***
Под мёртвую тишину Юнги спускался по ступенькам, смотря за каждым студентом, которые усердно пытались вспомнить определения, теории и законы, изучаемые на прошлой лекции. Внезапная проверочная выбила всех из ритма дня, это и было целью преподавателя. Студентов нужно было хорошенько встряхнуть, чтобы они начали учить предмет, а не отсиживаться. Мин медленно и расхлябанно ступал на каждую ступеньку, поправил запонку на рукаве, сунул руку в карман брюк и снова направил взгляд на «подопытных». Когда мужчина приближался к третьему ряду, он внимательно разглядывал Чимина, который отодвинул листок с ручкой от себя и лёг на парту, приложив ладонь ко лбу. Юнги чуть нахмурил брови, но сразу вернул свою безэмоциональность. Подойдя к столу, он глянул на наручные часы и громко хлопнул, отчего один из студентов уронил ручку на пол. Мужчина ещё раз провёл взглядом аудиторию и опёрся поясницей о стол. — Сдаём! — низкий грубый голос пробудил Чимина. Он вскочил с места и подошёл к столу, кладя на край свой листок с ответами. — Какой вывод вы из этого сделать можете? — студенты виновато опустили головы, понимая, что сильно расслабились за последние дни. — Мне наплевать на ваши дипломы. На какую оценку сдадите экзамен — ту и поставлю. Пересдачи нет! Ни один учитель вас не спасёт, даже директор. Я не приклонен. Запомните, жизнь второго шанса никогда не даёт, — Пак внимательно слушал и удивлялся, ведь Юнги много раз давал ему второй шанс. Хотя это можно объяснить тем, что мужчина был в него влюблён, что до сих пор не верилось Чимину. — Лимхо, Джанми, Тэён и Намсон, — услыхав свои имена, они напряглись, — Я аннулирую ваши работы, — студенты зарылись руками в волосы. — Кёсуним, а что нам делать? — Докажите мне теорию связи сознания с диастимой, которую выдвинул Локк, — Юнги сел за стол и принялся проверять работы студентов, пока все молились, чтобы оценка была приемлемой, то есть тройка. — Возьмите книги из шкафа и читайте параграф пятнадцать. Дэхён захватил два учебника и вернулся к своему месту. Рядом с ним Чимин почти расплылся на столе от головной боли. Всё из-за некачественного сна и переутомления, с этим парень боролся уже который месяц. — А в чём сложность? Они всё в Интернете найдут и выучат, — прошептал Хван. — Нет теории о связи сознания с диастимой, выдвинутая Локком. Я правда даже не знаю, что такое диастима, но такой теории точно нет. Я уверен, — пробормотал Чимин, поднимая голову. Он свёл брови к переносице и чуть приоткрыл рот, — Это жестоко. — Да! И я об этом же, — взмахнул книгами Дэхён, отчего случайно ударил одногруппника по спине. — Блин, зачем листочек сдавал? Такую ерунду написал, он сейчас либо от смеха мне два поставит, либо от моей тупости. — Хван Дэхён, ваша самокритика похвальна, но заберите свою работу, — Мин вписал в ведомость оценку и принялся за другую работу. — Четыре?! — вскрикнул студент, как только увидел цифру на листке. — Я умный. — Как много ошибок в слове «глупый», — Дэхён смутился от слов преподавателя, даже обиделся и вернулся к Чимину. — Ты чего? Волнуешься? Да у тебя там пять! Я уверен. Даже спорить неинтересно. — У меня голова гудит, на оценку мне вообще всё равно. Чимин представить не мог, какие таблетки ему нужно выпить, чтобы головная боль притупилась, ведь ни одни не помогали. Дотерпев до конца лекции, он собрал сумку, попрощался с Дэхёном и хотел было пойти в библиотеку, как услышал: — Пак Чимин, вы про курсовую не забыли? — одногруппница с сожалением на него посмотрела и прошла мимо, закрывая за собой дверь. — С тобой всё хорошо? — Юнги закрыл дверь на ключ и подошёл ближе к парню. Его смена эмоций и тон голоса всё ещё казались нереальной вещью и загадкой. Как так быстро можно было сменять свою холодную и жестокую личность на заботливую и добрую? — У меня жутко болит голова, я ничего не хочу делать. Но мне нужно к завтрашнему дню реферат написать. Если я его не сдам у меня не будет допуска к экзамену, а это плохо, — Пак уткнулся лбом в плечо мужчины. Для Юнги всё в новинку, но он предположил, что стоило обнять парня, оказывая поддержку. — Ты хорошо спишь? — Нет! У меня нет времени. Я много репетирую, над курсовой работаю, к тестам готовлюсь, книги по литературе читаю. Я вчера забыл пообедать и поужинать, — Мин почувствовал маленькие ладошки на своей спине, которые вызвали мурашки на его теле. Это оказывается так приятно, просто стоять и обниматься. — Прости, что ною. Знаю, ты этого не любишь, но мне не хорошо. — Ты можешь кого-нибудь попросить помочь тебе вещи собрать? — парень отпрянул от плеча Юнги. Он смотрел на преподавателя и ждал пояснений его вопроса. — Переезжай ко мне. У меня тихо, спокойно, кровать удобная, еда всегда есть. Живи со мной. — Я бы с радостью, но у тебя дома столько правил, что боюсь я в первую же секунду что-то нарушу. — Для тебя там нет правил. — А посуда? А как же одноразовые вещи в твоей ванной? Да у тебя там так чисто, что придраться не к чему. Я не смогу так. Юнги готов был сделать всё для удобства своего любимого человека, но из-за невроза он стал придирчив ко всему не идеальному. Поэтому Мину никто не нравился, так как Чимин был идеалом для мужчины, пример прекрасного и неповторимого, и он не верил, что кто-то настолько совершенный сейчас стоял рядом с ним. — Извини меня, но я ничего не смогу с этим поделать. Разве что избавить тебя от хлопот. Уборщица приходит пять раз в неделю, в это время мы с тобой в университете, на выходных я не волнуюсь из-за грязи. Посуду и прочее беру на себя, — кажется, Пак никогда не привыкнет к такому Юнги. Бдительный, милый, решающий сложные проблемы, компромиссный. Раньше парень думал, что такому человеку как Мин Юнги такое поведение и такие поступки просто не свойственны, но он ошибся. — Хорошо. Я попрошу Тэхёна, — мужчина приподнял уголки губ и смотрел на Чимина добрым и тёплым взглядом. Он его ещё раз крепко обнял и отпустил. Вручив ключи от своей машины, преподаватель вернулся к работе, а Пак начал звонить другу, надеясь, что тот уже не ускакал к своему парню. Скорее всего, они торопили отношения, переезд к мужчине у Чимина в планах стоял примерно через полгода. Но Юнги был решительно настроен и противоречить ему у парня не было сил. Мин оказывался всегда рядом, даже когда Пак этого не ожидал. Надежда на помощь от преподавателя была слабой в начале семестра, но теперь всё иначе. Юнги серьёзно относился ко всему и шутить он не умел. Хотя какая тут речь о юморе, если выражать эмоции для него являлось чем-то сокровенным. Влюбиться — это уже огромный поступок в его жизни, а полюбить человека, о котором он мог лишь мечтать, это было сравнимо с суждениями о параллельном мире. Поэтому Мин не хотел упускать шанса быть с Чимином всегда и везде, даже дома.***
Квартира, наполненная мраком от одного щелчка включателя, залилась светом. Юнги аккуратно поставил на пол в прихожей две коробки с вещами Чимина, а сам парень уронил тяжеленую большую сумку с одеждой. Он несколько раз мысленно себя на ругал за неразумность, надо было обувь в пакет положить, а не запихивать туда, куда не впихивалось. — Проходи, — мужчина снял куртку и повесил её на вешалку в шкаф, после чего помог Чимину, который чуть не упал из-за своей неуклюжести. Квартира никак не изменилась. Она всё также была пустой, холодной и напрягающей. Комфортом даже не веяло. Пак вспомнил каждое своё нахождение здесь, что заканчивалось одинаково — он уходил и обещал, что не хотел бы возвращаться. — Где я буду спать? Я подумал, что нам пока рано спать в одной кровати, — смущённо спросил и взял сумку. Он последовал за Юнги, который открыл дверь в спальню. — Странно говорить о таком, когда у нас был секс, — щёки Чимина покраснели от прямолинейности мужчины. — Но если тебя это не устраивает, то можешь спать здесь. — А ты? — Я мало сплю, поэтому мне хватит пару часов провести на диване с закрытыми глазами. К тому же у меня много работы, — Юнги открыл шторы в комнате, поставил книгу на полку, которая ранее лежала на тумбочке, и подошёл к парню. Пак выглядел зажатым, напряжённым, он не мог лишнего шага сделать и смотрел на всё большими глазами. — Что-то не так? — Нет, всё так, — он улыбнулся, чтобы уверить Юнги в правоте своих слов. — Но… просто у тебя так холодно в квартире. Тебе не кажется? — странно это спрашивать у человека, который не первый год жил в этой квартире, у которого сама кожа-то ледяная. — Холодно? Ты замёрз? — Чимин кивнул и сильнее натянул рукава кофты на запястья. — Я поговорю с управляющей компанией на тему отопления. Если они будут не в силах это исправить, я куплю обогреватели. — Хорошо, спасибо, — возможно, Юнги было удобно работать и жить при такой температуре, но если он вызвался и предложил Паку переехать к нему, то был вынужден прислушиваться и к его мнению и пожеланиям. Мин оставил Чимина наедине с самим собой, а пока решил приготовить ужин, придерживаясь предпочтений в еде парня. Парень открыл пустой шкаф и стал развешивать свою одежду, в ящики сложил нижнее бельё и носки, а обувь решил поставить в обувницу в прихожей. Вещи и учебные принадлежности он так и оставил в коробках. Непроизвольно вздёрнув плечами, его руки покрылись мурашками, поэтому он вытащил свитер и надел его, а ноги сунул в мягкие тапочки серого цвета и пошёл на кухню, от куда плёлся приятный сладковатый аромат. За плитой стоял Юнги с повязанным чёрным фартуком, помешивая мясо в сковороде. Его пиджак аккуратно висел на спинке стула; рукава мужчина закатал до локтя, а часы отложил в сторону, чтобы те не запачкались. Чимин сел за барную стойку и внимательно наблюдал за ним. Мужественная фигура Юнги со спины казалась ещё больше. Он нарезал овощи и добавил их к мясу, после чего начал готовить соус. Лапша уже была на подходе, поэтому Мин неторопливо взялся за неё. Всё, что он делал, было так спокойно, точно, что ни к чему не придраться. Юнги двигался в своём ритме и не сбивался с него. Чимин завидовал его ловкости, непосредственности. Быть таким — жить проще. — Тебе что налить? Есть сок, газировка, чай и кофе, — Пак задумался и повернул голову в сторону шкафа со стеклянной дверью. — Туда не смотри, — парень расширил глаза. Как мужчина догадался, стоя спиной к нему, что Чимин глядел в сторону мини-бара. — Это очень дорогой алкоголь, да? — Это очень хороший алкоголь. Цена не знак качества. Большая часть из этого была подарена мне людьми, которым я был не интересен, но очень нужен. Ради выгоды человек готов быть дураком, — сделал вывод Юнги. — Я бы предложил выпить по бокалу вина, но помниться у тебя болит голова. Вино — не лекарство. — Тогда сок, — Мин достал из холодильника коробку с напитком и налил в стакан, ставя его перед парнем. Он положил в тарелки лапшу и мясо с овощами, что-то достал из шкафчика, вернул на место, а затем поставил еду на стол, который стоял у окна. Чимин поднялся с места и пересел на удобный мягкий стул, вдыхая аромат блюда, — Ах, как же это вкусно! — Ешь и не торопись, — Юнги налил себе в стакан воды, взял палочки и неторопливо принялся есть. Такой экспириенс в жизни мужчины был впервые. Никогда ему не приходилось есть за одним столом в своём доме с кем-то. Да и не с кем. А теперь перед ним сидел его парень и за обе щеки уплетал еду, запивая соком. Юнги сел прямо, отложил палочки и дожёвывал кусочек мяса. Он с интересом наблюдал за Чимином, за каждым его действием и эмоциями на лице, которые сменялись с бешеной скоростью. Пак мельком поднял взгляд и застыл, с забитым лапшой ртом. — Кхм, — от неловкости он оставил палочки в тарелки, убрал руки под стол, сжимая вместе, и, жуя, продолжил, — Что-то не так? — Ещё никто так идеально не вписывался в просторы моей квартиры, — Чимин в смятении опустил голову, пытаясь сдержать улыбку. — Ты так часто называешь меня идеальным. Я не понимаю, почему? — В мире есть много необъяснимого, также и с тобой. Ты загадка для меня, Чимин. Думаю, я никогда не смогу ответить на этот вопрос, — если Пак был загадкой для Юнги, то сам Юнги был ребусом для Чимина. Парень думал, что он начал его понимать, но он только больше запутывался и вообще ничего не понимал. — Ты безупречно красивый и равных тебе нет. Твой талант отличается от всех других, что я видел. Однажды твоим талантом буду восхищаться не только я. А твоя душа, я уже говорил, но буду повторять всю жизнь, светлее и чище нет ничего. — Красиво говоришь, вот только было бы это правдой… — Ты так слеп по отношению к себе. Что мне сделать, чтобы ты увидел то же, что и я? — Люби, цени и оберегай, — три главных закона, которые Юнги должен был запомнить на всю жизнь и следовать им. — Чёрт, — вздохнул Чимин, ставя локти на стол и кладя голову на ладони, — как же болит голова. — У меня есть таблетки, правда они со снотворным действием. — О, это даже лучше, — мужчина встал со стула, подошёл к шкафу и достал блистер с белыми круглыми таблетками. Одну он протянул парню, который быстро закинул её в рот и запил соком. — Сейчас доем и пойду лягу. Потом ночью, наверное, сделаю уроки. Все таблетки, что хоронились у Юнги в аптечке являлись с сильным снотворным действием. Мужчина это знал и специально покупал много снотворных, так как страдал от бессонниц. И Мин понимал, что Чимин проснётся только завтра утром, когда он его разбудит. Он стоял около барной стойки и смотрел на парня, ехидно приподнял уголок губ, а взгляд его был прямым и ироничным.***
Нежась в кровати, Чимин вытянулся по периметру постели и протёр глаза руками. Обычно он морщился от яркого света из-за тонких штор, но у Юнги в квартире они были плотными и серыми. Открыв глаза, парень потянулся за часами на тумбочке. — Сколько?! — вскрикнул он, слезая с кровати и подбегая к шкафу. Он быстро натянул рубашку с вырезом и узкие чёрные джинсы, сунул ноги в тапочки, почти запинаясь, и поспешил в ванную. Он прошмыгнул в комнату, даже не замечая Юнги, который беззаботно сидел за столом и, пользуясь ножиком и вилкой, ел яичный рулет с морковью, луком и редисом. В его стакане налит свежий кофе, от которого исходил пар. Не отвлекаясь, он находился в своей идиллии, в то время как Чимин пытался скорее умыться, причесать свои взлохмаченные ото сна волосы. Уложившись в более чем пять минут, Пак выбросил все использованные вещи, включая зубную щётку, салфетками протёр поверхность раковины от излишних капель, ещё раз глянул на себя в зеркало и вышел из ванной. — Доброе утро, — впопыхах кинул Чимин, хватая рюкзак и доставая тетрадь по литературе. — Есть дельный совет, как выучить теорию на пять листов за тридцать минут? — мужчина поднял на него взгляд, вытянул губы, задумываясь, и пожал плечами. — Что… Что это значит? — Я никогда ничего не учил. У меня хорошо развита фотографическая память, — Пак закатил глаза с мыслями, типа, нашёл кого спрашивать. — Ну всё! У меня два! Этот старый хрыч мне очень красиво выведет на листке минус, который мне всю статистику испортит, — психовал парень. — Перестань себя накручивать. Лучше сядь и позавтракай, — на столе стояла аппетитная еда и прозрачная кружка чая, но Мин отдельно поднёс стакан воды. — Выпей, чтобы привести организм в работу, — не посмев отказаться, Чимин залпом влил в себя воду и прошёл к столу. — Всему есть решение. Возможно, оно тебе не понравится, но разве твоя цель не получить зачёт по литературе? Если ты грамотно расставишь приоритеты, разберёшься в сути проблемы, будет легче найти выход. — А если поточнее? — В чём ты разбираешься очень хорошо? — В танцах и в философии, получается. — Вот. Зачёт проходит в устной форме? — Пак кивнул головой, а Мин улыбнулся, — Видишь, как пазл сложился. Необязательно знать теорию наизусть. Прочитай её два-три раза, а после заговори ему язык предположениями, придуманными теориями, тобой выдвинутые. Дай ему иллюзию того, что ты готов и ты хорошо разбираешься в материале. Иди на хитрость, если что-то не успеваешь. Преподаватель Ки очень плохо знает психологию, он никогда не поймёт, что ты отыгрываешь на нём приём лжи через иллюзию, — он говорил так, будто ни раз так поступал. Чимина напрягла атмосфера диалога, хотя совет был цельным и действенным, если не запороть его. Но то с каким спокойствием Юнги делился решением проблемы, настораживало парня, вот только со стороны ничего подозрительного не было. — Во сколько я вчера уснул? — нахмурил брови Чимин, пытаясь вспомнить. — Мы поужинали, потом ты стал зевать и пошёл в комнату, как ты выразился, подремать пару часиков. В полночь я зашёл в твою комнату и обнаружил тебя крепко спящим. Решил не тревожить твой сон, поэтому ушёл. Ты выспался? — Юнги допил кофе и посмотрел на парня, который вяло ковырял вилкой еду, но всё же отломил кусочек. — Да, но голова до сих пор болит. — Что ж, нам стоит после университета заехать в аптеку и купить все необходимые медикаменты, которые подойдут твоему организму. Тон голоса мужчины напрягал; он был так умерен и монотонен, но при этом оставался заботливым. Казалось, Мин Юнги лучше всех знал, что такое двуличие. — Если ты поел, то иди собирай сумку и я отвезу тебя в университет. — Тебя сегодня там не будет? — формулировка мужчины была мутной, поэтому парень завис и впал в ступор. — Я приеду к двум. Мне нужно съездить на одну встречу, — забирая тарелку с остатками омлета, Юнги заметил краем глаза успокаивающий выдох Пака. Это вызвало лёгкую, почти незаметную ухмылку у него.***
В небольшом танцевальном зале собрались студенты и решили выявить и устранить все ошибки, чтобы преподавателям показать достойное выступление. Дэхён помогал двум девушкам отточить движения в поддержке. Он был сильным, но после тридцати минут беспрерывных тренировок, руки отказывались двигаться. Чимин был в стороне с другими одногруппниками. Разминался и разогревал мышцы, сидя на шпагате тянулся вперёд, затем назад. Уже третий день он мучился от головной боли. Обезболивающие делали только хуже. Их действие проходило быстро, а проблема возвращалась в удвоенной форме. Если учиться у него получалось, то с репетиций он еле-еле уходил. Ему просто хотелось упасть и лежать, заснуть и больше не просыпаться. Но так нельзя было сделать. После таблетки Юнги он не просто вырубился, он не успел сделать ничего. Он не подготовился к зачёту по литературе, которую в итоге сдал на отлично, последовав совету Юнги, а также парень забыл про реферат. Когда он вошёл в аудиторию, тогда и вспомнил о забытом, но открыв рюкзак, обнаружил чёрную тонкую папочку, в которой лежало десять листов, подписанные как реферат по теме: «Стилизация танцевального языка и эклектичность». В тот день Пак получил сразу два допуска к экзамену и был этому неимоверно рад. Факт того, что Юнги написал ему работу, помог с учёбой одновременно грело душу и сковывало парня. Чимин не хотел выглядеть на фоне Мина мальчиком, который школу прогуливал. Он хотел быть таким же взрослым и делать соответствующие поступки, широко мыслить и не выпаливать глупость. За три дня совместного проживания Чимин чувствовал себя некомфортно. Отсутствовала романтика, присущая всем влюблённым парам, была односторонняя забота — Юнги по отношению к Паку. Всё это так не устраивало парня, что он появляться на глазах мужчины не хотел. — Чимин! Ты уснул?! — окликнул одногруппника Лимсок. — Мы собираемся прорепетировать сцену с поддержкой. — А, да, хорошо, — он встал на ноги и ощутил слабость в теле. За частую Пак игнорировал своё состояние, не важно, что это было, просто ему это мешало и он забывал. Даже сейчас Чимин отмёл в сторону своё здоровье. Мелодия сплеталась со счётом и хлопками одной из одногруппниц. Танцоры следовали ритму, смотрели в зеркало и набирались сил перед важной частью. Все помнят, как Чимин подвернул ногу, как Суён чуть не встретилась лицом с полом, как Менок выкрутил руки, чтобы его партнёрша не упала. Они собирались убрать все эти ошибки, избавиться от неудач. Вся группа понимали, что от каждого из них зависело выступление. Лимсок плавно подлетел к Чимину, положил руки ему на талию и с помощью толчка поднял. Держать пятьдесят семь килограммов на прямых руках было тяжело, но ещё тяжелее, когда парень встал на плечи партнёра, молясь ничего ему не отдавить. В отражение Пак увидел, что у всех всё получилось, что не могло не радовать. С радостью в глазах Чимин аккуратно слез на пол, благодаря Лимсоку. — Боже! Да неужели! Наконец-то! — закричал Дэхён, готовый бегать по всему залу. Счастливые возгласы громом раздались в голове Чимина, отчего виски запульсировали. В глазах появились плавающие серые точки, а острая боль отдалась в области затылка. Пак схватился руками за голову, наклонил её вперёд и осел на колени, жмурясь. — Эй, ЧимЧим, ты чего? — Дэхён быстро оказался рядом, положил руку на плечо, волнуясь за друга. — Врача позвать? — Нет, мне просто нужно на свежий воздух. Не слушая никого, Чимин забрал свою сумку, надел кроссовки и вышел из зала. Лёгкие периодические головокружения не позволяли идти ровно, спокойно. Он нащупал телефон в кармане, вытащил его и открыл диалог с Юнги.У меня ужасно болит голова. Ты можешь отвести меня к врачу?
Конечно. Я уже в машине. Он быстро накинул куртку на плечи и поспешил на парковку. Чимин знал, что у мужчины много знакомых в разных сферах деятельности и не было проблем с кем-то из них связаться. Поэтому вопрос о враче решился очень быстро. — Чимин, я так волнуюсь за твоё здоровье. Почему ты себя не бережёшь? Послушал бы меня сегодня утром и остался бы отдохнуть. Тебе нужно отлежаться, — напомнил парню свои слова Юнги, на максимально допустимой скорости мчась в сторону больницы. — Я не могу себе это позволить сейчас, — Мин хотел возмутиться, но он лишь тяжело вздохнул. Чимин ради своей мечты и цели готов был идти вперёд, ничего не боясь. Мужчина понимал его приоритеты, но невообразимо сильно переживал. Как бы парень не свалился в обморок, пока Юнги не будет рядом. — Ты нашёл врача? — Да. Это мой давний знакомый, он специалист в нескольких направлениях. Его использовать можно как психиатра, невролога и терапевта. Думаю, в твоём случае он нам нужен как второй вариант. Страх. Стало страшно не за свою жизнь, а за то, что он может оставить Юнги. Мужчина так за него переживал, как не переживал за Чимина никто. Мин на столько согласился и пошёл ради парня, лишь бы тот чувствовал себя хорошо. Он ради Пака отдал свою комнату с удобной кроватью, каждый день готовил еду, учитывая вкусы парня, боролся с неврозом. Вина. Чимин чувствовал себя виноватым каждый раз, когда Юнги заводил речь о своём волнении за здоровье парня. Каждый вечер после ужина Мин уделял время Паку, разговаривал с ним на разные темы, делал массаж ног, зная, как сильно они болят. Он давал советы, помогал с учёбой, не требуя чего-то взамен. Мужчина был рядом и мысль об этом успокаивала Чимина. Он тоже хотел что-то сделать для Юнги, но не знал с чего начать. Может со здоровья? Перестать заставлять его волноваться? В больнице людей было не много, но и не мало. Без затруднений Юнги взял Чимина за руку и повёл в сторону лифта. Он шёл медленно и снова рядом, контролировал свой шаг, придерживал парня за локоть другой руки. Пак чувствовал себя беспомощным, хотя на самом деле вообще соображать не мог из-за дикой боли. Второй этаж и кабинет доктора, который, к счастью, оказался свободным. — Здравствуйте, Мин Юнги. Рад снова видеть вас, — мужчина лет сорока в очках и халате пожал руку в знак приветствия. — Да, это Пак Чимин, я вам объяснил ситуацию, — голос Юнги вернул низкий и грубый тон, что заставило парня напрячься. — Конечно, я ознакомился с симптомами, которые вы мне прислали, — доктор указал рукой на стул, куда Чимин сел. Мин подставил табуретку рядом с ним и взял за руку, чтобы тот не нервничал. — Итак, господин Пак, вас мучают головные боли. Давно это началось? — Примерно, две недели назад. — Расскажите, какими они были в начале, какие сейчас, — доктор Нам фиксировал информацию на компьютере, больше внимания уделяя пациенту. — Сначала они были слабыми и помогало обезболивающее, а потом стало только хуже. Начались жгучие боли, затем колющие. Ощущение, будто мне в мозг кислоту вливали. Сейчас ни сон, ни таблетки, вообще ничего не помогает. — Какие лекарства вы пили? — Юнги положил на стол список медикаментов, которые упоминал Чимин и которые они успели купить. — Ох, в составе большинства этих лекарств есть кофеин. В этом, — указал он пальцем, — есть вещество, которое сужает кровеносные сосуды. Данные лекарства подходят для лечения, например, ОРВИ, и именно при этом заболевании, да, эти лекарства помогут, но в других случаях нет. — И что делать? Как быть? — замешкался Чимин. Он задался вопросом, как так вышло, что Юнги не знал о составе препаратов? Почему он не помог? Но тут же приходил ответ. А почему Юнги должен всё делать? Инструкцию был в силах прочитать сам Чимин. — Я выпишу таблетки, которые вам помогут. Если ситуация усложнится, нужно будет сделать МРТ головного мозга, хорошо? — доктор Нам протянул листок с заключением и рецептом. — Да, спасибо большое, — поднялся на ноги парень, кланяясь мужчине. Юнги молча кивнул и последовал за Паком. — Ты знал, что в составе тех таблеток? — Нет. Я не врач. Хоть я и обладаю уникальным разумом абсолютно всё в мире я знать не могу, — и это было логично, вот только Чимин почему-то до этого не догадался. — Послушай, я не хочу, чтобы ты болел. Если бы знал, то ни при каких условиях не дал бы тебе эту гадость, которая сделала тебе только хуже, — они дошли до машины. Мин помог парню сесть на переднее сиденье. — Ты можешь обвинять меня в этой ситуации. Будет справедливо. — Нет! — воскликнул Чимин. — Никогда! Ты не виноват. Я просто не подумал, что ты действительно не всезнающий. Это моя вина. — Пообещай мне, что ты возьмёшься за своё здоровье, — Юнги протянул руку, а Пак положил на неё свою ладонь, обещая выполнить просьбу. — И ещё, — продолжил мужчина, крутя руль и выезжая на проезжую часть, — возможно, это будет звучать грубо, но в ближайшее время, кроме университета и дома, у тебя нет ничего. От услышанного Чимин опешил. Он приоткрыл рот от удивления, расширил глаза, в которых были все эмоции, передающие грусть, печаль и разочарование. Парень не знал, что ответить. Это забота. Юнги хочет, чтобы Чимин максимально отдыхал после тяжёлой учёбы. — И мне нельзя даже с Тэхёном погулять? — тихим голоском спросил парень, уже предвкушая ответ. — Нет. И честно, мне не нравится твоё общение с Дэхёном, но против твоих друзей я тоже пойти не могу. Поэтому успевай с ними обсудить всё в университете. Снова этот холод, исходящий от мужчины, который только пять минут назад излучал тепло и заботу. Чимин промолчал, но и ответ его ничего бы не значил. Если Юнги просил, лучше его послушать и последовать, не идя против. Мин Юнги заботился о нём, всей душой желал только лучшего, почему Чимин всё ещё в сомнениях?***
На улице уже стемнело, а в спорт зале всё ещё горел свет. В широких белых штанах и в майке, что не сковывали движения, танцевал парень, просчитывая ритм про себя. Он старался контролировать дыхание, чтобы не задохнуться от нехватки воздуха. Волосы и тело взмокло, но ему было всё равно. Чимин до ужаса был не уверен в себе. Как бы сильно его не нахваливали, пока он сам собой не был доволен, слова посторонних не принимал взаправду. Да, его ставили в первые ряды, часто давали главную роль в постановке, одногруппники завидовали его пластичности, но во всё это он верил с трудом. Включив музыку, он прошёл в середину зала, встал в исходную позицию. Чимин прогнулся в пояснице, отвёл голову в сторону, а левую руку элегантно поднял вверх. Начало наступило с первого бита в мелодии. Парень подпрыгнул, приземлился и стал повторять давно отточенные движения. Плавность каждого действия обычно завораживала людей, когда те смотрели на него. Харизма и красота ярким светом исходили из парня. В его голове не было лишних мыслей, даже плана танца не было. Он всё делал на инстинкте. Двигательная память была развита у него настолько хорошо, что танец он запоминал с первой репетиции. Он бы танцевал и не ошибался, если бы умел отключать мозги во время репетиций и выступлений. Чимин стремился танцевать идеально… С появлением Юнги в его жизни, который готов всю жизнь говорить, что Пак идеальный во всём, Чимин уже стремился соответствовать его словам. Многочасовые тренировки, правильное питание, хороший сон, вперемешку с вечными загонами по поводу своей внешности, ужасным, по его мнению, характером… В общем, ужас. — Ай! — вскрикнул парень, неудачно приземляясь на ногу и падая на пол. — Чёрт! — лодыжка болела, но ничего серьёзного. Его злость на самого себя появилась внезапно. Не было у него времени на ошибки, падения и неудачи. Но со стороны раздался хлопок двери, прерывающий глупый поток мыслей. — Чимин? Ты в порядке? — к нему подбежал Юнги, присаживаясь рядом, обеспокоенно глядя на парня. — Ушибся? — Да нормально всё со мной! — психанул сероволосый, отталкивая руку мужчины от себя и вскакивая на ноги. Игнорируя лёгкую боль, он подошёл к магнитофону и выключил музыку. Чимин заново стал разминаться, уделяя больше внимания ногам. В отражение он видел взгляд Юнги, сочетающий в себе замешательство, потрясение и злость. Мин нахмурился, снова показывая свои эмоции. Пока парень пытался не обращать внимание на присутствие мужчины в зале, он отрывками повторял движения. Но постепенно Юнги стал его тревожить. Тот сменил эмоции на высокомерие, от него веяло силой и подчинением. Чтобы успокоиться, Пак прикрыл глаза, поднял руки вверх, глубоко вдохнул и выдохнул, опуская руки. Неожиданно на его талию легли тяжёлые сильные руки, грубо сдавили. Воспоминания нахлынули холодной океанической волной на парня. Он открыл глаза и слегка дёрнулся, замечая позади себя Юнги. Внутри всё замерло, на некоторое время Чимин забыл, как дышать. Его глаза открыто выражали непонимание действий мужчины, страх последствий и боль, которую Мин причинял ему. Но почему-то эта боль снова казалась приятной. — Никогда, — Юнги наклонился к уху парня и процедил сквозь зубы, — слышишь меня? Никогда не смей огрызаться на меня. Повториться это ещё хоть один раз тебе будет очень больно, ты понял меня? — его голос звучал устрашающе. Чимин нервно закивал головой, тело начало дрожать, а конечности охладели. Глаза показывали отражение души. Сейчас они не скрывали панический страх и ужас. — Прости меня, — прошептал с испугу Чимин, едва вымолвив эти два слова. По его щеке прокатилась одинокая слеза, что вызвало усмешку со стороны мужчины. Он повторно вздрогнул, когда Юнги прикоснулся своими губами к его оголённому плечу, покусывая кожу и оставляя красные пятна. Больно невыносимо. Мин опустил руки на бёдра и сильнее сжал их, отчего Чимин вскрикнул, но быстро закусил губу, чтобы не провоцировать мужчину. Пак в немом крике разомкнул губы, жмуря глаза, пока по его щекам бесконтрольно текли слёзы. Он был вполне уверен, что завтра на его теле будут огромные синяки от крепкой хватки Юнги. — Собирай вещи. Я жду тебя в машине, — низким хриплым голосом сказал Мин, отпуская Чимина и направляясь к выходу. Как только дверь захлопнулась, Пак свалился на пол, закрывая руками своё заплаканное лицо. Да, ему больно, но почему-то он воспринимал эту боль как признак нескончаемой любви. Неприятно, но какая разница?! Чимин понимал, что Юнги пока ещё не умел нежнее выражать свои чувства, не мог контролировать свои эмоции. Пак хотел его научить, поэтому готов был идти дальше, помочь ему с этим. Спешно вставая на ноги, парень пошатнулся, но смог устоять. Голова продолжала болеть. Его будто головой об стену били каждый день, новые таблетки также не помогали. Чимин стал волноваться, что что-то очень серьёзное с ним происходило. Он быстро собрал сумку, на ходу надел куртку и вылетел из спортзала, выключая свет и закрывая на ключ дверь. Увидев на парковке машину Юнги, Пак снова почувствовал дрожь в теле, а ноги не сгибались. Странная реакция на мужчину его не устраивала. Переборов самого себя, парень поспешил. — Ю-юнги, — дрожащим, тихим голосом привлёк к себе внимание Пак, — а у нас дома осталась мазь? — Да, — твёрдо, безэмоционально прозвучал голос мужчины. Чимин вздрогнул от холода его ответа и продолжал молчать до конца поездки. Он не хотел громко дышать, поэтому вдыхал маленькие порции воздуха и также выдыхал. Юнги расслабленно вёл машину, равнодушно смотрел на дорогу, а в голове творился сумбур. Чимин попытался его оттолкнуть, наверное, ему не нужна была помощь, но Мин так старался, чтобы парень ни в чём не нуждался. Не уж-то он не справлялся? Юнги пытался сообразить, что он упустил, чего недостаточно Чимину, как сделать так, чтобы Пак перестал от него отворачиваться? А если Чимин сбежит? Внутри мужчины разразилась тревога, руки взмокли, а дыхание слегка участилось. Нет, он должен сделать всё, всё что захочет Чимин, он должен был сделать. Если это не получится, он лишиться не только парня, которого любил больше всего на свете, но и своей души, жизни. Чимин не мог стоять на ногах, во-первых, лодыжка всё ещё болела, во-вторых, ему было нехорошо от напряжения между ним и Юнги. Пак снял кроссовки и поставил их в шкаф, куртку повесил на вешалку и хотел уйти в ванную, чтобы наконец выдохнуть полной грудью всё напряжение, но мужчина схватил его за руку. — Что тебе не нравится? — неожиданно спросил Юнги, отчего Пак потерял суть и не понимал, что он имел в виду. — Я что-то сделал не так? Почему ты отталкиваешь меня? — Чимин пытался сдержать болезненный стон, он сморщился и зашипел. — Юнги, мне больно, — прошептал парень, пытаясь высвободить свою руку из крепкой хватки Мина. — Пожалуйста, отпусти. — Я не хочу тебя отпускать! — крикнул тот и прижал Чимина к стене, припечатывая его руки. — Ответь мне. Что я сделал не так? Ты перестал меня любить? Я же… Я же стараюсь делать всё, что тебе нужно. Я готовлю еду, которая тебе нравится. Я слушаю все твои истории, которые ты рассказываешь, и мне интересно. Ты спрашиваешь меня о чём-нибудь, и я сразу даю тебе ответ, совет. Я помогаю тебе с учёбой, помогаю мышцы размять, потому что понимаю, как ты устаёшь после каждой репетиции. Я стараюсь сделать так, чтобы тебе было удобно и комфортно. Я смирился с твоими друзьями, хотя Дэхён мне всё ещё не нравится. Скажи мне, где я оступился? Где я совершил ошибку? Чимин смотрел Юнги в глаза и всё больше не понимал, почему мужчина думал, что Пак его пытался оттолкнуть? Он нигде не ошибался, наоборот, он очень внимательный. За неделю их проживания в одной квартире Мин изменил многое. Например, он купил цветы, которых ранее у него в квартире не было, купил ковры и постелил один в спальне, другой в гостиной. Они смотрели вместе фильмы, хотя это выглядело странно: Чимин с интересом пялился в экран, а Юнги читал книгу и параллельно слушал сюжет фильма, а после они вместе обсуждали задумку режиссёра. — Ты нигде не ошибался. Ты всё делаешь правильно. Юнги, я умоляю тебя, давай успокоимся и сядем на диван. И пожалуйста, отпусти мою руку. Мне очень больно, — максимально спокойным голосом попросил парень, скрывая дрожь и страх. — Я делаю тебе больно? — будто выходя из-под гипноза спросил мужчина, выпуская конечности парня из своих рук. — Нет, нет, что ты? Всё хорошо, только давай сядем и всё обсудим, — Чимин пытался скрыть всё своё переживание. Он нежно взял ладонь Юнги и потянул его за собой в сторону гостиной, чтобы сесть на диван и поговорить. — Послушай, ты ничего плохого мне не сделал, правда. Я понимаю, тебе тяжело показывать любовь, ты это пытаешься делать по-своему. Я принимаю твою помощь, прости меня за дерзость. Я не должен был тебя отталкивать, — виновато проскулил парень, пытаясь унять ссору, чтобы она не переросла во что-то плохое. — Чимин, ты можешь мне кое-что пообещать? — Конечно. — Будь со мной всегда, — Юнги снова стал сдавливать руку парня, но уже другую. Мужчина волновался, но не показывал этого, он боялся, что Чимин однажды уйдёт от него. Ему нужна была гарантия, что Пак всегда будет с ним. — Да, обещаю, — Мин немного улыбнулся и ослабил руку. — Я пойду? — парень только встал, как Юнги дёрнул его на себя и уложил на диван, нависая сверху. Его волосы свисали, он смотрел на Чимина чёрными хищными глазами, высматривая в его взгляде покорность. — Мне нравится, что ты понимаешь мою особенность в сфере чувств. Я учусь, и я уверен, что совсем скоро я буду выражать любовь и всё остальное так, как ты хочешь. Он наклонился и мягко коснулся пухлых губ Чимина своими. Нежно и аккуратно мужчина целовал его, не пытаясь углубить поцелуй, но так хотелось. Юнги открыл глаза и увидел перед собой расслабленного парня, который охотно отвечал на поцелуи, наслаждался близостью с любимым человеком. Победно улыбнувшись, Мин углубил поцелуй, подхватывая парня и усаживая его себе на бёдра, не отрываясь, сминал сладкие губы и будто пытался вытянуть из Чимина все силы. Периодически Юнги оттягивал и кусал губы, восторгаясь тихими стонами Пака. Они были как мелодия, которую хотелось слушать беспрерывно, всегда. Переместившись в спальню, Чимин быстро оказался без майки и брюк. Он лежал на кровати и снова был обездвижен. Юнги с вожделением оглаживал хрупкое тело парня, затем сжал его руки над головой и придавил к постели. Вторую руку Мин держал на талии, которая пострадала ещё в спортзале. Сковывающая боль сводила с ума Чимина. Он, как мазохист, получал удовольствие от грубых поцелуев мужчины и от страданий. Необычно, но приятно. С недавних пор Пак перестал себя понимать. Он не знал, каковы причины такой любви к садизму? Да и были ли на то причины? Может он просто не знал о себе такого? Сухими поцелуями Юнги покрывал шею Чимина, зубами захватывал кожу, оставлял красный след и зализывал его, повторяя тоже самое с другой стороны. Он вдыхал аромат тела парня — сладкий и цветочный привкус. Мин словно зверь готов был впитать всего Чимина, ему было его мало. Мало настолько, что насыщенным мужчина, казалось, не был никогда. Юнги сдавливал бёдра Чимина своими, придавливал его к кровати, при этом сидя сверху и вкушая его нежность, невинность и красоту. От переизбытка чувств мужчина не мог себя контролировать, он сходил с ума, его разум был поглощён дурманом. Мин всё ещё не мог поверить, что кто-то настолько прекрасный в его руках, рядом с ним и всё это навсегда. Он был нескончаемо рад. Пак старался себя сдерживать, не проявлять слишком много эмоций, но это не получалось. Постепенно он переставал чувствовать себя человеком, будто он вещь, которая доставляла удовольствие. Принимая это унижение, Чимин ненавидел себя ещё сильнее. Он отдавался мужчине и наслаждался его властью над собой. Ему было приятно, но и ужасно одновременно. Хотелось проявить себя, поцеловать Юнги, прикоснуться к его обнажённому телу, но тот не разрешал. А может мужчина старался дать больше удовольствия именно Чимину, а не себе? Парень не мог этого знать точно. Юнги целовал шею, ключицы, плечи, рукой проходился по талии, груди и бёдрам. Его сильные венистые руки прикасались ко всему телу сероволосого парня. Чимин же жмурил глаза, отклонял голову максимально назад, сжимал челюсти и скулил от болезненных ощущений. Он сомкнул свои маленькие ладошки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. — Всё хорошо? Ты весь дрожишь, — спросил Юнги. Он не волновался за здоровье Чимина, он хотел лишь убедиться, что парень принимал его действия. — Д-да, всё хорошо, — с трудом и сбитым дыханием ответил Пак, ни на секунду не расслабляя тело. Он просто не мог. Парень всхлипывал, скулил, сдерживал себя до тех пор, пока из глаз не пошли слёзы. Мужчина причинял боль, но Чимин не отклонялся от неё, он боялся отодвинуться, отпрянуть от рук и поцелуев Юнги. Боялся, что Мин не так всё воспримет, снова подумает, что Пак его не любит. А Чимин уже был просто-напросто зависим от всего Мин Юнги. И поделать с этим нельзя было ничего.***
Проснулся Чимин также неожиданно, как и заснул. Он вскочил на кровати и приложил ладонь ко лбу. Воспоминания очень плохо всплывали, но, когда это произошло он закрыл лицо руками. Ночью он и Юнги переспали и было это куда лучше, чем в их первый раз. Но пугало далеко не это, а то, что всё тело ломило, голова невыносимо болела и было очень холодно. На прикроватной тумбочке стоял стакан с водой, который Чимин опустошил залпом. Он повернул голову и замер. На другой половине кровати на животе спал Юнги, подложив руку под подушку. Одеяло прикрывало его бёдра, светлые волосы спали ему на лицо, отчего мужчина выглядел не просто красиво, а невыносимо сексуально. Чимин провёл рукой по своим волосам, зачёсывая их назад, расслабленно вздыхая. Пак кое-как встал с кровати, закусывая губу от пронзающей боли в теле, вытащил из шкафа одежду и полотенце, отправляясь в ванную. Он делал всё максимально тихо, ведь не хотел будить Юнги. Чимин впервые проснулся не один, а рядом с человеком, который ночью заботливо его укрыл двумя одеялами. Зайдя в ванную комнату, парень закрыл дверь на замок и развернулся к зеркалу. От увиденного он шарахнулся в сторону и широко раскрытыми глазами начал разглядывать своё тело. Не удивительно, что оно болело. Чимин провёл подушечками пальцев по шее, рассматривая малиновые пятна, расположившиеся по всему периметру, заходя на ключицы и плечи. Опустив глаза ниже, Пак провёл руками по своим бокам и зашипел. Гематомы, цвет которых варьировался от синего до жёлто-зелёного, как пояс окольцовывали худую талию парня. Местами, где была отчётливо видна синюшность, были заметны красные крапинки. Бёдра выглядели не лучше. Огромные пятна заполонили часть ягодиц и бёдер. Это смотрелось так ужасно болезненно, что Чимин просто осел на пол, обхватывая руками колени, прижимая их к груди. Любовь, которую демонстрировал Юнги, очень сложно вытерпеть, сделал для себя вывод Чимин. Мужчина пытался его присвоить себе, возможно поэтому оставлял следы, пятна, но Пака больше мучало другое. Как он должен идти на сегодняшнюю репетицию? Чем он должен замазывать синяки? Найдя в себе силы, парень шагнул в ванну и включил горячий душ, от которого шёл пар. Единственное, что могло прогреть тело Чимина, это кипяток, но из-за гематом он не решился мыться под водой такой температуры. Он не прикасался к себе, боялся почувствовать боль. Но он пытался придумать, как поговорить с Юнги, чтобы тот стал контролировать свою силу, не вымещая её на Чимине. Одевшись в футболку и шорты, парень поспешил на кухню, чтобы отыскать мазь от синяков и ушибов. Он уже игнорировал и не обращал внимание на головную боль, с ней можно свыкнуться, а вот с гематомами нет. Чимин открыл первый шкафчик над печкой и пытался найти тюбик с мазью, но кроме баночек с таблетками, стаявшие в ряд от маленькой до большой, он не нашёл ничего. Тогда он стал открывать другие шкафы и из одного вытащил тарелку, которую ещё прошлым утром поставил не туда. По большей мере он старался ничего лишнего не трогать. — Что ищешь? — голос Юнги и так был низким, но после сна он становился ещё и хрипловатым. Чимин от неожиданности вздрогнул, разворачиваясь лицом к мужчине, роняя всё, что задел рукой. На плоскую тарелку упал контейнер с рисовой крупой. Перед тем как разбиться на кусочки, он задел край тарелки, отчего осколок стекла отломился, а весь рис рассыпался по столешнице и полу. Пак замер на месте и старался больше не двигаться. Он виновато и испуганно смотрел на Юнги, который кроме брюк больше ничего не надел. Его бледная кожа почти сливалась с цветом его волос, а мышцы были куда лучше видны со стороны, чем вблизи, в атмосфере страсти. — Я… хотел найти мазь, — Мин резко опустил взгляд на шею и ноги парня, оглядывая пострадавшие места. — Прости, я здесь всё рассыпал, — Чимин импульсивно стал собирать руками рис, но накололся на осколок контейнера и вскрикнул. — Чёрт, — мотнул головой Юнги, недовольно вздыхая. Он злился не на парня, он злился на сложившиеся обстоятельства, в частности на себя. Если бы он не оставил синяки на теле Чимина, тот бы не пошёл на кухню и не порезался. Мужчина поднял парня на руки, стараясь не прикасаться к ушибленным местам, и отнёс парня на диван, усадил и спокойным голосом приказал, — Сиди здесь, я сейчас с аптечкой приду. Юнги подошёл к месту трагедии и тесно сжал желваки вместе с кулаками. Вытащив с верхней полки, куда не смог дотянуться Чимин, коробку с лекарствами и вернулся к парню, садясь перед ним на корточки. — Я тебя разбудил, да? — мужчина отрицательно помотал головой, заклеивая пластырем порез на пальце Чимина. Следом он вытащил мазь и замер, глядя куда-то в пропасть, с головой уходя в свои мысли. — Я не видел этой аптечки. А что за таблетки в баночках? — голос Пака вывел Юнги из астрала, он словно перезагрузился, так как больше он не чувствовал злости и недовольства. — Это мои таблетки. Моё здоровье далеко от эмметропного, поэтому приходится пить вариативные таблетки, неизменно менять лечение и лживо надеяться, что когда-то я буду здоров, — сухо проговорил мужчина, пальцами касаясь ног Чимина. Шорты были не такими длинными, поэтому до пострадавших мест было добраться легко. — Голова болит? — Да и кружится. Я думаю, лекарства не помогают. — А ты каждый день их пьёшь? — Я пью их перед тобой, — Мин снова задумался, но продолжал наносить мазь на гематомы. — Может мне стоит сделать МРТ головного мозга? — Магнитно-резонансная томография позволяет визуализировать оба полушария человеческого мозга, его стволовую часть, желудочковую систему и другие структуры. Я больше склонен к тому, что у тебя вегетососудистая дистония, но, если будут какие-то сбои в процессах, протекающие в тканях головного мозга, — мужчина поднял глаза на парня, а тот моментально испугался недосказанности. — Что, что будет? — Ничего, — Юнги решил не пугать Чимина. Пугать его будут врачи, а он должен лишь быть рядом, помогать и заботиться. Он должен быть опорой для Пака, а не болотом, где нет устойчивости и ведётся непрерывное падение на дно. — Ты сегодня куда-то собираешься? — Да, у меня репетиция через час. Она займёт буквально два часа. — Я бы очень сильно хотел, чтобы ты остался дома и не напрягался сегодня, но ты меня не послушаешь, — он поддел пальцами край футболки и стал покрывать мазью синяки на талии парня. — Я отвезу тебя и ровно через два часа ты должен будешь уже сидеть у меня в машине, хорошо? Сегодня тебе нужно отдохнуть. Завтра воскресение, но больницы всё равно работают. Я запишу тебя на МРТ, надеюсь, мы сразу попадём к доктору Наму. Юнги знал очень много важной, порой ненужной информации, он разбирался во многих сферах деятельности, был уверен во всех своих словах. Сказать, что он не знал, что с Чимином, было нельзя также, как допустить ошибку при написании формулы воды. Он знал и ему не нужны были доказательства, но объяснить свою уверенность он никогда не сможет. Юнги не тот человек, который открыто и прямо заявлял о своих мыслях и действиях, даже если об этом его попросил бы самый значимый человек в его жизни. — Иди одевайся, — он нежно коснулся губами лба Чимина, забрал аптечку и вернулся на кухню. Мин взял с барной стойки свой телефон и написал горничной, чтобы она приехала и прибралась на кухне. Настроение Юнги испортилось моментально от одного взгляда на тарелку со сколом. Он взял в руки посуду и подошёл к раковине, внимательно рассматривая повреждённую часть. Ещё с детства у него появилась неприязнь к разбитым вещам. Они выглядели некрасиво и не должны были существовать в мире, из-за своей испорченности. Тоже самое Мин говорил и о людях. Поэтому с каждой секундой он всё сильнее ненавидел эту тарелку. Мужчина крепко сжал посуду в руках, сделал резкое движение, и тарелка лопнула, развалившись на кусочки стекла. Осколки попадали в раковину совместно с алыми каплями крови. Юнги сжал руки в кулаки, отчего мелкие части тарелки сильнее впивались в ладони. Он упёрся в столешницу кулаками и опустил голову. Когда в последний раз он валился с ног от усталости? Когда он засыпал не от снотворного, засыпал не потому, что нужно, а потому что хотелось? Когда был тот день, в который он не чувствовал злости, гнева, ярости и ненависти? Давно. Зависть его одолевала неописуемая, когда он видел засыпающего на ходу Чимина, который дико уставал на репетициях после тяжёлой учёбы. Наверное, это было главной причиной, по которой Юнги заботился о здоровье Пака больше, чем кто-либо другой. Он просто не хотел, чтобы Чимин страдал также, как страдал он сам. — Юнги, а что ты будешь делать все два часа, пока я буду на репетиции? — поинтересовался парень, проходя мимо кухни в ванную. Мужчина очнулся, сполоснул руки под холодной водой и вытащил рулон бумажных полотенец, сжимая их в руке, чтобы остановить кровь. — Мне нужно кое-куда съездить, — привычная фраза, которая не давала всё никак покоя Чимину. Никакой информации эти слова не давали, что не успокаивало парня. Он хотел о многом поговорить, многое обсудить и разобраться, но всё никак не мог решиться. — Давай сегодня вечером поговорим на разные темы, как это было до отношений? — предложил Чимин, готовя план как пазл, в надежде, что всё сработает. — Хорошо. Тогда нужно заказать еду, но это позже, — Юнги ушёл в комнату, где переоделся в белые брюки, надел безрукавку, а поверх неё рубашку, не застёгивая её. Через чур много белого, но кроме ахроматической одежды, у него не было ничего другого. Чимин же с одеждой намучился. Тонального крема не было, поэтому шею пришлось закрывать одеждой. Он вытащил из своего гардероба белую водолазку и чёрные лёгкие брюки, которые обычно надевал на репетицию. Парень натянул воротник, чтобы максимально закрыть шею, водолазку заправил, поправил волосы и пошёл в прихожую.***
На весь коридор гремела музыка, исходящая из зала. Студенты уже активно обсуждали план выхода на сцену, музыканты сонно читали ноты, а актёры повторяли речь, передразнивая танцоров, которые радовались, что у них нет текста. Тэхён отбросил сценарий, поправил двумя руками волосы и приготовился к репетиции. Миён пыталась застегнуть ботинок, замочек которого сломался ещё в общежитии, чем ей пытался помочь Лимсок, уже жалея, что взялся за это. Чимин снял куртку, кинул её на самые дальние сидения и направился к сцене, уже замечая Дэхёна во всю бесившегося. Парень ещё раз поправил воротник, подтянул штаны и вздохнул, расслабляясь. — Привет! — махнул рукой Тэхёну, подбегая к нему и обнимая. Они давно не виделись, да и давно не могли насладиться общением друг с другом. — Как дела? — Привет, а ты чего так разоделся? — Ким начал рассматривать внешний вид друга, пока все остальные делали это скрыто. Да, это было не в стиле Чимина. Он никогда не надевал настолько закрытую одежду на репетиции или на пары по танцам. За три года все привыкли к его вечно летающим рубашкам, майкам, футболкам, обтягивающим джинсам и брюкам. Никто, кроме него, так не одевался. Поэтому сейчас для всех был шок. — А что не так? Я просто решил кое-что сменить в своём гардеробе, — оправдывался он, на что Тэхён приподнял бровь, в удивление смотря на друга. — Допустим, что я поверил, — голубоволосый тыкнул друга в плечо и хлопнул в ладони, давая сигнал начала прогона. Тэхён, близкий друг, с которым Чимин делил свой гардероб, прекрасно знал выбор одежды в любую погоду, поэтому было очевидно, что Ким первый заподозрил что-то неладное, когда Пак вдруг ни с того ни с сего решил сменить стиль. Тэхён допускал по какой причине друг так оделся, но решил пока не лезть в его жизнь, дать тому набраться опыта и решать свои проблемы самостоятельно. Ким был личной подстраховкой, личным адвокатом и успокоительным для Чимина. Всё время репетиции Пак следил за своей одеждой, чтобы та не двинулась и не показала всем его «рисунки» на теле. Всё проходило отлично, хотя одногруппники продолжали на него с подозрением смотреть, но это уже было неважно. Чимин полностью хотел углубиться в репетицию, оттанцевать свою часть и уйти. Именно на последнем пункте его тело вздрагивало. Он собирался серьёзно поговорить с Юнги, но получится ли это сделать?***
Юнги принёс с кухни два бокала и бутылку вина, поставил на столик в гостиной среди тарелок с горячей едой. Чимин уже сидел на полу и ожидал, когда мужчина разольёт напиток в фужеры и они начнут ужин. Парень дико волновался, поэтому, как только в его руке оказался бокал вина, он в один раз его выпил и виновато уставился на Юнги. — Полегчало? — усмехнулся Мин, снова наливая напиток. Он сел рядом с Чимином и положил руку ему на бедро. — Что случилось? Тебя что-то тревожит? — Пак смотрел на него и не знал с чего начать. Все мысли в голове перемешались, хотя он ещё трезв, но соображать уже не мог. — Ой, — вздохнул парень, — На самом деле я хотел с тобой серьёзно поговорить, — Юнги нахмурился, сделал глоток из бокала и кивнул. — В общем, я не знаю, как это сказать. — Говори как есть, я всё пойму, — утешающе улыбнулся Мин, что вообще-то должно было насторожить. — В последнее время я не понимаю, что происходит со мной. Каждый день у меня болит голова и я не могу с этим справиться, сегодня появились головокружения. Мне страшно. Я не знаю из-за чего это. Может я болен? — Я считаю, что ты устал. У тебя ужасная давка на учёбе. Сегодня выходной, а ты всё равно пошёл на репетицию. Тебе нужно отдохнуть, — Юнги нежно погладил парня по колену и бедру, оказывая действие анальгина. — Зачем ты сделал это? — Чимин резко стянул с себя футболку, оставаясь в майке. — Я не знал каким образом скрывать эти пятна. На меня все косо смотрели, потому что я никогда так не одевался на репетицию, — парень пытался себя сдерживать и не выводить Юнги из себя. Но мужчина пристально смотрел на него, будто пытался с лица считать эмоции Чимина. Он хмурился, часто моргал, вздёргивал брови, облизывал губы и двигал головой в след движениям Пака, дабы не терять контакт. — Я… прости. Я действительно перегнул палку, мне стоило подумать и не делать этого. Тут нет никаких отговорок, хотя я мог сказать, что твоё тело слишком изумительно и я не устоял перед соблазном, но это звучит ужасно, — у Юнги был эмоциональный диссонанс, он не знал, как реагировать на слова Чимина, что ответить ему. — Мне было приятно, но не стоит оставлять засосы на шее и плечах, — мужчина принял замечание и сделал ещё два глотка вина. — Мы с тобой хоть и не так долго состоим в отношениях, но как твой парень я хочу знать, куда ты постоянно ездишь, если не на работу? — мгновенная смена эмоций Юнги заставила Чимина заткнуться. Мин недовольно смотрел на Пака, чувствуя, что его обвиняли в чём-то. — Твои предположения? — Не знаю, — взмахнул руками, — Любовница, любовник, семья на стороне, какая-то опасная работа, может ты бандит? — выгнул одну бровь, но услышал лёгкий смешок со стороны Юнги. — Семья на стороне? Я, кажется, уже говорил, что являюсь однолюбом и кроме тебя не намерен любить ещё кого-то. Я не бандит, и это довольно глупо считать меня таковым. Бандиты на поверхности общества не живут, — Чимин прижал колени к груди внимательно слушая мужчину, надеясь, что тот всё же поведает ему что-то интересное. — Я же говорил, что преподавание в университете для меня это хобби. Так вот, моя настоящая работа далека от учения. — И кем ты работаешь? — Я расскажу, но не сейчас, — обломал все ожидания Чимина Юнги, что было видно по надутым губам парня. — Опять у тебя от меня секреты. — Прости, но сейчас ты не готов это услышать, — Пак цокнул языком и развернулся к еде, накладывая в свою чашку с рисом мясо и овощи. — Спасибо, что поговорил о проблемах, которые тебя не устраивали. Я совершил ошибку и понял её. Отныне подобного не произойдёт, — в знак обещания он положил руку себе на грудь, улыбаясь, видя ответную реакцию от Чимина. Мин Юнги и ошибка — это две никак не связанные между собой стихии. За всю свою жизнь мужчина ни разу не признавал себя виноватым в чём-то, всегда стоял на своём мнение и лишь ждал, когда до людей с уровнем интеллекта ниже, чем у него, дойдёт мысль его суждения. В случае с Чимином он просто уступил, дал иллюзию того, что никогда этого не повториться, но почему бы не создать иллюзию того, что этого обещания не было? — Что такое экзистенциальные феномены? — спросил Чимин, удобно укладывая голову на бёдрах Юнги, который сидел на диване и листал книгу, что лежала на столике. — Я недавно ещё раз прочёл тему курсовой и, если смерть, труд, господство, любовь и игра понятны, то основные экзистенциальные феномены для меня вообще что-то непонятное. — То, что тебе непонятно, ты можешь понимать как угодно. Это как обновление системы, в которую добавляют новую программу, и она пытается самостоятельно её изучить. Но всегда легче, когда есть код, благодаря которому понять новое проще. — А, то есть ты программист, который пишет для меня коды, чтобы я лучше понимал темы философии, да? — Можно сказать и так, — согласился Юнги. — Экзистенциализм — это философское направление, в основе которого лежит идея о том, что люди живут в непостижимой Вселенной, обречены постоянно делать выбор и нести за него ответственность. При этом они не знают, что правильно, а что нет. Ты же помнишь, я постоянно говорил, что мир — это абсурд и смысла жизни нет, кто бы что не говорил. Экзистенциалисты пришли к выводу, что огромная Вселенная не имеет цели, логики и смысла. Человеку приходится самостоятельно создавать себя в безразличном к нему мире, где никто никому ничего не должен. Поэтому люди одиноки, и даже общение не может избавить от этого чувства. Для экзистенциалистов бытие стало абсурдом. — Труд и экзистенциализм — это тоже абсурд, — решил самостоятельно сделать вывод Чимин, но Юнги протестующе хмыкнул. — Вспомни Альберта Камю «Миф о Сизифе», — пролежав полминуты, парень вскочил и развернулся к мужчине, озарённый мыслью. — Точно! Люди, подобно Сизифу, обречены искать смысл жизни и не находить его. Скорее всего, по этой причине они могут ощущать чувство тревоги, заброшенности и бесцельности своего пребывания. — Да, или переживать так называемый экзистенциальный кризис. Однако абсурдность мира не означает, что надо перестать искать смысл жизни. Потому как без этого поиска, согласно экзистенциалистам, невозможно полноценно жить. Человек потеряет себя, потеряет свою сущность, перестанет задаваться вопросом ради чего он живёт и вряд ли он уже будет кем-то, — он посмотрел на парня, который начал гордиться собой, что правильно понял подсказку. — А если взять господство? — Чимин пожал плечами и снова лёг мужчине на бёдра. — Ну, это власть, а также свобода… — Вот, свобода в экзистенциализме — это не дар, а тяжёлое бремя. Она постоянно требует делать выбор. Тебе не кажется это таким же абсурдным? — Кажется? Да это полная глупость! — вскрикнул Чимин, возмущённо дёргая руками. — У всех представление о свободе заключается в том, что нет законов, правил и выборов, а тут вон какая чепуха вылезла, — продолжал негодовать парень, пока не почувствовал пальцы, поглаживающие его волосы. — Честно, я бы никогда не стал бы тебе рассказывать об этом, если бы не предлог о курсовой. — Почему? — За всё время изучения философии я успел рассмотреть свою жизнь, мир и его процессы со всех сторон. Экзистенциализм меняет восприятие существующего кардинально, так же, как и другие направления. Чимин, это опасно. Это я уже наученный и подготовленный ко всему справился, а есть люди, которые действительно потерялись в прострации. — Ты боишься, что со мной такое произойдёт? — взглянул Пак на мужчину и заметил у того в глазах тревогу. Мин слишком часто волновался за парня. — Конечно! А как иначе?! Ты единственное, что у меня есть, — Чимин удивился последним словам Юнги, думал, что тот сказал это невзначай, но всё совсем иначе. Это была правда. — Я люблю тебя, — неожиданно для парня прозвучало признание, отчего ему показалось, что его облили холодной водой. — И я тебя люблю, — Пак залез в объятия Юнги и чувствовал себя комфортно, так, как нужно. Он удобно устроил голову у того на плече, обвивая руками торс мужчины. — Тебе нужно лечь пораньше, чтобы хорошенько отдохнуть, ведь завтра к врачу ехать. Я принесу тебе таблетку с водой. И всё же Чимин был безумно рад, что такой заботливый человек как Юнги оказался рядом с ним, причём очень вовремя. Пак не знал, как бы он справлялся, будучи один. Родителей не особо хотелось тревожить, да и про болезнь какую-либо вообще ничего не желал говорить. А Юнги был здесь, рядом, всегда. То, чего Чимину не хватало.