Любовь со школьной скамьи, которая началась с драки, продолжилась примирением и обернулась любовью; Невероятные приключения в раздевалке зала физической культуры японской школы города Морио

— Джоске-кун, Окуясу-кун! — воскликнул Коичи, ворвавшись в опустевшую раздевалку. Ну как опустевшую?.. Поскольку урок физической культуры уже начался, в ней не находилось ребят, кроме Хигашикаты Джоске и Ниджимуры Окуясу, которые, так как самодельные справки об освобождении не проканали, решили просто откосить. Юноши сидели на кортанах около окна и пили воду «КАЛпис» — переводе с английского своего рода «моча и кал». — Простите, но вы ни за что не поверите, что произошло вчера вечером! — Что? — оживился Окуясу, отрываясь от баночки и обратив на Коичи заинтересованный взгляд. Джоске подпёр кулаком щёку, тоже слушая, но с более нейтральным лицом, будто знал, что Коичи сейчас скажет. Но знать такое было бы нереально — даже для Джоске. А для Окуясу тем более. — Как бы вам сказать?.. Скажу честно, без обиняков. Мы совокупились с Роханом-сенсеем на его рабочем столе. — На рабочем столе? — удивился Окуясу, пока ещё не понимая, в каком смысле совокупились. — Тебе что же, пришлось себе стул придвинуть, чтобы его трахнуть? — тоже удивился Джоске. — Стул трахнуть? — забегал глазами по помещению охреневший Окуясу. — Стол трахнуть? Не понимаю, зачем так делать! Зачем?! Коичи, обыкновенно вежливый скромный мальчик, легко заводился с пол-оборота, когда волновался. — Да нет! — закричал он, сжав маленькие кулачки. — Рохана-сенсея! И стул не понадобился — я использовал посторонний предмет! А потом, — парень потупил голову. — Потом всё произошло так быстро… — на его губах играла лёгкая улыбка, а на щеках розовел румянец. — Опомниться не успел, как я оказался в его кровати, а он… На моём члене. И даже с презервативом… На лице Джоске читалось недоумение, смешанное с настороженностью, хотя и с толикой уважения. — С презервативом лучше, чем ничего. Получается, этот мангака хотя бы заботился о твоём здоровье. А в остальном, — он потёр затылок и отхлебнул «Калпис», — Коичи, ты точно в порядке после этого? Этот придурок, конечно, не твой враг, но всё-таки придурок… Он немного криповый. — Да я не просто в порядке! Я счастлив! Мы встречаемся. Джоске мелодично присвистнул. — Какой кошмар. Но ты, главное, сообщай нам, если что-то пойдёт не так. Главное, чтобы этот гад не играл твоими чувствами, Коичи. Если что, мы ему наваляем, правда ведь, Окуясу? — Хигашиката не глядя пихнул друга локтем, как вдруг услышал звук капанья об пол. — Эй, Окуясу… У тебя протекает «Калпис». — Э… Это не «Калпис», Джоске-кун, — Коичи в смятении указывал, но не пальцем, поскольку это невежливо, а рукой, на Окуясу. И Джоске, сопроводив его руку взглядом, увидел, что его друг трёт глаза кулаками, как мышь трёт щёки, когда умывается после сыра, но только ужасно грустно. — Ты чего, Окуясу? Почему ревёшь? У тебя живот скрутило от «Калпис»? — Да заткнись со своими калпис, — взревел Окуясу, отбросив банку, которая чуть не сшибла Коичи, как кеглю, но не нарочно, а просто не глядя, не видя перед собой ничего от слёз. — У меня проблемы! Я не стану о них говорить при Коичи, я буду тогда себя считать лопухом! Или лошарой! Джоске мало что понял, но жестом дал Коичи понять, что ему лучше не прогуливать физику в этот момент, а другим жестом, что они поговорят позже, а третьим, что поздравляет. Коичи в ответ серьёзно кивнул и показал жест «я всё понимаю, Джоске-кун, встретимся после уроков, либо на следующей перемене во время бенто», после чего тактично покинул раздевалку, прикрыв за собой дверь. — Ну что же ты слёзы развесил, Окуясу? — проникновенно вопросил Джоске, обняв друга за плечи. — Ещё и «Калпис» вылил… Потом будешь мой просить. — Я ничего просить уже ни у кого не буду! — горько плакал Окуясу в рукав. — Мне всё равно никто не предлагает! Вот даже Коичи уже предложили секс. На столе, и он согласился! И у него он был! — Ну и что? — растерянно моргнул Джоске. — Не понимаю, что в этом такого уж грустного? Был и был! У меня, если хочешь знать, тоже не было секса. Но я же не плачу и не кидаю «Калпис»… — Да отвяжись ты с калписом, Джоске! — как-то даже сердито выпалил Окуясу, но эта сердитость смешно смотрелась с учётом его влажных длинных ресничек. Джоске раньше не замечал их длину — наверное, потому, что он никогда не видел глаза Окуясу так близко. А может быть, было в этом что-то другое… — Я же просил заткнуться на эту тему! — продолжал Окуясу свою тираду. — Я просто не могу поверить! У Коичи уже был секс! — А тебе-то что? — поинтересовался Джоске. — Ааа, погоди. Ты что, сам хотел секса с Коичи? — Нет! — рявкнул Окуясу и продолжил безутешно плакать. — А в чём тогда дело? Так, подожди секунду… — Хигашиката напряжённо прищурился. — Не хочешь же ты сказать, что хотел бы этого Рохана? Ты же его едва знаешь, Окуясу! И он тебе самосожжение чуть было не организовал. — Нет, ты что, Джоске! — судя по тону, доносящемуся сквозь всхлипы, Окуясу даже немного обиделся на такое предположение. — Зачем мне этот старый осёл? Нафиг он мне сдался? — Ну а что тогда? — начиная терять терпение, поторопил Джоске своего плаксивого дружка. — Может быть, всё-таки несварение? Хочешь, сходим к Тонио? Окуясу шмыгнул носом и наконец посмотрел приятелю в глаза обоими своими, припухшими и покрасневшими от слёз и такими несчастными, что Джоске сразу же сделалось его жалко. — Да нет… — отмахнулся Окуясу как-то уже даже обречённо. — Ты не понимаешь, Джоске! Я, может, тоже хочу перетрахаться в первый раз! — Перетрахаться? — уточнил Джоске, выгибая бровь. — Может, потрахаться, Окуясу? — Ты чтооо, серьёзно?! — Окуясу округлил глаза и совсем позабыл про слёзы — наверное, потому что они больше не текли. Сообразив, что, благодаря недалёкости друга, его ответ прозвучал как-то неоднозначно, Джоске выставил перед собой ладони в примирительно-неловком жесте. — Что? Нет… Ты не так всё понял! Я… — Джоске так и не договорил, потому что друг снова стал выглядеть несчастным, и даже несчастнее, чем прежде. — Да забей, Джоске… У меня не настолько котелок не варит, чтобы не понять, что ты оговорился. — Да! Да, само собой, — охотно отозвался Джоске. — Я бы тебе ни за что такого не предложил, Окуясу! Это же полный бред. — Бред? — растерянно переспросил Ниджимура, и его по обыкновению выпученные глаза стали не менее выпученными, но какими-то… Как у щенка, которого погладили на улице, но там и оставили без тёплого крова и пропитания. — Ну да, с чего бы тебе хотеть со мной трахаться? — Вот именно! — подтвердил Джоске. — Это же сумасшествие! Только вдумайся… Мы с тобой трахаемся, — Джоске коротко рассмеялся, почесав нос. — Лежим такие вдвоём… Я целую тебя в шею, ты стонешь моё имя… В итоге я прошу тебя не орать так громко, потому что мы в раздевалке, а ты всё равно продолжаешь… И я в итоге зажимаю тебе рот ладонью, но тебе это нравится… И ты лижешь мою ладонь… И мы… Хаа… Ну и бред! Окуясу сидел весь какой-то притихший и даже руки несвойственно для себя опустил на колени, сжав кулаки. Он был красный, как итальянский рак в ресторане Тонио. И он выглядел одновременно удивлённым, грустным и странным, каким-то… несвойственным. — Джоске… — выдохнул он растерянно и ничего больше не сказал. И при виде него Хигашиката отчего-то покраснел тоже. Вспыхнул, как в детстве, когда мама нашла листок, на котором он выписал ругательства, чтобы запомнить, как они пишутся. И как когда случайно, вознамерившись посмотреть фильм на кассете, сам того не желая, узнал, что мама записала на неё порнографию с крепкими пожилыми молодчиками. Неделю ей тогда посмотреть в глаза не мог. Просто шикарно. — Да я бы тебе никогда такого не предложил! — подытоживая, заявил Джоске, испытывая странное желание разбавить чем-то эту неловкую тягостную тишину, воцарившуюся в раздевалке. — Ты ведь мой лучший друг, Окуясу! И я не хотел бы получить от тебя в морду! Или же просто прослыть извращенцем в твоих глазах, предложив тебе секс — будто бы возможность разрушить дружбу для меня какая-то ерунда. Окуясу растерянно моргнул, посмотрев на Джоске как-то иначе. — Так ты поэтому не стал бы?.. — тихо спросил он. — Нуууу… Да, — кивнул Хигашиката, слегка нахмурившись. В этих словах он был твёрдо уверен. — Я, может, и шалопай, но я бы не хотел утратить твоё доверие, Окуясу. Я не хотел бы, чтобы ты вдруг решил, что я дружу с тобой только для того, чтобы при возможности трахнуть тебя. Или чтобы пощупать твои шикарные сиськи… Я не хочу, чтобы ты считал, что я всё это время дружил с тобой потому что ты сексуальный парень, которого только валить и трахать. Ведь я ценю тебя ещё и за то, что с тобой можно весело проводить время, что на тебя можно положиться, что ты, в общем-то, шикарный друг. И одна из самых мерзких вещей для меня — это выглядеть в глазах такого шикарного друга похабной свиньёй. Этого, Окуясу, я себе простить не смогу, — тон парня ужесточился, и он нахмурил изогнутые брови. Ниджимура смотрел на него с широко распахнутым ртом и глазами. — Джос… ке, — хрипло произнёс он, после чего сглотнул, но не воду «Калпис», которой лишился, а, судя по всему, слюну. — А если я, ну… Если я смогу тебе это простить? Ты ведь… Ты меня сексуальным считаешь, Джоске? — Окуясу облизнул губы, и это выглядело так шикарно секси. Джоске аж засмотрелся и сам приглотнул слюны. — Может, у нас получится и потрахаться, и не разрушить дружбу? Ведь если подумать, то вряд ли трах может что-то разрушить, — Окуясу сидел с умным видом. Просто профессор сексологии. Джоске усмехнулся, умиляясь ему. А сам от задумчивости сделал губки уточкой. Ситуация, конечно, подразумевала риск, ведь дружба не та вещь, которую смог бы починить Crazy Diamond. И всё-таки они с Окуясу уже столько всего пережили вместе, что это препятствие не казалось таким уж ужасным. Кроме того, член у Джоске привстал ещё с того самого момента, как он описывал то, как бы они ни за что не потрахались с другом. Захотелось найти ему применение. Почему бы не за щекой Окуясу?.. — Ладно, ты прав, — Джоске приободрительно стукнул себя по коленям, как вдруг с хитрым видом понял, что это может быть приглашение. — Полезай сюда, Окуясу! — Что, правда, Джоске? — немного даже недоверчиво уточнил друг и, увидев усмешку Джоске, сам усмехнулся, сообразив, что к чему. — Ну хорошо, Джоске, — и этот смекалистый парень действительно влез на предоставляемые колени, как бы лицом к лицу, не наваливаясь всей жопой, а, можно даже сказать, аккуратно. — Окуясу, — мягко произнёс Джоске. — Я, кажется, забыл, что мы не на скамейке, — и именно после этих слов они обвалились на пол, ругаясь, как два карманника. Затем как-то сами собой начали целоваться — довольно-таки неуклюже, кто как умел. А не умел никто никак, но учились. Окуясу был предельно нежен и целовал лицо Джоске, как крылья бабочки. А Джоске, свернув язык в трубочку, просовывал его другу в рот и вертел, как от этой самой бабочки жопа. В общем, шикарный френч кисс. Но Окуясу, судя по тому, как он взволнованно дышал и опьянённо пялился, это нравилось. Парни начали расстёгивать друг на друге форму, так и этак наглаживая, щупая и жамкая друг друга — конечно же, восхищаясь мышцами. Окуясу сказал: — Ничего себе у тебя трапецивид, Джоске! Джоске коротко рассмеялся: — Что за болезнь? — и, пока Окуясу соображал, нежно подмял его под себя и ответил с ласковостью в голосе, передразнивая: — Ничего себе у тебя сиськи! Когда он принялся целовать уже их, Окуясу действительно было не заткнуть. Он хрипло, но сладко стонал, а ещё постоянно повторял «Джоске», даже чаще, чем Джоске повторил «Калпис» в начале их диалога. Поскольку было бы очень обидно занимать целую одну руку, чтобы зажать Окуясу рот, Джоске призвал для этого дела Crazy Diamond, из-за чего Окуясу сперва опешил, но затем всё-таки смирился с судьбой — тем более, что он всё-таки доверял Crazy Diamond, ведь стенд не раз лечил его, помогал в бою и вообще был классным пацаном. Так что Окуясу осталось только насасывать пальцы стенда, пока Джоске насасывал кое-что другое и точно не стенду, иначе уж был бы самоотсос. А потом… Боже, как же шикарно, что Коичи, уходя, вероятно, даже намеренно, выронил из кармана школьной формы флакончик смазки! — Этот Рохан… — почти почтительно удивился Джоске, глядя на уже прилично початый флакончик. — Его не остановить. — Мхм-мхм? — с вопросительной интонацией уточнил заплаканный Окуясыч, приподняв голову, но Джоске решил больше не упоминать Рохана. — Да ничего, детка, просто смазка, — радушно сообщил он. И хорошо, что в раздевалке лежали запасные маты и не пришлось трахать Окуясу на голом полу, как какого-то дикаря. — Шикарно, — под конец выдохнул со стоном Джоске, сразу после того, как кончил в дружественную задницу. Презервативов им Коичи не подкинул, но Crazy Diamond мог решить любые проблемы Окуясу, а Джоске в его надёжности, как партнёра, был полностью уверен. Было бы ни разу не шикарно и очень тупо сразу после горячего секса интересоваться у этого сладкого пряничка-хныкалки, не болен ли он чем ненароком. Джоске неохотно отстранил от себя сильное, всё ещё дрожащее бедро Окуясу, его обнимающее, и лёг рядом, отозвав стенд и приобняв своего парня, а вместе с тем и лучшего друга. Окуясу с готовностью снова принял его в свои объятия и, тяжело дыша, возобновил эти лёгкие поцелуи в лицо вперемешку с шёпотом: — Джоске… Ты такой охрененный парень, Джоске. Да ты просто зверь… Я даже не мог представить, что ты так трахаешься! Будто бы в последний раз, — Окуясу мечтательно улыбнулся. — Ну, я надеюсь, что не в последний, — ухмыльнулся Джоске, погладив его за ушком, а сам, довольный собой и своим не менее страстным бойфрендом, покраснел. — Вот у Коичи наверняка большие планы, а чем мы хуже? — Ничем, — резонно согласился Окуясу, серьёзно кивая. — И мы точно будем получше Срохана. Услышав последние слова, Джоске вытаращился и засмеялся как гиена, и именно благодаря этому взвизгу снаружи за дверью послышалось шарканье уборщика. — Кто там прогуливает? Пиво пьёте? — неодобрительно кряхтел приближающийся голос, и парни застыли в ужасе, как вдруг… — Эхос Акт 2! — послышался из-за двери звонкий прекрасный голосок, после которого раздался короткий вскрик и глухой шлепок. — Ну дела, Джоске, — вытаращился Окуясу. — Там Коичи уборщика вырубил! — Шикарно, — злодейски усмехнулся Хигашиката. — Нам повезло иметь друга, который всегда за нами присмотрит. … Ну, или любит подглядывать и подслушивать чужой секс. Но второе предположение Джоске озвучивать не стал, чтобы не напугать Окуясу, который как раз потянулся к нему с новым поцелуем.