Либо победа, либо смерть - третьего не дано

Хатидже вернулась во дворец, а вместе с ней и Махидевран: ей нужно было отдохнуть от недовольных взглядов свекрови и поболтать с союзницей. А Ибрагим-паша с отрядом уже отправился на свое задание. — Так, твои отношения с Валиде все хуже и хуже. — Сказала Хатидже, сидя на диване. — Не понимаю, что ей так не нравится? — Ей не нравятся те, кто не преклоняются и не целуют подол платья. — Вздохнула Махидевран. — Я ей нравилась до тех пор, пока не начала занимать султана и управлять им так, как пожелаю я, а не она. Не будь сказано в обиду Вам. — Ничего, я все понимаю. — Кивнула султанша. — Будь осторожна, прошу тебя, ты ведь знаешь, что Валиде делает с ей неугодными. — Знаю, — согласилась султанша. — Теперь придется проверять каждый напиток и еду на наличие отравы, и ходить не одной, а с охраной, чтобы не быть сожжённой. — Усмехнулась черкешенка. Сулейман узнал об интересном положении сестры и решил съездить к ней. Ему открыли двери в покои Хатидже, и он увидел и Махидевран, сидящую рядом. — Хатидже, Махидевран, — султан подошел к подскочившим девушкам. — Я очень рад за тебя и Ибрагима. Пусть Аллах дарует вам двоим много детей. — Вы так добры, государь. — Поклонилась султанша. — Аллах да благословит и Вас. Давайте отобедаем вместе, я сейчас же распоряжусь, чтобы накрыли стол. — Давай, я так проголодался. — Кивнул Сулейман и посмотрел на свою любимицу. — Махидевран, я рад, что ты приехала вместе с Хатидже сюда, ей нельзя оставаться одной, как и тебе. — Благодарю за заботу, мой султан. — Улыбнулась черкешенка. — Я чувствую себя прекрасно и мне не сложно сопровождать Хатидже Султан. Ее общество — честь для меня и радость. — В следующий раз предупреждай о том, куда ты едешь. — Попросил падишах и девушка кивнула. Уже идя по коридору, Сулейман продолжил разговор. — Я хочу на охоту в Эдирне через день-другой поехать, Мустафа, Мехмед, Нармин и ты с Бихруз — едите со мной. — Я буду рада уехать ненадолго из дворца и побывать в Эдирне. — Все также улыбалась султанша, идя рядом с султаном. — «Бихруз тоже увязалась? Что же задумала эта женщина?». — Задумалась черкешенка. Через две недели, во дворец Эдирне пришла благая весть от Ибрагима-паши: Ахмед-паша, предатель и изменник был казнен, и теперь Ибрагим отправлялся в Каир, дабы навести там порядок, после чего надеялся как можно быстрее вернуться в Стамбул. Паша писал не только султану, но и жене. Он беспокоился о ее здоровье и обещал, что скоро воссоединиться с ней. Хатидже была во дворце с матерью: «Не хочу, чтобы ты была одна во дворце. Оставайся с нами, пока паша не приедет» — сказала она. — Тебе так идет беременность, дорогая. — Улыбнулась Айше Хафса Султан. — Пусть срок еще не велик, и животик еле виден, но все же. — Спасибо, матушка. — Кивнула султанша: она старалась не портить отношения с матерью, но иногда все же она чувствовала подобие вины перед ней, хоть и не знала почему. — Иншалла Ибрагим вернеться невредимым. — Аминь. — Согласились Хафса Султан и Гюльфем. — Валиде, я бы хотела пожертвовать некоторую сумму из личных средств в Ваш вакф в Манисе и, как только уладятся все государственные дела — создать свой. — Сказала султанша, держа руку на своем маленьком животике. — Мне нужна будет помощь Синана-паши в постройке благотворительного комплекса и Ваша, чтобы я могла научиться вести там дела. — Это очень благородное и ответственное дело, Хатидже. — Ответила мать султана. — Что тебя сподвигло на такое решение? — Если некоторые люди поддержали Хаира Ахмеда-пашу это значит, что они чем-то недовольны, и пока мы наслаждаемся вкусной едой, теплотой наших очагов и дорогими одеждами — они вынуждены голодать и тяжело работать, оставляя своих детей на произвол судьбы. — Подумав, ответила госпожа. — В мечети будет школа для детей, больница и общественная столовая. — Где бы ты хотела построить комплекс? — Поинтересовалась Айше Хафса Султан. — Может в Стамбуле? Или в Конье. — Предложила госпожа. — Лучше в Стамбуле. И ближе, и лучше. Ты сможешь приезжать и проверять как идут дела, не тратя много времени. — Посоветовала Хафса Султан, и тут же добавила. — Но об этом еще рано думать: Сулейман должен решение одобрить. Если конечно Махидевран ему позволит. — Матушка, не говорите так о Махидевран. Она моя подруга и я не знаю, почему именно Вы так невзлюбили ее. — Соврала султанша. — Она требует больше, чем положено, Хатидже. Махидевран раньше была тихой и воспитанной девушкой: занималась сыном и своими мелкими делами. Но как только Сулейман сел на престол — сразу же изменилась и окутывает теперь моего сына теперь своей паутиной, как тот паук. Его нужно спасать! — Валиде, мой брат знает что делает, он уже не наивный мальчик. — Заметила госпожа и встала. — Я хочу в свой дворец вернуться, пока не наступила ночь. — Хатидже, сейчас опасно ездить одной, ты ведь знаешь какое время сейчас неспокойное. — И как только успела это сказать султанша, в покои быстрым шагом вошла Дайе-хатун. — Госпожа, простите, что отвлекаю Вас, но Аяс-паша просит принять его. — Сказала женщина, поклонившись. «Восстание уже началось. Я не могу допустить, чтобы все поехали в мой дворец, там тоже небезопасно» — пронеслось в голове у госпожи. Валиде Османской империи вышла из своих покоев, а за ней последовала и Хатидже Султан, получив на то разрешение. Когда женщины вошли в покои, они спрятали волосы под вуалью и пригласили пашу. — Валиде Султан, Хатидже Султан. — Паша поклонился, его голос был серьезным и немного встревоженным. — Аяс-паша, что-то случилось? — Задала вопрос Хафса Султан. — Да, госпожа. Янычары подняли бунт! — Выдал Аяс. –Они грабят город, поджигают все, жители города страдают, и они к нам приближаются. Вам опасно оставаться здесь. — Как они только осмелились на это?! — Голос Валиде Султан не дрогнул, и только злость показалась в ее глазах. — Мой дворец уже подожгли, все серьезно, госпожа. Я был тоже вынужден бежать вместе с семьей. — Разве не ты отвечаешь за порядок в столице?! Ты должен немедленно подавить это восстание. — Приказала Айше Хафса Султан. — Валиде, насколько я осведомлена, у паши мало людей, они ничего не смогут сделать. Сил недостаточно. Нужно уехать куда-то и послать вести Повелителю. — Встряла Хатидже в разговор паши и матери. — Янычары отрезали все пути отхода из дворца и сейчас отправляются со стороны Ипподрома сюда. Мы в ловушке. Началась быстрая эвакуация в подвалы: девушек из гарема, детей, которые остались во дворце и госпожи стремительно спускались в подвал по очереди. Дворец тут же наполнился криками паники, как бы калфы и евнухи не призывали к спокойствию. В подвале стояла гробовая тишина. Дети тоже притихли и сидели на руках матерей, а те крепко прижимали их к себе. Хатидже невредимая сидела на тахте возле матери и нервно дышала: ей было немного жутко. Пусть она и уберегла ребенка, что был в ее чреве, но что будет дальше, и когда, наконец, приедет султан и подавит восстание? Никто не знал ответа на эти вопросы. Наложницы и рабыни сочувственно посматривали на госпожей и маленького шехзаде Баязида. «Иншалла с моими племянниками и Махидевран все будет хорошо и они в безопасности» — думала Хатидже. — Госпожа! — Одна из девушек прибежала откуда-то сверху, ведя за собой вторую девушку. — Там подожгли ворота дворца, а Аяс-паша продолжает держать оборону! — Нигяр-калфа подбежала к девушкам и помогла второй сесть: она была бледной, а со лба текла кровь. — Хатун нужна помощь. — Хатидже аккуратно встала и посмотрела на Бейзу, которая была с ней. — Бейза, положите ее сюда и пусть лекарь займется хатун. — Госпожа, а как же Вы? — Обеспокоилась служанка. — Ей сейчас нужна помощь, она ранена, а я цела и невредима. Помогите лекарке. Госпожи и рабыни около двух дней уже сидели в подземелье. Запасы еды уже оканчивались, а выходить наверх еще было опасно. Столица горела, горели прилавки и страдали мирные жители. Султан Сулейман уже отправлялся с Эдирне на корабле в Стамбул, чтобы провести собрание и наказать восставших янычар, послав Ибрагиму возвращаться в столицу, оставив в Каире верных людей для управления. Валиде Султан отправила Сюмбюля вновь узнать, как идут дела там наверху, и вот ага уже возвратился с донесением. — Валиде Султан! Султан Сулейман Хазретлери только что прибыл с моря! — Рассказал Сюмбюль с радостной улыбкой на лице. — Бунт закончился, и янычары возвращаются в казармы. Опасность миновала и можно возвращаться во дворец. Валиде Султан была очень рада, что все, наконец, закончилось. Были рады все. Наложницы вернулись в гарем, где их вымыли и накормили, а после заставили работать: после двухдневного бунта дворец был, мягко говоря, не в лучшем состоянии, поэтому рабыни принялись за дело. Хатидже решила отправиться к брату-султану, но только после того, как сама привела себя в порядок и попарилась в хамаме. На девушке было красивое белоснежное платье с фиолетовым кафтаном, а на ее лоб свисала красивая подвеска. — Да, пусть заходит. — Кивнул Сулейман, и Хатидже вошла в покои. — Хатидже, дорогая сестра, как ты себя чувствуешь? Как ребенок? — Мужчина дотронулся до женского маленького животика. — Иншалла малыш и я в порядке. — Улыбнулась султанша. — Валиде сейчас в своих покоях, отдыхает. Дайе-хатун о ней позаботиться. Повелитель, а Махидевран, Мустафа и остальные, где они? — Ради безопасности Махидевран и моих детей — они на некоторое время останутся в Эдирне, а потом их привезут сюда. — Ответил мужчина. — Там хороший воздух, красивый лес — Махидевран пойдет это на пользу. — Вы так заботитесь о ней. — Заметила Хатидже. — «Это очень и очень хорошо» — тут же подумала она. — Когда я стал султаном, меня внезапно постели мысли, что я ничего больше не чувствую к Махидевран, но стоило ей приехать и побыть первые дни, я понял, что мои мысли были неверны и вызваны большими нервами. Махидевран — все для меня, Хатидже. — Высказался он. — Нравиться это Валиде или нет — она должна принять это. — Махидевран и матушка сейчас в напряженных отношениях, брат. — Рассказала султанша. — Валиде думает, что теряет тебя, но я так не считаю. Махидевран искренне любит тебя и не станет использовать твою благосклонность и любовь в своих целях. — «Мг, конечно. Мы только это и делаем. Как жаль, что ты не видишь этого». — Я это знаю. — Кивнул султан и перевел тему. — Ибрагим скоро должен вернуться, ты у нас останешься, или поедешь к себе во дворец? — Я планирую вернуться в свой с Ибрагимом дворец, буду ждать его там. — Ответил Хатидже Султан и добавила. — Там, верно, тоже устроили кавардак, нужно всем заняться. — Я удвою охрану твоей кареты и отправлю еще солдат в ваш дворец, на дорогах может быть еще небезопасно. И, сестра, как только прибудешь домой — отправь весточку и подсчитай потери, если таковы будут. — Конечно, государь. Я обо всем позабочусь. — Хатидже поклонилась и мягкой поступью вышла из покоев. Карету подготовили быстро, и, как сказал султан, охрана кареты была удвоена, а за ней направлялся еще один отряд янычар для охраны дворца у Ипподрома. Хатидже и Бейза ехали молча. Султанша держала обе свои руки в области беременного маленького животика, будто отгораживая ребенка от опасностей этого мира. «Мой малыш будет в безопасности. Ох! Я совсем забыла попросить у Сулеймана, чтобы дал разрешение Ибрагиму выбрать имя для нашего ребенка, и для последующих. Какая же я забывчивая в последнее время». — Вот, какие мысли были в голове у госпожи. — Госпожа, мы уже прибыли. — Бейза прервала поток мыслей своей госпожи. Хатидже вышла из кареты и ахнула: сад был разгромлен, на полу у дверей валялись потушенные факела. Но, слава Аллаху, хотя бы окна остались целыми. — М-да-а, работы предстоит много. — Протянула султанша, подходя к дверям. — Где все слуги? Где Авшар, Матракчи? — Я сейчас же все выясню, госпожа. — Поклонилась Бейза и, открыв двери, наткнулась на выходящего Насуха-эфенди. Когда они столкнулись, главная служанка дворца Хатидже смутилась и покраснела. — Насух-эфенди, — поклонилась она. — Хатидже Султан нужны новости, что происходило во дворце во время ее отсутствия. — Кхм-кхм, — прокашлялся Матракчи. — Я как раз и спустился за этим, Бейза-хатун. «Интересно» — султанша стояла в стороне и наблюдала за Бейзой и Матракчи. — «Я и не заметила у них такого поведения. Неужели, Бейза влюбилась в Матракчи?». — Эфенди направился к госпоже, а Бейза, постояв пару секунд у дверей и посмотрев в спину Матракчи, юркнула за двери, скрываясь за ними. — Госпожа, — эфенди поклонился. — Тут столько всего произошло, госпожа. Янычары будто с ума сошли, слава Аллаху ушли. — Есть раненые или убитые, Матракчи? Ты-то сам как? — Спросила Хатидже, направляясь к входу во дворец. — Со мной все в порядке, госпожа, спасибо. А вот с Лукой беда. — Матракчи пригорюнился. — Ранили его, Хатидже Султан. Рана тяжелая, лекарша сейчас с ним. В себя еще не пришел. — Как так вышло? — Мы спускались в подвал, Авшар-хатун тоже была с нами, за ней шел и художник, вот и попала в него пуля. — Ответил Матракчи. — Он хатун собой прикрыл, молодец парень! — Да, не отрицаю. Лука молодец. — Согласилась Хатидже. — «Нужно будет поговорить с ним и уломать отправиться домой. Иначе пропадет. Хюррем ничего не будет, а вот его казнят. Жалко губить невинную душу из-за рыжеволосой бестии». — Как только очнется — доложить мне, хочу его поблагодарить за спасение Авшар. — Как прикажите, госпожа. — Поклонился мужчина. — От меня еще что-то потребуется? — Если только у тебя есть свободное время показать янычарам их места для охраны и подсчитать раненых охранников, и надеюсь не мертвых. Бейзе доложишь обо всем. — Ответила султанша и направилась в их с Ибрагимом покои. Султанша плюхнулась спиной на кровать: она устала. Устала от всего, что происходило в последнее время и от всего того, что должно было случиться в недалеком будущем и металась. Металась потому, что не знала, выйдет ли у нее отправить домой Луку, или же нет; послушается ли он ее. Хатидже и не заметила, как сама стянула с себя платье, сняла украшения и укрылась покрывалом, погружаясь в долгий сон. Сквозь пелену сна, султанша почувствовала странную легкость, будто ее тело стало невесомым, а все переживания испарились. Ее веки открылись, и Хатидже увидела, как стоит в своей комнате, а ее тело лежит в постели. — Не пугайся, это я. — Хатидже услышала знакомый голос и обернулась на него: почти в полтора метра от нее появилась светящаяся безликая женская фигура. Это была Хадиджа. — Я рада видеть Вас, Хадиджа. Здравствуйте. — Сказала Хатидже и почувствовала теплый взгляд потусторонней собеседницы. — Здравствуй. Ты, верно, задаешься вопросом, почему я появилась. — Утверждала, не спрашивала посланница. Хатидже кивнула, соглашаясь. — Я наблюдала за тобой, и почувствовала твои терзания, по поводу Луки, я верно подумала? — Да… Это так. — Протянула госпожа в ответ. — Я не знаю, что делать. — У тебя есть выбор. Ты можешь позволить ему встретиться с Александрой, то есть, Хюррем, после чего он может уехать, или… — Хадиджу прервал второй голос, но уже мужской. — Или позволить ему умереть, как ему и было суждено. — Голос был наполнен лукавством и какой-то игривостью. Хатидже обернулась: перед ней стояла мужская черная фигура, и, как и у Хадиджы — у нее не было лица, но на голове виднелись небольшие изогнутые рога. Хадиджа недовольно посмотрела на мужской силуэт и скрестила руки, а ее нимб над головой — засиял ярче. — Азамат, что ты делаешь здесь? — Спросила Хадиджа у мужчины. — Я же говорила тебе — не ходить за мной! — Ну-ну-ну, Хадиджа, не кипятись. — Незнакомец поднял руки в знак примирения. — Мне стало любопытно, чем же ты занимаешься в последнее время, и, — Азамат посмотрел на Хатидже, которая стояла между им и ангелом. — Разве не представишь нас? — Хадиджа молчала, искрясь недовольством. — Ладно, так уж и быть, представлюсь сам. — Черный силуэт приблизился к султанше, как и Хадиджа, ограждая девушку полупрозрачной защитной пеленой. Азамат заметил это и лукаво ухмыльнулся, продолжая смотреть на султаншу. — Я Азамат, демон и подопечный Иблиса, в ваших краях его еще аш-Шайтаном величают. — Демон Азамат? — Переспросила Хатидже и слегка вздрогнула от энергии, которая просочилась сквозь полупрозрачную ограду Хадиджы. Азамат исчез перед глазами султанши, и тут же появился за спиной посланницы небес. — Хадиджа, неужели ты не помнишь, кому должна за спасение нескольких душ, которые мои по праву? — Демон обвил тьмой девушку-ангела, но та даже не шелохнулась, продолжая ровно стоять, не смотря на Азамата. — Ангел, который заключил сделку с демоном, какие интересные слушки могут пойти там, наверху, как думаешь? — Как и у тебя в преисподней. — Молвила Хадиджа, уворачиваясь от тьмы, которая преследовала ее. Азамат вопросительно усмехнулся, Хатидже это чувствовала и молчала, наблюдая за происходящим. — Что скажет Иблис, когда узнает о том, что его подопечный влюбился в ангела, м? — Согласен, есть грешок и такой. — Согласился он. — Но за тобой он тоже числиться, не так ли? Ангел любит демона, как же…. — Исчезни! — Повысила голос Хадиджа, выходя из себя. — Мое общество на тебя хорошо влияет. — Усмехнулся он. — Я хорошо поболтал тут с тобой и твоей гостьей, поэтому я все-таки пойду. Дел еще много, но и ты не забывай, что я жду тебя сегодня. — Сказав это, он исчез, а за ним и вся тьма. Хадиджа облегченно выдохнула и обернулась, посмотрев на Хатидже, которая молча и с непониманием происходящего смотрела на нее. — Забудь о нем и обо всем, что ты тут видела. — Уже спокойно сказала она. — Но помни, Лука — хороший, и не заслуживает такой ранней смерти, какая предписана ему небесами. Тебе пора просыпаться, мы еще свидимся как-нибудь. — Перед тем, как махнуть рукой, она посмотрела на маленький живот Хатидже и улыбнулась. — Это девочка. — И исчезла, а султанша открыла глаза уже в своем теле, лежа на кровати. Хатидже присела на кровати и дотронулась до своего животика. — Девочка…. У нас первым ребенком с Ибрагимом будет дочь…. — Хатидже улыбнулась своим мыслям и посмотрела в окно. На следующий день, Хатидже Султан сообщили, что Луке-эфенди стало лучше, и он уже очнулся. Бывший возлюбленный Хюррем была в лазарете при дворце у Ипподрома, поэтому госпожа как только узнала, что Лука начинает идти на поправку — направилась к нему. Она уже знала, что ей делать и как поступить. — Лука. — Султанша встала напротив кровати, на которой лежал парень из Крыма. — Госпожа. — Лука хотел встать, но Хатидже настояла ему оставаться на месте и не вставать. — Лука, я очень рада, что с тобой все в порядке, Ферида-хатун сказала мне, что через день другой ты поправишься и выздоровеешь. — Начала разговор девушка. — Я благодарна тебе за спасение Авшар-хатун — моей верной служанки, ты поступил благородно и мужественно. — Что Вы, госпожа, я сделал то, что сделал бы каждый на моем месте. — Ответил парень, наклонив голову. — Я хочу тебя отблагодарить. От Матракчи я узнала о том, что ты ищешь одну девушку из своих краев. — Лука оживился и посмотрел на госпожу. — Александру — верно? — Тот кивнул. — Я могу устроить вам двоим встречу, чтобы вы поговорили, но после — ты должен будешь уехать. — А Александра? — Слушай дальше. Знакомой тебе Александры нет: она приняла ислам и стала одной из любимых фавориток султана Сулеймана, моего брата. — Улыбка с лица Луки испарилась. — Если узнают о том, что у тебя была когда-то связь, какой бы она ни была, с Хюррем-хатун — тебя казнят, а может и ее вслед за тобой. — Парень сглотнул. — Мне жаль, что все так вышло, и ты узнал об этом только сейчас, но больше чем одной встречи –не могу обещать. Как только ты свидишься с хатун, иди к султану и скажи ему, что как только закончишь его с Махидевран Султан портрет — вернешься на родину, поскольку у тебя захворал кто-то из родственников и нужна твоя помощь, придумай что-нибудь. Я дам тебе золота и одежды, посажу на корабль. И ты покинешь империю раз и навсегда, никогда не возвращайся сюда. — Настаивала Хатидже. — Иначе за ложь падишаху — прощения ты можешь не ждать. Так, мы договорились? — Лука молчал, а по его сердцу скреблись кошки: любимая им Александра предала его, стала мусульманкой и наложницей-фавориткой султана Сулеймана. Хатидже понимала, что вести, которые она возложила на плечи парня, были для него нелегки и ему нужно было время, поэтому она добавила. — Если тебе нужно время, я дам его тебе, но мало. Завтра утром ты должен сказать мне ответ. — Н-нет, постойте! — Заволновался Лука. — Я согласен…. Я согласен на Ваши условия взамен на встречу с Алекс…. С Хюррем. — Хорошо. Тогда завтра утром буду ждать тебя возле кареты. Выздоравливай. На следующий день, ранним утром Хатидже Султан была подана карета, и Лука медленно подходил к ней. Его плечо все еще болело, но жажда встречи была сильней. Всю дорогу к Топкапы Хатидже Султан и Лука-эфенди ехали молча. Парень смотрел в окно кареты, но по его лицу было видно: его мысли явно были не о красотах османских лесов, а о русинке Александре. Карета вскоре прибыла в место своего назначения — с западной стороны дворца, где почти никто не ходил из знатных людей и династий, в основном там ходили евнухи и служанки, но не рано утром. Хатидже кивнула одному из евнухов — это был Ферхат-ага, тот самой евнух, которого они купила тогда на рынке. Ферхат-ага вывел из-за дверей девушку, чье лицо было спрятано под вуалью. Это была Хюррем. Лука, выйдя из кареты, замер: он узнал деву, что скрывалась за тканью. Хатидже кивнула, будто спуская с Луки поводок, и тот направился к Хюррем, а Ферхат-ага подошел к султанше. — Госпожа. — Евнух поклонился. — Здравствуй, Ферхат-ага. Ты обо всем, что я тебе в письме писала, сказал Хюррем-хатун? — Спросила Хатидже. — Да, госпожа. Хатун меня услышала и поняла. — Кивнул евнух. — Следи за ними внимательно, я пока в карете подожду. — Приказала девушка и евнух поклонился, а она вернулась в карету. Она не часто поддерживала связь с агой, ведь тот проходил обучение и только недавно стал полноценным евнухом при гареме в Топкапы, решив для себя, что будет верен Хатидже Султан, и когда та написала ему, он был рад, что о нем не забыли и он может начать помогать Хатидже Султан. Сама же Хатидже Султан закрыла глаза и сделала несколько вдохов и выдохов: она немного волновалась, хоть ей и было это противопоказано лекарем, в ее положении это было опасно. Султанша не знала и не желала знать, о чем говорила Хюррем с бывшим возлюбленным, но когда он вернулся к султанше в карету, на нем не было лица. «Это их дела и разговоры, ничего не буду спрашивать». — Подумала султанша и карету тронулась в обратный путь. Хюррем же, стояла у дверей и провожала карету взглядом, пока та не скрылась из виду, а ее не увел Ферхат-ага. Ибрагим-паша вернулся через полторы недели в Стамбул, во дворец Топкапы, где провел совет дивана и говорил с султаном Сулейманом. Сулейман отпустил зятя и сказал, чтобы возвращался завтра, пусть проведет остаток дня с женою и отдохнет, после чего примется за остальные дела, ведь было неспокойно: на Ферхата-пашу было очень и очень много жалоб. Зачинщики бунта же были казнены лично султаном, им оказался не только Мустафа-ага, начальник корпуса янычар, но и Раис-Челеби. Хатидже сидела на балконе, который выходил в сторону входа их с Ибрагимом дворца. На столике стояли сладости и напитки: султаншу потянуло на сладкое, а токсикоз все не отпускал, хоть девушка и пила лекарства, которые приписала лекарка. — Госпожа, Вам что-нибудь еще нужно? — Спросила Авшар-хатун. — Нет, Авшар, ты можешь идти. — Ответила Хатидже, беря в руки сладкий лукум. — А, и передай Беркуту-аге, что лукум очень вкусный, пусть еще сделает к приезду Ибрагима-паши. — Слушаюсь, госпожа, сейчас же передам. — Поклонилась с улыбкой Авшар, удаляясь с балкона. Султанша надпила шербета и провела рукой по животику. — Расти, моя девочка здоровой, мама будет тебя защищать от всех-всех опасностей. — Девушка мило улыбнулась и подняла взгляд, услышав топот копыт. Это был Ибрагим. Паша сидел в седле гнедого жеребца, а за ним ехала еще одна карета, по-видимому, с подарками. Хатидже встала со стула и посмотрела вниз, встретившись с мужем взглядами. Ибрагим улыбнулся супруги и спрыгнув с лошади, отправился к ней, и султанша стала ожидать его на балконе. Через пару минут, Ибрагим уже стоял на балконе с Хатидже и крепко обнимал ее. — Моя Хатидже, — шептал он. — Как же я скучал по тебе, не мог ни о чем думать, кроме как о тебе, ангел мой. Когда Повелитель оповестил меня о бунте, что был здесь, я был готов сорваться и приехать. — Ибрагим, я тоже скучала и так переживала, что с тобой что-то случиться, но иншалла, все закончилось. — Хатидже поцеловала мужа в щеку, а Ибрагим оставил легкий поцелуй на женских устах и опустил свою руку на округлый небольшой животик Хатидже. — Мы ждали тебя. — Как ты себя чувствуешь, милая моя? — Спросил Ибрагим. — Что говорит лекарь? — Ферида-хатун говорит, что все хорошо, наш ребенок развивается как положено. — Ответила султанша. — Мне кажется, у нас будет девочка. — Девочка? — Переспросил паша. — Да, мне кажется, у нас будет дочь. — Согласилась Хатидже. — Мне постоянно хочется сладкого, и форма живота говорит об этом. — Девочка. — Ибрагим улыбнулся и поцеловал жену в висок. — Девочка так девочка, и пусть она будет похожа на тебя. — Хатидже улыбнулась в ответ. — Пойдем, я привез тебе подарки из Каира, я старался найти то, что тебе бы понравилось. Супружеская пара направилась в гостиную, где уже слуги разместили несколько сундуков, в которых и лежали подарки. Там были разнообразные ткани, шали и меха, обувь, украшения и даже ароматные масла. Султанша с интересом рассматривала подарки, как в комнату внесли…. Кроватку. Это была милая детская люлька, сделанная из золота и украшенная небольшими драгоценными камнями, которые были крепко накрепко прикреплены к основанию. — Ибрагим, какая красота! — Султанша отвлеклась от своих подарков и подошла к колыбели. — Где ты нашел ее? — Я заказал ее у лучшего мастера Каира и он в краткие сроки пообещал сделать ее нам. — Ответил паша, подходя к жене. — Вам нравиться? Если нет, то мы можем заказать другую. — Нет, Ибрагим, мне очень нравиться. — Хатидже встала подле мужа и его рука обвила женскую талию. — Дорогой, я тут подумала, может, мы сами выберем имя нашему ребенку, а не Повелитель? Как ты считаешь? — Для меня это было бы большой радостью, ангел мой. — Ответил мужчина. — Но позволит ли наш Повелитель? — Позволит, я уверена в этом. Жалобы на Ферхата-пашу стали сыпаться одна за другой, и терпение султана Сулеймана лопнуло после того, как он лично явился во дворец, как ни в чем не бывало, под предлогом, что привез Бейхан Султан к родне в Топкапы. — Бейхан, сестра. — Хатидже обняла старшую сестру. — Как я рада тебя видеть. — Я тебя тоже рада видеть, Хатидже. — Бейхан тепло улыбнулась и положила свою руку на уже выпирающий животик сестры. Прошло уже три месяца, лето закончилось, но теплые дни держались до последнего, противостоя холодам осени. — Иншалла ребенок родиться здоровым. — Аминь. — Кивнула султанша. В дверь постучались, и в покои вошла Махидевран с беременным животом и с Нармин Султан, держа ее за ручку. — Махидевран, здравствуй. Нармин, моя красавица, как ты подросла, иди ко мне. — Бейхан Султан, Хатидже Султан, здравствуйте. — Поклонилась черкешенка, проходя к сестрам султана. — Бейхан Султан, я рада приветствовать Вас. Дорога была спокойной, иншалла? — Спасибо, Махидевран, добралась я отлично. — Все с той же милой улыбкой ответила Бейхан. — Я видела Мустафу в саду, он так повзрослел, возмужал. На Повелителя, моего брата, очень похож. И от тебя ему многое досталось. — Благодарю, госпожа. — Махидевран присела на тахту. С самого утра у султанши тянуло живот, и ходить становилось все труднее. — Махидевран, с тобой все в порядке? Может позвать лекаря? — Побеспокоилась Хатидже, увидев, что главная наложница резко положила руку на низ живота и задышала. — Нармин, дорогая, подожди-ка. — Султанша передала племянницу Бейхан и подсела к черкешенке, у которой глаза в испуге и боли исказились. — Махидевран, дыши, спокойно. — Больно…. А-а-а… — Махидевран сдерживала крики боли, чтобы не пугать дочь, но Нармин все же испугалась, поэтому Бейхан поспешила увести из покоев племянницу. — Стража! Лекаря немедленно позовите! — Крикнула Хатидже, все еще сидя возле подруги, у которой начались схватки и уже стекли воды. — Терпи, терпи, Махидевран. Дыши, вдох-выдох, давай, вместе со мной. Махидевран старалась дышать и не думать о боли, хотя бы до прихода лекарки, но у нее это получалось плохо. Хатидже старалась отвлечь подругу, но все было безуспешно. Когда пришла Адак-хатун, она попросила всех покинуть покои, и оставила только двоих повитух и одну служанку. — Повелителю уже сообщили о родах Махидевран? — Спросила Хатидже у Гюльшах-калфы. — Да, сообщили, но он сейчас не в Топкапы, а в Охотничьем домике, госпожа. — Ответила калфа. — С кем же? — Удивилась султанша. — Я не знаю, госпожа, но сказали его не ждать сегодня во дворце, и имя Валиде Султан пусть даст. — Ответила калфа, смотря на дверь, из-за которой доносились крики роженицы. «Неужели Изабеллу привез Ибрагим?» — мелькнула мысль у сестры султана. — А Ибрагим-паша где сейчас? Сюмбюля-агу я тоже еще не видела сегодня. — Задала вопрос Хатидже. — Паша Хазретлери с Повелителем отправился, а Сюмбюль-ага только что вернулся откуда-то. — Вновь ответила Гюльшах. После их с калфой разговора, прошло около получаса, как пришла Айше Хафса Султан вместе с Дайе-хатун. — Почему роды начались так рано? — Спросила она. — Не прошло еще и восьми месяцев, только шесть или семь, насколько я помню. — Не знаю, Валиде Султан. Лекарка сказала, что такое иногда бывает: ребенок развивается быстрее, чем нужно и рождается. А иногда такое бывает, когда женщина нервничает и часто переживает. — Ответила Дайе-хатун, останавливаясь вместе с Хафсой Султан у дверей. — Матушка, — младшая сестра султана поклонилась Валиде. Крымчанка улыбнулась дочери. — Мама, почему Повелитель не с нами? Почему в Охотничьем домике, а не с Махидевран? — Не знаю, Хатидже. Если он посчитал нужным уехать — это его дело. — Ответила женщина. Все стояли молча до того момента, как крики в покоях стихли, и вышла лекарка, а на руках акушерки шевелился ребенок. За окном уже была ночь, и полная луна сменила теплое солнце. Адак-хатун стала возле госпожей и поклонилась. — Ну? Говори же, кто родился? Это шехзаде, иншалла? — Спросила Валиде Султан. — Нет, госпожа. Это прекрасная и здоровая девочка. — Ответила лекарка. — Да продлит Аллах ее жизнь и сделает счастливой. Махидевран Султан помогли перейти в ее покои, и вымыли, после чего переодели и принарядили. Валиде Султан приказала раздать в гареме сладости и шербет, а в небе палить фейерверки: родилась священная султанша, которая была зачата в ночь четверга. Валиде Султан стояла перед кроватью матери наследника и держала на руках вторую внучку. Кожа у новорожденной султанши была светлой, как солнце, а лик прекрасен, как луна. Ее голубые глазки были закрыты, а русые коротенькие волосики спрятаны под белой маленькой шапочкой. Айше Хафса Султан качала малышку на руках и улыбалась внучке. — Узнав о ее рождении, я восславила небеса. Сам Аллах дал знак, какое выбрать этой малышке имя. — Молвила женщина после молчания. — В окне я увидела солнце и луну рядом, потому ее имя будет Михримах. — Махидевран подняла взгляд и посмотрела на дочь, после чего с удивленным взглядом, переглянулась с Хатидже Султан, лицо которой тоже было наполнено удивлением, не меньше ее. — Госпожа солнца и луны — Михримах.