Мозг — вода, сердце — масло

      — Большое спасибо, Минхо-хён! — Джисон горланит так сильно, что вероятно его слышит весь дом, а может и весь Сеул.       Феликс молчит, сдерживает волнами накатывающий порыв закатить глаза и увидеть мозг в естественной среде обитания. Колкие шуточки острыми дротиками должны лететь в десятку, а не умирать на руках.       Минхо, стоящий на лестничной площадке, заглядывает младшему брату в глаза, хитро ухмыляется и, отсалютовав Хану, спускается. Джисон закрывает дверь только после того, как тёмная макушка окончательно пропадает из виду.       — Ну и чего ты кислый такой? — Ли смотрит исподлобья, всё же закатывает глаза.       Джисон до безумия фанатичен, когда дело касается того, что ему нравится. И всё ничего, если бы фанатизм не носил сугубо волновой характер. Хан увлекался чем-то, погружался и через неделю остывал. Погружение носило в себе сопутствующие элементы. Так в доме появилось мыло ручной работы, ведь на ютубе варили, и Джисон тоже должен попробовать. Получившийся крокодил больше походил на червя. Ещё позже, следом к мылу, добавились браслеты из бисера и лент. Выглядели они лучше, чем крокодиловый червь, Феликс даже забрал себе один. Но кропотливая работа выводила Хана из себя слишком быстро. Фотографии на полароидную камеру оказались интересными, пока не закончилась плёнка. Увлечение танцами требовало куда больше энергии, чем представлялось. А разводить кроликов, к огромному счастью Ли, на съёмной квартире нельзя.       Теперь Джисон увлечён Минхо. Может быть, даже сильней чем мылом, браслетами и кроликами.       Минхо пришёл в субботнее утро, чтобы отдать несколько вещей, и заодно занёс мясной пирог. Хан уверял, что рад видеть исключительно еду, Феликс кивал и помалкивал. После того дня, когда Хёнджин заявился с неожиданным визитом Джисон не на шутку обиделся, смотрел на друга влажными от слез глазами и на следующий день не разговаривал. Несмотря на то, что обида закончилось миром и пониманием, Ликс до сих пор чувствует вину топором, подвешенным над головой. Шутить на тему чужих чувств, когда собственные дадут фору любому цирку — неправильно. А уж при Минхо такие шутки — то же самое, что стрелять себе в ногу.       — Голова раскалывается, — бубнит в ответ Ликс. «От тебя и Минхо» тонет в глотке. — Прогуляюсь до магазина.       Феликс роется в принесённых братом вещах, наматывает шарф потуже и натягивает шапку до глаз. Джисон провожает друга сомнительным взглядом, но так ничего и не говорит. Из квартиры младший вываливается с рюкзаком наперевес, только на втором этаже замечает, что наушники разрядились и теперь абсолютно бесполезны. Улица встречает колючим ветром и перегоревшим фонарём у подъезда. Всё сегодня действует на нервы так ловко, что ещё немного и Ли сорвётся.       — Феликс? — младший оборачивается, вглядывается в темноту и видит спешащего к нему Сынмина. Страх сковывает желудок, Ли глядит приближающемуся парню за спину, Хвана там не оказывается, но ситуацию это не упрощает. — Заходил к Хёнджину и шёл мимо, — сразу открещивается от зарождающихся подозрений Сынмин.       Феликс хмыкает в ответ подобием улыбки, неловко переступая с ноги на ногу.       — Хочешь пройтись вместе?       — Я, честно, не караулил тебя под дверью, — уверяет Сынмин.       — Ага, проходил мимо. Решил прогуляться ночью до соседней станции метро, от которой тебе ещё дольше добираться.       Ли старается расслабиться и выглядеть дружелюбным, потому что Ким явно не заслужил оплеух из-за плохого настроения. Сынмин на подобное хохочет так легко и задорно, что Феликс на секунду тушуется.       — Вам с Минхо палец в рот не клади, обязательно на него насрёте.       Звучит беззлобно, настолько легко, что обижаться не получается, даже если очень хочется, чтобы позлить. Может быть, благодаря подобной лёгкости рядом с Сынмином комфортно.       Феликс шагает по тротуару, прячет нос в шарф и иногда косится на парня рядом. Ким смотрит вдаль, уверенно идёт нога в ногу. Может, Ли всё же погорячился с выводами.       — Я знаю, что вы с Хёнджином поговорили, — начинает Сынмин. Феликс морщится, зарывается поглубже в шарф, желая спрятаться от нежеланной темы. — Спасибо, что позволил ему высказаться и выслушал в независимости от того, какое решение собираешься принять.       — Будто рассказать о прошлом — смертельная ноша. — Выходит вновь слишком зло. — Мы не виделись с месяц, а когда наконец встретились, он выглядел так, будто всё время пил коктейли на Багамах.       Феликс и правда злится: на улыбчивого Кима, молчаливо осуждающего Джисона и его влюблённость, на заботливого брата и на Хёнджина. Но больше на себя, потому что уже давно знает, чем ответит на предложение Хвана. Знал ответ ещё в первую секунду того дня, когда старший возник на пороге квартиры.       — Можешь не воспринимать всерьёз, — Сынмин вновь улыбается и качает головой из стороны в сторону, — но Хёнджин считает своё прошлое одной огромной ошибкой, а больше всего он ненавидит признавать, что облажался в чём-то. И даже если выглядит невозмутимым, это не означает, что внутри у него полный штиль.       — И что мне теперь, злиться нельзя? — тихо фыркает Феликс.       — На него или на себя? — уточняет Ким так, будто знает о чём на самом деле думает Ли. — Хёнджин одержим любовью, но при этом боится подпустить к себе, уверенный, что его обязательно оставят одного. Честно говоря, он уже сполна получил в этой жизни. А злиться на себя за то, что ты чувствуешь — глупо, люди ведь не выбирают в какой момент полюбить.       Сынмин звучит здраво, логично и слишком честно по отношению к бесчестному сердцу, которое диктует одно, а мозг требует другого. Жизнь будто пытается смешать масло и воду.       Светящаяся вывеска магазина призывно светится чуть дальше чем вход в метро. Сынмин замирает на перекрёстке. Впервые за вечер на его лице появляется задумчивость.       — Недавно я виделся с… другом школьных времён, и меня просили кое-что передать. Это звучит как шифр, так что тебе придётся разбираться самому. — Младший смотрит с интересом, проглатывает очевидный вопрос, потому что ответа выудить не получится. — Дай шанс, если хочешь чтобы та улыбка принадлежала тебе.       Феликс моргает несколько раз, смотрит на проезжающие мимо машины, кивает скорее себе.       — Я обещал подумать, но не сказал сколько мне нужно времени, — Сынмин пожимает плечами и на выдохе отвечает:       — Знаю. — Озвучивает вслух то, о чём Ликс думал последние дни, — но Хёнджин и не ждёт, что после произошедшего ты простишь его. В любом случае, в следующую пятницу мы собираемся смотреть бейсбол, приходи и можешь друга своего захватить. Минхо говорил, что он довольно милый.       Младший разочаровано стонет и затыкает уши пальцами.       — Ну хоть ты не говори мне о них! — Сынмин на прощание одаривает звонким смехом и скрывается за дверями метро.