторону кровати, стараясь игнорировать трепет, волнами хлещущий по внутренностям. Остановившись возле Малфоя, Гермиона неловко заправляет пряди за уши. — Что ты читаешь? Неспешно он дочитывает до конца абзаца и одним пальцем касается страницы, будто удерживая строки, которые грозятся разбежаться по сторонам. Малфой поднимает на неё взгляд и молча осматривает; Гермиона слегка ёжится от смущения и предвкушения. Вместо ответа он передвигается, освобождая ей место, и протягивает книгу. Она поднимает руку и быстро понимает, что движение Малфоя чётко выверенное: она не сможет взять книгу, пока не сядет рядом. Вздохнув, Гермиона ведётся на бесхитростную уловку и опускается на край кровати. Книга увесистая и древняя, Гермиона с благоговением принимает её из рук Малфоя и разглядывает обложку. — Практическое руководство по Тёмной магии? — удивлённо спрашивает Гермиона через мгновение. — Это твоё чтение для расслабления? — Я читаю про крестражи. — О. У него спокойное, умиротворённое лицо и мягкий взгляд. Гермиона не знает, что сказать, и просто смотрит ему в глаза, потом на книгу, затем опять в глаза. Она чувствует, как щекочет у неё в животе. Он поджимает губы, и, краем глаза замечая это движение, Гермиона переводит на них взгляд, задерживая его дольше положенного. Это похоже на безмолвный сигнал. Призыв. Малфой хмыкает и одной рукой забирает книгу, а второй обхватывает запястье Гермионы. Она замирает, пока он задвигает книгу под подушку в углу кровати, а после внимательно всматривается в её лицо, будто изучая. Пальцы Гермионы слегка подрагивают, пока он продолжает удерживать её руку на весу. Она понимает, что неосознанно затаила дыхание, когда Малфой приближает своё лицо к её и Гермиона чувствует, как соприкасаются их колени. Неопределённая серость его зрачков мерцает тёплыми оттенками то ли от пламени над их головами, то ли от настроения, охватившего Малфоя. Гермиона ёрзает на месте, ощущая жар, скользящий по бёдрам, по спине и груди, обжигающий щёки и кончики ушей. Она не пытается дать название эмоциям, которые испытывает, и лишь смотрит на руку, которая медленно приближается к ней. Она рвано вздыхает, когда Малфой дотрагивается до её лица, скользит пальцами по челюсти и запускает руку в кудри. Гермиона тяжело сглатывает; мурашки бегут по затылку. — Грейнджер, я собираюсь тебя поцеловать. Её сердце не выдерживает подобное и застывает на долгий миг. Мозг отказывается обрабатывать информацию. Спустя такое долгое время именно в эту ночь Драко впервые решил предупредить её. Добавь сомнений его голосу, и это звучало бы похоже на вопрос. Если бы он спросил разрешения — Гермиона бы расхохоталась. Не выдержала бы иначе. Впрочем, он звучит невозмутимо, а она всё равно чуть не срывается. Его слова — каждое по отдельности — отпечатываются где-то в разуме, будто, произнесённые вслух, они становятся первым настоящим подтверждением происходящего между ними. Лёгкие сжимаются от горячего давления и разжимаются, вбирая столько воздуха, сколько только могут. Гермиона медленно старается справиться с дыханием, зная, что Малфой чувствует тёплый воздух, касающийся его кожи. — Я знаю. Он издаёт почти нежный смешок и, пробормотав: «Ну само собой», действительно целует её. Этот раз ещё меньше напоминает срыв или потерю контроля, ведь она сама зашла в эту комнату и закрыла за собой дверь. Сама села на кровать, зная, что всё закончится именно так. Надеясь на это. Его губы обветренные и от этого сухие, и Гермиона чувствует смущение, думая, что её губы и кожа, скорее всего, тоже иссушены и не так привлекательны, не так притягательны. Но Малфоя ничего из этого, конечно, не волнует. Он целует её медленно, почти лениво, но с тем же жаром, что и все разы до этого. Одна его рука путается в её волосах, аккуратно массируя кожу головы, а вторая ложится на бедро, бездействуя. Гермиона не уверена, что ей это нравится. Покачиваясь, она подаётся к Драко и придвигается ближе; руки опускаются ему на плечо и пояс, но замирают, не совершая больше никаких движений. В голове рождается небольшая вспышка, когда Гермиона губами чувствует, как хмыкает Малфой, понимая её намёк. Его хватка становится твёрже, когда он обнимает её за талию, полностью изгнав расстояние между их телами прочь, а потом тянет на себя, так что Гермиона лишь дёргается, на миг потеряв опору, и падает прямо на него. Малфой всем телом вытягивается на кровати и устраивается поудобнее, прижимая Гермиону к себе. Преступный звук упавшей книги и шелест страниц проникают в сознание, и, встрепенувшись, Гермиона механически пытается отстраниться. — Забудь про чёртову книгу, Грейнджер. Рык Малфоя вибрацией ударяется в шею, и Гермиона послушно прикрывает глаза, отдаваясь ощущениям, когда он прикусывает кожу, а после целует, облизывает, ласкает… Снова быть с ним в кровати странно. В прошлый раз она не до конца отдавала себе отчёт в том, что делает, и упустила столько деталей. Теперь она видит, как плавно руки Драко скользят по её телу, как пока ещё мерно движется грудная клетка, хоть дыхание уже и сбито, как изгибается его тело. Она слышит хриплые, тихие и невозможно возбуждающие звуки, которые он издаёт. Она чувствует его углы и остроты, твёрдые и мягкие части его тела. Она ловит его пристальный взгляд, когда он будто невзначай касается края её свитера. Гермиона краснеет, но позволяет стянуть и его, и бюстгальтер, и штаны. Внизу живота всё сжимается. Желание проносится по телу, распространяется по нервным окончаниям, охватывая каждую клетку тела. И Гермиона перехватывает инициативу. В этот раз она уделяет больше внимания телу Драко. Она отталкивает его ладонь, когда он тянется к её груди, и, игнорируя изумлённый смешок, проводит пальцами по обнажённой коже, надавливая в местах, где раньше были раны, а теперь красуются заметные следы. Она хмурится, он напрягается, но это не отравляет атмосферу, просто Гермиона, чтобы отогнать наваждение, дотрагивается ещё раз, теперь легче, почти невесомо, и, склонившись над Драко, целует в плечо, скользит губами ниже, покрывая поцелуями шрамы вокруг небольших розовых сосков, и ещё ниже, словно пересчитывает рёбра. А затем останавливается где-то в районе солнечного сплетения и поднимает голову. С лёгким прищуром Драко смотрит на неё внимательно и немного вызывающе. Она снова сглатывает, пытаясь избавиться от кома, и он прослеживает взглядом движение её горла, а после, кажется, уловив неуверенность в глазах, путается рукой в её волосах и несильно тянет на себя. Гермиона поддаётся. Поддаётся ласкам и необходимости чувствовать его, быть с ним. Возможно, судьба отвела им короткий срок, но эту ночь она уже не отберёт, и Драко особо не спешит. Медленно он меняет положение, опуская Гермиону на спину, и стягивает с неё бельё, проводя кончиками пальцев по бёдрам, коленям, икрам; касается ступней. Его руки прохладные, но губы тёплые. Он берёт её правую ногу и медленно целует участки кожи, поднимаясь выше и выше. Гермиона ахает, задыхаясь от нахлынувших эмоций. Чувственность его действий заставляет голову немного кружиться. Гермиона смущена, но с каждым его прикосновением ощущает, как сходят на нет неловкость и нервозность. Пока он касается губами её бедра, лобка, тазовых косточек, тягучее ощущение размягчает тело и разгоняет мысли в голове. Она думает о том, что ни о чём не думает, когда Драко дотрагивается до неё пальцами, исследует, подготавливает, и дрожит от нетерпения, когда он наконец направляет себя в неё. Тело, помня лёгкую, но острую боль, рефлекторно напрягается, мышцы сжимаются, хоть Гермиона и старается расслабиться, медленно выдыхая через нос. Малфой ничего не говорит, лишь замирает и жадно целует её, дожидаясь момента, когда Гермиона сама двинет бёдрами, углубляя проникновение. Картина мира немного меняется от того факта, что она сама может управлять процессом, хоть пока это всего лишь малая толика по сравнению с настойчивыми движениями Малфоя. Вожделение посылает горячие импульсы по всему телу, и Гермиона еле сдерживает улыбку, а затем ловит задумчивый взгляд Малфоя. Он оценивает её выражение лица, пока его руки касаются её груди, а бёдра прижимаются к её бёдрам; пока Малфой находится внутри. Гермиона всё-таки изгибает губы, прежде чем он, наклонившись, медленно сцеловывает её улыбку. Их прерывистые вздохи похожи на шорох страниц, а звук столкновения бёдер — будто повторяющийся удар о пол. Но падает не книга, а сама Гермиона. Боль исчезает, сменившись яростной горячей пульсацией в животе. Её много, она яркая и глубокая, и становится ещё заметнее с каждым толчком внутри, с каждой мыслью о горячем, твёрдом члене Драко Малфоя, который… Горло Гермионы сжимается, и она издаёт неразборчивый звук, похожий на брань, когда Малфой вдруг останавливается и садится, откинувшись на пятки. Она потерянно смотрит на него, пытаясь взглядом передать ужасное разочарование, поглотившее её. Но удовольствие возвращается в двойном объёме, когда он продолжает проникать в неё раз за разом в том же темпе. Гермиона ловит себя на мысли о том, что ей непривычно не чувствовать его кожа к коже, и, о Мерлин, это странная мысль. Но вид, который ей открывается, и ощущения в тех местах, где они всё-таки соприкасаются, перевешивают смутную неловкость. Гермиона смотрит на его торс и бёдра, которые с каждым движением сталкиваются с её собственными. Тепло и пульсация в животе кажутся такими сильными, почти всеобъемлющими, и Гермиона стонет сквозь стиснутые зубы и разводит ноги шире, повинуясь инстинктам и ощущениям. В этот момент Малфой касается клитора, и короткий, но громкий вскрик вырывается из её горла. — Боже… Боже! Она отстранённо вспоминает, что в комнате было прохладно, но ею завладевает жар, и на коже проступает испарина. Гермиона давится воздухом и беспорядочно пытается дотянуться до Малфоя, но лишь комкает простыню в руках, сжимая и разжимая кулаки в такт его движениям. Он продолжает кружить пальцами по её клитору. Уверенно и непоколебимо. Воздух со свистом вырывается сквозь его плотно сжатые зубы. Драко не сводит с неё напряжённого взгляда, будто старается не пропустить ни одного изменения на её лице, ни одного вздоха. Его лоб блестит от выступившего пота. Малфой прилагает усилия, чтобы доставить ей удовольствие. Мысль об этом проникает в сознание и детонирует подобно бомбе, оставляя после себя абсолютный вакуум. Гермиона нелепо приоткрывает рот, не в силах ни вздохнуть, ни выдохнуть. Дрожь пробивает всё её тело, и она знает, что Драко чувствует это, так как ускоряет движения, усердно шевеля пальцами. Пот увлажняет пряди на его лбу, но он мотает головой и не сбивается с ритма. — Да. Она всё-таки выдыхает и изгибается волной, но Драко удерживает её за бёдра. — Давай. Давай. — Да! В этом «да» — её желания и ожидания. В этом «да» — её одобрение всех действий Драко Малфоя. Всё тело Гермионы сжимается: ноги стискивают бёдра Малфоя, пальцы тянут простыню, внутренности стягиваются и берут в плен отчаянно стучащее сердце, а внизу она, должно быть, заставляет Драко ощущать каждый миг того, до чего он её довёл. Он выглядит довольным. Расслабившись, Гермиона опадает на подушки и рвано хватает ртом воздух, стараясь прийти в себя. Наслаждение отпускает её медленно, словно нехотя. Она быстро смотрит на Малфоя сквозь ресницы и устало прикрывает глаза, отрешенно понимая, что он всё ещё внутри неё. И всё ещё твёрд. Драко медленно двигает бёдрами. Она позволяет тихому всхлипу вырваться наружу. Это не совсем так, как она себе представляла. Гермионе раньше казалось, что всё должно заканчиваться на пике: когда реальность схлопывается, унося на волнах удовольствия, а вселенная рождается заново и ты остаёшься в ней, развалившийся на части, опустошённый от полученных эмоций и ожидающий возможного повторения. Когда-нибудь. В теории. Но в этот момент всё не так: импульсы удовольствия, блуждающие по телу, ещё не успевают утихнуть, а она снова ощущает движения, которые стимулируют чувствительные точки внутри. Она опустошена, но Малфой наполняет её до краёв. Его руки сжимают её бёдра, гладят по ногам до колен и выше, сжимают голени. Одну её ногу он пристраивает у себя на плече, и от изменившегося угла проникновения они оба издают неразборчивые звуки. После недавнего оргазма телом завладевает непривычная тяжесть, и Гермиона не понимает, как сдвинуться с места, но желание прикоснуться к Драко заставляет её неловко протянуть к нему руку. Она дотрагивается до его живота, чувствуя напряжённые мышцы пресса под пальцами. Она проводит по ним и сжимает его бедро; он толкается вперёд особенно сильно. Гермиона откидывает голову назад и прерывисто дышит, стараясь считать толчки, но сбивается, смущённая собственными стонами. Малфой вновь меняет позу: он переносит вес на локти, склоняясь над Гермионой, и она смотрит, как он нависает над ней с сосредоточенным взглядом. Впрочем, с каждым движением дымка удовольствия всё больше захватывает его глаза. Гермиона дрожащей рукой тянется к его лицу, и Драко, замедлившись, поворачивает голову и быстро целует ладонь, когда она оказывается достаточно близко. Гермиона чувствует, как за рёбрами вспыхивают тепло и трепет. Она протяжно выдыхает, что, наверное, похоже на стон. Он улыбается уголками губ и наклоняется ближе, оставляя поцелуи на её щеках и шее. Он близко. И Гермиона снова слишком очарована этим моментом. Она цепляется за его плечи и одной рукой зарывается во влажные пряди волос, но старается быть нежной, чтобы не причинить лишней боли и не отвлечь его слишком сильно. Она хочет увидеть, услышать, почувствовать… Она почти открывает рот, чтобы подстегнуть его, но смущается и лишь хнычет, вцепляясь зубами в его плечо. И этого оказывается достаточно. Малфой переходит через край, стиснув её в своих руках и запрокинув голову. Сдавленные рычащие звуки раздаются из его рта, пока он дёргается ещё несколько раз, почти причиняя боль, а после замирает, рвано дыша. В этот раз Гермиона может рассмотреть его после оргазма и пользуется этим сполна, пожирая глазами. Она не может отвести взгляда от его красивого лица, на котором отражается чистое удовольствие. Глупое, наивное сердце пропускает удар, когда Малфой склоняется к ней, вжимаясь влажным лбом в плечо — Гермиона быстрым движением успевает поправить светлую прядь, торчащую куда-то в сторону, — и, перевернувшись, скатывается с неё. Его руки произвольно проходятся по её телу, будто обещая вернуться. Гермиона и Драко застывают бок о бок и тяжёло дышат. Они оба так ничего не говорят, и, наверное, это к лучшему, думает Гермиона. Ведь все слова, которые они могут произнести, скорее всего лишь разрушат этот момент. Гермиона же не хочет ничего менять и тем более рушить. Это мгновение, которое ей удаётся урвать у войны. И Гермиона смакует его с тем наслаждением, с которым только может.***
Возможно, ей стоило поменять подход к Малфою, ведь с ним Гермиона постоянно делала всё противоположно собственным намерениям. Она хотела перестать сочувствовать — и всё больше симпатизировала. Пыталась дать ему пространство — и сама же ограничивала своими вопросами. Хотела проявить понимание, но начинала вести себя как эгоистка. Она старалась больше прислушиваться к нему, но чуть не потеряла его доверие. Она хотела дать себе передышку и не анализировать его поведение — но мысли о нём отказывались покидать её голову. Возможно, ей стоило захотеть отношений с ним, чтобы всё не зашло так далеко. Вероятно, ей нужно было попытаться полностью отпустить контроль над происходящим, чтобы на самом деле обрести его хотя бы частично. Но Гермиона знает, что нет смысла обдумывать случившееся, когда время уже прошло и его не повернуть вспять. Она понимает: как раньше уже не будет. Она сама позволила этому случиться, подтолкнув события. И только время покажет, должна ли она радоваться или сожалеть о том, что получила в итоге.