Только дыши... на моих губах

      Знакомства. Новые знакомства. Абсолютно незнакомые люди.       За что Нью всё это?       Кто посмеет осудить его за то, что он держится особняком? Кто поругает его за то, что он не готов впускать в свою жизнь посторонних? Кто не поймёт его в желании оградить себя от опасности? Люди ведь так опасны. И за любым хорошим поступком или добросердечным жестом скрывается какая-то уловка, ведь, в конце концов, именно люди ломают людей. Хотя не скажешь, что Чаварина так часто уж и предавали, однако, опыт был, и вот он уж точно оставил неизгладимый отпечаток на расшатанной психике.       Хотя, с одной стороны, он и понимает Прэма, понимает его желание, чтобы он — Нью, находился среди людей, эгоистичная часть Чаварина, а следовательно, самая уязвлённая, стремится обезопасить себя. Ну а возможно, что всё намного проще: Нью не умеет общаться с людьми, налаживать с ними контакт, укреплять возникающие связи. Ему было всего десять, когда страшная трагедия постучалась в их домашние двери, а уж после неё ему было не до сверстников, не было желания учиться социализации.       Конечно. Всё на самом деле просто. Но почему-то становится легче, когда усложняешь.       Но всё же впечатление друзья или приятели, Нью так и не понял, Прэма и Кая оставили неоднозначные. Возьмём того же Джеймса: бойкий — сразу видно, смелый и упрямый, очень назойливый. Такому палец в рот не клади, — усмехается Нью собственной мысли, — но всё же, не чувствуется, что Супамон плохой человек. А тот парень… Макс, кажется… Он вообще молчал, лишь изредка посматривая на собственных друзей. Слишком задумчивый и хмурый. Быть может, его что-то терзало? Нью даже не знает, какие качества есть у этого парня. То ли дело Тхитиват! О, аура, исходящая от этого сдержанного парня, буквально огненная! Ну честное слово, Нью кожей ощущал жар, исходящий от Ома. И его манера разговаривать — этакое высокомерие с толикой логики и одобрения, а ещё ледяная прямолинейность — можно ли утверждать, что этот парень считает себя выше остальных? Но он точно не глуп, ведь Нью уже встречал его в списках лучших учеников университета (стипендиаты в этот список не входят). Нэт вообще тёмная лошадка. Почему-то именно этот парень вызывает странное беспокойство, и самое смешное, что Чаварин не может себе объяснить причину подобных ощущений. Просто есть в нём что-то такое… Эх! Намного проще понять Байбла. Он бойкий и открытый, его Нью тоже видел уже, и не один раз. Вичапат играет в баскетбол за университет, Чаварин как-то забрёл на матч. Интерес вызывают два других персонажа. Первый — Боун. И не столько сам Ноппанат, как его странное поведение. Его и Прэма. К гадалке не ходи, а эти двое точно знакомы! И, судя по всему, знакомство их было не самым счастливым. Не так часто увидишь, как Варут теряет контроль над своими эмоциями, ну а Боуна он хорошо не знает, чтобы судить, однако видно было в его глазах смятение, удивление, раздражённость и… тоску, что ли?.. К сожалению, Чаварин не большой специалист в вопросах душевных и сердечных — чего скрывать уж, потому не может с точностью понять, какие именно эмоции эти двое испытали при виде друг друга. Но всё-таки ставит на негатив. Личный интерес вызвал Зи. Нью никогда раньше не видел этого парня, ничего не знает о нём. Хотя, почему-то, Чаварина меньше всего интересует детали жизни Панита, намного интереснее собственная реакция на него. Почему только при одном взгляде сердце так часто и горячо забилось? Почему-то вдруг стало так мало воздуха и с тем же так много? Почему едва заметные волоски на теле напряглись в ожидании, а волнение бешеной волной хлынуло в душу? Что это вообще за чувства? Что это такое?       Нью злостно хлопает дверью в комнату, сжимая губы в тонкую линию. Как же раздражает всё то, что он не может себе объяснить. С его позиции, важна логика, а эмоции, что вызвал новый знакомый за считанные минуты, определённо нелогичные!       Фыркнув, обув мягкие тапочки, Чаварин шаркает в сторону любимой и уютной постели, звёздочкой падая на неё. Как сильно он устал — понимает это только сейчас, когда кожа начинает саднить, а мышцы ныть, словно Нью сегодня утром не в библиотеку (читай: на допрос) ездил, а железо тягал в тренажёрном зале.       Всё происходящее сейчас — уже чересчур.       Нью — спокойный парень, рассудительный, возможно, слегка отрешённый, живущий в своём маленьком, но безмерно уютном и комфортном мирке. И именно поэтому вся информация, вся тяжесть ситуации, эмоции и осознания всего этого, хлынувшие на Чаварина, просто топят его. Это сложно, и вряд ли его поймут люди, которые не проходили того же. В личном мире всё струится гармонично, адекватный баланс и эмоций, своих эмоций, не чужих. Но мир, находящийся за границами, лично проведёнными Нью, слишком велик и сокрушителен, так как ему совладать с тем, чего он даже отчасти понять не в состоянии?       Ах…       Глупо. Сложно. И снова глупо.       Юрко проскальзывает запретная мысль в голову: а давай-ка посмотрим те самые фотографии.       Нью аж закашливается, ведь сам не ожидал, что всё же поддастся этому влиянию.       Их не надо смотреть. Он знает.       Но открывает смартфон.       Он прекрасно знает, что увидит, что не сможет справиться.       Но открывает общий чат, нажимая на материалы беседы.       Его палец суетливо листает, пока сердце готово сорваться в пятки и отскочить прямо в мозг, чтобы отрезвить Нью.

ПэкПэк Эй… Я узнал от отца. В общем, наш добрый дядюшка сто процентов был убит тем же, кто убил Муна. Его тоже распотрошили, а сердце его было в руке…

      Высвечивается новое сообщение, и палец Нью замирает. Леденящая душу картина рисуется воображением — ПиПун с собственным сердцем в руке. И эта фотография находится здесь? В общем чате?       Чаварин даже подрывается с постели, нервно лохмача волосы. Сердце обливается горькими слезами, стоит только представить, что это псих сделал с Пи… Да как Нью может посмотреть на подобное? Он ведь сорвётся, непременно сорвётся!       Быстрыми взмахами ресниц Чаварин стремится избавиться от проступающей влаги.       А может, предположение, что это сам убийца фотографии скидывает, не такая уж и безумная?       Стук в дверь вынуждает Нью испуганно дёрнуться. Погрузившись в тяжёлые мысли, любой шорох, кажется, готов вызвать инфаркт. Но Нью не фокусируется на этих чувствах, ведь не предполагает варианта, что убийца постучится к нему в комнату.       Ну и, в принципе, оказывается прав. Приоткрыв дверь, Нью видит улыбающегося Кая. Как не улыбнуться в ответ этому тёплому и доброму парню? — Ты так быстро ускакал, — с ходу начинает болтать парень, без приглашения проходя внутрь чужой комнаты. — Мы сегодня решили устроить небольшую посиделку. Ну так, чисто своими. В малом холе второй общаги, — тут Нью пояснять не надо, ведь его общежитие как раз-таки соединено со вторым, — ты с нами. — А… Нет… — А это не вопрос, — начинает посмеиваться Кай. — Нечего одному торчать в комнате. — Кай, опять старая пластинка заиграла, — устало выдыхает Чаварин, опускаясь на постель. — Не хочу я никаких тусовок. Мне это всё не нравится. — Да я тебя что, в клуб тащу? Прэм тоже идёт, так что… — Я не пойду. Хочу побыть в тишине.       Кай тяжело вздыхает, опускаясь на корточки рядом с Нью. Давить он на парня явно не хочет, но и отступать не намерен. — Сколько можно сидеть в одиночестве?.. Почему ты так сильно загоняешься? Тебе ведь не нужно получать одобрения этих людей, — намекает парень на своих друзей, — просто поговори с кем-то. Общие темы найдутся. У тебя нет причин быть в таком напряжении рядом с ними… — Дело же не в них конкретно… — Нью… Сходи с нами хотя бы на пару часов. Развеешься. Ты же не совсем с незнакомыми людьми будешь. Там я, там Прэм.       Чаварин глубоко вдыхает. Что-то ему подсказывает, что сидеть с ним, как с маленьким, ни один из них не будет. — Что мне там делать?.. Вы будете пить, у вас там свои темы. А я — угрюмый и замкнутый, как белая ворона буду…       Кай усмехается, мягко касаясь сцепленных в замок рук: — Белой вороной ты будешь, если останешься сегодня в комнате. Давай же. Я знаю, что ты можешь общаться! Я видел это на парах! Хватит сидеть взаперти! — но только Нью собирается ответить, Кай тут же его перебивает. — Не придёшь сам, наша тусовка придёт к тебе, — и самодовольно так разводит руками. Мол, вот твой выбор. Решайся.       Чаварин буквально ушам не верит, но почему-то смеётся. С облегчением каким-то, с чувством благодарности, что ли. О, его вовсе не прельщает идея провести вечер в незнакомой компании, но почему-то мотивирует мысль о том, что ему пора хотя бы немного выйти из своей зоны комфорта, допустить тот минимальный уровень социализации, который необходим любому нормальному человеку. Да и если подумать, Кай не тащит его на свидания, ну или не заставляет его дружить там с кем-то. А учиться чувствовать себя расслабленно в компании незнакомых людей, на самом деле, вещь полезная. — Приду…       Чуть слышно произносит, будто надеясь, что Кай не услышит, но от этой певчей птички ничего не ускользает. Слух — золото. И хоть Нью не уверен в собственном решение (куда уж без сомнений), всё-таки он понимает, что ему следует поучиться расслабляться среди людей, ведь как бы он не дистанцировался от них, как бы не старался избегать контакта с ними — люди, это то неизменное, что ждёт его в будущем.       Прэм тоже ему часто говорит, что иногда и такому интроверту не помешает «разгрузочный» день. А тут, получается, есть возможность отвлечься от назойливых мыслей, есть шанс не фокусироваться на боли из-за внезапной потери ПиПуна… Ни о чём не думать, ничего не слышать…       Но что действительно приводит Чаварина в состояние лёгкого возбуждения, так это спонтанно возникший вопрос: будет ли там Зи?       Сдавшись во власть усталости из-за резких эмоциональных горок, Нью быстро засыпает, а ведь думал, что ничто не свалит его с ног. Какой тут может быть сон, когда такое происходит? Но отнюдь, Нью спит сладко, без кошмаров, а самое главное долго, вплоть до самого вечера, и это тот самый отдых, который был ему так необходим, ведь на фоне такой изматывающей усталости все сторонние переживания уходят на задний план.       Просыпается Чаварин в восьмом часу и то только потому, что слышит грохот со стороны ванны. Как по команде, он занимает сидячее положение, но глаза открыть всё ещё не может, так как едва ли покинул царство Морфея.       Кто может быть в ванной? Кто? Если он здесь, значит в ванной… — Проснулся?       Конечно же Прэм. И снова Нью опускается на постель, делая глубокий вдох. Как же ему сейчас хорошо, ведь нет прекрасней чувства на свете, чем ощущение того, что ты выспался. В голове всё ещё сохраняется сладкая пустота, и никакие проблемы сейчас не играют на чувствительных нервных клетках. — А ты где был?.. — С Нэтом общался. Потом вернулся, а ты уже десятый сон видишь. — М-м…       Нью снова заворачивается в одеяло, ведь, идти-то теперь никуда и не хочется. Ха-ха, хочется просто поспать. Ещё немного. Крепко-крепко, сладко-сладко. Ещё пару часиков… — Подъём! — одним движением Варут стаскивает одеяло с друга. — В душ, бегом! — Не хочу-у-у-у… — Нью! Поднимай свой орешек и бегом в душ! — прикрикивает на друга Прэм. — Кай сказал, что вы вроде обо всём договорились.       Покряхтев, поворочавшись, Нью-таки отвечает: — Я милостиво уступил ему… — Ха-ха-ха-ха! А может, ты, — Прэм осторожно забирается на Чаварина, — подумал о том, что неплохо было бы отвлечься от всего этого дерьма? — и начинает щекотать друга, что заливается звонким хохотом. — Ха-ха-ха!!! Прэм, блин… ха-ха-ха!!! Уйди-и-и… ха-ха! Встаю! Я встаю!       Довольный собственной победой, Варут скатывается с друга, внимательно смотря за его движениями. Нью хоть ещё и не до конца проснулся, но послушно плетётся в ванну, не переставая улыбаться. Пожалуй, Варут тот единственный человек, который знает, как с Нью управляться. И даже в те моменты, когда Чаварин в чём-то не уверен, потерян и напуган, именно Прэм знает, за какие струны тянуть, чтобы позволить другу глубоко вдохнуть, чтобы дать шанс посмотреть на ситуацию с другой стороны, чтобы дать возможность переждать бурю.       Проблема Нью в том, что он никогда не говорит о своих переживаниях, о своей боли — даже сегодняшняя ситуация. Варут ведь просто уверен, что сейчас Чаварин делает всё возможное, чтобы абстрагироваться от Пи, от их связи, от их общих воспоминаний. Ведь если он –Чаварин позволит себе пройти через это — боль потери, Нью боится, что не справится…       А Нью тем временем неспеша принимает душ, блаженно подставляясь под тёплые струи воды. Они смывают, они оздоровляют — пусть и ложное, но всё же замечательное чувство. Чаварину оно очень нравится, ведь чистота, как ничто другое, дарит удивительный покой.       Быстро одевшись, ещё с получас ожидая, когда закончит свои сборы Прэм, парни наконец-то выходят из комнаты, направляясь прямо в соседнее общежитие. Чаварин не интересуется, откуда его друг вообще знает дорогу, да и всех этих парней, но не может совладать с покалывающей паникой, горячими импульсами накрывающей его изнутри. Может, Нью и не любитель тусовок всяких, да и чувствует скованность и, порой, дискомфорт среди людей, тревоги и нервозности он обычно не ощущает, в отличие от нынешней ситуации. А перед глазами тот глубокий взгляд чёрных глаз, что так элегантно обрамлены прямыми смольными ресницами.       Вот же ж…       Уголки губ приподнимаются в улыбке. Хотелось бы ещё раз увидеть его, побольше послушать его глубокий, но такой бархатный голос.       «Надеюсь, он придёт…»       Дикая мысль для Нью и безумно смущающая. И именно поэтому краснеют его уши, что не ускользает от Варута, вежливо открывающего ему дверь в тот самый небольшую гостиную, где негромко играет танцевальная музыка. — Чего это у тебя уши покраснели?       Дёрнувшись, словно от удара тока, Нью во все глаза смотрит на друга, наблюдая на лице того лишь коварство. — Н-ничего… — Знаю я тебя, — шепчет прямо в красное ушко, крепко обнимая за талию, — ушки твои краснеют в исключительном порядке. Неужели понравился кто?..       Но тут же получает кулаком в бок, и примирительно поднимает руки, лучезарно улыбаясь. — Ладно-ладно, молчу. — А вот и наши товарищи! — показательно красуясь на стуле, как тот самый человек, памятниками которого заставлены улицы одной из стран, приветствует пришедших Джеймс. Судя по всему, подвыпивший.       Нью вопреки собственному беспокойству, чувствует себя и правда менее напряжённо, чем рассчитывал. Робко машет парням рукой, послушно следуя за Варутом, который усаживает его на диван между Омом и Зи. — Тебе налить? — сразу же подключается Нэт, двигая кресло чуть ближе к столу. Чаварин неуверенно на него смотрит, и отвечает лишь короткое: нет. — А почему? Хочешь что-то конкретное? — Нью не пьёт, — за друга отвечает Прэм, перехватывая стакан Сирапхопа. — Так что его порция — моя, — и показывает Нэту язык, от чего у того игриво дёргается бровь.       «Мне кажется, или они флиртуют?» — Будешь просто сок?       Закусив губу, Нью доверчиво смотрит на Ома. Кому-то ошибочно может показаться, что Тхитиват как-то заинтересован в нём, но это совсем не так. В привычку Ома входит подобное действие — помогать людям расслабиться, чувствовать себя более-менее комфортно. И именно поэтому он так внимателен к Чаварину. — Спасибо…       Как и думал, беседы на темы, к которым Нью не имеет какого-либо отношения, наполняют небольшую комнату. Музыка и алкоголь очевидно являются хорошими спутниками для компаний, вот только Нью, которому Кай обещал внимание своё и Прэма, сидит с двумя парнями в полной тишине, боясь даже шелохнуться. Ом лишь иногда спрашивает у него, не хочет ли тот что-нибудь перекусить, ну или может ещё сока, а Зи… Вообще молчит. Но предательски мечется сердце, стоит плечу Нью коснуться плеча Прука. Случайно, конечно, но эта случайность дарит чертовски приятные эмоции. — Почему ты решил поступить на факультет иностранных языков? — неожиданно спрашивает Тхитиват, и Нью давится соком. Не то чтобы его вопрос смутил, скорее манера подачи Ома. Просто… это… как должное, что ли? И это очень смешно. Молчать полчаса, а потом, словно они только и говорили всё это время, Тхитиват перешёл на другую тему. Это Нью очень веселит. — Потому что профессия переводчика востребована. — Хочешь работать переводчиком? — Хочу хорошо получать, — твёрдо произносит Нью, посматривая на Ома, — у меня нет богатых родителей, как у вас всех…       Кажется, впервые Нью видит, как улыбается Ом. — Занятно… Значит, ты постоянно в учёбе? Когда же ты успеваешь работать?       Нью чуть поворачивается к Ому, кажется, не имея причин не ответить этому старшему. — В библиотеке не так много людей ходит, на самом-то деле… Там я зачастую и делаю задания, что на дом задают… — С каких пор в библиотеку студенты ходить перестали? — Нью не верит собственным ушам, молчаливый Макс заговорил! — Ну-у-у… — задумчиво тянет Чаварин. — Вот из вас всех, только ПиНэт ходит… — робко произносит Нью, почему-то не уверенный, что может это говорить. Но Сирапхоп, услышав сказанное, лишь начинает озорно смеяться, поддакивая сказанному. — Так точно! Я — прилежный ученик, в отличие от вас все-е-е-ех!       Нью аккуратно посматривает на старшего, что лучится игривым настроением, и тоже улыбается. Хотя чувство, что этот парень не так прост, каким кажется, не покидает его. И вот, к слову, ситуация с библиотекой тому доказательство! Он тут один такой! — Точно, — скупо вставляет своё слово от чего-то раздражённый Джеймс, — алкаш ты тоже отменный, — и, бросив пустой стакан на стол, демонстративно скорчив рожу пренебрежения, покидает гостиную, громко хлопнув дверью. — Чё это было?.. — прыскает от смеха Макс, посматривая в сторону окна. Нью не знает почему, но прослеживает взгляд Сарана, аналогично всматриваясь в темноту за окном. Почему-то холодок пробегается по пояснице… — Я зашторю окна. Чёт как-то страхово…       Чаварин, конечно, благодарен за этот жест, но… он буквально обалдевает с манеры разговора Макса. Он же казался таким строгим, холодным… а в итоге что? Ха-ха. Правильно говорят, не суди книгу по обложке!       Но снова внимание Нью направлено на Нэта, на лице которого поблекла беззаботная улыбка, а пальцы нервно теребят опустевший стакан. — Кто его знает… — и встаёт, тяжело вздыхая. — Что ему опять в голову стукнуло… — и, выйдя из-за стола, направляется в неизвестном для Нью направлении. Возможно, это ещё один выход, просто в другой коридор, но скрывается Сирапхоп за другой дверью.       Нью слегка смущён и весел — на самом деле, он не жалеет, что пришёл. Хотел отвлечься — так пожалуйста! Бесплатный спектакль нарисовался, а он — зритель.       Или нет… — Весело у нас?       Этот голос… Кожа Нью секундно покрывается крупной дрожью, а сердце в экстазе от головокружительного напряжения, начинает растекаться прямо в грудине. Аромат дорогого одеколона игриво щекочет нос, и будь он тысячу раз завален на экзамене по китайскому языку, но потрясающее насыщенное чувство начинает распускаться внутри Нью изящными, душистыми цветами.       Сглотнув обильно скопившуюся слюну, крепче сжав стакан с соком, Нью неуверенно поворачивается в сторону Зи, где его встречает ошеломляющая белоснежная улыбка. Поплывший взгляд не скроет частое моргание, а что уж говорить о бордовых ушах? Нью взволнованно опускает глаза на свои руки, стараясь как можно спокойнее ответить. — Да… — Прэм тебе не рассказывал, что ли? — а сам придвигается, от чего Чаварин неосознанно садится прямо, демонстрируя свою великолепную осанку. — Ты чего? — тихо посмеивается Зи, с умилением смотря на Нонга. — Расслабься немного.       «Легко, блин, сказать! И где носит Кая и Прэма?!» — А что, — голос так позорно даёт петуха, что Нью готов сквозь землю провалиться. Но, благо, Зи ведёт себя спокойно, абсолютно не обращая на это никакого внимания. Скорее он с лёгким интересом наблюдает за суетливой паникой Нью — это забавно. — Кхм… Что мне должен был рассказать Прэм? — Нью всё-таки усаживается поудобнее, облокачиваясь о спинку дивана. Прук же чуть поворачивается к нему, всё ещё слегка наклоняясь в его сторону (ну чтобы лучше видеть).       Зи прыскает, как-то насмешливо усмехаясь. — Да у нас тут…       И сверкает глазами в сторону Ома. Нью моментально переводит взгляд на Тхитивата, и тот, тоже слегка наклонившись, шепчет, наигранно так, словно тайна мира сего: — Целая Санта-Барбара.       Нью цокает, неосознанно закатывая глаза. Шутники, блин. — Я отойду ненадолго, — очень тихо произносит Ом, — телефон при себе, — это он уже говорит только Зи. Тот и без лишних пояснений, видимо, понимает, о чём речь, и только кивает другу, что спешит удалиться. — Что-то все разошлись… — неловко улыбаясь, Нью так и не находит поднять глаза на Зи, что продолжает с поразительной лёгкостью смотреть на него. — Джеймс уже не вернётся, — делает пару глотков Зи, — Нэт и Прэм вернутся… м-м-м… — неужели и правда задумался над этим? — Чуть позже? Хех… А Кай… А я не знаю, куда Кай делся. Макс! — кричит он другу, что болтает с Байблом и кем-то ещё по телефону. — Погоди… Тут Зи зовёт. Да, братан? — А куда Кай делся?       Саран лишь пожимает плечами. — Да он из телефона не вылезал, — поясняет свои мысли Вичапат, — возможно, на свидание погнал. Ты же его знаешь, Зи… — уже совсем, как кажется Нью, пренебрежительно произносит парень. Зи лишь безнадёжно смотрит на друзей, что продолжают дурачиться, едва уловимо покачивая головой. — Знаешь, Пи… — Нью, — резко перебивает его Прук, вновь наклоняясь слишком близко. Да это же вторжение в личное пространство! — Тебе нет необходимости так официально к нам обращаться. Ты друг Прэма и Кая, значит, и наш друг. Мы к такому с простотой относимся, — очень вежливо (Нью понятия не имеет, почему так удивляется этому) произносит Зи.       Нью готов растечься лужицей прямо на этой диване! Его буквально наполняет что-то невесомое, до одури лёгкое и сладкое. Он вот-вот готов взлететь от переизбытка чувств, что впервые коснулись его сердца. — Хорошо, Пи… Ой! — и прикрывает рот руками, слегка напугано смотря на Зи. Но затем тихо смеётся и, делая глубокий вдох, уверенно произносит, даже почти глядя Пруку в глаза. — Хорошо, Зи, — но снова в его взгляде скользит беспокойство. — И всё же… Это неправильно… Мы не знаем, куда пошёл Кай. Сейчас ночь… — произносить эти слова совсем не хочется, и, кажется, Панит понимает это. Во всяком случае, если Нью считает, что безупречно контролирует проявление собственных чувств, то со стороны Зи, Чаварин — открытая книга.       Так умиляет. — Хочешь, пройдёмся, поищем его?       Зи предлагает это с едва заметной улыбкой, ведь в его взгляде тоже заметны проблески волнения за друга. Хоть они оба не озвучивают причины своего волнения, от понимания им не скрыться: сейчас по улицам бродит психопат, и вряд ли общежитие это то место, в которое он не сможет проникнуть.       Но Нью эгоистично делит место на сердце: с одной стороны беспокойство о приятеле, с другой возможность побыть наедине с человеком, который вызывает в душе такие чувства, которые Нью раньше никогда не испытывал. — Конечно…